Вишни

Этим летом подруга потащила меня на отдых вместе с ней, то бишь поездка в Ялту. Я, как весьма непостоянный и занятой человек, стала отнекиваться, поскольку совсем недавно у меня случился наплыв очередной волны вдохновения. То, что нравилось нынешним девчонкам, меня совсем не прельщало - я любила тихий шорох страниц, запах сырой листвы после дождя, скрип ручки о бумагу. В такие моменты, сидя на ярко освещенном солнцем балконе, я умиротворялась и могла подолгу сидеть с торчащим изо рта огрызком карандаша - ведь писать и рисовать то, что представляешь, так здорово. Из всех моих друзей, то что я - творец строки, знают немногие. Вернее, почти никто. Я не стремилась к славе, начала довольно рано - лет этак в 13. Мой первый маленький рассказ был опубликован и одобрен многими читателями газеты, где работал мой отец. Я совершенствовалась с каждой написанной историей, но никогда не задумывалась всерьез о своем будущем. Мать, видевшая во мне только помощницу по хозяйству, а фактически - размечтавшуюся дурочку, остро ненавидела все листки и наброски, что скапливались у меня в столе и на столе за неделю. Иногда, она их просто выкидывала. Я не могла прожить ни одного дня, чтобы не взяться за сочинение очередного "бреда", как называла это мама. Она спрятала ключи от нашей дачи и я потеряла возможность черпать вдохновение из природы. Но отец выручил - он передал мне дубликат, так чтобы я могла приезжать тайно. Никто так и не узнал. Я одинаково владела и кистью, и карандашом, создавала небольшие рисунки, такие, что глаз радовался. Мне нравилось, когда прохожие замечали сушащиеся на балконе работы и показывали на них пальцами, довольно переглядываясь. Но больше всего я любила изображать детей. Веселых или грустных, красивых или не очень - у каждого из них есть своя история, и прочитать именно по картине может только истинный художник. Я не видела в поездке ничего хорошего, кроме пляжей и моря, но зато Сонька была полна решимости свести меня с каким-нибудь парнем. Всегда раздражал её чрезмерный оптимизм. Как раз во вторник, когда я безмятежно спала, свернувшись клубком на кровати, девушка подбежала ко мне и начала бешено тормошить и визжать от радости. - Настя! Настюха! - верещала она. - Мы едем в Ялту! Ура! Вот тебе и гром среди ясного неба... Какая нафиг Ялта? - Эй, постой скакать, - остановила я её. - Я никуда не поеду. - И почему? - Ну, не хочется мне... Я - писатель, принадлежу родине. - До чего же ты упертая! Там ведь красавчиков соберется видимо-нивидимо, может, подцепишь кого, мм? - Соня, оставь меня в покое. Хочешь в Крым - вперед, я остаюсь дома. - Понятно, почему все парни в один голос твердят, что ты - зануда! Ты и замуж никогда не выйдешь! Стыд какой! А я ещё нагуляюсь и ты мне завидовать будешь! - Да чем ты похвалиться можешь? Настоящее богатство человека - его душа. - Твоя душа тебе бриллианты дарить не станет! - А может, она уже мне их подарила.. Я произнесла это тихо и грустно, задумчиво глядя в окно. Дура ты, Сонька, человеческого счастья не понимаешь. Для меня, например, счастье - осознавать, что с каждой строчкой моего романа "Синий город" дает мне нечто такое, чего не дано другим. Я радуюсь, когда люди узнают меня на улицах и когда слышу в толпе цитаты своих героев. Они дороги мне, как семья. А семья важнее любых драгоценностей и денег. Не нужны мне леопардовые шубы и роскошная вилла с лемузином, я хочу лишь чаще возвращаться на любимую дачу, собирать там спелые груши и сливы, сладкие и сочные, как само лето. Я хочу любоваться закатом, хочу засыпать под стрекот сверчков и просыпаться