Cocaine.

      После смерти Майкла я вернулся домой. К родителям. Я не был на его похоронах. Я никому ничего не сказал, я взял некоторые вещи и уехал. Мама была взволнована, но я попросил быть спокойнее, не звонить бабушке, не тревожить ее. Я не сказал о том, что погиб Майкл.       По моему возвращению я не жалел ни о чем. Я почувствовал апатию, пробирающуюся мне под кожу, я чувствовал пустоту в сердце. Горечь, боль и обида чернильной грязью скребли по моей душе. Несколько дней подряд я не выходил из дома. Я сидел и смотрел в аквариум в своей комнате, наблюдая за проворными ловкими рыбками, беспечными, живущими во всех комфортных условиях… Как же легко жить вот так: тебя любят, присматривают за тобой, кормят, вокруг тебя стаи мелких рыбёшек. Ты можешь с ними драться, можешь любить и метать икру, как бы смешно это ни звучало. Но возможна ли жизнь по таким законам? Легко ли жить в стеклянной заперти? Спустя несколько дней я стал чувствовать себя неадекватно: хамил, кричал, ломал вещи. Создавалось ощущение, будто в пустоту внутри меня заложили огромный булыжник, который тянет на самое дно. Определенно я скучал по Касу. Мне не хватало его. Но мысли о нем не могли раскрошить этот булыжник внутри, я чувствовал, что это не из-за тяги к мужчине, я чувствовал, что внутри меня творится какая-то химия, но что это – мне не дано было знать.       Я также встречал и провожал Сэма в бассейн, играл с ним в бадминтон, катался с ним на самокатах наперегонки. Сэм вытаскивал меня из западни забвения, он заставлял меня чувствовать себя лучше, но моя душа продолжала капать чернильной кровью, от которой я не находил спасения. В один день Сэм спросил меня от чего я страдаю. В этих маленьких глазках я видел любовь и искреннее сочувствие, но он всего лишь ребенок, ему свойственна искренность. Я ответил, что мне трудно разобраться в себе. И мой брат, мой любимый младший брат, произнес фразу, которую я запомню навсегда: «Улыбайся, Дин, это же так хорошо!» И я улыбнулся.       Я переосмыслил свои действия и мысли, тем же вечером я отправился в клуб и нашел там дилера. Я познакомился с ним, его звали Роберт, он рассказал мне все «прелести» его жизни, рассказал о главе сего заведения. Я практически не слушал, но я дождался конца его монолога. А затем я ловил кайф, втянув две дорожки кокса. И я почувствовал, как растворяется булыжник, заполнивший мою пустоту, я почувствовал, как мелкая крошка расползается по телу; я чувствовал себя, словно воскрес из праха, и это доставляло неизгладимое удовольствие. А еще через пару дней я все же решил вернуться в Мэдмунд.

Каждую ночь нам так одиноко… Каждую ночь я надеюсь лишь на свет, Что излучаешь ты. Ведь ты веришь в то, что мы существуем, Ты веришь в то, Что у нас есть будущее.*

- Винчестер! – вскрикнула Рейчел, едва заметив меня на пороге моего дома. Они с бабушкой, как понял я, пили чай и миленько болтали, - Сволочь! Уехал, даже не сказав ничего! – она поставила руки в боки и нахмурилась. - Очень рад видеть тебя, милая, - с улыбкой обнимаю девушку, и та в изумлении открывает бесшумно рот, а затем отстраняет меня. - Да ты!.. – ткнула пальцем мне в грудь, - Ты даже на похоронах не был! Ты уехал, никому ничего не сказав! Ты… ты!.. Придурок! – на последних словах девушка состроила кислую физиономию и чуть не расплакалась, а затем крепко обняла меня, - Я волновалась за тебя, Дин. - Я все расскажу тебе позже, согласна? Девушка молча посмотрела на меня и, шмыгнув носом, кивнула в знак согласия. Когда я поздоровался с бабушкой, я понял из-за чего она не звонила нам домой и сейчас она не взволнована. Оказывается, что мама, когда я приехал в штат, сразу позвонила сюда. А тут, в деревне, все разносится очень быстро. Поняв, что мне сложно переносить смерть Майкла здесь, бабушка без обиды отпустила меня к родителям. А мама, в свою очередь, не допытывала меня дома, потому что узнала о смерти Майка через бабушку. Вот такие страсти происходят здесь. Я был рад, что бабушка не обижается на меня, она выразила слова сочувствия и отправила нас с Рей развеяться подальше от дома. Но для начала мне нужен был Кас.

