Когда я освобождаюсь от того, кто я есть, я становлюсь тем, кем я могу быть. Лао-Цзы
Помните, что я говорил вам чуть раньше? Я и Эванс… ну вы поняли. Дело обстояло следующим образом. Я раскрыл свои неимоверно тяжёлые веки, не понимая, какой сейчас год, на какой я планете. Голова шла кругом и адски болела. Мне срочно нужно было антипохмельное зелье, чтобы хотя бы чуть-чуть прийти в себя. Повернув голову, я обнаружил рядом с собой крепко спящего Лунатика, свесившего свои длинные конечности с кровати. Кое-как сел, затем, шатаясь, встал и побрёл вниз в поисках какого-нибудь напитка, чтобы утолить жажду. На первом этаже, прямо на диване, похрапывая, спал Хвост. За тем же диваном валялся Эдвардс. Я совершенно не помнил, каким таким образом он оказался в таком странном месте. Сириус, шаркая ботинками по кафелю, еле волочился по кухне в поисках еды. Едва увидев меня, он остановился и рассмеялся: — Глядите-ка. Явление Христа народу! Я попытался рассмеяться, но голова откликнулась страшным гулом, отчего меня, и так стоявшего на честном слове, едва не притянуло к земле. — Умоляю, дай попить и наложи заклинание, Бродяга. Иначе я сейчас откинусь. Ехидно улыбаясь, Блэк наполнил огромную кружку водой из-под крана и протянул мне, а затем наложил на меня чары, помогающие бороться с последствиями похмелья. Между прочим, эту полезную штуку мы придумали с ним и Лунатиком ещё на пятом курсе. А Хвост тогда был наивным и невинным, как младенец. Не пил и был тише воды, ниже травы. Сами понимаете, продержался он с такими друзьями, как мы, недолго. — Спасибо, дружище. Сириус хлопнул меня по плечу и принялся дальше шарить по всему первому этажу в поисках съестного. Мне стало значительно легче. Я наполнил чайник водой, вскипятил его и даже налил себе и другу чай. — И мне налей кружечку, — донёсся сиплый голос из прохода, — а то я умру. Прекрасно понимая чувства только что проснувшегося Лунатика, я достал третью чашку и налил ему чай. Он одарил меня самым благодарным взглядом и принялся жадно осушать кружку, несмотря на то, что чай был невероятно горячим. Люпина отпустило, он даже смог самостоятельно наложить на себя антипохмельные чары и теперь походил на нормального не выспавшегося Лунатика, каким я его часто видел в Хогвартсе. Сириус вернулся не один, а с остатками закусок и холодной пиццей, и вместе с ним в кухню прошествовали Хвост и Эдвардс. Когда все принялись за еду, на некоторое время повисла гробовая тишина. Первым её нарушил загонщик «Паддлмир Юнайтед». — Спасибо за крутую вечеринку, Джеймс, — он отсалютовал мне куском остывшей «Пепперони», на что я лишь довольно усмехнулся. — Ночка вышла что надо. — Согласен, — подхватил Питер. — Хорошо повеселились. — Пит, ты вообще-то первым из нас задрых, — скептично взглянув на полноватого друга, отозвался Сириус. — Я не понял даже, как это случилось. Но больше всего мне не даёт покоя вопрос: как можно было спать в таком гвалте? Ремус понимающе улыбнулся, наполняя пустую кружку новой порцией чая, Эдвардс рассмеялся. Хвост же смутился и лишь виновато пожал плечами. — Не важно, — вступился я за Петтигрю, — просто Хвост решил, что ему с нами скучно. — Зато тебе было весело, — насмешливо приподняв брови, парировал Блэк. Я не понимал, к чему он это сказал. — Это ты о чём? — О твоих амурных приключениях, Сохатый. Мы все видели. Я почесал затылок, пытаясь вспомнить, что же вчера было такого, что все могли заметить, а я — нет. — Ну, Ингрид не в счёт, — отмахнулся я, наконец припомнив обрывки вчерашнего вечера, которые словно плавали в тумане. — Она мне дышать спокойно не давала. Зря ты её пригласил, Сириус. — А я не о ней говорю, — ответил друг, выразительно глядя на меня. — А о ком? Я ждал ответа от парней, но они как-то подозрительно переглянулись друг с другом. С их лиц сошли озорные улыбки, осталось лишь лёгкое удивление и непонимание. — Ты ничего не помнишь? — аккуратно поинтересовался Лунатик. — Нет, ну помню… но частично. Друзья снова обменялись загадочными взглядами, а затем все дружно фыркнули. Казалось, они знали что-то такое, чего не знал я. И это дико меня раздражало. — Так, друзья мои дорогие! По глазам вашим наглющим вижу, что вы что-то от меня скрываете. Поэтому живо выкладывайте подробности! Фыркнув, Сириус принялся рассказывать: — Начнём с того, что ты не сводил глаз с Эванс, хотя я привёл к тебе на вписку целых четыре красотки. Я скептично скрестил руки. Необоснованные заявления друга были мне, мягко скажем, не по душе. Я помнил — и весьма отчётливо — Эванс, как и то, что ничего особенного она не сделала, чтобы запомниться мне. — Ты случайно ничего не путаешь, Бродяга? — я аккуратно начал расспрашивать друга, серьёзно полагая, что он мог что-то путать. В конце концов, он тоже употреблял алкогольные напитки. — Мне было интересно, в чём она пришла. Она щеголяла в мантии, я ещё подумал, что она стесняется раздеться. — Между прочим, у неё было премиленькое платье, — невинно заявил Бродяга, переглянувшись с покрасневшим Хвостом. Пит активно закивал, а затем к моей неожиданности выдал: — Кое-кто его тоже заценил. За столом раздались смешки. Весело было всем, кроме меня. Я чувствовал себя как экспонат в музее уродцев, над которым все смеются, хоть он ничего и не делает. Моё терпение постепенно начало иссякать. Я сосредоточенно глядел куда-то за спину Лунатика, отпивая горячий чай и решая для себя, разыгрывают ли меня друзья или всё же нет. Эдвардс внезапно засобирался, сославшись на личные дела, и через несколько минут его и след простыл. Мы остались вчетвером, чисто Мародёрской компанией. Друзья развеселились ещё больше. Судя по всему, какие-то пикантные подробности обсуждать при только что ушедшем загонщике было неразумно. — Друг мой рогатый, — вальяжно развалившись на стуле, заявил Сириус, — я всё никак не могу взять в толк, почему мы все помним, а ты