Солнце для феи цветов

      Всё пройдёт отлично. Хелия в этом уверен.       В конце концов, они лучшая команда Фонтероссы, хотя временами это кажется ему парадоксом. И помощников себе выбрали лучших из лучших, не раз проверенных совместными тренировками — Кодаторта не отклонил ни одной кандидатуры, только спросил, почему у Хелии всего двое. «Десятерых стоят», коротко ответил он. Для решения поставленной задачи достаточно.       Ночь затаилась, усмехается, поглядывает редкими колючими звёздами: ну-ну, посмотрю, на что вы годитесь, специалисты!       Смотри, нам не жалко! Боевой задор щекочет нервы, адреналин кипит в крови, и сдерживать ликующую улыбку всё труднее: наконец-то мы в деле!        — Вперёд, ребята! — говорит Скай.        — Покажем им, парни! — вторит Брэндон.        — Спорим, моя команда будет первой! — Ривен в своём репертуаре.       Хелия молчит. Дело покажет, кто каким будет, а не пустое бахвальство. Надо сконцентрироваться на операции и забыть про самолюбие — в конце концов, у каждого из них своя задача. Скай, Брэндон и Ривен со своими командами идут на верхние уровни искать Валтора, Трикс и студенток Торренуволы. Хелия — в подземелья, к монстрам-охранникам в гости. Чудовища, охраняющие нижний уровень школы ведьм — древние разумные существа, так что никакой крови: надо всего лишь снять с них чары Валтора. Всего лишь… не так-то просто, хотя Саладин даже не спросил, справится ли он, ограничившись кратким инструктажем. Это значило, что дядя в него верил. Не очень хотелось признаваться себе, но понимание согревало. Очень.       Ночной ветерок бодрит, похлопывает по плечу, напрашивается: возьмите с собой, пригожусь — облаками прикрою, хотите? Облака не помешают!       Прикрывай, Дракон с тобой, хотя и без тебя справимся!       Гул двигателей. Торренувола вспарывает лиловую ночь кривыми башнями, ощетинилась, ждёт. Жди! Мы идём!       Выброска. Недолгий полёт и земля под ногами. Хелия обернулся, кивнул ребятам: отлично приземлились, как на тренировке. А главное — точно, всего несколько метров до цели — подвального окна с висячим замком на проржавевшей решётке. Хелия усмехнулся: непозволительная небрежность, но ведьмы, видимо, к гостям не привыкли.       Отсыревшая затхлая тьма забивалась в ноздри, царапала горло, но это было всё же немногим лучше той вони, что стояла снаружи — мусор в Торренуволе вышвыривали прямо к подножию башен. Там он утилизировался, но едкие миазмы ведьминских зелий и колдовских ингредиентов, за годы пропитавшие основание третьей Великой Школы Магикса, похоже, уже не вывести ничем.       Пыль под ногами. Тишина. Пора на охоту. Хелия прикрыл глаза, сканируя пространство — без магии прочёсывать запутанные коридоры обители ведьм можно целую вечность. Ну же, давайте, где вы? Есть! Засёк! Совсем рядом, двое!       Бегом. По коридору направо. Повернуть, потом ещё раз, по лестнице вверх, выскочить из пыльной тьмы в тусклый полумрак коридора, тут же посылая вперёд лазерные нити. Захват — и похожая на богомола тварь с бешеным воем валится на грязные каменные плиты, двое специалистов молниеносно подскакивают к ней, чтобы связать. Отличные ребята, надо будет непременно сказать, что сработали на высший бал, думает Хелия, пока нити скользят обратно в его перчатку.       Слева! Боги, ну и питомцы у мисс Гриффин! Полкоридора занимают… Рычи-рычи, попалось уже, чудовище! Два монстра есть — идём дальше, надо найти всех.       Требуя к себе внимания, ожила рация:        — Команда «Г», ответьте!       — Это команда «Г», мы захватили почти всех монстров…       Взбешённый рёв не дал договорить. Ребята попятились от рванувшейся к ним гигантской твари — не удержать, даже вдвоём не получится! Чудовищная лапа взмыла вверх, чтобы обрушиться на отступающего бойца, но зависла в воздухе, тщетно пытаясь порвать светящийся жгут. Тут же на шею легла вторая петля, останавливая монстра, третьей Хелия захлестнул паучьи ножки подземного стража, усилил натяжение, свалил.        — Это команда «Г», — доложил он, удерживая добычу. — Все монстры под контролем. Всё чисто.        — Что дальше? — спросил у него запыхавшийся Джой: пришлось изрядно попотеть, чтобы связать отчаянно брыкающуюся тварь. — Охраняем?        — Отдохните пока. Дальше только моя работа.       Глубокий вдох. Медленный выдох. Предельная концентрация. Знакомое тепло, разгорающееся где-то глубоко в солнечном сплетении, расходящееся волнами по всему телу. Магия.       Самое глупое и самое опасное, что можно сделать сейчас — расслабиться и потерять бдительность. Торренувола освобождена, Валтор исчез и не торчит под боком со своими рецидивистками. Да, он исчез не навсегда, всего лишь сменил убежище, но дышать вдруг стало ощутимо легче. Давала о себе знать и эйфория от возвращения Текны, и удачная операция в Торренуволе. Теперь, пока все службы волшебных измерений, сбиваясь с ног, разыскивали Валтора, до безумия, до боли хотелось немного пожить нормальной жизнью, забыв обо всём. Просто радоваться течению дней, учиться, сдавать экзамены, ходить на свидания.       