Mostly I'm a Bore

Маленькая комнатка со светлыми стенами и ужасно маленьким окном, как обычно после обеда, была занята двумя друзьями. Алекс и Джек сидели в комнате последнего и занимались своими делами: Алекс — проверкой мягкости кровати, а Джек — домашним заданием. Из небольшого окошка все еще светили нежные солнечные лучи, а вдалеке раздавались птичьи голоса.  — Отличная погода сегодня, — лениво произнес Алекс и лег на живот, подперев челюсть кулаками.  — Ага, — ответил Баракат после небольшой паузы, даже не подняв головы. Он сосредоточенно что-то чирикал в тетрадке и изредка отвлекался, чтобы заглянуть в учебник. — Ты даже не видел! — принялся сокрушаться парень. — Ты все сидишь, уткнувшись в свои тетради, как будто других дел нет! — Черт, Алекс, что ты от меня хочешь? Я зачем тебя позвал? Чтобы ты помог мне с алгеброй. А ты что делаешь? Валяешься в своих грязнющих джинсах на моем свежем постельном белье! — Джек оторвался от тетради, но лишь для того, чтобы кинуть в Алекса учебником. Раздался небольшой удар, затем оглушительное «АУ!» и учебник полетел обратно к своему владельцу.  — Если я тебе так мешаю, — заорал Гаскарт, медленно растирая левое предплечье ладонью, — то тогда я, пожалуй, пойду! Парень встал с кровати и резкими шагами направился к выходу. Уже держась за дверную ручку, он услышал тихий голос из-за спины.  — Ладно, прекрати, куда ты пошел? — пробубнил Джек не особо разборчиво. — Не уходи. Гаскарт широко усмехнулся и, чрезвычайно довольный собой, вернулся на кровать. Он снова лег на живот и оперся на руки. Время тянулось необычайно медленно. Вскоре пение птиц и странный звук, с каким Джек пожевывал колпачок ручки, в конец доконали Алекса. Он быстро сел, сложив ноги по-турецки, и стал пристально наблюдать за Джеком. Он ловил каждое его движение и буквально сверлил парня взглядом. — Эй, Лекс, — раздалось из-под черной с белыми прядями челки, полностью скрывающей лицо говорящего, — тем, что ты пялишься, ты мне не особо помогаешь. Скорее даже наоборот. Никакой реакции. — Твою мать, Гаскарт, прекращай на меня смотреть! — завопил Джек и отбросил тетрадь в сторону. — Мне ску-у-учно! — проскандировал парень и, встав на кровать, начал легонько прыгать. — Прекрати доламывать мне кровать и лучше помоги! — Ну что? Чем я тебе могу помочь? — Алекс устало плюхнулся задницей прямо на подушку, чем заслужил еще один раздраженный взгляд Джека. Его явно бесило такое поведение друга, но он не мог ничего ему сказать. — Что делать с этими косинусами и синусами? Как их сложить? — парень лихорадочно залистал тетрадь в поисках нужной страницы. — Вот, погляди, как это решить? — Джек по-щенячьи посмотрел на друга, чуть выпятив нижнюю губу. — Давай сюда, — громко выдохнув, Гаскарт протянул руку к Джеку, который все это время сидел на полу в нескольких шагах от него. — Не-ет! Мне не нужно, чтобы ты решил, мне нужно, чтобы ты ОБЪЯСНИЛ, как решать, — Баракат глупо улыбнулся и похлопал по ковру ладонью рядом с собой. Еще один страдальческий вздох вырвался из груди Алекса, он потянулся, вяло слез с кровати и буквально упал рядом с Джеком. — Ну и? — пробормотал парень и закатил глаза. — Ну что тут непонятного, а? Смотри: берешь пример, раскрываешь по формуле и… — А откуда ты взял эту формулу? — Джек сосредоточенно следил за тонким пальцем друга, легко скользящим по клетчатой бумаге среди цифр и букв, написанных ужасно кривым почерком. Алекс ударил себя по лбу и перелистнул на другую страницу. — Вот тут, видишь, формула, — зло ответил он и снова заводил пальцем по листу. — А вот здесь почти такой же пример решен. Вот косинус и превращается в синус. А дальше все просто решается. — Прости меня, чувак, — тихо сказал Джек и взял свою тетрадь из рук Алекса. — За что? — За то, что я такой тупой, конечно. — Ты, — начал Гаскарт, но осекся. — Я тебя все равно люблю. — И я тебя, — ответил Джек; он начал крутить ручку между пальцев, но она выскользнула и ударила парню прямо в лоб. Алекс тут же залился раскатистым смехом и уткнулся ему в плечо, крепко сжав его талию руками. Тот чувствовал, как содрогается все его тело от беззвучного гогота. Через какое-то время Алекс перестал смеяться, но сохранил то же положение. Баракат чуть усмехнулся и положил свой подбородок прямо на темечко друга. Высвободив кое-как одну руку из мертвой хватки парня, Джек чуть приобнял его за колени. Они просидели так некоторое время в полной тишине, но тут Алекс сказал: — Знаешь, нам типа должно быть сейчас ужасно неловко… — Я никогда в жизни не чувствовал себя настолько комфортно. — Я тоже, — ответил Алекс. Джек благоговейно закрыл глаза и совершенно позабыл обо всем на свете. Вновь наступила тишина, лишь надоедливые птички изредка перекрикивались за окном.