Наваждение

      Минуты, часы, дни напролёт. Вечность. Сколько они уже просидели здесь? Люси уже утратила счёт времени и не знала ответа на этот вопрос. Силы давно покинули ослабшее тело, а болезненно-яркие вспышки воспоминаний, казалось, окончательно стёрлись из памяти. Онемевшая спина уже почти не чувствовала могильного холода острых камней, а от повисшей в пыльном воздухе тишины заложило уши. Девушка безумно улыбалась темноте, хрипло дышала, и в тот момент ей казалось, что она едва уже помнила собственное имя.       — Грей, я схожу с ума. Ты слышишь меня, Грей? Поговори со мной, — еле слышно прошептала волшебница, осторожно нащупывая рукой холодную ладонь напарника. Тот, кажется, продолжал спать, всем весом опираясь на её плечо, но неожиданно резко приподнялся, периодически морщась от боли, и впился в карие глаза немигающим взглядом.       — Из меня плохой собеседник, сама знаешь, — стараясь побороть подступающий приступ кашля и как-то грустно усмехаясь, ответил он. Парень был совсем плох: на столь бесстрастном ранее лице теперь отчётливо было видно, что каждое слово давалось ему с трудом и приносило немало боли, так что Люси успела уже сотню раз пожалеть о своей глупой идее. — Может, ты лучше всё-таки послушаешь меня и отправишься на обыски пещеры? Здесь наверняка должен быть выход.       — Н-нет, я не брошу тебя здесь одного, — заклинательница упрямо замотала головой и инстинктивно прижалась к Фуллбастеру, из-за чего тот сдавленно прошипел сквозь зубы.       — Люси, брось меня и найди выход, — в его голосе явственно были слышны металлические нотки, указывающие на то, что парень едва сдерживается, чтобы не перейти на крик. — Твоя жалость сейчас неуместна, ты лишь нас погубишь. Я и так чувствую себя как...       Он так и не закончил фразу, из-за чего ругательство повисло в воздухе тяжким грузом молчания. Хартфилия как-то неловко повела плечиками от внезапно окатившей всё её тело волны холода, после чего покрепче обняла себя руками: то ли для того, чтобы согреться, то ли в попытке успокоиться.       — Уже обыскивала здесь всё три раза, и всё безуспешно.       — Значит, мы сделаем это в четвёртый раз! Я не верю, что выхода нет. Надо думать, Люси... Хотя, кому я это говорю — ты и так умница, — Грей предпринял очередную, но безуспешную попытку встать, из-за чего волшебница бережно, но настойчиво потянула его вниз. Фуллбастер, словно ожидая от девушки именно подобных действий, сел обратно и максимально откинулся назад, облегчённо вздыхая. — Кого я обманываю. Знаешь, наверное, я бы даже был бы рад провести последние часы жизни рядом с тобой.       — Не говори так, мы...       — Знаю. Просто я адекватно оцениваю сложившуюся обстановку, ничего более.       Заклинательница хотела ещё что-то возразить ему, но предпочла промолчать. В какой-то момент ей показалось, что она понимает его без слов. Тот Грей, которого она знала год назад, никогда бы не сказал ничего подобного. Конечно, каждый человек в их гильдии отлично знал причину столь резкой перемены в парне, но обсуждать это в открытую как-то никто не решался. В памяти невольно всплыл случай, когда Нацу подошёл к ледяному магу и произнёс слова поддержки или что-то в подобном роде, но лишь схлопотал за это кулаком по лицу, причём даже не осмелился дать сдачи. Потому что ему, наверное, было знакомо это невосполнимое чувство потери близкого человека.       — Как она умерла?       Этот вопрос вырвался у Люси на автомате, из-за чего она готова была убить себя на месте. Грей никогда и ни с кем не обсуждал эту тему, просто разворачивался и уходил, а если пребывал в плохом расположении духа, что также было не редкостью, мог и сдачи дать. Никто не знал, как погибла бывшая волшебница S-класса Джувия Локсар, в подробности были посвящены лишь Гажил, который был вместе с ними на том злосчастном задании, и Макаров. Просто однажды они все втроём ушли на зачистку какой-то распавшейся тёмной гильдии, а вернулись уже без экс-элемента.       — Она спасла меня, буквально прикрыла своим телом. А потом умирала. Медленно и мучительно. У меня на руках.       В тот момент Люси не хватило смелости посмотреть ему в глаза, но она заметила, как отчаянно он сгреб ладонями гальку, обдирая и без того израненные руки до крови.       — Прости, Грей, мне очень жаль.       — Нет, Люси, тебе не жаль! Тебя попросту гложет любопытство, так же, как и всех их. Хочешь, я расскажу тебе ещё? Ну же, не отворачивайся! — он резко подался в сторону и схватил её за подбородок, поворачивая лицо так, чтобы она смотрела прямо на него — глаза в глаза. Сердце словно замерло и провалилось куда-то вниз, когда их взгляды пересеклись, а затем, словно желая наверстать упущенное, забилось отчаянно быстро. Чувство беззаботной защищённости развеялось, а на смену ему пришёл страх. Сейчас Грей напоминал ей смертельно раненного вепря, который в предсмертном рывке готов на гораздо большее, чем обычно. Она боялась этого жгучего, колкого, пробирающего до мурашек взгляда чёрных глаз, которые сверлили её.       — Не надо, Грей, я п-передумала, — резко отстраняясь назад, пролепетала Хартфилия, на автомате начиная искать взглядом хоть что-то, что могло бы послужить ей средством защиты. Но внутренний голос упорно твердил: «Одумайся, Люси, постыдись! Разве ты сама не видишь, что он едва дышит и языком ворочает?»       — Ну почему же? Ведь это не тебе придётся вспоминать в мельчайших деталях то, что и так не можешь забыть. Не тебе вспоминать, как она, истекая кровью и едва дыша, доверчиво прижималась ко мне, заглядывала в глаза и улыбалась, в то время как я даже ничем не мог помочь ей, да и не помощи она ждала от меня. Ведь не у тебя она даже на пороге смерти отчаянно вымаливала, хотя бы из жалости, чёртову каплю этой проклятой любви, которую я не мог ей дать. Ведь не у тебя...       Его голос надорвано дрогнул, после чего из груди вырвался судорожный вздох. Маг созидания хотел добавить ещё что-то, но замолк, когда почувствовал, что его шею мягко обвили нежные девичьи руки, бережно прижимая его к себе.       — Джувия бы не хотела, чтобы ты корил себя в случившемся, — поглаживая спутанные жёсткие волосы, шептала ему на ухо Люси, убаюкивая, словно маленького ребёнка. Грей не плакал, не кричал или пробовал вырываться, — он просто сидел и молчал, и это молчание давило, угнетало. — Как бы банально не звучало, она пожертвовала собой не для того, чтобы ты винил себя. Просто надо принять это и двигаться дальше. Разве у тебя не осталось хотя бы одного близкого человека, ради которого стоит жить?       Очевидный, напрашивающийся сам по себе ответ так и застрял у него в горле, когда он перехватил тонкое девичье запястье и в рассеянных лучах, падающих с потолка, разглядел на нём внушительных размеров гематому, а затем ещё и ещё одну.       — Откуда они у тебя? — с самым невозмутимым видом поинтересовался он, поднося руку к носу, как очевидное доказательство. Люси нервно вздрогнула, словно подстреленная птичка, отстраняясь от напарника и не зная, что ответить.       — Ну к-как же, мы ведь упали с такой большой высоты, и...       — Не ври мне. Я отлично помню, когда появились Часы, на тебе не могло остаться и царапины, к тому же, я пытался вытянуть тебя за другую руку. Ничего не хочешь рассказать мне?       Его пытливый, явно требующий ответа взгляд заставил Хартфилию нервно заёрзать на месте. «Я не могу, я не могу сказать ему настоящую причину», — повторяя про себя, словно мантру, причитала девушка, обняв руками колени и утыкаясь в них носом, словно позабыв о том, что Грей до сих пор сидит рядом с ней: она будто выпала из реальности, и мысли её были очень далеко отсюда.       — Люси, и всё же я жду, когда...       Один звук его голоса, а затем внезапно раздавшийся лязг металла, который и не дал магу завершить сказанное, заставил заклинательницу нервно вздрогнуть. Притупившиеся за время пребывания в заточении органы чувств словно мгновенно ожили: в пещере явно кто-то был, кроме них. Поддаваясь какому-то животному инстинкту, волшебница подскочила на ноги и опрометью кинулась на звук. Кромешный, могильный мрак холодных камней, поросших зелёным мхом и слизью, скрыл Хартфилию из вида до того, как Грей успел что-то возразить ей.       — Грей, Люси, вы здесь? — эхом раздался родной голос, несомненно, принадлежащий Эрзе. От быстрого бега у блондинки спёрло дыхание, а сердце колотилось где-то поперёк горла, но она упорно продолжала двигаться на голос, который с каждой минутой становился всё громче и отчётливее.       — Эрза, милая, ты нашла нас, спаси... — радостно прокричала Хартфилия, но, заметив в другом конце туннеля силуэт человека с факелом в руке, едва сдержала рвущийся наружу крик ужаса. Последним, что запомнила девушка перед тем, как почувствовать резкий приступ тошноты и упасть в обморок, была Титания, нёсшая на плече Нацу, который находился в бессознательном состоянии.