Дмитрий
Роза упорхнула из кабинета, оставив меня наедине с моим перенедодругом, а хер его знает, кто теперь Зеколос?! Хотелось бы конечно верить, что по прошествии этих двух лет в ее сознании что-то поменялось, но, бля, кому я вру, она никогда, ни хуя не делает просто так! В этом вся она!
Я выжидающе смотрел на нее, а она так же сканировала меня, и что это должно значить?
- Ты там, на Ивашкова жаловалась? – я отвернулся и снова направился к своему столу. Какого, ты вообще пришла, Катерина, без тебя так хорошо было! –
Только объясни мне, какую вы игру ведете? Вы якобы друг друга не переносите, и на тебе, подтверждение – драка на парковке, кровь, сопли, слюни, и так далее.
Катя смотрела на меня, ожидая завершения моего монолога, наверняка предрекая мой вопрос. Как меня бесит ее проницательность.
- Только несостыковка – он, такой вот гандон, тебя защищает, просит Розу выгораживать тебя! Мило, правда? – голос мой уже снова переходил на шипение, как же меня они достали! Что она, что Ивашков, терпеть не могу, когда что-то крутят у меня за спиной и они оба это знают, и, тем не менее, продолжают, какие же они друзья после этого?
Катерина с долей самодовольства смотрела на меня, я прекрасно понимал – я полностью оправдал ее ожидания, она ждала этого. Вся моя раздражительность и злость на нее была в соответствии с ее планом, с ее гребаным планом! У нее всегда есть план, боже, она, наверное, даже сексом занимается по плану и расписанию!
- Вообще-то он меня чуть не удушил, – Катя прошла к креслу напротив меня и вальяжно уселась.
- Ты меня за дебила держишь?! – нет на свете более лицемерного человека, чем она, убеждаюсь в этом каждый раз все сильнее и сильнее. –
Послушай, я может, многого не знаю, но это не дает тебе права вести себя как последняя сука. Если ты еще не забыла, срок твой истекает, у тебя еще месяц, затем я хочу, чтобы завещание и все его приложения, лежали у меня на столе!
- Дмитрий, ты немного не о том думаешь! – я видел как Катя пыталась подобрать правильные слова, опять-таки для того чтобы не взболтнуть лишнего.
- Хватит! Хватит юлить, пудрить мне мозги, о чем хочу, о том и буду думать! Привыкла чувствовать себя серым кардиналом, я тебя разочарую, со мной этот номер не прокатит! – я понимал, что своей вспышкой гнева ничего не добьюсь, но сил уже не было, молча, смотреть как она плетет свои сети, и втягивает в это все мое окружение. И если моя интуиция меня не подводит, то уже впутала и Розу, уж слишком они сблизились с ней в последнее время.
- Кем? Серым кардиналом? Дюма перечитал?!– Катя рассмеялась, но это было явно нервное. –
Ты серьезно Дима, думаешь, я играю, что все, что я делаю это только от скуки?! Я делаю все, чтобы защитить близких мне людей, и ты к этим людям относишься тоже!
- Только почему-то от твоей заботы страдают другие! – я уже начинал закипать.
- Если ты о Розе, она случайно под руку попала, – что меня больше всего удивило, я слышал в ее голосе искреннее сожаление. Но ситуацию это не спасло.
Напряжение между нами стало уже выплескиваться в гнев, воздух можно было рассекать, и он бы звенел и стрелял бы молниями. Я осознанно готов был перейти границу вежливости и учтивости, я хотел вывести ее из равновесия.
- Только ты заметила, что близкие люди тоже страдают, и от тебя отворачиваются, даже Игорь. Где он сейчас, ведь он должен тебя поддерживать и защищать от гнева всех и вся, только его что-то не видно, – Катя поднялась из кресла, сжимая кулаки, да именно этого я и добиваюсь, давай злись, пусть ярость тебя переполняет, может это заставит тебя выйти из твоего привычного состояния расчетливой стервы. –
Ведь он не захотел даже выслушать тебя и понять, потому что даже он понимает, что ты перегибаешь палку в своих интригах и играх! От тебя отворачивается самый близкий человек, задумайся, Зеколос! Ты теряешь всех! А из-за чего? Ради власти, которую тебе никогда не получить!
Лицо Катерины дернулось и я увидел ее оскал. Да так, наверное, волчицы защищают своих волчат, так скалятся на врага, так извещают о начале схватки.
- Ты ни хрена не понимаешь, Беликов! Ты далек от этого, слишком уж ты домашний! – голос девушки начал превышать привычную для него тональность, но это еще не был крик, она еще держала себя в руках.
