20 оттенков розового

   — Девушка... — Артур медленно встал из-за стола и, подойдя к Рите, потянул её за руку в сторону зала. Марго встала, подмигнув ошарашенной Таньке, которая так и стояла столбом посреди кухни. Артур повёл сестру мимо зала по коридору. Отворил дверь в спальню, пропуская девушку вперёд. Рита мельком взглянула на Артура и содрогнулась: мужчина смотрел на неё, как на кусок мяса, в который вот-вот вцепится зубами и разорвёт в клочья. — Ты совсем из ума выжила?! — прикрикнул мужчина, медленно надвигаясь на сестру. Дверь за его спиной со щелчком захлопнулась. — Я - нет, а вот ты совсем стыд потерял, не говоря уж о совести, - Марго скрестила руки на груди, повышая голос в ответ. — Всего лишь перепутал номера, - Артур хмыкнул, отвернувшись - ему определенно было стыдно. Девушка видела, что Артур думал о сложившейся ситуации не один час, он думал об этом неделями. Маргарита была готова признаться, что да, его трусость в некоторой мере оправдана, потому что братец и понятия не имеет, что Таня не та, за кого себя выдаёт.    Марго вздохнула. Какой упрямый глупец. — Молодец, что перепутал. — Рита улыбнулась. — Она прекрасная девушка, теперь я понимаю, что тебя в ней зацепило, раз из бабника ты превратился в порядочного человека. — В таком случае, какого хрена ты творишь? У тебя никогда не было девушек, как и мужиков, впрочем. И не говори мне про любовь с первого взгляда. — Просто ей очень нравится Марго, понимаешь? Ну, и как же я могла разочаровать прекрасную даму в том, что так называемая «Марго», с которой она общалась, на самом деле трусливый и упрямый мужик, а я — его сестра. Если честно, то мне бы было просто стыдно говорить, что мой брат такой негодяй. Поэтому, я — ради тебя, Артур! — пойду на великие жертвы и, так уж и быть, стану лесбиянкой. Вот. Как. Сильно. Я. Тебя. Люблю. Марго, исполнив изящный реверанс, улыбнулась мужчине и вышла из комнаты, как можно громче произнося: «Ах, какая я несчастная женщина!» Артур рыкнул, злобно смотря вслед ушедшей сестре. — Перевоспитаю. Это я, черт подери, выиграл спор, а значит, награда должна быть моя.    Следующая неделя прошла у Тани с Ритой, как в зоопарке: они стояли в стороне, играли счастливую пару и наблюдали за тем, как Артур, словно зверь в клетке, мечется из стороны в сторону и совершенно не понимает, что ему делать. А тот и вправду не понимал. Все его планы и задумки разбивались об одну мысль «Она лесбиянка, и я ей не интересен». Поэтому даже спустя неделю он не приступил к решительным действиям. Разве что каждый божий день приезжал на квартиру к сестре. Рита, когда они оставались с Танькой одни (Артур уходил поздним вечером), смеялась и не уставала удивляться тому, как часто их навещает братец: ни разу за всё то время, что они живут каждый в своих квартирах, он не навещал её, а теперь частота его визитов просто выходит за пределы фантастики. Марго была очень артистичной и совсем не смущалась Таньки. Любимым её занятие было дразнить Артура. Когда тот приезжал, уже не выдумывая никаких предлогов, а «так, на чашечку чая», Рита обнимала Таню за плечи и наблюдала, как брат, скрипя зубами, злобно смотрит на Марго, не в силах что-либо предпринять. И так раз за разом. Порой Таня думала: «Как хорошо, что Рита не пытается поцеловать меня. По-моему, Артур бы накинулся на неё». Однако Маргарита не могла все время быть дома, и порой (то были самые счастливые дни в жизни Артура) они с Таней оставались дома одни. И вот тогда чувствовался уют. Они оба его чувствовали. Ощущали это в царящей вокруг атмосфере, в покалывании в пальцах при случайном прикосновении, в лёгком головокружении. Уют был и в интонациях их голосов, которые отчего-то становились бархатными и тихими, похожими на шелест шёлка. Беседы текли размеренно, медленно и вдумчиво. Каждое слово имело свой оттенок или вкус. И когда Артур уже был не в силах сдерживать в себе тёплые чувства, когда ему хотелось сознаться во всех грехах Татьяне, когда он окончательно утопал в её голосе, приходила Рита и выгоняла его домой, утверждая, что им и без него есть чем заняться. Тогда-то он и вспоминал. Вспоминал, где познакомился с Таней и кто она на самом деле. Нет, он не испытывал какого-то отвращения к ней, лишь грусть и капельку надежды – возможно, она полюбит и его. Таня же смотрела вслед уходящему Артуру и устало думала о том, когда же он наконец-то решится и переборет себя. Порой девушке тоже хотелось сказать ему правду, но Рита быстро переубеждала её. Артуру следовало учиться на своих ошибках, научиться отвечать за совершённые поступки, иначе все будет повторяться раз за разом.    Все подобные размышления оставались где-то на задворках сознания, без особого внимания. Таня верила Марго. Раз девушка сказала, что Артур найдёт выход, найдёт смелости признаться, значит так и будет. — Он не умеет отказываться от чего-то, если считает, что это его, — усмехалась Маргарита, рассматривая янтарную жидкость в своем бокале. — Если бы ты и правда была не гетеро, то он бы тебя любой ценой перевоспитал. — Каким образом? — Таня, откусив пирожное, в удивлении подняла взгляд на собеседницу. — Ну, не знаю. Изучил бы досконально психологию, познакомился бы с парочкой людей нетрадиционной ориентации, изучал бы их, следуя за этими несчастными ребятами целый день по пятам... При всей его несерьёзности он хороший малый. Несмотря на то, что сейчас братец полностью поглощен тобой, все равно успевает следить за фирмой. Он обещал отцу и ни за что его не подведет, даже в ущерб себе. — Не мужчина, а мечта, — хмыкнула Танька. Она-то прекрасно знала, что таких людей не существует. — Его минус был лишь в том, что он ходил по бабам, но ты...    