Искушение.

      Здоровье — штука непостоянная, то сначала Бернард чувствовал себя уверенно и хорошо, так что можно было уже его бы и выписать, то потом резко поднималась температура, и мужчина гитарный снова опускался на постель, словно поверженный мечом на бою воин. Анализы были неплохими и даже отличными, как сказал Витя, который зачем-то прятал баночки в карман. Но физическое состояние мужа Бретты не улучшалось. Дева плакала по ночам, боясь, что муж не выздоровеет, но в основном она верила в его способности вырваться из пут болезни.       Мужчина длинноволосый всё равно был счастлив, ведь рядом с ним была Бретта. Эта кошечка оберегала его и давала ему сил для выздоровления. Она гладила его животик своими тёплыми мягкими исцеляющими лапками и тихонько урчала. Частые боли в животе причиняли Бернарду дискомфорт, но его спасала любовь...       В столовую они не ходили, да и вообще держались особняком. Не любил Бернард с чужими связываться, считал всех подозрительными и охочими до его конфетки дамы. Иногда они выходили во дворик больницы и дышали свежим воздухом, прогуливаясь за ручку. Украшала этот двор красивая статуя - фарфоровый член, гордо возвышающийся над всеми остальными окружными постройками. Многие пытались разбить этот член. Ведь как гласила легенда, там, внутри него, находятся несметные богатства и сокровища: золото, брильянты, машины, дворцы. Ничего из этого Бернарда не интересовало, да и Бретта тоже, хоть он иногда и выказывал желание "мм, колечко бы или брооошь..." Даме было достаточно того, что ее муж вообще ходил на этой земле и переставал жаловаться на боль в животе. Она только корила себя за то, что сама свела любимого в больницу. Ведь это она как-то его стукнула.       Однажды ночью дева проснулся и разбудил своим тихим плачем чуткого мужчину. Он всегда чувствовал душевную боль своей красавицы и стремился на помощь несмотря ни на что. Поэтому, удостоверившись, что Бретта действительно плачет, а не ржёт, вспомнив какую-то хрень, Бернард ласково обнял свою кошечку и прижал к себе. Он гладил свою любовь по волосикам и собирался было спросить, что же заставило искупать глазки его цветочка в слезах, как вдруг Бретт сама принялась со всхлипами извиняться за что-то. — Ангелочек мой ночной, что же ты извиняешься? — Берниии! Мне так плохо от того, что я виноват во всёёём! — А в чём всём? — недоумевал Батлер, ведь он всё-таки спросонья утешал свою деву. — Да во всёём! Из-за меня мы в больнице, а не дома. Из-за меня тебе нельзя меня брать ещё несколько недель, а может и месяцев. Из-за меня сейчас ты не спииишь, ааа! — Я всё равно не мог заснуть. — отвечал благоверный Бретты. - Любовь моя, каждый день я благодарю судьбу за то, что ты есть у меня. Бернард нежно поцеловал прелестные пальчики жены и продолжал. — Без тебя я бы не существовал, был бы никем. Я гордо ношу почётное звание твоего мужа, и я счастлив, что ты выбрал меня из всех тех самых мужчин, количество которых составляет шестизначное число. — Берни... Ты не поморщил свой милый носик, когда вспомнил про шестизначное число! Ты мне доверяешь... — Конечно, я всегда доверял тебе. — Ты даже не ревнуешь! — капризно сменил тон Андерсон, желая, видимо, получить по жопе. — Так. — Я считаю дни до того, как мы выйдем из этой тюрьмы... Не отхожу от тебя ни на шажок... Даже каблучки снял, чтобы не подвернуть свои ножки... Забочусь о тебе, принося покушать... А ты не ревнуешь!!! — Да ревную я. — закатив глаза произнёс мужчина. — Ты говоришь это не убедительно, Берни!! Моё сердечко разбито... Чувствую в душе пустоту, которая окружена стенами боли... Как будто моё сердечко сжали холодными тисками с колючими шипами, как у той игрушки, которую ты мне как-то в попу вставлял... — Кхм. — У тебя ещё и кашель. — обречённо сказал Бретт, снова окунувшись в потоки слёз. — Нет, я просто подавился воздухом. Захватывает дыхание, когда смотрю на тебя.       