Salvation

Tokio Hotel – Alien

- Приготовить тебе что-нибудь? Она вздрагивает от неожиданного вопроса Джина, поднимая голову в его сторону, туша недокуренную сигарету в пепельнице. Ей вновь мерещилось, что она погребена под грудой железа, заточенная в эту яростную ловушку, неспособная выбраться наружу. Слезы, скатывающиеся по щекам, смешиваются с кровью. Вой полицейской сирены, вклеенный моментально в память огромным куском, ворошит ее сознание, будоража все тело, служит напоминанием об ужасном кошмаре. Чтобы не смотреть в глаза Юрин, он открывает окно, дабы сигаретный запах не успел впитаться в его кожу прозрачным ядом, убивая частицы плоти. Ей не по душе, когда прикасаясь к парню, она ощущает эту осевшую сухость. И Джин стряхивает с себя пленку сигаретного, окутавшее его тело, дыма, и сразу же кидается к девушке, хватая ее плечи, пытаясь захватить свое сердце, которое он отдал Рин. - Приготовить тебе что-нибудь? – вновь шепчет Ким, целуя оголенный участок кожи девушки, прикасаясь через свитер к шраму, прожигающий до сих пор грудную клетку. Но только кашель вырывается из уст Юрин, из-за вновь закуренной сигареты. Она тушит ее, смотря как пепел пытается слиться с прозрачными стенками пепельницы, произнося: - Ты отвратительно готовишь. - Врешь, - бормочет Джин, запуская холодные руки в свитер, аккуратно касаясь кожи Рин, но она отталкивает его, обхватывая себя руками, пытаясь втолкнуть этот шрам в самую глубь. - Возможно, - она пожимает плечами, а ухмылка пробегает по губам, но водопад черных волос сразу же скрывает ее. Юрин проводит пальцем по краешку бокала, сразу же опуская его и пробуя красный напиток, прищурившись, смотрит на парня. – Хочешь? Джин отказывается, присаживаясь напротив нее на стул, подпирая рукой подбородок. Они не говорят о том, что произошло. Слишком больно. Терзания погружают все тело в кипяток, чтобы потом содрать кожу. Сигареты и алкоголь служат небольшим утешением и побегом от кошмаров, разрывающие когтями грудную клетку. Что-то сломалось в ней в тот момент, когда произошла авария. Звук оказался тихим и не повторился больше, но был похож на разбивание стекла. Осколки погрузились в самое сердце, а кровь разнесла их по всему телу. Замкнутый круг боли. Юрин до сих пор жива только из-за того, что они с Джином связаны нитью, которая со временем оказывается все тоньше, а лезвие мечется туда сюда, пытаясь разорвать все связи на своем пути. Ей становится тяжело дышать, каждый вздох отдается болью в легких, вырываясь диким кашлем из горла, где шипы роз впиваются в стенки. Больно, но терпимо. Особенно терпимо, когда парень прикасается к ней, перенимая эту режущую остроту, согревая ее своим теплом. Осколки останавливаются. Шипы сливаются с кожей. Упоительно. Они зависимы друг от друга. Ей время от времени нужны его объятья, чтобы не сойти с ума от боли, которая в частности исходит от чужого сердца, которое жаждет вернуться к хозяину. Джин все смягчает, чувствуя свое сердце в ее грудной клетке, просящее о помощи, чтобы вновь вернуться к нему. Просветление наступающее у одного, ад для другого. Они не могут быть раздельно, но и слишком долгая близость ведет к краху. Джин тихонько встает, проскальзывая к двери, чтобы Юрин не попыталась его остановить. Молчание не тяготит его, но он чувствует привязанный к шее камень. Наверное, нужно побыть раздельно. - Приготовить тебе что-нибудь? – спрашивает она, когда Ким уже почти утопает в темноте за дверью. Спокойно поворачивается, пытаясь заглушить шепот, эхом разносящийся в голове. Ручка двери ускользает из его руки, когда он замечает наклоненную набок голову, встрепанные волосы, по которым она проводит несколько раз рукой, и сонный взгляд, выдававший переутомление. Но это выглядит соблазнительно. - Ты отвратительно готовишь, - хмыкнув, он пристально смотрит на Юрин. - А ты отвратительно целуешь, - ее тон не пытается его поддеть, скорее наоборот в этой фразе скрывается еле уловимая нежность, которую подслащивает шаловливая улыбка. – Но почему меня это даже возбуждает, - ее смех врезается в глубокую дыру между ребрами Джина, запирая эту радость, образуя нечто невероятное, что способно поддерживать жизнь Юрин. Они нуждаются в друг друге. Эта необходимость ломает их кости, но в тот же момент исцеляет. Воспоминания, словно дротики, попадают точно в цель, поднимая волну, затопляющую их сознание. Джин аккуратно прикасается к девушке, боясь, что в любой момент это может исчезнуть, и острая боль пронзит их обоих, заставив содрогнуться все внутри. И пока еще в их окно заглядывает серебристый свет луны, который спасает, не давая утонуть в сжирающей темноте, которая уже не раз прикасалась к их оголенным плечам, они будут вместе. Они будут вместе до самой смерти.