нет. Наводит на мысль. — Я думал, что про поцелуй Лили ты уж точно не забудешь, — делано серьезно высказался Лунатик, хотя у самого в глазах плясали смешинки. Он, как всегда, понимал всё лучше всех. Меня как током ударили, а затем облили ледяной водой. — Какой поцелуй? — я в изумлении чуть не подавился чаем, уставившись на друзей. Я начал не на шутку паниковать. — С Эванс?! — Да, друг мой маразматичный, — снисходительно улыбаясь, пояснил Бродяга. — Если ты уж и вправду ничего не помнишь, то я расскажу тебе. Я до сих пор находился под впечатлением, силясь припомнить хоть что-то из прошлого вечера. Но без помощи друзей у меня ничего не получалось. Эти отрывки как будто напрочь вышибло. Однако я не был до конца уверен, что услышанное не подорвёт мое психическое здоровье. — Мы играли в «Правду или действие». И когда на Эванс показала бутылка, она выбрала «действие». Тогда-то моя Марлин и загадала ей поцеловать именинника. Я не мог вымолвить ни слова, чувствуя себя абсолютно по-дурацки. Но кое-что начало потихоньку всплывать в моей дырявой как дуршлаг памяти. Я вдруг припомнил, как Эванс, дрожа как кленовый лист, подошла ко мне и впилась в губы. —… А судя по твоей реакции, ты был только за, — хлопнув в ладоши, договорил Сириус. — Ингрид аж разнимала вас, — захихикал Хвост. — И помаду заботливо стирала с твоего лица, — сдерживая смех, негромко добавил Лунатик. Я с ужасом глядел на Блэка, а Сириус, жук эдакий, только самодовольно улыбался. — Но это ещё цветочки, — продолжал Бродяга, отчего я чуть не забыл, как дышать. — Когда твои дружбаны из команды, а также Мэри, Клэр и Моника ушли, мы продолжили нашу дискотеку. — Я помню, как вы с Марлин оттанцовывали, — фыркнув, перебил я. — Надеюсь, ты это тоже помнишь. Так-то, господин Блэк! Нечего играть в одни ворота. Сириус лишь рассмеялся своим лающим смехом, отчего было невозможно скрыть улыбки. Я знал, что он этого никогда не забудет. — Сейчас не обо мне, друг мой амнезийный, — отмахнувшись, продолжил Блэк. — Ингрид не теряла надежды возобновить с тобой отношения. Тебе она явно докучала, поэтому ты потащил танцевать Эванс, науськал её разыграть любовную сцену перед Ингрид. Мы с Марлин чуть не стали свидетелями непристойных деяний! — рассмеявшись, продолжал друг. — А я не уверен, что моя психика пережила бы такое. — Не завидуй, Бродяга, — тихо посмеиваясь, подмигнул мне Люпин. — Мы, что, прям при вас?.. Двое Мародёров утвердительно закивали. Хвост лишь пожал плечами. Он не видел, поскольку к тому времени давно был в отключке. Я нервно чесал затылок, пытаясь понять себя и логику собственных действий. Это же насколько Ингрид должна была меня вывести, чтобы я вовлёк Эванс в подобную авантюру? Я припоминал бордовое платье, знакомые духи, длинные рыжие волосы. — Помню, что Эванс зачем-то повела меня на второй этаж, и мы очутились в спальне, в которой я проснулся. Но больше — ничего. Пустота в голове. Только затылок болит. — Немудрено, Джеймс, — расплывшись в широкой улыбке, произнёс Люпин. Он смотрел на меня взглядом эдакого старшего брата, от которого меня всегда мучала совесть. — Вы ушли наверх. Судя по всему, ты повалил Лили на кровать, а сам немного дезориентировался и потому стукнулся головой об угол. Лили спустилась и попросила нас помочь тебя положить на кровать, в панике не догадавшись воспользоваться волшебной палочкой. Мы с Сириусом пришли, подняли тебя. Она подлатала твою голову. Спустя какое-то время Лили и Марлин уехали. Я решил остаться с тобой, чтобы при случае помочь. Но не успел я прилечь, как ты чуть ли не в бессознательном состоянии принялся задирать мои штанины джинсов. — Да, это было смешно, — согласился рассмеявшийся Бродяга. — Я сам лично видел эту картину, когда заглянул проверить тебя перед сном. Ты, видимо, решил наверстать упущенное, но в темноте не понял, что это был Лунатик, а не Эванс. Смеялись все, даже Хвост. А мне было и смешно, и… неловко. Но в скором времени я для себя решил, что во всём виноват алкоголь. Это было недоразумение. И Эванс, и то, что я якобы приставал к Лунатику. Через несколько секунд я смеялся с друзьями, однако в душе не понимал, почему из всех девушек героиней моих приключений оказалась именно Эванс. Когда все немного успокоились, я без шуток сказал: — Я до сих пор не осознаю, что это было на самом деле. Правда. — А что она тебе подарила, Сохатый? — робко поинтересовался Хвост. И я вдруг понял, что даже не открыл её подарка. Я подорвался искать его и нашёл через пару минут в гостиной, на том месте, куда бездумно его положил, отвлёкшись на призыв к игре. Вернувшись на кухню с алой коробочкой в руке, я сел за стол и принялся её распаковывать. Внутри коробка была больше, очевидно, Эванс использовала заклятие невидимого расширения. Я просунул руку практически до локтя, прежде чем нащупал какой-то довольно увесистый предмет. Вытащив его на всеобщее обозрение, я осознал. Это был альбом. Такой, в котором обычно хранили самые ценные снимки. На обложке было написано «Истории из жизни Джеймса Поттера». — Ого! — воскликнул потрясённый, но любопытный Бродяга, — открывай скорее! Друзья придвинулись поближе ко мне, желая увидеть, что же скрывалось внутри. Признаюсь, мне было очень любопытно. Открыв альбом, я сразу же увидел фото нашего первого курса. Мы с Сириусом стояли в самом центре, Лунатик и Хвост — за нами. Ближе к концу я увидел рыжеволосую однокурсницу, а рядом с ней — Снейпа. Да, давненько я не видел этого заморыша. Но, признаюсь, и не особо по нему скучал. — Глядите-ка, — ткнув в него пальцем, сказал Хвост, — даже Нюнчик здесь! — Ну а где же ему быть, Хвост, — недовольно буркнул Бродяга, с презрением глядя на бывшего школьного врага. — Это немытое создание в каждой дырке затычка. — Мне кажется, это сейчас не имеет никакого значения, — Лунатик значительно снизил градус напряжения в комнате. — Переворачивай