Бретт смутился и улыбнулся, от чего щёчки её стали как наливные яблочки. Батлер не удержался и поцеловал эти яблочки сладенькие. На вкус они были прямо как яблоки в меду - сладкие-сладкие. Даже дорожки слёз нисколько не умалили сладость этих щёчек, сравнимых с кондитерскими изделиями. Дева потихоньку начала прекращать изливаться глазным дождиком и заворожённо принялась смотреть на своего мужа, освещённым лунным светом из окна. Шторы и занавески в эту ночь они не прикрыли, ведь обещали погоду безоблачную, и влюблённые не хотели пропустить эту красивую мучнистую луну, проливающую свой неяркий, но всепроникающий свет на мир грешной. Ни одна травинка не лишилась внимания луны, которая в эту ночь не хотела оставлять все тайны и секреты земных существ скрытыми пеленой неведения. В эту ночь госпожа Луна желала пролить свет на всё и всех. И молодым она помогала на данный момент любоваться друг другом. Одна часть лица Бернарда была всё же скрыта в тени, но Бретт всё равно не могла оторвать глазок от парня-мужа. Он тем не менее приблизил мордочку кисы к своему лицу и поцеловал её в губки, нежно цепляя их своими. Они лежали под одеялком и могли довольствоваться теплом своих тел, и Бернард прижимал свою даму к себе, гладя везде, где только можно. Андерсон осознал, что они на данный момент целуются под луной, а это так романтично, интригующе, волшебно! Деве захотелось сделать под луной и ещё кое-что, но подсознательно она колебалась, ведь это делать было нельзя. Она понимала, что у мужа всё равно не настолько крепкое здоровье, чтобы выдерживать такие нагрузки, но несколько-недельное воздержание давало о себе знать. Не счесть уже тех моментов, когда они убегали в туалет не столько для того, чтоб справить нужду! Именно поэтому дама закинула свою ножку на любимого, обнимая его другой и как бы невзначай соприкасаясь к его фабрике семян своим элеватором. Мужчина же понял, к чему идёт дело и не предпринимал ничего, чтобы это дело замять. Он хотел сделать преступное, запретное, как поступок Евы, который она совершила в райском саду. Бернард желал вкусить плод греховный, не заботясь о последствиях, его не волновало дальнейшее препятствие в виде осложнения болезни. Да и не беспокоило его это, потому что он знал, что его любовь всегда вместе с ним рядом, никуда не денется, они всегда будут вместе.       Бреттина лапка проникла под рубашечку мужа, и внезапно гитариста словно обожгло. В голове молнией пронеслась мысль, что собственные страдания его не волнуют, а вот Бретте и так тяжко переживать это всё. Задумался мужчина крепко, пока дева расстёгивала рубашечку парня. Она ещё не замечал заминки мужчины и целовала ему живот, который всё же отдавал отчёт о неисправности. Батлер понял, что ему нужно терпеть. Это было больно осознавать, ведь сама принцесса была готова уже, которая, разве что, не напрыгивала на фабрику семян, но ради счастья любимой, гитарник решил сделать такое заявление. — Бретт... Мы не должны это делать сейчас.       Поцелуи на теле его прекратились, и острый носик тюкнулся в живот Бернарда. Он почувствовал, как быстро этот носик стал влажным, как новые капельки слёз (и соплей) попадали на просторы его тела и смиренно гладил по волосам свою любовь, утешая её многострадальную душу. Этот ответ без слов означал только одно - Бретт согласен и будет поддерживать это. Он ведь хотел вырваться отсюда, чтобы летать с мужем в поднебесье на свободе, как раньше, держась за руки. Конечно, такое было только в светлых беспечных снах девы, но такие сны не снились ей, когда она несчастна. А в больнице, где не вдохновляло совсем ничего, кроме, разумеется, мужа, ей было тяжело ловить даже крупицы редкого счастья. Без Бернарда не было бы этих крупиц. Поэтому главной мечтой принцессы было вызволение отсюда. Заточение здесь - единственное, что обрывало доступ Бретты к полноценной радости и любви к жизни.       Через пару минут парочка уже сладко посапывала. Бретта мило посасывала пальчик мужа, наблюдая во сне за тем, как через забор прыгают хомячки и котята. Все они были нежно-пастельных цветов разных оттенков: розоватые, голубоватые, желтоватые, и просто беленькие. Разумеется на утро дева не сразу осознавал, что это был всего лишь сон, и долго вымаливал у Бернарда привезти из дома розовеньких хомячков и котят. Тот не понимал, в чём дело вообще, где он, и что он, но потом, услышав любимый голос, опомнился. Он сказал любви своей, что обязательно попросит у знакомых привезти котёнка с хомячком, хоть и понимал, что пиздит во благо. Через несколько секунд распустившееся словно утренний цветок сознание Бретта признавало наконец дифференциацию между вымышленным и реальным, и дева понимал, что милые детёныши ему приснились. Кошечка расстраивалась, даже думала, что лучше бы жила себе мечтами дальше, но позже, после завтрака с любимым, забывала и о сне, и о печали вообще. Бретт любила кормить мужа сама, и ревностно относилась к этому даже тогда, когда мужчина хотел покушать сам. Она садилась на колени Бернарда и кормила его из ложечки или из ручек, если был в наличии какой-нибудь бутерброд или пироженка. Андерсон по привычке своей сел на диету и отдавал все вкусности из завтраков, обедов и т.