Послышалась трель – кто-то звонил в дверь. Маргарита захохотала: — Татьяна, что Вы сделали с этим мужчиной? Обычно я скучала по нему, а теперь он меня раздражает. Ну, ты готова перейти к новой ступени в наших отношениях? — Чего?    Пара шагов, и губы Марго оставляют след от помады на щеке Таньки. Девушка в исступленном изумлении проводит пальцами по своей щеке. — Сейчас будет весело. Если что – оттаскивай его от меня. Хоть я и старше, но братец сильнее будет. — Рита направилась к входной двери, Танька рванула за ней. И, кажется, зря. Артур моментально заметил неровный контур губ на её щеке и в бешенстве уставился на сестру. Та пожала плечами, мол, у любовников так принято, если не знал. Мужчина с минуту стоял молча, пытаясь усыпить в себе пробудившийся гнев и злость: он знал, что Рита его дразнит. Знал! Артур бросил хищный взгляд на Маргариту и молча прошел к Таньке. Девушка вздрогнула, вся сжавшись внутри. Что он собрался делать? Не бить же... В этот раз Таня ощутила тепло пальцев Артура на своей щеке. Они немного грубо стирали с кожи оставленный красный след. — Ты, кажется, испачкалась, — буркнул Артур. Рита за его спиной улыбнулась. «Вот теперь-то он точно перейдет к действию», — облегченно подумала она, наблюдая за тем, как Танька в панике краснеет и определенно не знает, куда себя деть.    Несколько дней после этого случая всё было тихо да гладко. Отпуск Таньки протекал в прогулках по Питеру. Впервые она наслаждалась жизнью. Любимым занятием Гриши во время отпуска было просмотр телевизора, а переключать каналы кабельного стало своеобразным хобби. Таня очень злилась на него за это: в ней энергия била ключом, а её «принц» не был в состоянии даже поднять свою филейную часть с дивана и помочь ей хотя бы на клумбах у дома. Благо в их доме жили добродушные старушки, и с приближением лета она вместе с ними проводила чудные вечера, сажая у их подъезда цветы.    Когда Танька гуляла по Питеру, душа её цвела душистой веточкой сирени. Каждый встречавшийся ей человек был особенным. Казалось, что всё вокруг цвело и пело вместе с ней. Воодушевление и любовь к жизни накатывали волнами, полностью окутывая мысли девушки. Как бы то смешно ни было, но хотелось читать стихи и признаваться в любви каждому прохожему. А если кто-то грустил — дарить ему улыбку и сахарную вату, рассказывая о том, как прекрасна жизнь.    Порой она задумывалась об Артуре: тот не появлялся уже пару дней. Рита убеждала девушку, что всё в порядке и сейчас её братец строит план по порабощению Таньки. Но этого хватало лишь на час, потом беспокойство вновь возвращалось.    И в один из дождливых дней ей позвонил Артур. Он просил о встрече, с такой неуверенностью в голосе, что Таньке стало его жалко. — Риты дома нет.    За фразой последовали гудки – Артур сбросил звонок. Таня улыбнулась: он и впрямь, словно дитя. Девушка не сомневалась, что сейчас все разрешится. Сейчас он признается ей, а она ответит тем же. С преогромным удовольствием.    Беседа их, как и всегда, текла размеренно. Он подхватывал её ход мыслей, и наоборот. В их диалоге не возникало никаких неловких пауз, которые они не смогли бы заполнить. Все паузы были нужны и значимы: для раздумий, для того, чтобы подобрать слова. И в этот раз возникла пауза, которую Артур заполнил неожиданным вопросом: — Почему ты обратила внимание на Марго? — Мужчина внимательно изучает лицо своей собеседницы, пристально вглядываясь в её черты лица. — Даже если бы Рита оказалась мужчиной, как это часто бывает в Сети, то я бы все равно от нее не отвернулась. Мне нравится не то, что она девушка, она мне нравится как человек. Ход мыслей, манера общения... Чувство тепла. — А ты не почувствовала разницы между Марго в интернете и Марго в реальной жизни? — осторожно спрашивает Артур, теребя в руках стакан с чаем. Несколько минут на кухне царит тишина, слышится лишь тихий шепот дождя за окном. Сейчас Тане очень хотелось улыбнуться, но нужно было играть до конца. — Сложно сказать. Скорее всего, почувствовала. Возможно, это излишки интернет-общения, — девушка пожала плечами.    Дальше разговор сбавил свои обороты, совершенно изменившись даже по своей атмосфере: Артур полностью погрузился в свои мысли и на все вопросы Таньки отвечал односложно. А вскоре и вовсе решил уйти, ссылаясь на дела. Таня не обиделась, ей хотелось улыбаться. И надеяться на то, что до Артура дойдёт: чуть больше недели прошло, а прогресса никакого.    Вечером Танька рассказала подруге о том, что у них состоялся разговор и, кажется, вскоре должно что-то произойти, будь то признание, или покаяние в своих грехах. А может и вовсе более активные действия по перевоспитанию Таньки. Девушка не знала, поэтому ожидала чего угодно.