вместе с птичьими трелями. Это ведь так прекрасно... А ещё я давно хотела посадить в саду вишневое дерево. Покойная мамочка так любила наблюдать за тем, как они цветут. Сонька, у которой так и не получилось развязать ссору, недовольно вперилась в меня глазами. Конечно, она мне завидует. Она завидует тому, что я как будто не от мира сего. Самая девушка является частью серой массы людей, у которых одни и те же желания - деньги, власть, безделье. Да, легко быть дочкой богатого папаши, которому некуда девать нажитый капитал и он тратит его на прихоти избалованной Сони. Когда-нибудь, это закончится. Подумав, я все-таки нашла некоторые плюсы поездки в Ялту и вздохнула: - Ладно, я с тобой. Но только ради тебя. - Отлично! Подруга царственно кивнула мне и отправилась принимать солнечную ванну, причесываться, пудриться - прихорашиваться, в общем. Вот так и кончаются все разборки - поорали, матерились, вспомнили - аж прослезились. Но я так и не смогла забыть лживых обвинений в занудстве. Никакая я не зануда, понятно?! Я не могу подстраиваться под всех и каждого, однажды мое терпение лопнет! И замуж я вообще не хочу... И детей не хочу... Остановившись-таки на самолете, а не поезде, мы за несколько часов до отлета приехали в аэропорт. Сдали багаж, оформили необходимые бумаги и стали ждать. Соня, вычурно одетая и ярко накрашенная, подмигивала в ответ на заинтересованные взгляды парней, я же сидела рядом, вжавшись в кресло. Хоть бы они не подошли, хоть бы не заговорили... Но мои надежды не оправдались - парни поднялись со своих мест и направились к нам. - Привет, девчонки, - сказал один из них. - Вас угостить? - Ну, если можно, - Соня покраснела от удовольствия. Ей что, женишков мало? - Кстати, это моя подруга, Настя. - Здравствуйте, - пролепетала я, сжавшись, как испуганный котенок. - Эй, пупсик, - прошептал один. - Не бойся, не кусаемся. А ты хорошенькая... - Отстаньте, - только его рука коснулась моего плеча, я дернулась и всхлипнула. - Пойдем отсюда, Соня! Подруге пришлось спешно извиниться и уйти со мной. К тому же, посадка уже началась. Несмотря на первый класс, обслуживание в самолете было ужасным. Вот на кой фиг мне дались влажные салфетки? Это типа намек на то, что тем, кто не красится, на борту делать нечего? Да что там салфетки... Подставка для ног вообще выбила меня из колеи. Она вечно мешала, не давала растянуться как следует, а в ответ на мою просьбу убрать это "чудо техники", стюардесса смерила меня недовольным взглядом и гордо удалилась. Напыщенная курица... Теперь насчет еды. Когда всем её раздавали, я, естественно, все-таки пожертвовала своей фигурой - нечего же добру пропадать. Так потом четыре раза занималась спринтерским бегом до точки пипифакса. И знаете, это не так-то и легко! В салоне был бесплатный интернет и Соня переписывалась одновременно с тремя разными парнями. Одному напишет, что она - сексуальная блондинка, другому - горячая брюнетка, а что дальше я посмотреть уже не успела. К тому же, подруга ещё издевалась надо мной и я сидела, загнанная и усмиренная, не могла даже слова сказать в оправдание. - Так и останешься вдовой! - зло усмехнулась Соня и произнесла такое, отчего бешенство, давно стучавшее у меня в голове, прорвало. - Уродка! Странная! Я больше не могла находиться с ней рядом, но и из самолета прыгать не хочется. Поэтому я молча пересела к впередисидящей женщине. Она была не против, даже заговорила первой: - Тяжело вам, да? - кивнула она на Соню. - Ага, - всхлипнула я. - Подруга, называется... - Слушайте, а вы не та самая... погодите... Кузнецова Анастасия, автор "Синего