- Куда мне до вас, представителей голубых кровей! Только не забывай, ты сама далеко не так чистокровна, как пытаешься себя поставить! – наверное, это и была та самая последняя капля, которую я с таким желанием выдавливал из нее. Я фактически видел, как что-то в ней сломалось после моих слов, в ее взгляде больше не было того напускного равнодушия, лишь гнев и ярость, дикий огонь, который должен был меня испепелить.
- Спасибо, Дмитрий, – она голосом выделила полное мое имя, с таким презрением и отвращением, что даже мне в моем взвинченном состоянии стало не по себе. –
Не думала, что когда-нибудь услышу от тебя подобный упрек, но что бы ты знал – я никогда не забывала что моя мать шлюха, которая отказалась от меня в пользу развлечениям, беспорядочному сексу и героину, я знаю, кто я! Но это не помешало мне достигнуть того, что у меня есть сейчас. Я такая же, как ты – я никто и звать меня никак, и ты такой же, только я не забываю об этом, именно поэтому я, никогда не хотела здесь работать! Но гибель людей, которые меня вырастили, и дали мне надежду на светлое будущее, вернула меня сюда, и пока я не найду ту сволочь, которая позволила убить их всех, я не успокоюсь.
Она резко замолчала и уставилась на меня. Да, Катерина, я добился того что хотел, я услышал ради чего ты здесь, теперь я знаю, чего ты хочешь на самом деле. Она с удивлением и каким-то непонятным мне облегчением смотрела на меня.
- Доволен? Ты же добился своего, узнал что хотел, – ее голос перешел на шепот, вкрадчивый, так шипят змеи, когда собираются жалить. –
Ты, всегда такой безукоризненно правильный, прибег к методу низшего сорта, к манипуляциям и провокациям, ай-яй-яй-яй! Плохой мальчик, Дима! Ты говоришь, что я заигралась, а ты на себя посмотри, ты человек, который бьет себя в грудь и твердит, что живет по принципам! Так, где же они – ты плевал на свою семью, ты ради собственного удовлетворения готов затащить в постель подростка, потому что она хорошенькая!
Как ножом по сердцу, сука, знаешь куда бить, знаешь, где больнее, знаешь слишком много. Это выше меня!
Я вскочил с кресла и силой стукнул по столу.
- Замолчи!
Но ее уже было не остановить, как и меня, минуту назад:
- Ты прогнил от этой жизни, даже больше моего, ты такой же лицемер, как и я, мы одинаковые! Примеряем на себя роли, которые не по нашим силам!
Она я каким-то непонятным мне удовлетворением смотрела на меня и улыбалась, злобно, хищно, неестественно, как кукла. Гляделки не длились долго, она изящно повернулась и направилась к выходу. Она шла размеренно и вальяжно, но я видел, как ее тело сотрясается от гнева и ярости переполнявших ее, и я знал, кто первый попадется ей под руку – это труп, точно так, же как и в моему случае. Блять, да я такой же, как она! Зеколос права, я стал частью этого мира, этого гнилого мира, сука она как всегда права!
Твою мать, зачем я это сделал, именно сегодня в канун годовщины, завтра мы должны были отправиться вместе на кладбище почтить память ушедшим. Там должны были собраться все двенадцать главных семей и приближенные, которые хотела возложить дань памяти убитым.
- Виновных в трагедии нашли, твоя цель – пустышка, фикция, – я сам не узнавал свой голос, опустошенный, усталый, потерянный.
Девушка остановилась, не поворачиваясь ко мне. Она сжимала и разжимала кулаки, пытаясь взять себя в руки:
- Не глупи, это была тайная церемония, ни один маньяк, террорист или просто наемник не смог бы попасть туда, без помощи изнутри, – она повернулась вполоборота ко мне. Голос ее дрожал, и я теперь не мог понять то ли от гнева, то ли от обиды на меня. –
Это был кто-то свой, тот, кто продолжает здесь работать, тот, кто каждый день здоровается с тобой, к кому ты относишься со своей ебаной учтивостью!
Последние слова она выплюнула, я закрыл глаза и обессилено опустился в кресло – бред, это ахинея! Было же расследование, провели экспертизу, все доказали, все объяснили. На блюдечке поднесли, разжевали, в рот положили, разве, что не протолкнули в горло. Готовая версия, удобная для всех, удовлетворявшая всех и вся. И тут меня осенило, я наконец-то понял, то чего не мог понять эти два года, почему она появилась здесь сразу после трагедии, зачем, кто позвал. Только теперь я это понял.