страницу, Джеймс. Я перелистнул альбомный лист и принялся наблюдать за многочисленными фотографиями, присутствовавшими в альбоме: гриффиндорцы у озера, матчи по квиддичу, кубок школы, кубок квиддича и многое другое. — А Эванс-то молодец, — многозначительно проговорил Бродяга, потирая подбородок, — постаралась, где-то откопала эти фотографии, вставила в альбом. И даже место для новых снимков оставила. Всё продумала. Я отодвинул от себя альбом. Я был обескуражен тем, что Эванс так заморочилась по поводу подарка. Ведь каждое фото было приурочено к какому-то важному событию из моей жизни, которое мне было приятно вспомнить. Самой же Эванс на фото почти не было. Скорее всего, она сама делала все эти снимки, оставаясь за кадром. Я был польщен и удивлён. Из всех полученных мною подарков этот, пожалуй, был наименее претенциозным, но самым дорогим. Внутри чернилами была сделана аккуратная подпись: «Человеку, у которого всё есть, но которому чего-то не хватает». Определенно, этот подарок был самым ценным из всех. Видимо, Эванс неплохо разбирается в людях.***
Голова. Моя больная голова. Если бы мои родители только могли знать, во что превратится их нерадивая младшая дочь, то были бы в полнейшем ужасе. Кое-как встав с дивана, я около минуты приходила в чувства. Оценив обстановку, я поспешила в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок. Всё то время, которое я посвятила чистке зубов, я молча вопрошала Всевышнего, как так получилось, что некогда робкая отличница Лили Эванс, хорошо воспитанная и адекватная, могла сотворить со своей внешностью такое, отчего я теперь не могла узнать собственное отражение. И постепенно я вспомнила и выстроила хронологию событий предыдущего дня. Ближе к обеду ко мне пришла Марлин. Мы договорились пойти с ней на шоппинг, чтобы подобрать наряды на вечеринку. Тут я должна пояснить, что совершенно не понимала, в чём нормальные люди, к коим я себя решительно не относила, посещают подобные мероприятия, а потому положилась на вкус всезнающей подруги. В Marks&Spencer мы выбрали бордовое коктейльное платье. Для меня оно было слишком вызывающим: тонкие бретели, весьма отрытое декольте, длиной выше колена, однако Марлин заверила меня, что на таком событии, как день рождения Джеймса Поттера, нужно выглядеть соответственно, а не как библиотекарша. К платью дома нашлись и чёрные лодочки. Глядя перед уходом в зеркало, я не узнавала себя. Я выглядела взрослее, более стильно и… уверенно. И всё же чувствовала себя некомфортно, а потому долго не могла расстаться со своей мантией. В бунгало, где собрались гости, было шумно. Признаюсь, именинника, несмотря на то, что его сложно не узнать, я заметила не сразу. Меня трясло от обилия незнакомых людей с которыми, впрочем, я постепенно познакомилась в течение вечера. Кроме меня и Марлин, присутствовали ещё четыре девушки. Все они были невероятно ухоженными, я бы даже сказала, красивыми. Некоторые смотрели на меня свысока, отчего я непроизвольно начинала сутулиться. Но по прошествии небольшого количества времени я по совету близкой подруги постаралась не обращать внимание на девушек и переключить внимание на других гостей. Пунш был вкусным, и я совсем не заметила, как под действием алкоголя стала раскрепощаться. Мне начинало нравиться такое веселье, обилие подвыпивших людей уже не смущало, танцы становились отвязными, игры веселили. Однако в тот момент, когда моя добрая подруга загадала поцеловать Поттера, я мгновенно протрезвела. Поставьте себя на моё место: мы не питали друг к другу тёплых чувств с самой школы, даже толком не общались, я встречалась с Ричардом, а тут такое! Когда я посмотрела на реакцию Поттера, то увидела лишь вызов. Очевидно, он сомневался в том, что я осмелюсь исполнить загаданное желание. Внезапно мне вспомнился предыдущий вечер, когда Ричард чуть не взял меня против моей воли, отчего во мне проснулась до сих пор спавшая Лили — абсолютно незнакомая девушка, которая была полна решимости и уверенности. Я ощущала себя столь необычно, что сама не поняла, как приблизилась к имениннику. Когда мои губы коснулись губ Поттера, меня словно прошило током, ноги подкосились, но он притянул меня к себе, крепко держа за талию, ответив на поцелуй, что очень меня удивило и вместе с тем заинтриговало. Я знаю, что неправильно сравнивать своего парня с кем-то другим, но Джеймс Поттер целовался лучше. По всей видимости, сказывался опыт множества отношений. Однако у меня на долю секунды возникло ничем не обоснованное ощущение, что в поцелуе было что-то помимо обычной физики двух тел. И всё же я выкинула эту мысль из головы, поскольку Поттер бессовестно продолжал целоваться со мной. То ли от шока, то ли от новых эмоций, я даже забыла, что вокруг нас были люди, жадно ловившие каждое моё движение. Поцелуй прервала Ингрид, которая, как я поняла, выказывала какие-то претензии на Поттера, однако тому она была интересна не больше, чем история магии в Хогвартсе. Если бы я не знала Поттера, то, возможно, имела дерзость предположить, будто ему понравилось целоваться со мной. Но реальность, скорее, была таковой, что всему виной был алкоголь. По-трезвому он бы ни за что не согласился целоваться со мной, ведь я определённо не в его вкусе. Но как тогда расценить его дальнейшее поведение? Очень просто: я объяснила себе это тем, что Ингрид надоела Поттеру до самых печёнок. Он готов был на что угодно, лишь бы от неё отделаться, а «незанятой» девушкой, попавшей под руку этому беспринципному человеку, была только я. Было невероятно стыдно признаться себе в том факте, что мне нравилось то, что мы делали с Поттером, хотя для него это абсолютно ничего не значило. Он просто использовал меня в своих грязных целях и в конце концов добился своего. Видимо, это объяснение годится и для его попыток переспать со мной. Судя по всему, он забыл, с