Жизнь в постоянном напряжении уже сводила с ума. Сколько можно день и ночь ждать атаки, гадать, кого они могут потерять; повторять как молитву слова «только бы ничего не случилось»? Затишье, свобода! Ныряй в неё с головой и наслаждайся, пока можешь. Пока…       Это раздражающее «пока» не давало радоваться, мучило, ныло словно нудная застарелая боль, превращало свидания в проблему, ведь забыть обо всём не получалось. Мысль о том, что Валтор может выследить их, не давала покоя. Вместе Винкс могли противостоять ему, но что если он решит уничтожить их по одиночке? К тому же неизвестно, знал ли Валтор о родственных связях директора Саладина, если да, то и сам Хелия становился возможным объектом охоты и рычагом давления на главу Фонтероссы, с которым у демона были ещё давние счёты. Быть мишенью, а тем более поводом для шантажа, Хелия не хотел. Конечно, дядя не поставит ради него под угрозу Волшебную Вселенную, но…       Нужен был выход. Надо найти что-нибудь такое, что позволило бы им спокойно поехать в Магикс или задержаться больше часа в каком-нибудь месте, лишённом магической защиты Алфеи и Фонтероссы — делать то, чего они были лишены с момента захвата Торренуволы Валтором. Верное средство можно искать в библиотеке часами, растрачивая драгоценное время, но гораздо проще и эффективнее прямо спросить у опытного волшебника.        — Дядя… а есть ли что-нибудь, что поможет спрятаться одному магу от другого? Чары или, может быть, артефакт?        — Ты имеешь в виду блокировку магического поиска? — Саладин усмехнулся, чуть помедлил и вытащил из верхнего ящика стола простой чёрный напульсник. — Держи. Хватит на двоих, больше не спрячет.       Этого достаточно. Хелия улыбнулся.        — Спасибо, дядя.       Теперь на них можно будет разве что случайно наткнуться — магический поиск результатов не даст.       Саладин промолчал, кивнув племяннику в ответ. Как промолчал и о том, что один маг всё-таки сможет его найти, возникни необходимость. Тот, кто вручил ему этот артефакт.       Пойти в музей Изобразительных Искусств Магикса предложила Флора. Сначала Хелии показалось, что он ослышался, увлечённый рисованием: всего лишь пара штрихов и её портрет будет закончен; но когда девушка повторила свои слова, художник едва не выронил карандаш.        — Ты столько интересного рассказываешь о художниках и картинах, что мне даже странно, почему я ничего этого до сих пор не видела, — в ответ на его удивление с улыбкой добавила Флора.        — Тебе правда это интересно? — недоверчиво переспросил Хелия.       Ему не хотелось, чтобы она скучала там ради него, тем более, эта жертва была бы абсолютно бессмысленной: отец водил его туда сотни раз, и все картины были не то что перевиданы — тщательно изучены до последнего мазка. Мариус предпочитал на конкретных примерах разбирать особенности техники, удачные находки и ошибки художников, специфику смены стилей живописи в историческом контексте, попутно припоминая байки из жизни того или иного мастера и историю создания интересовавшей их в данный момент картины.        — Конечно! — засмеялась Флора. Терпеливо позировавшая до этого девушка легко соскочила с нагретого солнцем камня и подошла к своему художнику, обвивая руками его шею. — Тем более, у меня будет лучший в мире экскурсовод!        — Ты мне льстишь, — улыбнулся Хелия и тут же накрыл поцелуем розовые губы феи, не давая возразить.       Букетик фиалок в её руке щекотал шею.       Почему бы и нет, если Флора так хочет, тем более, уйти они смогут в любой момент, как только Хелия поймёт, что ей скучно.       В музее было тихо и даже пустынно, редкие посетители переходили из зала в зал. Привыкшему к приглушённому гулу голосов и толпам интересующихся Хелии на мгновение это показалось странным — всего лишь на мгновение: информация о захвате Торренуволы давно просочилась в международные СМИ. И хотя об освобождении школы ведьм уже победно протрубили все издания, последние события явно повлияли на туристов. Люди пока что предпочитали избегать Магикс, который был центром всех потрясений Волшебной Вселенной, выбирая для отдыха мирки более тихие и отдалённые.       Тишина музея была властной и строгой, дробила голос эхом, усиливала, с укоризной выставляя напоказ — какая невоспитанность, так шуметь в обители искусства! И Хелия старался говорить тише, понижая голос почти до шёпота, наклоняясь, чтобы Флора слышала его, к самому ушку девушки, погружаясь в тонкий аромат её волос, так что выбившаяся из свободной косы прядка щекотала ему щёку. Флора переходила от картины к картине с тихим восхищением, неторопливо, иногда подолгу задерживаясь, будто зачарованная. Хелия улыбался. Полотна старых мастеров завораживают, особенно, когда видишь их впервые. Сейчас она разглядывала «Я дождусь!» Артиуса Крейна и её личико мрачнело.        — Тебе не нравится? — спросил он.        — Нет, — покачала головой девушка. — Очень красиво. Море живое, волны будто бегут, ветер, который ей платье и волосы развевает, чувствуешь кожей, но видно ведь, что она его не дождётся.       Сердце Хелии радостно подпрыгнуло: умница! Увидела, смогла прочитать трагедию в этой полной солнца и цвета картине. Графические намёки у Крейна легчайшие, хоть символами он сыплет густо.        — Почему тебе так кажется?        — Не знаю, — растерялась Флора. — Подожди! Всё лёгкое, летнее, яркое, а платье у девушки тёмное, как траурное… Сухое дерево на берегу — символ смерти, да? .. и выброшенная волной рыбина на камнях, вороны рядом с ней, анемоны в траве… правильно?        — Правильно. Эту картину Крейн написал в тяжёлый период жизни, а позже, когда уже обрёл своё счастье, переписал её. Точнее, написал другую, сохранив название. Идём!       Хелия увлёк её к следующей картине, и вдруг заметил, как много общего у девушки на картине, с волнением вглядывающейся в спокойное море, и Флоры, почти с таким же волнением разглядывающей творение живописца. Поза, оттенок волос, заплетённых в сложную косу, нежно тронутая солнцем кожа… даже зелёное платье Флоры было такого же тёплого тона. Закрытое, до колен, с длинными рукавами, целомудренное по меркам нынешней моды, почти монашеское, если бы не широкий вырез лодочкой, соблазнительно открывающий смуглое плечико.        — Смотри! — радостно воскликнула Флора и тут же осеклась, беззвучно засмеявшись, чуть подалась назад, почти прислоняясь к парню, тихо-тихо заговорила: — Здесь все растения живые, ветер гонит последние тучи прочь, в руке не гиацинт, а яблоко… — девушка запнулась, смутившись.        — Вместо засохшей сосны на берегу зелёный мирт, — продолжил Хелия, почти касаясь губами очаровательно покрасневшего ушка, и белые цветы в волосах тоже намёк, а если очень хорошо присмотреться, можно найти парус, он почти не виден среди солнечных бликов.        — Эта картина мне нравится гораздо больше.        — Мне тоже. Идём?       Всё было гораздо лучше, чем он мог даже представить себе. Флора живо интересовалась сюжетами картин, слушала, задавала вопросы, восхищалась и выглядела вполне довольной, но в зале импрессионистов немного растерянно, призналась:        — Кажется, такое искусство не для меня… — девушка едва шептала, чтобы такие слова, сказанные в голос, не прозвучали в этом месте кощунственно.       Хелия улыбнулся в ответ:        — Импрессионизм надо распробовать, а ещё правильно смотреть. Мы стоим слишком близко.       И действительно, с такого расстояния «Рождение Вселенной» казалось небрежной хаотической мазнёй, грубо наляпанной на холст.        — Подожди. Закрой глаза.       Флора послушно смежила ресницы, розовые губы дрогнули в улыбке. Хелии иногда казалось, что попроси он — и Флора пройдёт за ним через всю вселенную, не открывая глаз. Мысли о том, что она настолько ему доверяет, и о том, какую власть над ней даёт ему это доверие, и какую ответственность, кружили голову. Молодой человек легко опустил девушке руки на плечи, не удержавшись, слегка приобнял, осторожно потянул назад; они отступили от картины на несколько шагов и остановились. Наверное, они стояли чуточку ближе, чем подобало в музее, хоть и вполне прилично, если бы в зал вошли другие посетители, но эта близость почему-то волновала больше, чем их обычные объятья.       Щекочущие лицо пряди волос, нежно пахнущие летним лугом. Лукавый блеск металлического колечка в ушке. Яркое солнце, бьющее через стеклянный потолок зала, касается смуглой кожи, оглаживая точёное плечико… Хелия едва удержался от ласки, отчаянно завидуя солнечному лучу, и шепнул:        — Теперь можно открывать.       Флора тихонько ахнула. Творец создал Вселенную из первородного Хаоса, и яркие мазки на картине мельтешили, летели, закручивались спиралями и рождали образы. Стремящийся из тьмы багровый Дракон в хороводе миров…        — Вот эта снежинка — Омега, видишь? А те обнявшиеся близнецы, чёрный и белый — Оппозитус, — показывал Хелия.        — Вижу, — шёпотом отвечала Флора. — Этот сноп искр — Домино, правда? А вот эта светящаяся сфера, похожая на янтарь — Солярия.        — Да.        Нежный запах её кожи, тепло тела, взволнованно бьётся маленькая жилка на её шее — коснуться губами, ласково, жадно, жарко… Флора вздрогнула, будто услышав его мысли, не отстранилась, наоборот, чуть подалась назад, к нему, ближе, ближе… нестерпимо близко.        — А Линфию видишь? — Хелия выпрямился.        — Вот этот цветок рядом с правой лапой Дракона… скажи, а как представляешь Линфию ты? — вдруг повернулась к нему Флора, очутившись в его объятиях.       Теперь они уже точно стояли неприлично близко для музея. Надо сделать шаг назад, но… трогательный румянец под тонкой смуглой кожей, тёплое зеленоватое мерцание из-под длинных ресниц, нежные губы… Нельзя целоваться в музее! Хелия дёрнулся, будто услышал укоризненный голос отца за спиной, чуть отстранился, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, перевёл взгляд на картину.        — Мы однажды говорили об этом с отцом, — сказал он. — Он считал, что Линфия похожа на прекрасную женщину. Пожалуй, я с ним согласен.        Флора зарделась и отвела взгляд.        — Пойдём в другой зал? — спросила она.       Хелия проследил её взгляд и чуть не вспыхнул сам — ну нет уж! В соседнем зале половину стены занимало творение известного своей любовью к эпатажу Помпоса Франта, представляющее его версию зарождения вселенной. Точнее, зачатия: алый дракон пронзал пёстрый хаос гигантским гипертрофированным пенисом.        — Не в этот раз, у нас и так слишком много впечатлений.       Ни к чему это видеть Флоре. Честное слово, ни к чему.        — А работы твоего отца в этом музее есть? Мне было бы интересно их увидеть.       Работы отца… болезненно кольнуло в груди. Не сейчас. Не сегодня. Пожалуйста!        — В другой раз, — с улыбкой повторил он. — Обещаю.       Пожалуй, единственное, что омрачило эти спокойные дни — нападение Валтора на музей волшебства и похищение им ларца Агадора — по странному совпадению как раз тогда, когда Винкс выбрались в Магикс. Тёмный маг обвёл вокруг пальца охрану музея, но неизвестно, чем бы всё кончилось, если бы не вмешавшийся вдруг незнакомец, молодой волшебник по имени Офир, следивший до этого за Лейлой. История была странной — внезапное появление, слежка, попытки помочь… Девочки сами не могли придти к единому мнению, кем этот Офир был — пособником Валтора или просто тайным воздыхателем принцессы Андроса, но когда в музее он заслонил собой Лейлу и попал к Валтору в плен, фея морфикса позволила тёмному магу забрать и артефакт и побеждённых Трикс в обмен на жизнь незнакомца.       Хмурый Саладин подтвердил то, что рассказывала Флора — ларец Агадора давал Валтору возможность наращивать магическую мощь практически бесконечно. Не рискуя ничем.       