- Тебя Татьяна вызвала из Тель-Авива, и попросила помочь, – это не был вопрос или предположение, это было утверждение. Она не отрицала и не подтверждала, Зеколос молча, вышла из кабинета, прикрыв за собой дверь.
Опустошение, такое всепоглощающее, испепеляющее, ничего подобного я давно не испытывал. Это была смесь разочарования и смятения, недоверия ни себе, ни Кате, ни кому-либо другому.
Хреновым я другом оказался, если не смог понять и почувствовать когда пускали пыль в глаза, когда с вежливыми соболезнованиями вдалбливали общепринятую версию событий и расследований. Я верил, как осёл, как лох, как ебаный олух, я верил им всем, всем кого так презирал, и на кого так стал похож. Я сам не понял, как я встал и открыл мини-бар (хорошая штука, почему то все считают, что это незаменимая вещь в кабинете какого-то начальника – какая пошлость), но именно он мне сейчас и поможет.
Один стакан, второй - я даже не чувствовал вкуса алкоголя, только вкус горечи, разочарования в самом себе. Я чувствовал себя предателем, я предал лучшего друга, поверив другим, а не себе, или Кате, которая в истерике билась и говорила что все это ложь.
Память решила сыграть со мной в плохую игру, не очень приятную для меня, покидывая воспоминания из прошлого, те воспоминания, которые я всегда старался держать под семью замками.
***
2 года назад, за 5 дней до трагедии.
Встреча директоров и акционеров закончилась, как всегда с криками, визгами, спорами и острыми комментариями, как только отец Ивана, Теодор Зеколос (глава компании на тот момент) мог справиться со всеми ними, найдя индивидуальный подход к каждому представителю одной из двенадцати семей, умудряясь удовлетворить запросы каждого из них.
Мы с Иваном шли уже на парковке, оба уставшие и выжатые как лимоны, мечтая лишь об одной вещи – мягкой кровати. День был настолько сложным и насыщенным, что мне с трудом верилось, что он закончился. Мы остановились возле курилки, Иван вытащил две сигареты из пачки, протянул мне одну. Также молча, мы подкурили и затянулись. Да, вот, то чего не хватало на протяжении 3 часов этих долбанных переговоров.
- Тебе нужно съездить домой, повидать семью, а то ты становишься уже невыносимым! – Иван оторвал меня от рассматривания отъезжающих машин.
- Чего это? – я возмутился, но в целом был с ним полностью согласен, я давно уже хотел слетать домой, я так соскучился по всем ним, мне их страшно не хватает.
- Ты же знаешь, что я прав! Тем более, что тебе необязательно ехать со мной в Монтану, это место где ничего никогда не происходит – глухомань. Церемония будет до невозможности скучной, а наблюдать за твоей кислой рожей я не хочу, – тон моего друга был как всегда расслабленным, в каком-то смысле даже монотонным, он всегда был спокоен и непоколебим, и для этого ему не требовалось никаких усилий, он был просто такой. Мне же, чтобы проявлять хоть десятую часть его спокойствия, нужны были громадные усилия. – Как раз успеешь на день рождение Вики.
Ну, кто бы сомневался, что он все помнит, он всего один раз прилетал в гости вместе со мной, но все запомнил до таких мелочей, и прочувствовал мою семью с первого взгляда – что кому нравиться, что раздражает, это бы его талант, он видел людей насквозь.
- Нет, сначала мы вернемся с Монтаны, а затем уже вместе полетим в Бийск, они все очень хотят тебя видеть. Особенно Соня (в моем рассказе ей на тот момент 15 лет), – я не мог не поддеть моего друга влюбленностью моей сестры в него.
- Эй, смотри, плюну на все, и женюсь, а тебе придется с бОльшим уважением относиться ко мне! – он уже откровенно стебался. – Если серьезно, то я думаю, что она уже забыла меня, подумаешь, приезжал в том году, тоже мне событие.
Мы докурили и сели в машину Ивана.
- Кстати, о сестрах, как там Катя? – я сел на пассажирское сиденье, пристегиваясь – особый бзик моего друга, мы всегда соблюдаем правила дорожного движения.
Иван махнул рукой и вставил ключи в замок зажигания.
- Кайфует, такое впечатление, что у нее там сплошное Рождество, – в голосе отчетливо слышалась тоска. Он скучал по своей сестре, как я по своим сестрам, хоть она и не была родная, но выросли они вместе, он всегда ее защищал, и если кто-то хоть заикался о ее «левом происхождении» сразу, же получал в глаз, так было с самой школы и было по сей день.