кем имел дело, и рассчитывал на продолжение, на которое я, к своему ужасу, готова была согласиться. Лили, что с тобой?! Я никогда не вела себя подобным образом и теперь испытывала за содеянное и даже не содеянное огромное непроходящее чувство вины. Я показала себя, мягко говоря, не с лучшей стороны, и для моей репутации прошедшая вечеринка могла стать концом всему. Ричард ничего не знал о том, что случилось. Впрочем, я до конца даже не была уверена в том, что мы с ним ещё встречались. Что-то во мне перемкнуло, будто тумблер перещёлкнуло. Пока я стирала остатки косметики, то поймала себя на мысли, что прежней Лили Эванс больше нет и никогда не будет. Отныне моя жизнь будет другой. Марлин уже успела обыскать мой холодильник, пожарить яичницу с беконом и сварить кофе. При виде меня она лишь широко улыбнулась и протянула стакан и таблетку аспирина. Я недоверчиво посмотрела на подругу, отчего Маккиннон только фыркнула и принялась раскладывать завтрак по тарелкам. В копилочку новых знаний о быте современных подростков я добавила ещё один лайфхак в снятии похмелья. Действительно, голову заметно отпустило, и я почувствовала себя человеком. За завтраком мы бурно обсуждали прошедшую вечеринку. Я вдруг осознала, что, несмотря ни на что, смогла насладиться вчерашним вечером. Мы с удовольствием рассуждали о гостях, напитках и прочей ерунде. Конечно же, подруга не смогла обойти стороной мои, с позволения сказать, приключения. —Ну и каково было целоваться с Поттером? — без стеснения спросила Маккиннон, пережёвывая полосочку бекона. — Лучше, чем с Гейтом? Я чувствовала, как горит моё лицо и как оно становится пунцовым от смущения. Впрочем, Марлин знала меня «наизусть», и скрыть от неё что-либо было абсолютно невозможно. Мне пришлось выкладывать всё, как есть. Я даже допустила мысль, что она подлила мне в кофе не что иное, как сыворотку правды. — Я… ну… — начала я мямлить нечленораздельно. Маккиннон смотрела на меня как на самого тупого тролля, пытавшегося читать букварь. Я глубоко вздохнула, после чего заговорила как нормальный человек с достойным уровнем развития и приличным показателем интеллекта: — Вообще-то нехорошо сравнивать собственного парня с другим человеком, — выдала я, но подруге мои отговорки были неинтересны, она внимательно смотрела на меня, ожидая ответа на свой вопрос. Я сдалась: — Да, он хорошо целуется. Довольна? — Лучше, чем твой ненаглядный Гейт? — сардонически улыбаясь, нараспев протянула девушка. Закатив глаза, я едва заметно кивнула. Совесть внутри меня горела на костре инквизиции моих моральных принципов, однако от сказанного мне стало почему-то легче. Но в чём причина такой реакции, я понять так и не смогла. — Поттеру тоже понравилось, — с набитым ртом заявила довольная подруга. — С чего ты взяла? — Если ему что-то не нравится, то он об этом говорит. Джеймс человек прямолинейный, уж поверь. Сказанное взволновало меня. Может, я не так плоха, как о себе думаю? Однако озвучила я совсем иное. — Брось, Марлс. Я думаю, он просто пытался отделаться от своей бывшей, Ингрид, которая липла к нему, как пиявка. К тому же он был знатно пьян. — Я так не думаю, — возразила подруга. — Непохоже, чтобы что-то было наигранным. И вы оба были пьяны, если уж говорить по совести. — Мне кажется, или ты сватаешь меня с Поттером? Моему возмущению не было предела. Я встречалась с Ричардом, а подруга, как серый кардинал, проводила какие-то свои подпольные махинации. — Не нравятся мне твои инсинуации, Марлин, — озвучила я. — Это забудется уже завтра. — Не забудется, Лилс, как и то, как вы вдвоём отжигали в конце. — Мы были пьяны, особенно я! Просто Поттер снова использовал меня в своих целях, а я, как глупая овечка, повелась. — Нет, подруга, тебе было интересно не меньше, чем ему, — Маккиннон авторитетно кивнула и, наклонившись над столом, продолжила: — Я тебя понимаю, мало кто может устоять от такого парня, как Джеймс. Он умеет производить впечатление. Сама посуди, высокий, красивый, знающий себе цену, лидер и просто душа любой компании. Да в нём харизмы на десятерых хватит и ещё останется! — собеседница и по совместительству сваха хихикнула, отчего я рассмеялась. — Конечно, каждой девушке хочется, чтобы на неё обратил внимание такой видный парень. И как бы ты не говорила, будто презираешь его или не согласна с моими словами, мы обе знаем, что это не так. Даже мне он нравится. — Тебе?! — ошарашенно пролепетала я, не моргая глядя на подругу. — Но ты ведь с Сириусом… Дальнейший поток слов был бесцеремонно прерван усмехнувшейся подругой: — Лили, помилуй! Да, как парень он мне всегда нравился, но люблю я только Блэка. Такие дела. Я шумно выдохнула, чем ещё больше развеселила подругу. — Мы сегодня собирались с Сириусом прогуляться и сходить в какой-нибудь бар. Пошли с нами, нечего дома торчать. Во мне боролись две сущности: одна ликовала, прыгая от радости и приговаривая, что согласна на всё. Другая же слёзно умоляла остаться дома и подумать о том, что дальше делать со своей жизнью. Пересилила всё же первая. Я припомнила, что так и не выразила Поттеру своё согласие вступить в Орден Феникса, и намеревалась передать это лично. В том, что там будет этот отчаянный балагур, я нисколько не сомневалась. Передавать письмо через Марлин было очень опрометчиво — посыпались бы вопросы, на которые я не смогла бы дать вразумительный ответ. Впрочем, под страхом того, что в случае нарушения тайны к ней наведается сам Аластор Грюм, я всё же собралась с силами и поведала Маккинон про мои приключения и желание вступить в Орден. Вопреки моим ожиданиям, Марлин не только не стала выпытывать из меня мельчайшие подробности, но рассказала свою историю. Оказывается, она знала про данную подпольную организацию и даже всерьёз подумывала в неё вступить. Об Ордене Феникса она узнала от Сириуса, который, зная позицию Марлин и её