Случается

– Опять? Лекарь обработал рану, потом на совесть, через полгруди перевязал незадачливое плечо и безропотно удалился. От Марианны так легко не отвертишься. – Снова, – Эпинэ развёл руками и улыбнулся. То есть, попытался развести руками и поморщился. Марианна не упрекала, не жалела, лишь трезво и спокойно оценивала масштаб жертв и разрушений, а также степень неизлечимости Иноходца – не от очередной прорехи на шкуре, разумеется. Она-то заживёт, а вот знатную фамильную дыру в голове лечить без толку. – Он тебя очаровал, – заключила женщина после недолгого молчания. – Хорош, – отрицать очевидное было бессмысленно. – Злющий, хитрый, но до чего хорош! – Не укус, – Марианна пристально оглядела повязку и осталась довольна. – От его укуса ты был бы в лубках. – Нет, что ты. Мы с ним ещё на прошлой неделе, кхм, пришли к соглашению, – заверил Эпинэ официально, как мог. – Он не кусает меня исподтишка, я не называю его Пуавром. Хотя, по мне, это его Пимьенто – не имя, а чушь кошачья. – А по мне, перец для этого паршивца – роскошь, – произнесла Марианна ласково и тихо. Совсем тихо и очень ласково. – Понадобится – буду звать хреном. В крайнем случае, узнаю, как называется хрен по-кэналлийски. Однако… и не удар копытом. Если бы даже вскользь... нет. Разве что, ты стоял перед ним на коленях. – Нееет! – Эпинэ рассмеялся, но тут же задумался. Любимая женщина начинает разбираться в лошадиных капризах? Ох, не к добру… – Пришлось некстати спешиться. – Да уж, некстати, на галопе. Кривой пень с острыми обломанными зазубринами на краях оказался у дороги ещё более некстати. – Случается. – С тобой?!.. Тебя?.. Тебя? Ссадила? Лошадь?!! – Бурные потрясения, удел взбалмошных девиц, посещали Марианну крайне редко, но вот тоже – случилось. – Знаешь, а я уже хочу видеть этого… эту завтрашнюю колбасу. С хреном. – Патин разделяет твоё любопытство, – на сей раз улыбка у Робера вышла искренней, широкой и мечтательной. – Поэтому, думаю, колбасой благородный дор, то есть, шад станет не завтра. А может, и вовсе не станет, на всё воля дамы. Золотистая кокетка – и впрямь, достойная пара для каракового вредины, а их потомство почти наверняка сделается украшением конюшни. Оставлять оного вредину для себя Эпинэ не собирался. А что объездить его почитал делом чести – так в этом ведь можно не признаваться? – Будет шрам, – философски заметила Марианна, легко касаясь бинтов кончиками пальцев. – Уж и не знаю, который, с тех пор, как ты связался с этим чудовищем. Не спорю, шрамы украшают мужчину… до некоторой степени. Но, имей в виду, на мой вкус, ты уже достаточно красив. – В самом деле? – Робера никогда не прельщали комплименты, но этого он упустить не мог. Просто не мог. – Да, – просто ответила женщина. – И, когда у тебя появится время, свободное от Пимьенто и перевязок, я не отказалась бы вспомнить, насколько. – На всё воля дамы, – кажется, Эпинэ мог собой гордится: куртуазная фраза получилась не только к месту, но и внятно. Кажется.