Солнце для феи цветов

      При встрече он целует ей руку. Хелии нравятся её руки — ухоженные, с изящными узкими кистями, короткими аккуратными ноготками на чутких длинных пальцах, таких нежных к растениям… и к нему. Хелии нравится, как она трогательно смущается, на мгновение пытаясь неловко высвободить руку из его осторожной хватки, как вспыхивают румянцем её смуглые щёки, когда он выпрямляется и смотрит ей в глаза. Ему нравится застенчивый трепет её ресниц, вспышка ответной нежности в зелёных глазах и то, как она сразу же отводит взгляд, будто ненароком выдала что-то, от чего у Хелии заходится сердце. Неужели это со мной, думает он. Неужели это правда? За что? Почему? Разве я заслужил такое счастье?       Хелии нравится то, как она двигается — с чуть угловатой девичьей грацией, нравится её звонкий смех — ему хочется шутить снова и снова, лучше всех на свете шутить, чтобы слышать, как Флора смеётся, видеть, как пляшут весёлые искорки в её глазах, словно солнечные блики в тихом лесном ручье, как подрагивают узкие плечи…       Флора маленькая и хрупкая, особенно когда остаётся босой, скидывая надоевшие модные туфли на огромных каблуках, во время лесной прогулки. Её хочется немедленно обнять, защитить, оградить от всех опасностей мира.       Флора мягко улыбается в его объятиях и доверчиво кладёт голову ему на грудь, а Хелии почти больно от этого счастья, и сердце бешено колотится от избытка чувств. Хочется прижать к себе девушку изо всех сил, но сама мысль о том, что он может причинить ей боль, вызывает у него страх, потому его объятия всегда так бережны.       С ней легко говорить — о чём угодно, и привыкший молчать Хелия вдруг ловит себя на том, что увлечён рассказом. Встревоженный, что ей может быть скучно его слушать, запинается, теряясь, пристально вглядывается в лицо феи — подрагивающие в улыбке губы, распахнутые ресницы, скрытое нетерпение в зелёном омуте глаз — ну же, что там дальше? И с облегчением понимает: нет, Флора слушает не из вежливости. Ей действительно интересно то, что он говорит. После Дженны, которая даже не удосуживалась сделать вид, что его слушает, это было непривычно и ново, как и понимание, что с Флорой им необязательно говорить, когда они вместе.       Тишина обволакивает мягким уютным коконом, забирая для них у остального мира маленький кусочек пространства — на двоих, чтобы просто побыть вместе. Это кажется странным, но настоящее взаимопонимание рождается именно в такие моменты тишины, когда они молча любуются закатом; или, не касаясь друг друга, лежат рядом среди высоких трав, тяжело и пряно пахнущих летним зноем, или бредут вдоль прохладной кромки озера в сгущающихся вечерних сумерках.       Хелия теряется, когда вдруг замечает в её устремлённых на него глазах восхищение, искренне не понимая, чем это восхищение заслужил, но ему хочется видеть его снова и снова, чтобы не разочаровать её.       Ему хочется сделать для неё что-то, отблагодарить за её внимание и нежность. За то, что она с ним, за то, что она вообще есть на этом свете, но он не знает как, а приятные мелочи, которые он делает для неё постоянно — редкий цветок, стихотворение, рисунок — кажутся ему слишком незначительными, не способными рассказать ей о переполняющих душу чувствах.       Иногда, листая записную книжку в телефоне, он боится не обнаружить там её номер, будто всё случившееся было фантазией или сном, и едва заметно выдыхает, когда видит на дисплее её имя, чтобы через несколько минут услышать в трубке радостное:        — Хелия!        — Привет. Флора, завтра выходной, хочешь пойти на выставку растений? У меня есть пригласительные на «Цветущий мир».       В трубке невнятно восторженно пискнули, и Хелия тихо засмеялся.        — «Цветущий мир»? Ты серьёзно?! О, Хелия… но постой, он же послезавтра…        — Нет, Флора, просто завтра закрытый день.        — О… ох! Конечно, пойдём!       