отношение к Пожирателям смерти и Тому-Кого-Нельзя-Называть, предложил присоединиться к нему и остальной кампании. Сказать, что я была в шоке — означало не сказать ничего. Ладно Сириус, но Марлин? И почему она молчала? Впрочем, подруга заверила меня, что всё ещё не приняла окончательного решения, вступать в Орден или нет, но также вынесла вердикт относительно моего опыта. — Мне кажется, раз так сложилось, что ты стала непосредственным участником боевых действий и всё прошло относительно гладко, то это судьба, — она подбадривающе подмигнула мне и заговорила с какой-то понимающей улыбкой: — И опять же, Лили. Я не помню случая, чтобы Джеймс Поттер сюсюкался с какой-либо девушкой, но почему-то он был невероятно обходительным с тобой. Не кажется ли это тебе странным? Я понимала, к чему клонила Маккиннон, и ход её мыслей мне не пришёлся по душе. Я пожала плечами и максимально безразлично ответила: — Да, я тоже такого не помню. Но он со мной и не нянчился, просто повёл себя как нормальный человек, вот и всё. Марлин отмахнулась от услышанного, явно не изменив своего мнения. Чтобы не заводиться, я решила перевести тему и переключить внимание подруги на то, что у неё получалось лучше меня, — стиль и одежда. Я попросила её помочь мне с образом на вечер, но Марлин была бы не Марлин, если бы не подошла к вопросу моего гардероба основательно. Мы вытряхнули все шкафы с одеждой. Мне пришлось избавиться от двух третей вещей, вместо которых Маккиннон обещала докупить новые. В мусор полетели всевозможные «бабушкины тряпки», как называла их подруга, то, что осталось, Марлин заставила меня примерить, при этом кое-что изменяя в модели: пуговицы, цвет или длину. После двух часов такой чистки я почувствовала себя уставшей, но вместе с тем ощущала некий простор в душе и в доме, а также готовность к новому и к тому, чтобы впустить его в свою жизнь. Марлин трансгрессировала к Сириусу, и я осталась одна в доме. Мысли не давали мне покоя. Особенно те, что касались Поттера и Ричарда. Что я думала о последнем? Я сама не знала, что думать. С одной стороны, он повёл себя очень некрасиво в последний раз. А с другой — я тоже показала себя не с лучшей стороны, за что мне было теперь очень стыдно. А вот когда я думала о Поттере… Я непозволительно много думала о человеке, которому была не интересна. Эта мысль почему-то отозвалась резкой болью в районе правой лопатки, отчего меня даже передёрнуло. Что это? Знак? Оставив этот вопрос без ответа, я принялась за уборку в доме. Вечер двадцать восьмого марта выдался невероятно тёплым. По совету Марлин я надела синие джинсы, удлинённый кардиган цвета хаки, обыкновенную белую футболку и коричневые оксфорды. В руках у меня покоился коричневый клатч с бахромой. Честно скажу, такой стиль мне был непривычен, но я чувствовала себя довольно комфортно. Я также прислушалась к советам подруги относительно макияжа и причёски, а потому мои распущенные рыжие волосы ниспадали волнами по спине, а на глазах были нарисованы стрелки, не говоря уже об остальном. Слова Маккиннон прочно засели в моей голове: «Лили, у тебя никогда не будет складываться жизнь, если ты будешь пренебрегать модой и общением». Поэтому, выучив эту фразу как «Отче наш», я решительным шагом приближалась к доселе незнакомому мне бару Хоксмур. На входе в полуподвальное помещение стояли двое мужчин в чёрных костюмах и проверяли сумки и паспорта. Как Мародёрам удастся проникнуть в бар без магловских документов? Впрочем, у этих умельцев наверняка в рукаве припасён какой-то трюк и на подобный случай. Я лишь понадеялась, что им окажется не Империус. Меня пропустили без каких-либо лишних вопросов, и я оказалась внутри стильного места. Паркетный пол, кожаные кресла и приглушённая музыка — из всего этого я сделала вывод, что бар был явно известным и часто посещаемым местом, поскольку обстановка была максимально располагающей. Марлин, Сириус и Джеймс уже сидели за одним из столиков, к которому меня вызвался сопроводить официант. Ребята бурно что-то обсуждали, но Поттер внезапно обернулся и, посмотрев на меня, застыл. По его непроницаемому лицу было сложно сказать, в чем причина такой реакции и что творилось в его голове в тот момент. — Лилс, ты пришла! — Марлин вскочила с места и принялась меня обнимать. Затем присоединился Сириус, который также обнял меня. Я села рядом с подругой, оказавшись прямо напротив Поттера, сверлившего меня непонятным взглядом. Обронив негромкое «Привет», я получила в ответ кивок. Видимо, заминку заметила и Марлин, которая предложила сделать заказ. Я чувствовала некоторую неловкость от странной реакции Поттера. Будто это не он вчера целовался со мной. Я бросала на него взгляды и каждый раз встречалась с ним глазами. Он молчал, видимо, думая о своём. Я постаралась максимально абстрагироваться от происходящего с бывшим однокурсником и вникла в общую беседу, стараясь вести себя максимально естественно. Не прошло и минуты, как Поттер вовсю принялся рассказывать шутки и веселиться. Что с ним творилось? Впрочем, я пришла в бар явно не для того, чтобы ломать голову над поведением ловца, а чтобы отдохнуть, пообщаться с Марлин. Да и к Сириусу я относилась хорошо. Особенно я любила наблюдать над шуточной словесной перепалкой этой влюблённой парочки. Время пролетало незаметно, глинтвейн испарялся так быстро, что я сбилась со счёта, которую порцию уже держала в руках. От напитка и постоянного смеха мне стало жарко, отчего пришлось снять кардиган. Поттер, до сих пор рассказывавший шутку про старого ловца, замолчал, глядя на меня. — Что-то Сохатый сегодня неразговорчив временами, — усмехнулся Сириус и ткнул друга в предплечье. Поттер засмеялся, опустив голову. — Это просто ты слишком много болтаешь, Бродяга, — отшутился парень, не прекращая улыбаться. Не знаю, почему, но я сидела с абсолютно глупой улыбкой и следила за