Ведьма бы так не поступила, она не отдала бы пленных врагов и мощный артефакт, решительно пожертвовав одной жизнью ради спасения многих. Но Лейла была феей, для которой подобный торг недопустим, а лучшее решение –самое доброе. Да и в конце концов, кто знает, что было бы дальше, не сунься Офир вперёд — возможно, Лейла уже была бы мертва. А может, и остальные девочки тоже.       Так или иначе, после нападения на музей волшебства Валтор снова залёг на дно, спецслужбы опять прочёсывали все миры Волшебной Вселенной, пытаясь отыскать иголку в стоге сена, а студенты трёх Великих Школ Магикса всё что могли выжимали из временного затишья, страстно желая, чтобы оно продлилось как можно дольше. Хотя в такое счастье не поверила бы даже самая наивная феечка в Алфее, не говоря уже о Винкс.       Вопреки всем ожиданиям, возмутителем спокойствия в этот раз оказался не Валтор и даже не Блум, с которой так или иначе были связаны потрясения Магикса последние два года. Решительно настроенные Винкс вознамерились сорвать очередную внезапную королевскую свадьбу, потому что узами брака, в свете последних событий больше напоминающими кандалы, предстояло связать себя королю Солярии Радиусу. Он собирался жениться на графине Кассандре, объявившей его дочь, законную наследницу солярийского трона, персоной нон-грата и бросившей его величество на съедение драконам во время переполоха на Эраклионе, при этом благополучно удрав с родной дочкой. Вполне понятно, что Стелла этой свадьбы допустить не могла. И естественно, что девочки горели желанием помочь своей подруге. И само собой разумеется, они обратились за помощью к ним, специалистам — всё это было логично и правильно… с одной стороны. А вот с другой…       Пока специалисты и феи обсуждали предстоящую аферу, Хелия молчал, изображая из себя статиста, сначала по привычке, потом буквально потеряв дар речи. Винкс собирались пробраться на королевскую свадьбу под видом труппы каскадёров, выступающих на виндрайдерах, при этом водить байк из всех шестерых умела только Лейла. В целом, задача не казалась невыполнимой: каскадёрами феям становится было не нужно — достаточно уверенно держаться в седле и эффектно выглядеть в сценическом костюме, пара недель на подготовку всего этого у них была. Но понять, почему вся эта компания видела проблемы там, где их не было, и в упор не видела там, где они реально были, Хелия не мог. Казалось бы, чего проще: скопировать сценические костюмы по фигурам Винкс, но Стелла безапелляционно заявила, что эти комбинезоны отвратительны, и она их ни за что не наденет. Великий Дракон, уймите кто-нибудь эту принцессу! Нормальные комбинезоны. В них только через охрану пройти, а потом можно сколько угодно блистать в своём Энчантиксе! Но нет… Стелла — это Стелла.        — Тренироваться будем каждый день, после занятий, в четыре. Все согласны? — осведомился Скай.        — Я не смогу, у меня дополнительные занятия в это время, — подал голос Хелия.        — В чём проблемы, попроси своего дядю, он перенесёт, — беззаботно предложил эраклионский принц.       Хелия молча смотрел на него в упор, даже не зная, что на это сказать. Перенесёт, как же. Или вообще отменит. А лучше сразу диплом выдаст, пост начальника департамента в Магиксе и тройной оклад. Даже странно, что он этого не сделал, когда Хелия на первом курсе был. Удивительно.       На помощь пришла Лейла.        — Не волнуйся, Хелия, я могу научить Флору, я катаюсь не хуже их всех! — и она задорно кивнула в сторону специалистов.        — Спасибо, Лейла. Уверен, ты будешь идеальным тренером.        — Ты чего такой мрачный, Хелия? — спросил Скай, когда они уже проводили девочек и сидели все вместе в общей гостиной.        — Я не понимаю, почему вы такие весёлые, — ответил Хелия, стараясь, чтобы слова не прозвучали слишком уж резко. — Вы в курсе, что мы собираемся сделать?! Мы собираемся разрушить и личные, и государственные планы монарха суверенного государства.        — Мы всё делаем правильно, — возразил Брэндон. — Всего лишь возвращаем Стелле то, что положено ей по праву! Если король Радиус женится, графиня Кассандра может не просто выдворить Стеллу с Солярии, она убьёт её, чтобы сделать наследницей трона свою дочку! Пойми, Хелия, — начал он втолковывать как ребёнку, — это не свадьба по любви, король Радиус околдован! Теперь, после Ская, в этом можно даже не сомневаться! Все знают, что Радиус всю жизнь души не чаял в Стелле, а изменилось всё посреди бала в одно мгновение и вдруг… ну вот представь, что директор Саладин внезапно… — Брэндон замолк, подбирая сравнение, — ну не знаю, покрасит волосы в розовый, бросит посох, наденет нашу форму и начнёт на лугу плясать, с нами сюсюкать и налево-направо «отлично» всем подряд выставлять…       Картина представлялась феерической, в другое время Хелия и сам посмеялся бы вместе с остальными, но в данный момент ему было не до смеха.        — Я всё понимаю, благое дело, — сказал он, когда парни отсмеялись, — но разрешения нам на это никто не даст. Мы не феи Алфеи, которым всё сходит с рук. Получается, нам придётся, для начала, уйти в самоволку, угнать «сову»… И то, и другое, кстати — дисциплинарное преступление.        — Постараемся без самоволки, — улыбнулся Тимми, — у меня есть пара идей.        — Потом, — продолжал Хелия, — самое интересное: артисты.        — Да в чём проблема? Нейтрализуем их на время, чтоб девочки прошли охрану, а потом освободим, извинимся и байки вернём.        — «Нейтрализуем»? Отличное слово. Вообще-то, то, что мы собираемся сделать, согласно уголовному кодексу Магикса классифицируется как разбой, совершаемый группой лиц по предварительному сговору, сопровождаемый отягчающими обстоятельствами: угоном транспортных средств и, скорее всего, нанесением телесных повреждений. Или мы наивно предположим, что акробаты нам не окажут сопротивления и отдадут свои байки с поклоном? За это в тюрьму можно загреметь, не то что из академии вылететь!        — Всё уладим, не волнуйся, — хлопнул его по плечу Скай. — Ещё и благодарность от короля Солярии получим.        — Он просто своего дядюшку боится, — съязвил Ривен.        — Я просто думаю головой и просчитываю риски, — сказал Хелия как можно спокойнее. — Или среди специалистов это уже не принято?        Дядю боится. Хорошо тебе — на всех плевать, никого и ни за кого не боишься, Ривен. Проклятье! Мы ведь только начали налаживать отношения с дядей, а тут… я своими руками всё разрушу. Такого он мне не простит никогда. Это позор.        — Хелия, всё уже решено, — вмешался Скай, чтобы не дать конфликту разгореться. — Ты с нами или собираешься отказаться?        — С вами.        — А чего ему, дядя и отмажет, и не отчислит, — продолжал глумиться Ривен.       Боги, Ривен, как же ты достал, подумал Хелия, делая вид, что не слышал последней шпильки. Хотя до жути хотелось парировать в стиле «Завидуешь? Ты-то точно вылетишь. Или надеешься, что я за тебя вступлюсь?» Но обострять ситуацию не хотелось: он меньше года в этой команде, в отличие от Ривена, которому здесь прощалось всё.       Хелия уже привык к тому, что Ривен вечно цепляет всех и вся, к примеру, может походя обозвать Тимми. Или вполголоса — очень тихо, но при этом так, чтобы его наверняка услышали, сказать «как баба», когда Хелия расчёсывал волосы. Хотя кто бы говорил: длинные волосы носят многие мужчины. Вымыть, высушить, расчесать — вот и вся забота. А при этом сам Ривен был счастливым обладателем кучи бутылочек серии «Бьюти Мэджик», с помощью которой этот выпендрёжник тратил больше получаса на ежеутреннюю процедуру создания парикмахерского шедевра на своей голове. Каждое учебное задание начиналось с его кичливого «я вас всех сделаю», каждый проигрыш оборачивался всплеском злобы. Скай привычно обвинялся в том, что он королевский сынок, которого учили лучшие; Брэндон — что пожизненный спарринг-партнёр принца, а Хелия — в родстве с директором.       Да, это мелочи, на которые в большинстве случаев даже внимания обращать не стоило, но именно они день за днём укрепляли желание общаться с Ривеном как можно меньше.       Наверное, столкновения было не избежать — слишком уж разные они были, да ещё и заселили их в одну комнату, но Хелия упорно держал оборону, игнорируя все его подначки, хотя иной раз сдержаться было сложно, почти на грани возможного.       Тренировки фей шли довольно бодро. Хелия пригонял свой виндрайдер, вручал его Лейле, абсолютно уверенный в том, что за здоровье девушек и сохранность казённой техники можно не волноваться — Лейла была не только отличным байкером, но и осторожным, явно не из тех, кто носится сломя голову, безоглядно рискуя жизнью. Специалист наскоро обнимал Флору и убегал на занятия к Саладину.       Честно говоря, в глубине души Хелия был рад, что не участвует в тренировках, и бесконечно благодарен Лейле за помощь. Он не мог не думать об этом, не представлять: Флора садится позади него, обнимает, прижимаясь всем телом на поворотах, узкими ладонями скользит по мышцам живота… так и разбиться можно! Или… Боги, о чём я думаю!       Иногда начинало казаться, что Флора его дразнит, но нет, конечно же, нет: она, такая чистая, искренняя и абсолютно неопытная — он был первым, кто поцеловал её! — не могла этого делать. Но неужели она не понимает, насколько заводит его? Как сводят с ума эти долгие поцелуи, всё более и более смелые, то, как она хватает воздух и запрокидывает голову назад, отрываясь от его губ, невольно — он уверен, невольно! — подставляя его ласкам беззащитную шею, и это её движение, как будто она не знает, что хочет, оттолкнуть его или притянуть ближе… Нет, не понимает. Она слишком наивна и чиста для подобных игр и даже для понимания.       В кабинете директора стук закрывающейся двери гильотиной обрубал романтические мысли, оставляя только жгучий стыд, и Хелия изо всех сил старался не выдать себя дяде, хотя сам считал их оставшиеся встречи. Десять, восемь, шесть занятий до Солярии, потом ещё один разговор. Последний. Племянник героя Магикса, директора Фонтероссы и уголовщина. Позор. Да плевать, какие цели были! Ни за что не простит. Отречётся. Навсегда.       Прости, дядя. У меня нет выбора. Нет, есть. Формально. Для этого я должен рассказать тебе обо всём прямо сейчас. Предать команду, Флору и её подруг, возможно, обречь на гибель Стеллу, потому что от этой свадьбы несёт тёмным колдовством едва ли не сильнее, чем от помолвки Ская. Да что не так со свадьбами в этом году?!       Прости. И Хелия в очередной раз отказывался от чашки кофе, убегая из кабинета прочь. От понимающей улыбки Саладина лицо огнём горело.       Вернуться он успевал только к самому концу тренировки, чтобы встретится с Флорой. Его нежная фея, поначалу осторожничавшая, была окрылена своими успехами, зелёные глаза восторженно сияли, и радость за неё прогоняла на какое-то время едкий призрак вины. Стелла и Брэндон тоже были довольны, «моя девочка самая лучшая!» светилось на мордахе Брэндона, и Стелла его точку зрения полностью разделяла. Пожалуй, проблемы были только у Музы и Ривена — как обычно. Кажется, не было ни дня, чтобы они не поссорились.       