- Ее всегда тянуло к армии, в Израиле она получает это с лихвой, – я пытался хоть как-то успокоить друга, но как тут можно говорить о спокойствии, когда твоя родная сестра добровольно ушла служить в Моссад.
- Она же девушка, такая хрупкая, ранимая…меня поражает, как в ней сочетается это все с упорством, прямолинейностью и таким ужасным характером!
- Когда она должна приехать?
- Ты успеешь вернуться с России! – черт, не отвертишься. – И ты прав, никуда не денешься – в бардачке билеты туда и обратно!
Сложно с человеком, который тебя настолько хорошо изучил.
- Ладно, уговорил, – хотя на самом деле я был безумно рад.
- Только не скупи все торговые центры, ты многое можешь купить в Москве! – Иван улыбался, в этот момент мы как раз подъехали к моему дому.
Мы оба вышли из машины.
- Я не смогу завтра с тобой попрощаться – нужно будет собираться. Удачного полета!
Он обнял меня и похлопал по плечу:
- Вот, передашь это своей бабушке, она просила меня еще в ту поездку, – Иван протянул мне коробочку, я открыл ее – там были четки, вроде ничего такого, но что-то в них было такое знакомое, такое привычное.
- Это же твои четки! Иван, ты с ума сошел! – я хотел впихнуть ему обратно, но мне это не удалось.
- Я пообещал! Передавай своим привет! – он быстро сел в машину и сорвался с места.
Это был последний раз, когда я его видел живым. Через 5 дней я потерял лучшего друга. Уже потом, зная о трагедии, я анализировал тот вечер, и у меня складывалось ощущение, что он что-то знал или чувствовал, я так и думал об этом, перебирая его четки в руках.
***
Из воспоминаний меня вырвал чей-то голос:
- Дмитрий! – моя милая подопечная, как же ты не вовремя. Как в замедленной съемке она бросилась ко мне. Интересно, как я выглядел со стороны, наверное, жалко и очень, печально. –
Что случилось? Уже 8 вечера, а ты все еще здесь.
- Роза, Роза… моя Роза, – большего я произнести не мог, я лишь притянул ее к себе, и уткнулся носом в ее очаровательные волосы, вдыхая божественный аромат моего ангела.
Сначала она растерялась, а потом сильнее прижала меня к себе, нежно перебирая мои волосы, я не помню, сколько мы так просидели, я сам не понял, как расслабленно заснул.
Пробуждение было очень странным и очень не приятным, хотя с какой стороны посмотреть, я лежал на диване в обнимку с Розой. Ее голова покоилась на моей груди, руками она обвила мою шею. Беру свои слова обратно, более приятного пробуждения у меня давно не было. Я искоса посмотрел на часы – 6 утра, в 9 нужно быть на кладбище, черт! Но мне так не хотелось прерывать это момент, она такая милая, когда спит, такая расслабленная, не удержавшись, я, провел тыльной стороной ладони по ее щеке.
Девушка зашевелилась во сне, и сонно махая ресницами, раскрыла глаза.
- Дмитрий, - ее улыбка была настолько застенчива и непосредственна, что я даже растерялся. Я смутно помнил, почему она осталась, точно, что я знал, что она пришла как раз, когда я выхлебал бутылку виски в одиночку. Но именно ее присутствие меня вывело из ступора и отвлекло от душераздирающих мыслей.
Кажется, девушка только поняла в каком положении, она сейчас находится, и хотела вскочить и, наверное, смыться, но я не дал ей такой возможности.
- Куда собралась? – я сильнее привлек ее к себе, мне совершенно не хотелось ее отпускать, да и она не сильно сопротивлялась. Я потянулся к ее губам, таким манящим и сладким, как я помню после нашего первого поцелуя и единственного, пока.
- Нам нужно собираться, – хотя если она будет прерывать меня, то возможно так и будет. Роза нехотя встала с дивана. –
Тебе нужно привести себя в порядок, нам нужно будет скоро быть на другом конце города.
Я с усилием поднялся с дивана, чтобы привести себя в норму нужно будет сильно постараться.
- Роза, спасибо, за вчерашний вечер, – я не знал, как выразить свою благодарность, слов было мало.
- Всегда, пожалуйста, обращайся, – она улыбнулась и потянулась ко мне. Слегка прикоснувшись к моей щеке, она прошептала. –
Только до, того как вылакаешь пол литра виски.
Она направилась в сторону выхода.
- У тебя час, мне тоже необходимо привести себя в надлежащий вид.
И Роза снова уходила из моего кабинета, только в этот раз, я точно знал, что это маленькое чудо я никому не отдам, я сделаю все, чтобы она была со мной рядом.
