Суслик

-Суслик, сука, личность! Радостный голос ворвался в голову отдыхавшего на диване мужчине. Только-только закончились съемки их передачи, и он хотел отдохнуть, предаться воспоминаниям, думам, а вообще по-возможности отдохнуть от слишком деятельного любовника. Но ему, как обычно, не позволили. Вадим ворвался в комнату маленьким торнадо, смахнул со стола исписанные листочки и приземлился на диван в миллиметре от живота парня. Тимур вовремя успел отодвинуться, но все равно поморщился, особенно когда его бесцеремонно затрясли за плечо. -Тимка, давай просыпайся, открывай глазки и вникай! Завтра нам нужно будет пригласить на передачу нашу одного человечка… Тот тихо зарычал, опрокинул Галыгина на спину и навис над ним, сверкая и без того яркими глазами. -Слушай, Рембо, тебе жить надоело?! Я могу хоть немного отдохнуть от работы?! Вадик хмыкнул, бесцеремонно скинул с себя тело, и теперь уже он нависал над Батрутдиновым. Тот уже успокоился, но выразительно смотрел на любовника. -Суслик, ты оборзел. -Это я и без тебя знаю, — Галыгин улегся на нем, как на матрасе, животом почувствовав «радость» любовника, и, сложив руки на его груди, опустил на них подбородок. —Так что, послушаешь меня? Пожалуйста. Тимур не ответил, запуская пальцы в его волосы, поглаживая подушечками пальцев кожу головы. Движения были нежные, успокаивающие, и даже немного возбуждающие, отчего Вадим даже прикрыл веки и замурлыкал. Улыбка тронула губы Каштана, и он, потянув за прядки, заставил Вадима оказаться с ним лицом к лицу. Несколько секунд рассматривал, наслаждаясь участившимся дыханием любовника, а затем приподнялся на локте и накрыл его губы своими. Нежность долго не продержалась на их устах. Вадим не любил ее. Совсем. Ему проще было, когда все жестко, и желательно без презервативов. Он был уверен в любовнике, да и в себе, и его не пугали все эти болезни. Тимур же наоборот был её сторонником. Но не всегда. Так, иногда, когда приспичит. А в основном он подчинялся в этом вопросе Галыгину. Пусть тот творит то, что ему хочется. Сбившееся дыхание, пуговицы по всей комнате, поцелуи-укусы, пальцы, вцепившиеся в бедра — все это на их телах сейчас и потом. В какой-то момент Тимур подминает любовника под себя, закидывает его ноги на свои плечи и входит в податливое тело одним рывком. Вадим тут же вскрикивает, но послушно зажимает рот ладонью, чтобы не привлечь посторонних. Он сам просил, он любил такой секс, но не смотря на все — без подготовки было очень больно. Галыгин прикрыл глаза, вцепился ногтями в спину Тимура и попросил немного подождать. Тот лишь хмыкнул, вышел и вновь вошел на всю длину, уже самостоятельно зажимая рот парню. Теперь стон боли был весьма ощутим даже через крепко прижатую к губам ладонь, поэтому Батрутдинову все-таки пришлось остановиться. -Тихо-тихо, маленький… Прости меня, — шептал он ему на ухо, пока Вадик не кивнул, отцепился ногтями от спины любовника и обнял его руками за шею. -Продолжай, дерево. И не вздумай останавливаться, — слишком угрожающий взгляд и похотливая улыбка, а также сжимающиеся вокруг члена мышцы. Названный усмехается, но как-то не по-доброму, и выходит из тела любовника. Тот шипит разозлено, но тут же издает удивленный вскрик, когда Тимур с силой наклоняет его головой к паху. -Я вообще собираюсь расслабиться, а вот тебе придется не останавливаться, — тихий смешок над головой, и Вадиму приходится покориться судьбе. Мало того, что его чуть не порвали сейчас, так еще и заставляют сосать, как шлюху, не давай кончить. И действительно — только рука Галыгина потянулась к члену, Тимур шлепнул по ней. — Кончишь, когда я тебе разрешу. -Такое чувство, что я попал в рабство. В сексуальное рабство, — Галыгин максимально расслабил горло и медленно стал насаживаться на не маленький и довольно длинный член любовника. Тимур тут ему не помогал, опасаясь за связки. Да и не заставлял спешить. И вообще, парень мог этого не делать. Батрутдинов помнил стоп-слово, но Вадим, несмотря на все, ни разу им не воспользовался. В тишине скрипнула дверь, и Тимур тут же уставился на нее, кладя руку на затылок парню, чтобы не отвлекался. Показалось ему или нет, что в проеме мелькнули штаны-шаровары Паши? Он отвел взгляд, но тут же заметил боковым зрением любопытный глаз, который несомненно принадлежал Воле. -Лучше зайди, целее будешь потом, — бросил он в тишину, и Вадим удивленно взглянул на него: мол, с кем ты разговариваешь? -Блин, Тимка, вот ты мог мне разрешить насладиться эти зрелищем в коридоре, а? — Паша зашел и прикрыл дверь. Он остановился у стены и его оттопырившаяся ширинка ярко указывала на то, что ему очень нравится вся эта ситуация. -Чтобы на твой голый зад пялились все мимо проходящие? Ты бы не выдержал и стал гонять лысого. Гарик бы меня потом убил. Вадим, у которого все разом пропало, уже сидел одетый рядом с Тимуром и недобро зыркал в сторону друга. Паша хмыкнул. -Гарику знать об этом не обязательно. Он и так и так меня трахнет. -Ага. Только все будет зависеть от меня — как он это сделает. Воля опасно сузил глаза и встал прямо перед носом Тимура. -То есть ты хочешь, чтоб Харламов узнал о том, чем вы тут занимались? Ты ведь ему сказал, что разорвал связь с Вадимом. -Сволочь, — буркнул Тимур и отвернулся от него. -Я тебя тоже люблю, — Паша расплылся в улыбке и уселся на колени Вадима. — Надеюсь, ты-то меня не прогонишь? -Я тебя сейчас убью, — откликнулся Вадим и поцеловал Тимура в губы. — До завтра. -Да, конечно, — Батрутдинов встал, отвесил Пашке подзатыльник и вышел за дверь. Рембо и Воля переглянулись, Паша отключил мобильник и оседлал бедра любовника. -Я надеюсь, твой пыл еще не остыл? Трахнешь меня как последнюю сучку, правда? Только со смазкой, пожалуйста. И желательно без… Речь его прервалась, когда Галыгин накрыл его губы своими. Но Паша был доволен. Ведь у него секс будет сегодня не только с Гариком…