Остаток вечера специалисты проводили у себя в гостиной за учебниками или просто за праздным трёпом, как сейчас. Парни весело болтали, обсуждая девочек. Все, кроме Хелии. Поделиться ему было нечем, в отличие от короля флирта Брэндона, а всё, что связано с Флорой — слишком дорого, слишком лично и не терпело чужого вмешательства. Пустые разговоры вообще не в его характере. Хелия писал письмо Флоре. Конечно, они виделись часто, практически каждый день; когда увидеться не удавалось, говорили по телефону, но тем не менее, Хелия продолжал писать ей, зная, какую радость доставляют ей эти письма, рисунки, стихи. Да и говорить о своих чувствах на бумаге ему было гораздо проще, слова находились сами собой, складываясь в текст, предназначенный для её глаз… сейчас дописать, сложить листок, несколькими штрихами нарисовать сверху забавную рожицу, сердечко или цветок — то, что она любит…       Листок бумаги взлетел вверх из-под его руки. Ривен!        — Эй! Отдай обратно, — тихо с угрозой сказал Хелия.        — Единственный парень, который понимает девушек, это Хелия, — и Ривен заржал. — Послушайте…       Взбешённый Хелия вскочил из-за стола. Ривен! На какой помойке тебя воспитывали! Выхватывать чужие письма и зачитывать вслух — мерзость и гнусь!        — Перестань! — ярость клокотала внутри.       Но Ривен пропустил возглас мимо ушей, глумливо зачитывая письмо вслух:        — Твоё присутствие говорит тихо по сравнению с твоим отсутствием…       Это было бы легко. Они делали это каждый день на тренировках у Кодаторты: хлёсткий отвлекающий в лицо, потом болевой… Десятки схем и комбинаций, отработанных до автоматизма. Поддаться ярости, отделать этого урода всласть, но потом можно сразу же уходить из команды, а может и из Фонтероссы, потому что здесь чужак он, а не Ривен. Нельзя давать волю гневу. Нельзя. Поэтому Хелия просто пытался выхватить листок.        — Замолчите! Хотите разбудить школу? — шикнул на них Скай.       Похоже, для проформы, потому что до этого его всё устраивало и, как и все остальные, он был не прочь послушать, что же там прочтёт Ривен.       Хелия выхватил письмо и рыкнул, давая хоть какой-то выход гневу:        — Ривен — это единственный, кого надо разбудить! Продолжай вести себя как придурок и ты потеряешь Музу навсегда!       Судя по тому, как Ривена перекосило, удар попал точно в цель. От их бесконечных ссор с Музой уставали даже окружающие. Последняя вспыхнула на тренировке из-за того, что Муза заметила неисправность в его виндрайдере, а Ривен упёрся, не желая не то что это признать — хотя бы проверить. Конечно, проще доказывать своей девушке, что она криворукая дура, чем выяснить, в чём дело: не дай бог, свою неправоту признать придётся. Как можно? Он же непогрешимый идеал, у него виндрайдер сломаться не может, девушка вечно «самадуравиновата», и гадости говорить всем только он право имеет; и в чужие письма нос совать ему можно, да ещё и декламировать вслух; а проигрывает лишь потому, что рядом принцы и директорские племяннички…        — Ладно, расходимся, ребят, — примирительно сказал Скай. — Завтра тяжёлый день, а ещё форму девчонкам покупать. Хелия, ты у нас местный, тебе и вести.        — Разумеется, — и Хелия вышел, сдержавшись, чтоб не садануть дверью.       Ночная прохлада, шелест листьев и мягкий свет фонарей успокаивали, а главное, поблизости не было ни одного урода, лезущего, куда не просят. Письмо в руке слегка помялось после выходки Ривена. Хелия решительно сунул листок в ближайший утилизатор: он напишет другое, это оплевали, влезли…       Звонок телефона выдернул его из топкой злости.        — Трэв, привет. Ты вовремя.        — Да вижу, не сияешь, — усмехнулся Трэвис с экрана.        — Команда, — коротко ответил Хелия.        — И что не так?        — Хуже нашей.        — Да быть не может! — засмеялся Трэв.        — Выходит, что может. — Джелос, конечно, местами был точной копией Ривена, но даже он имел хотя бы элементарное воспитание и понятие о личном, да и столько хамства команда ему не спускала. — Ладно, забудем об этом. Рассказывай, как дела на Линфии?       Скажи, Творец, есть ли более кошмарное занятие для мужчин, чем шоппинг?! Но раз решили сделать девочкам сюрприз, ничего не поделаешь, надо работать. Хотя неизвестно как остальные, но Хелия предпочёл бы шоппингу не только самую убойную тренировку Кодаторты, не только самую изматывающую дядину, чёрт, он даже согласился бы драить весь день драконьи стойла, чтобы избежать беготни за покупками. Да ещё и за девичьими нарядами. Они уже обежали несколько магазинов, и теперь стояли у лучшего прилавка в Магиксе, где лучшая продавщица один за другим вывешивала перед ними лучшие гоночные комбинезоны: синий с чудовищными вставками кислотного жёлтого и салатового, который приглянулся Ривену; украшенный сердечками, который готов был купить Тимми; чёрный, с шипами, цепями и красными вставками, который гарантированно привёл бы в ужас солярийскую принцессу… от разнообразия декора и тканей уже делалось дурно.        — Извините, — Брэндон подмигнул хорошенькой продавщице. — Нам с друзьями нужно немного подумать и проветриться… но мы обязательно к вам вернёмся!       Специалисты вывалились на улицу и встали толпой у дверей магазина.        — Мне понравился первый, — сказал Ривен.        — Нет, слишком блестящий, — вздохнул Брэндон.        — А что плохого в блестящем? — недоумевал Тимми.        — Думаю, им хочется надеть что-то более стильное, — ответил ему Скай, пожалуй, единственный из них, кто ещё не растерял энтузиазма.        — Ребята, я сдаюсь, — измученно признался Хелия. — Это лучший магазин в Магиксе!       И что теперь делать? Вернуться и купить что-нибудь наобум? Как можно угодить шести таким разным девушкам, чтобы при этом они ещё и выглядели как единой командой?! Да уж, спасти их могло только чудо.       Чудо явилось вдруг прямо перед их глазами тонким звоном и сиянием маленьких крылышек. В воздухе появились все шесть пикси, связанные магическими узами с Винкс, очень деловитые, с крайне озабоченным выражением забавных мордашек и миниатюрными пакетами для шоппинга в ручонках.        — Эй, вы! Что вы здесь делаете? — не очень-то вежливо спросил Ривен.        — Мы ходим по магазинам так же, как и вы! — выпалила общительная Чатта.        — Когда у моей феи проблемы, я всегда готова ей помочь, — чуть заносчиво, в своей манере заявила Тьюн.       Что ж, Муза может не переживать — её пикси, пожалуй, не только самая воспитанная, но и самая рассудительная из всех.        — Тьюн, мой компьютер говорит, что у нас две проблемы, — радостно провозгласила Диджит, сжимая свой гаджет в крошечной руке. — Первая — с костюмами!        — А какая вторая? Ривен? — проворковала пикси любви Амур, хлопая глазками.       Пикси в момент облепили со всех сторон скукожившегося Ривена.        — Его сердце закрыто и заблокировано, да? — пропищала феечка порталов Локетт.        — Патута-патута, — подтвердила младенец Пифф, выныривая у Ривена из-за плеча.       Тот раздражённо замычал и тяжело вздохнул с досадой. Дружеских чувств у Хелии к Ривену не было вообще — откуда им взяться, особенно после его вчерашней выходки, но не сочувствовать ему в данный момент он просто не мог. Пикси, конечно, очаровательны, но порой невыносимы настолько же, насколько очаровательны. Как сейчас, когда без спросу лезут человеку в душу, прилюдно выворачивая её и выставляя напоказ. Хелия усмехнулся, подумав, что наобщавшись с пикси, человек с поганым характером запросто может мутировать в какого-нибудь Тёмного Властелина наподобие лорда Даркара.       Хотя, стоит отдать должное, пикси их спасли, и без них бы специалисты точно не справились. Оплатили материалы, разумеется парни — но где бы они были со своими деньгами без крохотных волшебных помощниц? Ткань и фурнитура из ближайшего магазина, немного магии и вуаля — идеальные мотокостюмы для фей готовы, осталось только красиво упаковать и вручить их девушкам.       Взяв коробку, Флора смотрела на него с таким восхищённым обожанием, что Хелия тут же почувствовал себя незаслуженно поощрённым, ему хотелось оправдаться, признаться, что это не он, а пикси сделали этот подарок. Молодой человек не сводил глаз со своей девушки, любуясь тем, как играет улыбка на губах, дрожат пушистые ресницы, как солнечный свет целует её плечи и ключицы, и больше всего на свете ему хотелось схватить её, оторвать от земли, закружить в воздухе, чтобы она засмеялась от неожиданности, зацеловать, прижать к себе так крепко, чтобы она не захотела вырваться… Не сейчас. И не здесь, не с ними. Тонкие пальчики потянули ленту, сняли крышку с коробки, раздался восхищённый возглас…       Ты моё сумасшествие, Флора. Сладкое-сладкое безумие.       Вот вынесло же на его голову господина Клаузе-Витца с новостями о грядущей конференции! Спасибо, конечно, но уж лучше ему поискать кого-нибудь другого, кто намерен доучиться, а не спешит себе приговор подписывать.       Хелия пересёк ангар, взбежал по трапу, нырнул в рубку управления «совы»…       Нет. Не может быть. Великий Дракон…        — Все на месте, взлетаем, — тут же скомандовал Скай.        — Хелия, а ты чего переоделся? — весело спросил Брэндон.       Хелия молча сел на своё место, даже не представляя, что он должен ответить. Что происходит?! Они что, правда элементарных вещей не понимают? Того, что пока они в форме, они — официальные представители Фонтероссы, а не частные лица, и сейчас сознательно идут на уголовные преступления именно как представители Фонтероссы? Хотят придать криминальной авантюре видимость легальной операции? Почему надо в свои делишки втягивать всю школу, марая её репутацию, вместо того, чтобы отвечать за свои проступки самим? Что это вообще — банальные беспечность и легкомыслие? Просто не подумали и махнули рукой? Или намеренный расчёт, перестраховка на случай провала — Саладин своих не бросает и вытащит в любом случае?       Хелия похолодел. Легкомыслие. Привычка полагаться на удачу. И точка. Даже спрашивать не буду. Никогда. Потому что такую хладнокровную беспринципную расчётливость… да и не похоже на них это! Что он, в конце концов, первый день их знает? Вот раздолбайство — это точно их диагноз.       Резкий предупреждающий сигнал, красная вспышка — и над столом мгновенно развернулось трёхмерное изображение: срочный звонок. Генерал Иридис, начальник королевской охраны Солярии. Солидный, с окладистой бородой, совсем не похожий на худосочного мальчишку, который заканчивал Фонтероссу тридцать лет назад.        — Простите, что вторгаюсь, сэр, — быстро заговорил он, —, но дело не терпит отлагательств. Это прямая трансляция из дворца.       Картинка сменилась в одно мгновение, открывая директору Фонтероссы вид на караулку, которую мерил шагами наследный принц Эраклиона собственной персоной. На узкой койке у стены, уперев подбородок в ладони, сидел его верный сквайр, Брэндон. Рядом вертел в руках свои очки Тимми. Ривен, скрестив руки на груди, подпирал спиной бледно-жёлтую каменную стену камеры, а единственный табурет в камере занял Хелия, флегматично рисующий что-то в блокноте. Единственный из всей команды — в гражданском.        — Их задержали в королевском парке. Они вырубили двух стражников и связали артистов, которых ждали на свадьбе короля Радиуса. Художник сказал, что с ними.        — Обыскать надо было лучше. Он опасен, — бросил Саладин.        — Согласен, сэр. Приму меры.        — Кто их видел?        — Только стража, артисты и камеры слежения со спутников, сэр.        — Когда можно будет говорить с королём Радиусом?        — Я дам вам знать, сэр.        — Спасибо, генерал Иридис. Я ваш должник.        — Никаких долгов. Я ваш ученик, директор Саладин.       Действовать надо быстро. Вытащить курсантов, замять то, что они натворили и выяснить, зачем. Сделать всё, чтобы не проболтались артисты. Артисты! Проклятье! Да они теперь годами могут кочевать по ток-шоу и писать книги о том, как прямо на королевской свадьбе их избили будущие защитники Волшебной Вселенной. Пресса с ума сойдёт от счастья. Саладин уже видел заголовки: «Фонтеросса — кузница кадров или рассадник уголовников?», «Бывший герой Магикса воспитывает преступников», вцепятся — вовек не отмыться. И королевской семье Эраклиона тоже. Надо звонить королю Эрендору: если кого-то надо заставить молчать, он может быть убедителен, как никто другой.       Саладин был убийственно спокоен. Курсанты и вызванный вместе с ними на ковёр Кодаторта краснели, бледнели и прятали глаза. Все, кроме Хелии, который каждый день в красках представлял этот разговор и его последствия. Какой смысл нервничать сейчас, когда приговор уже подписан?        — Поздравляю, господа. Вы сумели отличиться. Как никто.       Директор Саладин щёлкнул пультом, и во всю стену развернулось свидетельство их позора — видеозапись с камер наблюдения, любезно смонтированная и предоставленная начальником королевской охраны Солярии. Изображение было не очень чётким, но вполне узнаваемым. Это была она — их чудная, тщательно спланированная и блестяще реализованная операция.        — Кодаторта, это действительно ваши лучшие ученики? — осведомился директор, дав специалистам в полной мере насладиться зрелищем. — Боюсь даже предположить, на что способны остальные, если лучших специалистов бьют гражданские. Как детей. Циркачи.       Кодаторта сжал кулаки, полыхнул глазами, на лице заходили желваки. Стоявшие по струнке специалисты этого не видели, но сдержать протяжный стон смогли ценой нечеловеческих усилий, живо представив, какую весёлую жизнь и с каким наслаждением обеспечит им на тренировках любимый преподаватель до самого выпуска.        — Тимми, позвольте спросить, что это за нелепое дёргание оружием? Вы прогуливаете занятия на стрельбище? Зря. Я предоставлю вам шанс реабилитироваться. Каждый день после основных занятий — два часа в тире. Господин Шарпшутер будет рад помочь вам. Экзамен буду принимать у вас я, так что придётся постараться, если планируете перейти на следующий курс. Вам понятно?        — Да, сэр!        — Принц Скай, ваши учителя на Эраклионе знакомили вас с такими абстрактными понятиями как «ответственность» и «честь»? В частности, «честь короны» и «честь мундира»?        — Да, сэр, — едва выдохнул Скай.        — Не бросается в глаза. Король Эрендор обещал мне, что лично просветит вас. А вы соизвольте разъяснить смысл этих понятий своей команде, поскольку от каждого из вас я жду эссе на эти темы. Всё ясно?        — Да, сэр! — нервно гаркнули специалисты.       Саладин помолчал, слушая, как стены кабинета гасят эхо.        — Пора начинать взрослеть, принц Скай. И думать о последствиях. Ваши шалости не всегда будут сходить вам с рук. Корона Эраклиона требует огромной ответственности и осмотрительности. Итак, эссе. Кроме того, вас ждёт спецкурс по международному уголовному праву, дабы восполнить явные пробелы в ваших знаниях. А первокурсники будут чрезвычайно рады узнать, что все наряды в драконьих стойлах передаются вам до моего особого распоряжения.       Специалисты залились краской. Грязная позорная работа для сопляков. И ещё бы суметь поднять что-то тяжелее авторучки после тренировок с Кодатортой.        — Дальше, — отчеканил Саладин. — С этого момента и до конца обучения транспортные средства ваша команда получает исключительно по письменному запросу, заверенному моей личной подписью. Распоряжение не касается виндрайдеров только до первой вашей провинности. Вам всё ясно?        — Да, сэр! — неужели всё?! Хотя и так мало не кажется.        — Можете идти. Хелия, останься!       Хелия не дёрнулся, хотя фраза прозвучала хлёстко, как удар кнута. Не увидел сочувствующих взглядов, упрямо глядя перед собой.       Дверь опасливо закрылась. Тишина.        — Я не буду спрашивать, почему ты ввязался в эту авантюру: здесь и так всё ясно. Кстати, эссе можешь не писать, тебе это не нужно, что радует. Теперь посмотрим на бой.        Видео всё крутилось в бесконечном повторе.        — Чисто сработано: сразу двое, напал со спины — значит, не видели и не опознают. Без травм, с неявным применением оружия. Отличная маскировка. Надеюсь, ты понимаешь, что сдаваться вместе с ними было непрофессионально?       И Хелия обомлел, уловив в последней фразе Саладина лукавые нотки. Прощён? Не может быть! Но дядя улыбался, и Хелия осмелился, улыбнулся в ответ:        — Понимаю. Зато по-товарищески.        — И ещё одно. Мне показалось, или ты был без перчатки?        — Нет, всё верно, — Хелия заторопился, всё ещё не веря в происходящее. — Просто однажды я решил попробовать, и оказалось, что мне необязательно её носить.        — Молодец, племянник. Горжусь.