Вывеска с названием показалась Хелии слишком массивной и витиевато украшенной, но Флора смотрела на неё с почти благоговейным восторгом: ежегодная выставка фонда защиты природы «Цветущий мир» — самая грандиозная выставка волшебных и просто экзотических растений во всей волшебной вселенной, самые редкие и удивительные цветы всех, абсолютно всех планет. И хотя пригласительный достать — задача не из лёгких, завтра здесь лепестку упасть будет негде от желающих полюбоваться цветущими диковинками, поглазеть на яркие шоу — от кулинарного до магического, посетить мастер-классы флористов и непременно что-нибудь себе прикупить на ярмарке. Сегодня — другое дело: узкий круг приглашённых, торжественные речи, аукцион… Аукцион вряд ли заинтересует Флору, торжественные речи уже должны были завершиться, и теперь можно будет просто погулять по выставке без риска быть сдавленными или разделёнными толпой. Идеальное свидание для них, если только девушку не смутит статус других посетителей, Хелия от всей души надеялся, что не смутит: в конце концов, она уже третий год дружит с принцессой Солярии и принцем Эраклиона.       Флора взволнованно теребила браслеты, поминутно откидывая назад выбившиеся из длинной косы русые прядки. Хелия осторожно коснулся её плеча, ласково провёл по руке, чуть сжал запястье, чтобы приободрить её, и девушка сразу же легко выдохнула, расправила плечи и благодарно посмотрела на него.        — Идём.       Охранники на входе были всё те же, что и всегда, поэтому только кивнули, приветствуя, даже не взглянув на протянутый Хелией пропуск — а что на него смотреть, если они его самого помнили ещё ребёнком, каждый год помогающим родителям на этой выставке?        — Глицинии! — выдохнула Флора, едва сдерживая желание прикоснуться к цветам. — Какая красота!        — Да, — ответил Хелия тихо.       Глицинии. Белые, розовые и лиловые, целый тоннель сладко пахнущих крупных гроздьев, симфония оттенков, перетекающих из одного в другой — так начинался каждый «Цветущий мир», до того как… теперь и после. Мама очень любила глицинии, дома они окутывали стены, забирались на крыльцо, сплетались в беседку над столиком, где они любили пить чай всей семьёй… Хелия сжал зубы, усилием воли прогоняя болезненную резь в груди. Прошлое… ну почему оно не может просто пройти мимо?! А прошлое уже спешило ему навстречу шикарно одетой дамой, похожей на начинающую увядать хризантему, и губы сами собой растягивались в обязательной, безупречно вежливой улыбке, от которой сводило скулы.        — Хелия, дорогой!       Дама протянула прямо к лицу Хелии свои холёные полные руки, унизанные драгоценностями, видимо, собираясь его расцеловать в обе щеки, но осеклась, увидев его спокойный решительный взгляд. Молодой человек вежливо поклонился.        — Добрый день, миссис Вэнити. Чудесная выставка.        — О, дорогой! Мы так рады тебя видеть!       Рядом с ними никого не было, но миссис Вэнити вела себя так, будто за ней следовала по пятам огромная свита. Насколько Хелия помнил, это было её вечной манерой.        — Ты не один? Представь нам свою очаровательную спутницу! — и женщина тут же растянула губы в сладчайшей выжидающей улыбке.        — Это Флора. Она одна из лучших студенток Алфеи.       Миссис Вэнити на мгновение вцепилась взглядом в смутившуюся девушку, будто оценивая вдоль и поперёк и высчитывая коэффициент полезности для своей персоны, и Хелия незаметно сжал руку Флоры: «всё в порядке, не волнуйся». В следующее мгновение Флора уже была забыта.        — Ах, дорогой, — дама закатила глаза и сделала вид, будто смахивает слезинку, — нам так не хватает твоей мамы! Как жаль, что ты пропустил открытие! Тебе непременно надо было сказать со сцены несколько слов в память о нашей дорогой Орхид!        — Не только вам её не хватает, миссис Вэнити.       Слова прозвучали вежливо и ровно, но, видимо, слишком вежливо, потому что Хелия почувствовал, как Флора вдруг крепко сжала его руку.        — Да, конечно, — машинально ответила дама и вдруг всколыхнулась: — Да что же мы у входа стоим? Надо непременно найти Айрин и Нилию, они будут рады увидеть тебя.        — Не стоит беспокоиться, миссис Вэнити. Уверен, мы обязательно встретимся сегодня. А сейчас, с вашего позволения, мы можем взглянуть на выставку?        — Да-да, конечно… — уже рассеянно сказала хризантема, скользя взглядом в поисках новой добычи, но вдруг что-то вспомнив, с фальшивой доверительностью заглянула в глаза: — Мы так скучаем по прежним временам! Наш новый художник-оформитель не так хорош, а его услуги обходятся дорого… может быть, ты… — и она сделала многозначительную паузу.       Хелия едва сдержал саркастическую ухмылку: разумеется, даже при таких финансовых потоках бесплатное всегда лучше! Считать миссис Вэнити умела великолепно, а если дело касалось её собственной выгоды, равных ей не было вовсе. Престиж, связи — не будь всего этого, благотворительный фонд защиты живой природы не смог бы собрать и десятой части своих денег. Не зря Орхид однажды сказала ему, что миссис Вэнити — самое ценное приобретение фонда и самая блестящая её дипломатическая победа. Да уж, дипломатом с миссис Вэнити быть нелегко.        — Миссис Вэнити, ваше предложение более чем заманчиво, — тут Хелия выдержал небольшую паузу, — но к сожалению, мои занятия в Фонтероссе больше требуют физической подготовки и практически не оставляют времени для эстетического развития. Боюсь, что как художнику мне придется долго восстанавливаться, чтобы соответствовать вашему уровню, а для вас — это лишняя потеря времени…       Он уже начал думать, что от них не отцепятся, и этой экзекуции конца не будет, но по счастью, в поле зрения дамы попался гость, гораздо более отвечающий категории «VIP», чем они, и миссис Вэнити, едва попрощавшись, устремилась к новой добыче. Хелия с облегчением вздохнул: наконец-то! Теперь можно просто посмотреть на цветы, исследовать парк и огромные павильоны, где скрывались от яркого солнца самые ценные капризули растительного царства. Где каждое растеньице содержалось в своей собственной закрытой сфере, поддерживающей идеальный микроклимат. Флора будет в восторге.        — А что случилось с твоими родителями? — спросила Флора. — Ты никогда о них не рассказывал.       Это было правдой. Хелия знал про семью Флоры почти всё, она рассказала ему и о родителях, и про маленькую Миэли, и про их дом на Линфии, а он… Он говорил с ней о друзьях, о жизни на Мелодии, разумеется, не упоминая Дженну, о том, как был на Линфии, о живописи, в конце концов, да о чём угодно, но о семье никогда.       И сейчас он ответил не сразу, а спустя мгновение. Решение прийти сюда далось ему нелегко: он понимал, что может пропустить официальную часть, но наверняка встретит кого-то из маминых приятельниц и компаньонок, которые непременно будут высказывать свои дежурные соболезнования; что не отвяжется от назойливых воспоминаний о том, как из года в год вместе с отцом помогал маме готовить эту выставку… Понимал, что болезненного столкновения с прошлым не избежать, но желание порадовать Флору было сильнее.        — Они погибли. Четыре года назад.       Слова прозвучали отрывисто и коротко. Флора тихонько охнула, зелёные глаза распахнулись, личико вытянулось, а плечи поникли, девушка хотела было что-то сказать, но он опередил, уже проклиная себя за то, что испортил ей настроение:        — Прости, я не хотел тебя расстраивать…       Флора робко погладила его по плечу и вдруг крепко обняла, и Хелия, до жути сдержанный при посторонних, стиснул её в объятиях ещё крепче, почти до боли, тронутый её поддержкой. Всего на миг — и отстранился, улыбаясь.        — Пойдём уже к цветам, они нас заждались. Вон там справа довольно милые камелии, — он залюбовался вспыхнувшим румянцем на смуглых щеках Флоры и продолжил, не отводя взгляда: — Самая красивая на свете камелия живёт у меня на окне, но может быть, стоит дать шанс и этим?       Флора смущённо рассмеялась и потянула его к цветам.        — Хелия, ты только посмотри на них!       Поначалу Флора держалась изо всех сил, чинно разгуливая среди растений, но родная стихия взяла своё уже на аллее новинок селекции: фея порхала от одного экспоната к другому, на мгновение замирая у стендов, всплескивала руками и тихонько охала от восторга, а потом оборачивалась к Хелии: посмотри, ты только посмотри! И он улыбался в ответ, не в силах отвести глаз от её счастливого лица.        — Хелия, это же поющий пестролист с Мелодии… Жаль, что он не поёт сейчас, правда?        — Да.       На Мелодии у его квартирной хозяйки рос поющий пестролист, огромный, укрывающий дом своей кроной. В безветренную погоду он тихонечко шуршал сухими плодами, на которых ветер выводил печальные осенние песни. А эта новинка — низкорослый сорт для тех, кому подобная громадина ни к чему, хотя не исключено, что и звучание плодов будет отличаться.        — Смотри, смотри, здесь солнечная эустома!       Цветок был прекрасен: по его лепесткам, белоснежным у сердцевины и солнечно-золотистым ближе к изящно вырезанным краям, рассыпались мириады крошечных искр, от этого казалось, что распустившийся бутон сияет своим собственным внутренним светом. Хелия указал на табличку с названием, и Флора, чуть наклонившись к ней, прочитала вслух:        — «Принцесса Стелла»… похожа! — засмеялась она от неожиданности. — Стеллу очень любят на Солярии. А это серебристые фиалки с Космозиазиса, правда, они прелесть?        — Да, — улыбнулся Хелия, с нежностью глядя в её сияющие глаза. Это ты прелесть, Флора!       С выставки они вышли лишь спустя несколько часов, утомлённые, пресыщенные впечатлениями, и хотя голос Флоры ещё восторженно звенел, было видно, что усталость и голод скоро возьмут своё. И верно: за столиком в кафе девушка погрузилась в молчание, задумавшись о чём-то над тарелкой. Хелия уже начинал беспокоиться, как вдруг она подняла голову и спросила, застав его врасплох:        — Скажи, а какой была твоя мама?       Хелия молчал.        — Очень красивой, — сказал он наконец. — Отлично готовила. Чай делала необыкновенный. Очень любила цветы — знаешь, она тоже была с Линфии, — на миг замолчал и неожиданно для самого себя вдруг добавил: — Ты бы ей обязательно понравилась, я уверен!       Всю дорогу к Алфее они не произнесли ни слова. Флора улыбалась, снова и снова вспоминая его последнюю фразу «Ты бы ей обязательно понравилась, я уверен!», а Хелия думал о том, что не хочет говорить о своей семье. Совсем. Даже с ней.       Весь остаток учебного года они виделись почти каждый день, и даже на каникулах не протянули долго друг без друга: Хелия на пару дней слетал на Мелодию к Фонгам, навестил Кристалл и Трэвиса с Сильвией на Линфии, и вернулся в Магикс ждать Флору, которая, побыв с семьей, тоже очень быстро вернулась обратно.       Каникулы, и без того короткие в этом году, пролетели почти молниеносно, и до начала нового учебного года оставалось всего ничего.        — Миссия провалена!       Противное верещание компьютера было негромким, но сидящий в наушниках Ривен, перестал покачивать головой в такт музыке, опустил газету и насмешливо ухмыльнулся. Брэндон раздосадованно откинулся в кресле.        — Почти успел, — сказал он.       Ривен снова усмехнулся — уровень симулятора воздушного боя, который упорно не давался Брэндону, он прошёл ещё вчера вечером. Хелия, сосредоточенно рисовавший в блокноте, оторвался от своего занятия всего лишь на миг, покосившись в сторону однокурсников. Флора эту неделю должна была провести дома, на Линфии, и он старался успеть нарисовать ей подарок. Тимми, с головой ушедший в настройку какого-то мини-гаджета, казалось, даже не услышал.       На компьютере квакнул мессенджер.        — Тимми, — позвал Брэндон, отодвигаясь от компа, — там сообщение от Текны.        — А? — Тимми поднял голову и поморгал. — А, да… какого цвета табличка?        — Зелёная, — недоуменно ответил Брэндон.        — Можешь прочитать вслух, это для всех.        — Ладно, — пожал плечами Брэндон и наклонился к экрану. — Ого! Ребят, у моей Стеллы бал принцессы, и мы VIP-гости! Я отвечу на приглашение?        — Валяй, — ответил Ривен.        — Хелия?        — Угу.       Рисунок для Флоры был готов, и Хелия теперь ломал голову над тем, как передать динамику воздушного боя: «вороны» на его наброске замерли в воздухе вместо того, чтобы стремительно нестись по небу.        — Тим?        — Что? Да, да, конечно…       Брэндон клацнул клавишей.        — Постой, — запоздало опомнился Тимми. — А когда это будет?        — Сейчас узнаю, — Брэндон застучал по клавишам. — Текна говорит, в эти выходные. А что?       Парни ошеломлённо переглянулись.        — А пораньше пригласить нельзя было? — возмутился Ривен, отшвыривая газету.        — Да и так за неделю почти, — ответил Брэндон.        — У меня билет на финал кубка Магикса по гонкам, — злился Ривен. — Битва чемпионов! Такой финал раз в сто лет бывает!        — А я лечу на научную конференцию на Зенит вместе с Саладином, — расстроенно сказал Тимми.        — Я тоже не могу, — Хелия отложил блокнот.       Мессенджер квакнул ещё раз.        — Ну и как мы скажем об этом девчонкам? — пробормотал Брэндон и пробежал глазами сообщение. — Через два с половиной часа они будут на пляже, предлагаю присоединиться.        — На пляже и скажем, — проворчал Ривен.       На пляже было жарко. Редкие белые облачка лениво поворачивались к солнцу пушистыми боками, на золотистый песок с небрежной вальяжностью накатывали волны, подхватывая резвящихся в воде детишек и обдавая прохладными брызгами тех, кто лёг загорать поближе к полосе прибоя.       Парни, нагруженные корзинками с едой и внушительных размеров магнитолой, нашли своих фей сразу же, девушки расположились совсем недалеко от центрального входа.        — Хелия!       Флора радостно вскрикнула, налетела цветочным вихрем, бросилась ему на шею. Не привыкший к такому бурному проявлению чувств своей обычно застенчивой девушки, Хелия от неожиданности даже слегка отпрянул, засмеявшись. Коротко и нежно прижал Флору к себе и выпустил из объятий, бегло скользнув пальцами по её руке к запястью, невесомо лаская смуглую кожу. Фея смущённо опустила глаза, слегка зарумянившись от этой невинной ласки.        — Ребята, что-то не так.       Голос Лейлы, стоявшей лицом к океану, звучал встревоженно.        — Да, я знаю, надо сменить станцию, — беспечно сказал Ривен, указывая на магнитофон на своём плече.        — Нет, что-то не так с океаном!       Словно подтверждая её слова, спокойный океан вдруг забурлил, вскипая, подёрнулся сеткой пены; беспорядочно заметались волны. В панике рванули на берег купающиеся: почти до самых небес вздыбился водяной вал… Цунами?! Сейчас? Из ничего возникшее в нескольких шагах от берега?        — Давайте, девочки! — крикнула Блум.       Шесть цветных вспышек — и девушки мгновенно перевоплотились в фей, ударили, сдерживая растущую волну. Специалисты, не раздеваясь, прыгнули в воду, спасать не успевших выбраться на берег. Вытащили, отплёвываясь от горько-солёной воды, под восторженные крики оставшихся на берегу.       Гигантская волна погасла и отхлынула.        — Да, это было освежающе, — сострил Скай, отжимая футболку.       Хелии свою одежду отжимать не пришлось: если не злоупотреблять, даже немного магии — это удобно. Например, когда ты промок.        — Эта волна — явная аномалия, — резко сказала Лейла, которой явно было не до шуток.        — Очень большая аномалия, — Тимми озадаченно взялся за подбородок.        — А что её вызвало? — спросила Блум.        — Ударная волна из другого измерения, — ответила принцесса Андроса. — Это значит, что в сердце Волшебного Океана произошло что-то ужасное.       И это значило, что что-то ужасное произошло на её родной планете. После всего этого было бы странно как ни в чём не бывало вернуться к пикнику, который они так и не успели начать: у тревожных дней своя логика. Поэтому, когда вдалеке над волнами прямо посреди нестерпимо режущего глаза солнечного блеска появилась лёгкая дымка бледного перламутрово-бирюзового оттенка, Хелия почти не удивился, хотя открытие морского портала видел впервые. Взметнулись вверх волны, создавая магический коридор, открывшийся портал переливался и жемчужно сиял разными оттенками голубого и зелёного. Художник едва успел подумать, что из такого великолепия должно появиться захватывающе прекрасное существо, не уступающее по красоте этим морским вратам, как из портала вынырнула белокурая русалка, с матовой кожей белее морской пены и прозрачными глазами, голубыми, словно небо над океаном. Русалка протянула руки к принцессе Андроса и заговорила с ней глубоким, нежным, завораживающе мелодичным голосом, в котором отчётливо слышались умоляющие и тревожные ноты. Незнакомое наречие звучало песней скорби.        — Что она говорит? — встревоженно потребовала Стелла.        — Андросу угрожает опасность! Я должна идти.        — Мы пойдём с тобой, — решительно заявила Муза.        — Вы не сможете, — возразила Лейла, — придётся плыть через океан. Я нужна своему народу! — И принцесса Андроса махнула рукой и скрылась в океане вместе с русалкой, оставив их на берегу.       Пикника не получилось: веселиться без Лейлы, тем более зная, что у неё на родине стряслось что-то ужасное, не хотелось. Общая беседа текла вяло, даже девичья радость по поводу грядущей вечеринки Стеллы немного померкла, хоть все они и уверяли друг друга, а в первую очередь себя, что тревога ложная и всё непременно образуется. Очень скоро Флора и Хелия тихо, в своей манере, улизнули прогуляться вдоль пляжа. Они шли по мокрому песку, держась за руки. Время от времени Хелия останавливался, чтобы выхватить из воды красивую ракушку или матовое цветное стёклышко для Флоры.       Вроде бы ничего не изменилось, но тени от мелких облачков теперь казались мрачноватыми, лёгкий, неожиданно зябкий ветерок время от времени заставлял поёживаться, солнечные блики на воде слепили глаза, а волны заискивающе трогали босые ступни, словно спрашивая — всё будет хорошо, правда ведь, правда?        — Я очень переживаю за Лейлу, — призналась Флора. — Как ты думаешь, что там может быть, на Андросе?        — Не знаю, — честно ответил Хелия, — но нам остаётся только надеяться, что… — он замешкался: ничего экстраординарного? Явление, отозвавшееся аномалией в Магиксе само по себе было экстраординарным и ничего хорошего не предвещало, хотя, разумеется, пока с Андроса не будет других вестей, волноваться рано.        — … что Лейла во всём разберётся и поедет на Солярию вместе с нами? — улыбнулась Флора, заканчивая за него фразу.       Хелия остановился, повернулся к девушке, внимательно, с волнением вглядываясь ей в лицо.        — Флора…        — Ой… прости, я совсем забыла… — фея растерянно сникла. — Мы с девочками так обрадовались этой вечеринке! Что же теперь делать? Стелла — моя подруга… я не могу отказаться. Думаешь, Трэвис и Сильвия очень расстроятся?        — Флора, ты простишь меня, если я не буду сопровождать тебя на вечеринке Стеллы? — и добавил шутливо: — Думаю, Стелла точно не очень расстроится.        — Конечно-конечно, свадьбу друга пропускать нельзя, — поспешно заверила девушка и застенчиво добавила: — Только не задерживайся там долго, пожалуйста. Я буду скучать.       Хелия мягко улыбнулся, отводя от её лица русую прядку.        — Не успеешь. Я быстро.       Хелия очень любил линфийский космопорт, пожалуй, самый необычный во всей магической вселенной. Вопреки распространённым в некоторых отдалённых мирах мифам, технологии не были запрещены на Линфии повсеместно. Абсолютный запрет касался только Города Деревьев — главной святыни этого мира, на всей остальной территории действовал только строжайший контроль за экологичностью техники, соблюдением правил эксплуатации и ограничительные квоты.       Трэвис и Сильвия встретили его прямо в зале прибытия космопорта больше похожем на оранжерею, — смеющиеся, счастливые, но немного утомлённые предсвадебной суетой.        — Ты почему один? — сразу, вместо приветствия, спросила его Сильвия.        — Флора не смогла, — ответил Хелия. — Она очень извинялась и передавала свои поздравления. Сильвия, не смотри на меня так. Ничего серьёзного. Правда. Нет, мы не поссорились.        — Да поверь ему уже, — расхохотался Трэвис, обнимая невесту. — Если бы поссорились, он бы сейчас совсем другим был, точно говорю! Скажи лучше, художник, какой цвет получится, если зелёный смешать с оранжевым?       Сильвия тут же толкнула жениха локтем в бок:        — Трэвис!        — Странный вопрос. Коричневый, — ответил Хелия.        — Не обращай внимания, он дурит, — с улыбкой проворчала Сильвия. — Пытается мне доказать, что наши дети будут рыжими. Мечтатель!        — Не хочу тебя расстраивать, Трэв, — засмеялся Хелия, — но живопись — не лучшая доказательная база по вопросам генетики.        — Не нуди, сам знаю, — хохотнул Трэвис. — Где там твой багаж?