Икс-драбблы

– Чарльз, это глупо, – мужчина чуть встрепан, но явно заметно, что совсем недавно его волосы были аккуратно уложены. – Ладно тебе, это весело, ну же, Эрик! – того, кто смеётся, не видно, зато по голосу понятно, что его это всё забавляет куда больше, чем мужчину в кадре. – Потом посмотрим вместе со стороны. Ты ведь никогда не видел со стороны? – Если ты хочешь посмотреть, то можно просто поставить у кровати зеркало, – недовольно буркнул Эрик, встал на ноги и стал расстёгивать ремень. Картинка немного отдалилась, и стало видно кровать, на которой он сидел – с уже немного сбитыми простынями. – Нет-нет, ну что ты, нужно всё заснять, – картинка затряслась, стал слышен какой-то стук, угол немного изменился, и все замерло. В кадре на секунду появились просто вопиюще голубые глаза, улыбка их обладателя, а потом он подошёл к Эрику и сам опустил руки на его ремень, расстёгивая его куда медленнее. – Чарльз, ты серьёзно оставишь это здесь? – обречённо вздохнул Эрик, прижимая Чарльза к себе за талию. Тот уже справился с ремнём и потянул брюки вниз. – Конечно. А ещё можно будет пересматривать одинокими вечерами, когда ты уедешь по делам… Джин громко охнула и закрыла себе рот рукой. У неё были огромные глаза, в которых отражалась фактически вся картинка с импровизированного экрана – простыни, которую они повесили перед проектором. – Нужно выключить! – прошептала она и беспомощно обернулась на Скотта. Саммерс до этого, кажется, был как замороженный, он только после слов Джин подскочил на ноги и стал возиться с проектором. На экране молодой профессор Ксавье толкнул молодого Магнито на кровать и уселся на его бёдра, запуская руки под водолазку. Водолазка медленно ползла вверх, а Чарльз как-то мокро и тягуче целовал Эрика. У Джин в ушах влажные звуки поцелуя и громкое прерывистое дыхание с записи звучали просто оглушительно. Прервались они на секунду, когда Чарльз отстранился и отбросил водолазку. – Скотт! – Я пытаюсь! Чарльз покачнулся, смеясь, и до Джин, которая всё не могла заставить себя отвернуться, дошло, что он пьян. Эрик обнял его за пояс одной рукой и резко опрокинул на спину, нависая сверху. Джин никогда не видела, чтобы Магнето так откровенно счастливо и похотливо скалился. – Тебе разонравилась поза наездника? – Чарльз удивительно ловко обхватил Эрика ногами. Это было вдвойне странно: Джин не помнила профессора на ногах. И таких носков в идиотский ромбик у него не помнила тоже, хотя не то чтобы она вообще смотрела на носки профессора. Эрик ничего не ответил, зато зазвенела пряжка профессорского ремня и его брюки поползли вниз. «Металлокинез», – поняла Джин и сильнее прижала руку ко рту, глядя на экран во все глаза. Теперь это Эрик целовал Чарльза, он расстегивал пуговицы его бледно-голубой рубашки и откровенно потирался пахом о пах. Чарльз негромко стонал, явно этого не стесняясь, и громко зашипел, выгнувшись, когда Эрик распахнул полы рубашки и накрыл сосок губами. Картинка дрогнула – Скотт что-то задел и проектор покачнулся. Джин вся сжалась, свела вместе колени и зажмурилась. Правда, только на секунду. – Не могу понять, в чём дело, – Саммерс сильно нервничал. – Э-э-эрик, – протяжно простонал профессор с экрана. Джин вдруг поняла, что этим же голосом Чарльз читает лекции, которые ей ещё придётся слушать каким-то образом. Голова Эрика была уже ниже, в волосах у него запутались Чарльзовы пальцы, и он всё опускался, ведя языком и губами по коже. Видно было не очень хорошо, зато снова были слышны влажные звуки. Джин не моргая пронаблюдала, как медленно и плавно скользит по бедрам Чарльза ткань белья, которое Эрик стаскивал с него. Профессор согнул ноги в коленях, сильно разведя их в стороны, так что ни голову Эрика, ни, слава богу, член Чарльза Джин не видела. Чарльз громко охнул и выгнулся, вскинув бёдра, и Эрику пришлось нажать на них, опуская его обратно на кровать. Картинка резко заплясала и исчезла как раз когда Чарльз стал стонать громче. Джин испуганно обернулась на Скотта. Тот уронил проектор и теперь стоял над ним, тяжело дыша и нервно потирая руки. Они оба молчали какое-то время, а потом почти синхронно обернулись на коробку с плёнками. Профессор попросил их помочь разобрать вещи на чердаке, и когда он выехал поговорить с доктором МакКоем, Джин и Скотт нашли этот ящик с проектором и пленками. Полюбопытствовали, разумеется. – Думаешь, эти все… – начал было Скотт, но Джин перебила: – Ты проверять, что ли, собрался? – резко и очень нервно оборвала она. – Простите, я задержался немного, доктор МакКой… – Чарльз замер на пороге, едва переехав его. И у Саммерса, и у Грей на лицах отражалось только одно – паника. Чарльз заметил валяющийся на полу проектор и натянутую перед Джин простынь. – Оу, – он медленно потёр руки, глубоко вдохнул и медленно выдохнул. – Что ж, это отличный повод следующее занятие по социологии посвятить вопросам толерантности. И прочитать пару лекций по половому воспитанию. Вечером Чарльз заперся в кабинете и подливал себе бурбон, пока в глазах у него не стало по два молодых Эрика и его самого, а записи в коробке не закончились.