д. Батлеру, а сама кушала только основное. Бернард знал, что всё это творится ради него, ради его здоровья, ради их счастья, но всё равно был категорически против голодания принцессы. Он желал чуть ли не насильно уже пихать еду в любовь свою, но, естественно, придерживал порывы своей пылкой души. Больничная еда продолжала быть вкусной и питательной - повар усердно старался сохранить хорошее настроение Андерсона.       Через некоторое время, когда живот Бернарда потихоньку излечивался, состояние мужчины значительно улучшилось, и речь о выписке возникала всё чаще и чаще. Витя постоянно намекал на то, что совсем скоро они окажутся дома, а это очень повышало Бреттин настрой. Дева расцвела, как пробившийся из-под еще холодной зимней земли подснежник - такая же страсть к жизни была у девы, которая как будто пережила период спячки. Она и не сомневалась в том, что их милый дом скоро снова примет их в свои уютные объятия. А там уже и некоторые бонусы приложатся в виде постельных тренингов, по которым они оба сильно скучали... Бернард скучал по своей мягкой кошечке, по её сладкому, ублажающему слух голосу, выговаривающему имя мужа в предоргазменном состоянии. Ему не хватало того порочного тепла, которое окутывало их во время того самого занятия. И, естественно, он так же предвкушал скорейший приезд домой. Наконец-то его любовь будет радоваться, озарять мир своей прекрасной улыбкой, и слёзы высохнут в небесно-голубых глазках! Тут в порыве мечтаний об этом голову мужчины начали посещать мысли ещё о кое-чём. Но он поговорит об этом с кисонькой дома, ведь эта тема является довольно серьезной, вдруг Бретт не готова будет? На данный момент она точно не настроена обсуждать это, он это понимал.       Тем не менее, разговор об этом точно состоится и тогда предстанет перед девой сложный выбор... В жизни Андерсона было много причин для выбора, но самый тяжкий процесс был когда дева метался между походом на вечеринку к Уайрочке или к Нилочке. Обе стервы назначили свои званые ужины в один день, на одну и Ту же дату, чтобы поспорить, у кого больше подруг. Но девушки почему-то не знали, что живут ведь они в соседних квартирах, то и проблем с посещением обоих праздников не было. Так и помирились.       Бретт сидела у окна в последний день нахождения в этом месте. Была спокойная погода, не предвещающая ничего экстраординарного. Солнце спряталось за большими ленивыми облаками, покрывающими своими пушистыми коврами почти всё небо, и пробивало редкие лучики. Серые громады зданий стеной окружали больницу, закрывая почти весь обзор. Лишь небольшой пробел в них открывал небольшой вид на чуть большую часть города, словно прореха в заборе. Всё это скоро покинет Бретту, и она вернётся в своё радужное царство с блёстками и цветочками. Ей не терпелось зайти в приложение "Мир пони" и покормить своего уже довольно-таки взрослого питомца. Бретт думала о том, что нужно полить свои цветочки самой, потому что их поливала соседка Фатима, а цветочки могли соскучиться. Деве хотелось с ними поговорить, как раньше, потрогать их листочки ласково пальчиком и просто ими полюбоваться. Так она любила этих своих друзей.       Бернард тем временем собирал вещи и сосредоточенно осматривал все уголки - не пропустил ли чего? — Кошечка, привстань-ка. — произнёс он, чтобы посмотреть под стульчик принцессы и взял деву на ручки, не дождавшись, когда она сама встанет.       