реакцией Поттера. — Приходится иногда молчать, чтобы ты не забывался, — подкалывал Сириуса Джеймс. Два друга принялись подшучивать друг над другом, чем вызвали у нас с Марлин приступ истерического хохота. Когда все пришли в норму, Сириус предложил собираться и немного пройтись. Через десять минут мы с Марлин шли под руку впереди парней и обсуждали вечер, настолько тихо, насколько это было возможно. — Джеймс сегодня сам не свой, — прошептала подруга. — Мне кажется, это ты на него так влияешь. — Брось, — с улыбкой ответила я, — Просто он витает в облаках. — Несомненно, вспоминает вчерашнее, — лукаво улыбаясь, добавила Марлин и рассмеялась. Не успела я что-либо возразить, как парни догнали нас, и Сириус спросил: — Над чем смеётесь, леди? — Над нами, Бродяга, — фыркнул Поттер, — как пить дать. — На самом деле, нет, — чётко ответила я. — Просто смеялись о своём, о женском. Наши взгляды с Поттером в который раз встретились, но я быстро отвела глаза в противоположную сторону. Мы гуляли недолго. Марлин нужно было рано на работу, поэтому наша, с позволения сказать, компания стала разбредаться. Блэк выразил желание ещё раз в таком же составе совершить вылазку куда-нибудь, прощаясь с другом и со мной, Марлин обняла меня, обещав позвонить, после чего они аппарировали. К моей огромной неожиданности Поттер остался стоять на том же месте, где и был. Он застегнул свою ветровку, засунул руки в карманы джинсов, а я просто смотрела на него. — Давай я провожу тебя, — без обиняков произнёс парень. Я растерялась, поскольку не знала, как должна была себя вести. Отказываться? Соглашаться? В конце концов я смогла вымолвить несколько слов: — Ты мне ничем не обязан, если ты что-то подумал… — Я тебя провожу, — безапелляционно заявил Поттер и выжидающе посмотрел на меня. Моргнув пару раз, я, крайне удивлённая и смущённая, двинулась с места по направлению к ближайшему супермаркету, в котором могла бы в десять вечера купить что-то из еды. Мой спутник пошёл вместе со мной. Я думала о том, стоит ли что-то объяснить насчёт вчерашнего, но почему-то решила, что нет. Однако Поттер думал иначе. — Насчет вчерашнего, — прочистив горло, заговорил он, — я… — Не надо, — перебила я, желая перевести тему. Я боялась того, что мог мне сказать Поттер. Но чего? Того, что всё это было какой-то ерундой? Что я вела себя опрометчиво? С каких пор я боялась чего-то, что говорил мне бывший школьный задира? — Мне понравилось, — без тени улыбки на лице сказал Мародёр, от чего я изумлённо посмотрела на него. Что он сказал?! Мне не послышалось? — Я думал, ты вся такая скромная, целоваться не умеешь, — шутливо склонив голову, говорил Поттер. — А ты, оказывается, не так проста, как кажешься. — Я? — от удивления я не придумала ничего лучше, чем переспросить и так очевидные вещи. — Ты тоже хорош, знаешь ли… — Так я всё-таки хорош? Поттер преградил мне путь, остановившись прямо передо мной. Я смотрела на него снизу вверх, а он лишь криво улыбался, ожидая моего ответа. Собрав всё своё самообладание в кулак, я набралась смелости и ответила вопросом на вопрос: — Чего ты от меня хочешь? — Скажи правду. — Какую? — Что я хорош. — Зачем тебе это? Парень взлохматил волосы и нагло усмехнулся. Раньше меня до звона в ушах бесили эти его манеры, с позволения сказать, закидоны, но теперь это даже почему-то ему шло. — Возможно, я просто хочу, чтобы ты признала, что я хорош. — Но зачем? Я в упор не понимала, что такого важного в моих словах и зачем всё это Поттеру. Наверняка это снова какая-то игра. — Обычно ты говоришь мне только какие-то гадости, сомневаешься во мне. Но теперь настал час, когда ты должна признать, что я не так плох, как ты думаешь. — Ну да, Поттер, по части амурных дел и обольщения с тобой сравниться может разве что Аполлон, — фыркнув, ответила я. Я хотела уже обойти его, но он поймал меня за руку и остановил. — Просто признай, что тебе тоже понравилось. Тоже. Слово-то какое откопал. Я не думала, что в его лексиконе слово «понравилось» могло бы быть использовано со мной в одном предложении. Как такое могло случиться? Мы стояли посреди тёмной улицы, Поттер держал меня за руку и смотрел мне прямо в глаза. Почему-то в моём мозгу мелькнула мысль, что он красивый. Раньше я как-то не воспринимала Поттера в качестве парня, но теперь могла рассмотреть его ровно настолько, насколько позволял мне фонарь, висевший на столбе и тускло освещавший улицу. Густые волосы парня торчали в разные стороны, отчего его образ в сочетании с ветровкой, джинсами и кроссовками казался максимально расслабленным. Глаза странно блестели, лицо было гладко выбритым, с потрясающе ровной матовой кожей. Его рука была невероятно горячей, отчего мою холодную кожу начало покалывать. Но это было даже приятно. — Я жду, — торопил Поттер. В его голосе прозвучали какие-то незнакомые нотки, отчего я почувствовала себя какой-то уязвлённой, нуждавшейся в защите. — Не бойся, нас никто не слышит. Всё сказанное останется между нами. Он говорил так, будто я была маленьким ребёнком, нуждавшимся в попечительстве. Это возмущало меня, но вместе с тем и бодрило. Если вы думали, что я знала себя на все сто процентов, то мне пришлось бы вас разочаровать. Я думала, что знаю себя, на что способна, чего хочу. Но в ту самую секунду я вдруг чётко осознала, как до тех пор заблуждалась. Вместо того, чтобы придумать какой-то достойный ответ, я, повинуясь каким-то неведомым мне инстинктам, приподнялась на носочки и впилась в губы Поттера. Он тут же обвил мою талию руками, прижав к себе, и ответил на поцелуй. Я была бы самой большой лгуньей за всю историю человечества, если бы сказала, что мне не нравилось. Джеймс Поттер был чертовски хорош, я бы сказала, что он мастак в области поцелуев. Его губы были идеальны, они умело целовали мои губы, язык ласкал мой язык, да так мастерски, что мне не хотелось