Безнаказанно целая жизнь в едином моменте.

      Костяшки избиты в кровь, а руки все в царапинах. Откуда они взялись? Упала или бежала, спотыкаясь о камни и уводя ветки от глаз? Не знаю, не помню. В голове пусто, как в пресловутой черной дыре. Легкая ухмылка, и на периферии проскальзывает еле уловимая вспышка боли. Прикасаюсь пальцами к губам — красный след остается на подушечке среднего пальца. Очередная рана, забавно. Сколько их уже?.. Секундная вспышка ярости за слабость, злобы за немощность пронеслась в душе, и снова воцарилось безразличие. Однако какая-то часть меня успела почерпнуть из этого силы и теперь отстраненно блуждала взором по видам, пробуждая и воскрешая позабытую чувствительность, фиксируя где-то все, что попадается. Вот солнце уходит в закат, окрашивая все в багряные краски. Вот хоровод из разноцветных листьев-танцоров пронесся мимо. Вот вдали тонкие стволы молодых осин, похожие на изнеможденных путников. Что-то шумело, глухо и еле-еле уловимо. Как некий зов, как маячок, связывающий еще с этой реальностью.       Шершавый ствол дуба, на который оперлась в изнеможении, был единственной опорой и немым собеседником. Другом. Поддержкой. Отнюдь неласковый ветер бил наотмашь по лицу, а холод (вот уж точно вечный его спутник) все глубже пробирался под одежду, под кожу. Словно стремился забраться в самое естество и уничтожить любой намек на теплоту или слабое биение сердца. Чуть запрокинула голову и увидела лиственный полог, сквозь который еще можно было заметить отблески уходящего светила. Тук-тук, тук-тук. Тук. Как слабый аккорд на струнной гитаре, которую в тайне от бабушки таскала за собой в поле и играла. На задней части грифа были царапины от падения на гравий, а от нескольких колок остались только остовы. Перебирая струны, потихоньку погружалась в иной мир, в иную вселенную. Лишнее отбрасывалось, от всего абстрагировалась, чтобы ничего и никто не отвлекал от своеобразной медитации. Только музыка и запах лета со свежескошенной травой были моими слушателями. Черт, это было настолько давно, что теперь кажется выдумкой. Очередной шуткой сознания, лишь недавно воскреснувшего от вынужденной спячки.       «Не бойся, закрывай глаза» — тихая, но настойчивая мольба слышалась отовсюду. «Поверь, я не обижу — лишь доверься мне». Соблазн отринуть чуть живую часть себя и поддаться на уговоры незнакомого голоса был слишком велик. Да и сил бороться с этим не было, честно говоря. Просто устала, просто замерзла, просто… Просто хочу спокойствия без всей шелухи ненужных событий и разговоров. И забыть, отринуть кого-то, чей голос и образ порой появлялся в мыслях. «Пойдем со мной на нашу поляну, как тогда» — незримый дьявол продолжал искушать, предлагая и заманивая. «Лишь закрой глаза — отдайся мне во власть, и мы будем там, куда так стремится душа». А ты разве знаешь что мне нужно? Неужели так легко считать мысли? Наверное, да, раз настойчиво предлагаешь. Тук-тук. Тук-тук. Тук. Мелодия становится тише, постепенно усыпляя, и уже не могу противиться желанию спать. Тук-тук. Тук. Уже не в силах играть дальше на гитаре, держащей слабую душу в обессиленном теле. Тук. Тук. Тишина. Судорожный вздох, оказавшийся последним; выскользнувшая из рук гитара и последний аккорд. Заключительный аккорд моей сольной игры для никого.