Он посмотрел под стул и не обнаружил там ничего необходимого. Только пыль и фантики от любимых конфет Бретта. Этот мусор потом уберут, поэтому Батлер добавил к мусору ещё и волосни своей. Он посадил свою крошку на место и отправился в туалетное путешествие, а дева, вздохнув, продолжила созерцать в окошко довольно-таки унылый, но, видимо, чем-то её всё-таки заинтересовавший образ города. Не хотелось в этот день деве много говорить, и вообще была она даже чересчур спокойна. Не прыгала радостной козочкой, не хихикала, не бегала, путаясь под ногами у мужа. На деву внезапно напала меланхолия, но это не значило, что Бретт не рада скорому отъезду. Наоборот, она чувствовала себя самой счастливой во вселенной. Просто излишняя эмоциональность именно в этот день поугасла и дала отбой. — Бретт, всё готово. Пошли? — спросил тихонько Бернард, который, вернувшись из Тойлетсильвании, подошёл к своей принцессе и приобнял сзади. — Да, милый. — ответила дева, продолжая устремлять взор куда-то вдаль. — Ну вот и отлично.       Мужчина взял на руки свою принцессу и понёс к выходу, а вещи уже, оказывается, были в машине. Так долго, потеряв бдительность, глядел Андерсон в окошко. Через пару минут они уже ехали сквозь блеклые дома, дороги, людей, но с каждым приближением к дому настроение девы повышалось, а мир расцветал. Мрачные цвета пропадали и становилось всё ярким снова, как в старые времена, к которым так давно спешил дева. Ничего уже не казалось зловещим и таким угнетающим. Наконец они прибыли, спустя некоторое время. Бретт сидеть на месте не могла спокойно, всё порывалась вскочить с сидения машины и побежать в дом с распростёртыми объятиями. Но нужно было дождаться, когда муж сам возьмёт на ручки и принесёт на любимый розовый диванчик девы. После этого она, конечно же, вспрыгнет и будет бегать по всему дому, радостно напевая какую-нибудь песню Мадонны. Например "Everybody". И танцевать как она.       Бернард таскал чемоданы и пакеты в дом из машины, и на его душе было облегчение от того, что живот у него уже никак не реагирует на тяжесть груза. Мужчина понимал, что наконец-то ушло тёмное время, настало спокойствие, которого они давно ждали.       Сложив пожитки и котомки, мужчина пошёл на поиски своей кисы, дабы попросить её помочь разложить все вещи по местам. Он нашёл её там, где она всегда любила прятаться - под кроваткой. Там лежали её сундучок с секретиками и розовый блестящий личный дневничок с Нюшей из Смешариков на обложке и с замочком. Очень красивый и милый дневничок. Бретта заказала эту милую вещь по почте, когда увидела рекламу этого дневничка в журнале Э"Смешарики". Любила дева этот мультфильм. И естественно Нюша была её идеалом. А в Бараше Бретт видела своего мужа - такой же мечтательный, одухотворённый, меланхоличный. Сейчас дама писал в эту розовую книжечку свои эмоции и даже чуть-чуть хлюпал носиком, потому что хотелось плакать от радости. Бернард не хотел тревожить любовь свою, и просто ждал, когда она допишет. Бретт поставила последнюю точечку. Потом нарисовала сердечко, намазала губки красной помадой, чмокнула страницу в дневнике, потом открыла самую последнюю заветную страницу - там была зацелованная фотография мужа - чмокнула фото в миллионный раз, потом закрыла книжечку, застегнув замочек. Непродолжительное время дева гладила коготком гладкую поверхность обложки, просто она такая прикольная... Через пару часов дама почувствовал присутствие любимого в комнате и выползла из-под кроватки. Она положила свою головку на колени заснувшего любимого и начала урчать, как кошечка, чтобы разбудить. Мужчина очнулся и сперва недоумевал, что происходит, а потом понял и начал поглаживать жёнушку по шелковистым волосьям. Бретт ластился, прикрыв глазки. — Нам нужно вещи разобрать... — решил наконец намекнуть на дело Бернард, и принцесса мигом всё поняла. — Я тебе помогу. — ответила она и привстала, поправив свою юбочку.       Тут Бернард заметил, что у его любимой накрашены губы, и острая волна возбуждения обуяла мужчину. Красногубая красотка отвлекла его от важных мыслей, и он забыл, что собирался делать. Он неотрывно глядел на Бретту, которая подтягивала свой съехавший чулочек в сеточку, поставив ножку на тумбочку прямо перед лицом мужа. Она ни на что не намекала, конечно, и не провоцировала ни к каким действиям. Бернард мог лишь протянуть руку и дотронуться до аппетитной лапки своей жены, что он и сделал. Он обнял ножку Бретта и прикоснулся губами к её бедру. Его пальцы пробрались под кружева на чулочке и легонько потянули, немного обнажив бедро девы. Мужчина лизнул нежную кожу, заставив Бретта