прерывать поцелуй. Я не чувствовала, будто задыхалась, как обыкновенно было во время поцелуев с Ричардом. Я жадно целовала человека, который не так давно вызывал у меня только негативные эмоции, но почему-то поцелуй с ним приносил мне ни с чем не сравнимое удовольствие. Я отпрянула от Поттера, пытаясь нормализовать сбившееся дыхание. Он перестал держать меня, и я отступила от него на шаг. На лице парня не было ни намёка на растерянность или смятение, напротив, он был решителен, глядя своими карими глазами на меня. — Я так понимаю, это ответ? Я отвернулась. Мне послышалось, будто Поттер беззвучно рассмеялся. Мне было не до смеха. Я только что поцеловала Поттера. Сама! Хотела проверить, приснилось ли мне то, что он хорошо целовался? Теперь я точно знала, что нет, он целовался потрясающе. Но озвучивать это я не стала. — Ладно, пойдём. — Мы двинулись вперед по улице. — Куда тебе, домой? — Сначала в супермаркет, — сконфуженно ответила я. — Нужно купить кое-какие продукты. А потом уже домой. Мы молча шли по улице, и в моей голове роились тысячи мыслей, я ела себя изнутри большой ложкой, называющейся чувством вины. Что я делала? Почему? Чем я руководствовалась, когда полезла к Поттеру? Внезапно в мои мысли ворвался голос парня: — Кажется, здесь открыто. Мы вошли в маленький магазинчик на цокольном этаже дома, я взяла в руки корзинку, но Поттер её отобрал. Я хотела возмутиться, но моё внимание привлекли акционные товары. Поскольку я не рассчитывала на помощь Дурслей, приходилось ограничиваться исключительно своим бюджетом. Зарплата студента-целителя была небольшой, её хватало только на самое необходимое, поэтому я старалась не тратить много денег, если можно было сэкономить. Я положила в корзинку помидоры, банку с консервированной фасолью, сахар. Поттер оценивающим взглядом осмотрел мой продуктовый набор, затем задумчиво произнёс: — Мне кажется, лучше взять вот те помидоры, — он жестом указал на овощной рядок с красными овощами, которые выглядели намного лучше, чем те, которые я положила в корзину. — Они, конечно, без скидки, но кажутся более съедобными. Я почувствовала себя школьницей, которую отчитали у доски перед всей школой. Мои щёки залились краской, а дыхание стало тяжёлым. Не дождавшись моих действий, Поттер самовольно положил мои овощи на место и направился за другими, после чего положил в корзину упаковку хорошеньких спелых помидорчиков и подошёл ко мне. Я растерянно смотрела на него, Поттер же оглянулся по сторонам и неодобрительно хмыкнул. — На месте твоих родителей я бы не стал посылать тебя в такое позднее время в магазин. Я шмыгнула носом, стараясь не заплакать, и проследовала к бакалее. Поттер шёл за мной. — Никто меня не посылает, я сама хожу, — тихо пояснила я, набирая в руки специи. — Надо бы сказать им, чтобы не пускали, — настаивал Поттер, отбирая у меня из рук пакетики и бросая их в корзинку. Я будто окаменела, глаза заволокла какая-то пелена, и я почувствовала, как по щеке скатилась слеза. Я незамедлительно стёрла её рукой, после чего повернулась лицом к собеседнику и произнесла: — Боюсь, тебе некому будет это говорить. Они погибли. Я едва успела отвернуться, поскольку непрошеные слёзы полились из моих глаз. Я едва сдерживала себя, чтобы не разреветься в голос. Горячие руки развернули меня снова лицом к Поттеру и прижали меня к нему. Сквозь слёзы я видела заинтересованное лицо продавца, выглядывавшего из-за угла и наблюдавшего за нами. Но мне было всё равно. Руки Поттера, ограждавшие меня от остального мира, почему-то оказывали на меня самое успокаивающее действие. Я поймала себя на мысли, что уже дважды плакала при нём, и секретов, которые он теперь знал обо мне, стало в его копилке значительно больше. — Не плачь. Я понимаю, это очень тяжело, — едва слышно приговаривал однокурсник, поглаживая меня по спине. — Мне тоже бывает невыносимо тоскливо, но друзья не дают мне долго переживать. Я слегка отстранилась от груди Поттера, чтобы посмотреть на него. Его лицо было невероятно печальным. Кажется, таким я видела его только тогда, когда в палате Мунго сказала, что его прокляли. Мне даже казалось, что в тот момент он был веселее. Странно было видеть вечного балагура и расхитителя женских сердец таким: ни намёка на улыбку, даже глаза стали какими-то потухшими. Однако он держался довольно мужественно. — Твои родители тоже?.. — я не посмела договорить фразу до конца. Поттер запрокинул голову, глубоко вздохнул, а после безжизненно ответил: — Да, умерли от драконьей оспы. Так вот почему в графе «родственники» у него стоял прочерк! — Прости, я не знала… — Мне стало крайне неловко от того, что я лезла в душу парня, прекрасно осознавая, что не имела на это морального права. — Я очень сочувствую твоей потере. — Спасибо. Я тоже тебе сочувствую. Поттер склонил голову, и у меня возникла какая-то иррациональная потребность в том, чтобы его утешить. Я крепко обняла его, и почувствовала, как голова парня оказалась на моём плече. Не знаю, сколько мы стояли в такой позе, но послышался голос продавца: — Молодые люди, это не место для свиданий, а магазин! Вы расплачиваться собираетесь? Я и Поттер отпрянули друг от друга. Я вытерла наспех глаза, надеясь, что несильно размазала макияж. Мне было крайне неудобно, и я не знала, как следовало себя дальше вести. Мы прошли к кассе, и Поттер выразил желание оплатить покупку. Я в который раз собиралась возмутиться, но он не желал ничего слышать. Поттер всучил недовольному продавцу магловские купюры, буркнул, что «сдачи не надо» и, прихватив пакет с покупками в одну руку и схватив меня в другую, вышел из магазинчика. Не сговариваясь, мы трансгрессировали к моему дому. Поттер молча смотрел на меня, а я — на него. Молчание длилось около минуты, и я решила его прервать. — Спасибо… За всё спасибо. — Не за что, — вяло усмехнулся парень и почесал