***

      Кас встретил меня без толики радости, но и грусти в его лице я не видел. Открыв мне дверь, он молча уставился на меня, сканировал взглядом полминуты, а потом чуть нахмурился, отчего между бровей залегла глубокая морщинка. - Привет, - шепотом произнес я, чуть улыбнувшись. Кас без слов схватил меня за грудки ветровки и, втянув за собой в дом, захлопнул входную дверь, спиной прижимая меня к ней. Он объял руками мои скулы и начал страстно целовать, кусая за губы, натыкаясь зубами на мои зубы. Чувствуя прилив нежности и теплоты внутри, сжимаю пальцами его плечи, пытаюсь вставить хоть слово, но мужчина не дает мне этого, прижимаясь всем телом. - Каа-ас… - тихий зов получился протяжным, похожим на стон, вырвавшийся между наших губ. Мужчина, не говоря ни слова, не отпуская меня, стал пятиться в сторону дивана, стоящего в прихожей, и, как только мы его достигли, развернулся и повалил меня на мягкую обивку, обтянутую черным латексом, а сам устроился между моих ног, не разрывая поцелуя. - Ох, Каа-аас… Что ты делаешь… Не наа-ах!-наадо… - внутри стали завязываться узелки возбуждения, и я понял, что сейчас произойдет то, что кардинально изменит нашу с брюнетом жизнь. Я не был морально готов к такой развязке, я знал, что когда-нибудь это случится, но не думал, что сейчас, сегодня… - Хочу тебя, Дин, - шепчет в губы, смотрит в глаза, в которых явно видна похоть и огромное желание, глаза налились нежностью и любовью одновременно… Приобнимаю его за плечи, а он яро расстегивает молнию на моих джинсах, которые уже, кажется, стали мне малы в области паха. - Кас… - прикусываю его губу, когда он избавляет меня от штанов и начинает приспускать свои, - Каас… Я не знаю, почему я стонал его имя. Не знаю, что это было за наваждение: слишком сильное возбуждение, либо сила мужчины, нависшего надо мной. Я не отдавал себе отчет в своих действиях, я делал так, как требует мое тело, как требуют наши с ним тела. Оставшись в одних боксерах, Кас прижался бедрами к моему паху, и я почувствовал его горячий член, приникнувший к моему сквозь тонкую ткань. Рвано вздохнув, брюнет продолжил целовать меня, посасывая мой язык. - Я скучал, - опаляет дыханием мой кадык и проводит по нему короткую дорожку влажными губами,- Не делай так больше… не бросай меня одного… Стиснув зубы, рычу, слегка постанывая; Кас, зажавший наши члены между бедрами, рьяно двигается, трется об меня всем телом, заставляя постанывать под его тяжестью, наращивает темп, уперевшись лбом в мое плечо. Чувствую испарину на своем лице, прикрываю глаза, слышу тихие постанывания Каса в такт движениям. Улыбаюсь, забираюсь руками под его футболку и чуть царапаю бока, вытягивая из мужчины протяжный стон наслаждения. Чувствую совсем близкую разрядку, пытаюсь свести колени, зажимая Каса между ног, ловлю его губы и упоенно целую взасос. - Аааа! Каас! Каас! Стооой! Мммм…. – запрокидываю голову назад, и мужчина впивается в кожу на моей шее, втягивает ее и зализывает горячим языком. Толкается еще несколько раз и обмякает на мне, целует в губы, и я кончаю следом за ним, ощущая липкую сперму в своих трусах, растекающуюся по лобку. - Обожаю тебя, - шепчет, улыбаясь, и снова умопомрачительно целует. - Не хочешь сходить в душ? – ухмыляюсь, поглаживая влажную от пота спину брюнета и причмокивая губами. - Вдвоем? – вскидывает брови и обнажает ровные зубки. - Ты видишь здесь кого-то еще? – театрально осматриваюсь по сторонам, хихикая. - Как бы я хотел, чтобы тебя было в тысячу раз больше, - аккуратно целует меня в кончик носа и приподнимается. - Я уж думал, что ты трахнешь меня, - пытаюсь подавить смешок, говоря "между делом", загоняя Каса в краску. - Так ты хотел, чтоб я тебя трахнул? – он строит брови домиком и нарочито медленно ведет рукой по моему бедру, - Я посчитал, что мы еще не готовы к этому… - Ты правильно подумал, - большим пальцем правой руки прикасаюсь к его нижней губе, - Пойдем скорее в душ, мне кажется, что сейчас я залью спермой твой красивый диванчик, - играю бровями, вызывая у Каса полуулыбку, и он, наконец, слезает с меня.