закусить губу и улыбнуться. Дама наклонился к мужу, и тот, поймав её губы своими, принялся их целовать, нежно покусывая и размахивая помаду по её и по своей мордочке. Дева с выбором косметики не прогадала, она словно чувствовала, что нужно намазать губы именно той помадой, которая со вкусом вишни. Он любил облизывать свои губки, правда сейчас их облизывала не их хозяйка, но от этого деве было только лучше и вкусней. Как бы то ни было, как бы сказка не сказывалась, дева, почувствовала, что руки Бернарда начали сжимать её талию грубее, словно принуждая обрести горизонтальное положение, и попыталась отстраниться. Она стучала своим милым кулачком по плечику любимого, и тот по этому жесту догадался, что видимо ему не светит... Он нехотя прервал поцелуй и воззрился на любовь свою. — Что такое? Ты не хочешь? — грустненько вопрошал мужчина. — Нет, милый... Мы должны убрать вещи! — Они могут подождать. — сказал дерзко Бернард и потянулся снова к кошечке, чтобы засосать. — Ну, Берни... Давай сначала закончим все дела, а потом уже будем наслаждаться собой. Получишь ты ещё свою конфетку... — с улыбочкой пролепетала дева и встала с кроватки, не дав мужу возможности снова захватить её в свои путы.       Тот с неохотой встал тоже и дева взяла его за ручку. Они дошли до ванной и Бернард помыл обоим рты, особенно бережно он наводил чистоту на аккуратный ротик Бретты, отгоняя желание схватить свою кошечку и отыметь прямо в этот же самый ротик. Но ему удалось совладать с собой, и они провели остаток вечера за раскладыванием вещичек по шкафчикам и полочкам. Пару раз мужчина прижимал к себе свою кису с недвусмысленными намёками, впрочем как и всегда. Дева в ответ: "Ну Берни!", хихикала и не давалась.       Когда всё было на своих законных местах, парочка рухнула на постель и просто лежали, глядя в темноту. Они не включили свет, настолько уставшие были их души... Андерсон лежал на груди своего благоверного, и тот закрывался пальцами в волосы любимой. От этой ласки кошечке было приятно и она начала тихонько урчать. Тут Батлер вспомнил, что хотел поговорить со своей любимой о чём-то важном. Он начал поскорей подбирать слова, пока она не уснула. Бернард чувствовал это по её дыханию. За несколько тысяч лет совместного проживания гитарист научился чувствовать дыхание Бретты и благодаря этому он понимал многое, что скрывалось в игривой натуре его кошечки, которая любила часто не говорить всего, что кроется на душонке. — Дорогая... — Аусики?? — Давно хочу с тобой о кое-чём поговорить. — Так говори, любимый. — дева провёл лапкой по груди любимого, слушая его сердцебиение прямо рядом с собой. — Я не знаю, как подобрать слова. В общем... Не хочешь ли ты... — Берни!! — Что? — Ты наконец-то купишь мне те розовые кубики для малышей?! _ Не совсем, дорогая, не совсем...       Бретта привстала и посмотрела в темноте на любимого. Лунный свет снова лился на них. Тишина их окружала, а Бретта начинала понимать, к чему клонит муж. — Котик... — Я не настаиваю если что. Понимаю, это очень ответственный момент... И сложно. Но вместе мы справимся. — Милый... Неужели ты хочешь завести со мной... - ошеломлённо спрашивала кошечка. — Да, дорогая. — Завести со мной... дикого хомячка! — Блять. Да, ты права. Они очень милые.       Бретт радостно обнял мужа, пустив слёзки и обмочив ими рубашку Батлера. Мужчина гладил снова свою любовь по головушке, но тяжести на его душе не убавилось. Он хотел вовсе не хомяка, но никак почему-то не мог решиться сказать об истине Бретту. Гитарист знал, что иметь то, что он хочет, это очень сложно, даже порой мучительно, но ему хотелось всё равно заполучить это.       Молочная луна глядела на них в окно и благословляла их сон. Веки у обоих тяжелели, и вскоре парочка мирно спала, даже не раздевшись. Бретт посапывала, лёжа на груди своего возлюбленного, и глядела счастливейший сон. Ей было очень удобно спать, особенно после больницы, где не было полного покоя даже ночью. Бернарду снилась его мечта. Правда не в хорошем ключе, а в предательски ужасном, инфернальном кошмаре, от которого в жилах стыла кровь. От такого сна у Бернарду было тяжко, и он резко переменил своё мнение о том, что глодало его душу. — Ну нахер этих пиздюков. — подумал мужчина, разлепив глаза, и пошёл купать свою кошечку.