города"? - Да, это я... - О, счастлива познакомиться с вами! Вы так молоды, но пишите просто восхитительно! - Мм, спасибо... Папа - журналист, учил... Так мы разговорились и я славно провела время без общества капризной Сони. Хорошо, что есть возможность снять какой-нибудь небольшой коттедж, недалеко от моря. Мне не очень хотелось жить в душной гостиной и я, вскоре, получила двухэтажный милый дом, с балконом, изумительной спальней и прочими удобствами. Жилище выбирала сама, без подруги, поскольку после нашей ссоры, она осталась в одиночестве. Ну да, нефиг было доставать меня... Ещё одной хорошей новостью было то, что старый хозяин дома давно хотел продать его и я являлась подходящим человеком. А едва он узнал про мою деятельность писателя, то сбавил цену настолько, что я и впрямь начала подумывать о том, чтобы остаться в Крыму. У моего дома был открытый сад и знаете, что меня очень обрадовало? Здесь вишни цвели на каждом шагу, а фрукты и вообще всё в Украине очень вкусное. Вишня была крупной, спелой, ярко-красного цвета со сладким вкусом, который разливался во рту, едва ты съешь одну. Там присутствовала и заметная кислинка, но больше, конечно преобладало другое. У моего дома имелась веранда, которая прогревалась лучами солнца в ясную погоду. О, что за наслаждение сидеть там с книгой и наблюдать, как поспевают сладкие фрукты, а потом рвать их, есть и с радостью понимать, вот она - твоя идеальная среда обитания. Эх, как жаль, что Соня этого не видит. Наверное, дуется ещё... Прошло две недели. Я планировала вернуться через месяц, так что вовсю довольствовалась спокойной жизнью. У меня появились тайные воздыхатели, что писали мне песни и стихи, а потом прямо под балконом начинали рвать свои связки, а я терпеть не могла таких. Но всё же был кто-то, кто заинтересовал меня сильнее их. В первую неделю, только обустроившись и привыкнув, я вышла утром на веранду, полюбоваться рассветом. Мой взгляд попал на конверт, лежащий на кофейном столике. Ничего не понимая, я взяла его в руки и раскрыла. Внутри был листок бумаги. Неужели ещё один поклонник? Заметался пожар голубой, Позабылись родимые дали. В первый раз я запел про любовь, В первый раз отрекаюсь скандалить. Был я весь - как запущенный сад, Был на женщин и зелие падкий. Разонравилось пить и плясать И терять свою жизнь без оглядки. Мне бы только смотреть на тебя, Видеть глаз злато-карий омут, И чтоб, прошлое не любя, Ты уйти не смогла к другому. Поступь нежная, легкий стан, Если б знала ты сердцем упорным, Как умеет любить хулиган, Как умеет он быть покорным. Я б навеки забыл кабаки И стихи бы писать забросил. Только б тонко касаться руки И волос твоих цветом в осень. Я б навеки пошел за тобой Хоть в свои, хоть в чужие дали... В первый раз я запел про любовь, В первый раз отрекаюсь скандалить. На этом стих кончался. Я почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Боже, неужели это обо мне... Имени тайного влюбленного не было указано. Я положила письмо на полку и отправилась завтракать. Но признание никак не давало мне покоя. Похоже, поклонник вознамерился во что бы это ни стало завладеть моим сердцем. Каждое утро я находила на столике новые конверты со стихами. Я даже зарисовала это, потому что среди вишневого сада выглядело так красиво. А упавшие плоды создавали дополнительную атмосферу. И тогда мне в голову пришла интересная мысль - а если написать ответ на обороте и оставить? Но не сочтет ли воздыхатель это оскорбительным? И заберет ли он старое письмо с ответом? Я решила проверить. Найдя очередной конверт, я размашистым почерком написала