затылок. — Неплохой получился вечер, не так ли? Я улыбнулась и опустила голову. Поттер приблизился ко мне, теперь мы стояли в двадцати сантиметрах друг от друга. Мне становилось жарко, а по спине забегали мурашки. Возможно, виноват был только мартовский ветер, а может, дело было вовсе не в нём. Я слышала аромат парфюма, исходившего от парня, он вызывал какие-то незнакомые, необычные ощущения в моём животе. — Пойдём в дом, — предложила я, не в силах больше смотреть на него. — Угощу тебя чаем, кофе или какао. Джеймс Поттер в очередной раз удивил меня. Он просто проследовал за мной в дом через маленький двор. Отворив дверь и впустив гостя, я сняла обувь и кардиган. Пока Поттер снимал верхнюю одежду и обувь, я быстрым шагом прошла на кухню, вымыла руки, поправила макияж, поставила чайник и принялась доставать печенье и кружки. Всё это время я лихорадочно размышляла о том, что делала со своей жизнью за последние сутки. «Впрочем, а что такого?» — спросила бы Марлин. На самом деле, ничего. Я просто хотела угостить человека чем-нибудь. Почему-то Поттер вызывал у меня желание смотреть на него, хотя я видела его столько лет и ни разу не ловила себя на подобном вожделении, если это можно так назвать. Он казался мне невероятно приятным, что было для меня в диковинку. Вот он поставил пакет на стол и принялся без моей на то просьбы раскладывать продукты в холодильнике и на полочки в кухонных шкафах. — Чай, кофе, какао? — спросила я, нервно теребя полотенец для рук. — Чай, спасибо, — спокойно ответил Поттер, глядя на мои руки. Я молниеносно отложила несчастное полотенце и принялась заваривать свежий чай. — Ты принципиально не пользуешься магией? — послышался мужской голос. — Нет, — сглотнув, отозвалась я, поставив горячий чайник с подставкой на стол. — Просто так получается. Мы молча пили чай. Каждый думал о своём. От мяты — или от усталости — я постепенно расслабилась. Поттер также выглядел максимально спокойным и умиротворённым. Внезапно я вспомнила, что кое-что ему всё же не сказала. — Я хочу вступить в Орден, — негромко заявила я. Парень поставил кружку с остатками чая на стол и, откинувшись на спинку стула, скрестил руки. Его голос был невероятно серьёзным. — Ты хорошо подумала? Это очень важное решение. — Да, я понимаю, — возразила я. — Мне нечего терять. И кому-то же нужно оказывать сопротивление той гадости, что творится вокруг. Поттер внимательно посмотрел на меня, затем поднялся со стула, подошёл к раковине и, облокотившись на неё, устало потёр переносицу. — Я всё же надеялся, что ты передумаешь. — Почему? — опешила я. С чего вдруг он так решил? У меня было не меньше причин, чем у него, чтобы сражаться. По крайней мере, он не мог мне этого запретить. — Потому что война — не женское дело, Лили! Поттер грозно смотрел на меня, отпрянув от раковины. Не женское дело? А как же те девушки, которые сражались с ним в прошлый раз? И почему вдруг я стала Лили? Куда делось привычное «Эванс»? — Назад дороги не будет, если ты всё же сделаешь это, — сурово проговорил волшебник. — Тысячу раз подумай. — Подумала, — упрямо заверила я. — Тысячу и один раз. Мы приблизились друг к другу. Я была непоколебима. Поттер, по всей видимости, тоже считал себя правым. Чай преспокойно остывал в кружках, а моя кровь бурлила от избытка эмоций. — Тебе жить надоело? — непонимающе нахмурив брови, поинтересовался Поттер. — Ты хоть понимаешь, что это невероятно опасно? Только представь, что почувствуют близкие, если с тобой вдруг что-то случится? — Ничего, — взорвалась я к собственной неожиданности. — За меня особенно некому переживать. Марлин и Алиса, разве что. Но Марлин сама хотела присоединиться к Ордену, а Алиса — будущий мракоборец. — Наверняка есть ещё люди, которым ты небезразлична. Я в упор смотрела на однокурсника и не понимала, кого он имеет в виду. — Гейт, например. Ах, вот оно что… — Ему нет до меня никакого дела, — печально улыбнувшись, ответила я. — Похоже, всё закончилось. И снова дом погрузился в тишину, однако её прервал голос Поттера. — Не стоит ввязываться в заварушку, чтобы заглушить боль. Это должно быть от сердца, — он указал в район солнечного сплетения. — Я… — мой голос сорвался, и я вдруг осознала, о чём говорила с человеком, которого считала самым бездушным и наглым из всех, с кем когда-либо общалась. Видимо, он был совершенно другим человеком, в чём я лишний раз убедилась. — Это от сердца, правда… Я хочу сделать что-то полезное для исхода войны. Как видишь, мне и жертвовать-то нечем. Моя жизнь, по сути, всё, что у меня есть. — Ты слишком предвзято к себе относишься, — заверил меня Поттер, его губы растянулись в мягкой улыбке. — Жизнь каждого человека по-своему ценна. Особенно если это хороший человек. Таких людей немного, и их нужно беречь. Он по-доброму усмехнулся, глядя на меня, и заправил выбившуюся прядь моих волос за ухо. В этом жесте было так много нежности, чувственности, что я едва заметно прикрыла глаза. Ричард никогда не поправлял мои волосы, и его движения были какими-то скованными. Поттер же делал всё как-то естественно и непринужденно. Он убрал руку от моего лица и произнёс: — Я тебя понял. Жди совы, я всё тебе напишу. Я послушно кивнула, чем вызвала появление ещё одной усмешки на лице Поттера. — Благодарю за чай. Я пойду. Он направился в прихожую, где в считанные секунды обулся и накинул ветровку. Я смотрела на него, обхватив себя руками. Почему-то от его ухода мне становилось грустно. Словно солнце уходило на покой, а пережить ночь мне было в тягость. Но я не могла, не имела права сказать ему это прямо в лицо. Слишком быстро всё менялось, я запуталась в себе. — Спокойной ночи, Лили. Он вышел за порог, махнув на прощание рукой. — Спокойной ночи… — Секунду спустя послышался хлопок трансгрессии. — Джеймс. Я закрыла дверь и, прислонившись к ней, сначала заплакала, а после широко улыбнулась.