фразу: "Привет. Спасибо за стихи, очень красиво и нежно. Можем ли мы увидиться?". На следующий день, я обнаружила в письме приписку: "Я надеялся, что ты ответишь. Да, можем, где-то в 5:00 тебя устроит?". Я не замедлила с ответом: "Хорошо". Ну, почему его до сих пор нет? Я смотрю на часы - 5:50. Он должен был прийти почти час назад! Сижу, как дура, в платье. Нет, он не явится. Я вздохнула и ушла с веранды. Дверь дома закрылась. Утром, я сразу вскочила и побежала вниз - вдруг от него пришел ответ? Но нет, никаких конвертов видно не было. Я вконец расстроилась и поплелась обратно. Ну вот почему? Может, испугался? Но ведь я практически живу этими письмами, я с радостью и благодарностью читаю каждое из них. Я что, влюбилась? Но в кого - вот в чем вопрос... Писем не было целую неделю. Я понимала, что через семь дней с хвостиком мне надо будет ехать обратно, в Россию и имя тайного поклонника навсегда останется для меня загадкой. О, это ужас... Времени на писательство было полно, но я ничего не сочиняла - я ждала хоть какого-нибудь знака от своего незнакомца. Осталось четыре дня до отлета. Я провожу время на веранде, за чашечкой ароматного кофе и ручкой с карандашом. Мне надо собраться, надо работать... Но я никак не могу забыть тех листков мо стихами, сладко пахнущих вишней. Теперь она ассоциировалась с тем влюбленным. Я углубилась в размышления и из них меня вырвал окрик: - Красивый сад! - Чего? - не поняла я, но сфокусировав зрение на человеке, вяло кивнула. - Спасибо... - А вас как зовут? - весело спросил он. Черт, что он лезет? Надоел... Хотя, он довольно симпатичный - добродушное лицо, веселые серо-зеленые глаза, с едва заметными искринками азарта, волосы взъерошены. - Настя, - откликнулась я. - А вас? - Андрей, - он сорвал несколько плодов и отправил их себе в рот. - Сладкие, хорошо ухаживаете? - Я... Не отсюда, я из Питера... - О, вот так встреча, я тоже! А вы отдыхаете? - Да, приехала на месяц, через четыре дня уеду. - Я всё время мимо вашего сада проходил. Он очень красивый, неправда ли? - Чего вы хотите? - Поболтать. Он беспечно улыбнулся. Я сидела в ступоре, польщенная и возмущенная тем, что со мной так открыто заигрывают. - Извините, - пробормотала я. - Тут надо писать, я работаю и... - Вы - писательница? - переспросил Андрей. - Дадите почитать? Он в несколько шагов пересек сад и устроился рядом со мной на стуле. Мы провели с Андреем очень насыщенный и веселый день. Оказалось, что он - музыкант и пишет отличные тексты. Даже спел мне пару из них. Кажется, одна "Прыгну со скалы", а другая "Кукла колдуна". Ничего не скажешь, он - хороший человек. А сколько знает о литературе - одно удовольствие болтать. Но уже темнело и Андрей стал собираться домой. Я напоила его чаем со своим фирменным печеньем, потом мы вместе ели вишню и разговаривали о мушкетерах, песнях, сказках. Так романтично... - Мне пора, - тихо сказал Андрей. - Я знаю, - кивнула я, почти не дыша от волнения. - Настя, - он медленно приблизился ко мне, не отрывая взгляда от моих глаз. - Я хочу, чтобы ты знала... - Что? - я не могла сдерживаться. - Это я писал те письма, - выдохнул он. - Я тебя полюбил. - Правда? - спросила я. - Но почему ты не писал всю последнюю неделю? - Не знаю, - одна рука парня легла на мою талию, другая на длинных волосах. Он притянул меня к себе и поцеловал, я совсем не сопротивлялась и чувствовала, как сердце с силой бьется о грудную клетку. Князев подхватил меня на руки и понес в дом. Я б навеки пошел за тобой Хоть в свои, хоть в чужие дали... В певый раз я запел про любовь, В первый раз отрекаюсь скандалить...