Девочка с куклой придет непременно

      Детская комнатка была освещена тусклыми пурпурными красками утра. В проникающем в окно бледном солнечном свете изящно переливался детский миниатюрный белый гробик, стоящий в центре комнаты. И вот, крышка детского гроба открылась, девочка с красивым фарфоровым личиком, оглядывалась по сторонам. Она быстро вылезла из гробика, избегая солнечных лучей, просачивающихся сквозь бархатные портьеры и способных сжечь её. Трепетно прижимая к груди куклу, цвет волос которой повторял её собственный, девочка тонкой ручкой открыла тяжелую дверь комнаты. Откинув с лица золотые кудри, она направлялась к лакированному и высокому гробу, темно-бордового дерева.       - Луи, - прозвенел голосок в комнате, как серебреный колокольчик.       Она еле сдерживала слезы, но в ответ услышала лишь тихий храп вампира. Бровки сошлись на переносице, медленно отодвинув крышку чуть в сторону, она заглянула внутрь и увидела спящего вампира. Пряди его черных, как смола длинных волос, лежали на бледном лице и касались длинных ресниц. Пухлые губы были чуть приоткрыты. Вампир сладко спал, за последние несколько дней он сильно измотался. Нежно коснувшись его щеки пальчиками, ребенок закрыл крышку гроба и покинул комнату.       Маленькая хрупкая фигурка недолго стояла посреди большого, завешанного картинами и освященного свечами коридора. Девочка зашагала к комнате второго вампира, половицы скрипнули под её легким шагом. Её большие голубые глаза распахнулись, когда её взору предстала ослепительно светлая комната. Казалось, свечи были зажжены и расставлены по всей комнате. Канделябр со свечами стоял даже на черном высоком рояле, притягивающем к себе внимание. В этом ослепительном сиянии свечей ребенок напоминал ангела. Её красота затмила всю комнату.       Ангел сразу перевел взгляд на черный, покрытый лаком возвышенный гроб. Девочка провела тонким указательным пальчиком по крышке, будто рисуя какие-то узоры. Улыбнувшись какой-то чудовищной улыбкой, она усердно стала стучать маленьким кулачком по крышке гроба.       - Лестат, - пролепетала она бархатным голоском, прижимая к груди фарфоровую куклу.       - Лестат, - снова прозвенел более призывный голосок.       - Да, что?! - раздался вскрик вампира с наигранными нотками любопытства.       Он слегка ударил носком лакированного туфля по внутренней крышке гроба, все ещё лежа в нём, а после ударил по крышке ногой, так что она взлетела в воздух, коснулась потолка и с грохотом улетела в противоположенную стену. Этот взрывной жест нисколько не испугал девочку, напротив, в её больших и ясных глазах заиграли искорки внутреннего света. Словно сам Граф Дракула, вампир стеклянными невидящими глазами уставился в противоположенную стену и ровно как натянутая струна, сел в гробу, переводя взгляд на "объект" его пробуждения. Густая грива совершенно белокурых волос, свободно спадала и едва касалась широких плеч. Белые брови были нахмурены, а полуулыбка выражала злость и раздражение, левый глаз нервно дергался.       - Лестат, мне приснился очень нехороший сон...       В отблесках свечей её личико приобретало особенно белоснежный оттенок, подчеркивая детскую пухлость, а в приоткрытом ротике отчетливо виднелись клыки.       - Клодия! Сколько раз я просил тебя не будить меня? Прекрасно знаешь, что когда просыпаюсь, я злой! - фыркнул Лестат, убирая с лица непослушные чуть вьющиеся пряди.       Девочка-вампирша молчала. Карета с грохотом пронеслась по мостовой. Сквозь тяжелые бархатные портьеры темно-алого цвета просачивался дневной уличный свет.       - Мне страшно одной...       Дрожа с ног до головы, девочка перевела пристальный взгляд на окно.       - Иди в свой гробик, Клодия! Я тебя не пущу! И не строй из себя невинную крошку! Я тебе не Луи! Я не куплюсь на твои слезы!       Казалось, на лице Лестата промелькнули все эмоции, а в конце он состроил гримасу, сделавшую его лицо похожим на череп.       - Ну, пусти! - Клодия оперлась ручками о ребра гроба, вглядываясь в голубо-фиалковые глаза вампира своими чисто-голубыми, а потом погрустнела и закрыла личико руками.       - Мне самому мало места в этом чертовом гробу! - с фальшей произнес белокурый демон, даже не думая пускать в свой гроб ребенка, всхлипывавшую девочку.       - Значит... Придется будить Луи, - сквозь "слезы" прошептала она и с обидой оглядела вампира.       - Луи спит? - только и поинтересовался вампир, пытаясь понять глубину её молчаливого взгляда.       - Да, он спит...       Казалось, "слезы" потоками стекали по её припухлым щечкам. Лестат нервно прикусил губу, оперся руками о стенки гроба и глухо задышал.       - Я советую тебе, пойти в свою комнату и лечь в свой новый беленький гробик! Там уютно и в самый раз для тебя! - Лестат взмахнул рукой. - Спокойно спи тебе, и не буди "родителей"!       Бросив эти слова в сторону ребенка, вампир улегся в гробу. В ответ послышались рыдания.       - Что ты плачешь? - Он глубоко вздохнул.       Он оглядел девочку, бросая взгляд на её прямое белое платье с буфами и голубыми атласными ленточками. Личико её обрамляли вьющиеся волосы, которые золотистыми кольцами ложились на её грудь.       - Ты злой, нехороший! - на маленьком личике изобразилась ярость.       - Вот как?! - не на шутку разозлившись, Лестат стал испепелять Клодию взглядом.       - Да! Так! - высоко задрав голову, она скривила губы.       "Слезы" давно испарились, осталась лишь злоба и ненависть во взгляде.       - Ты... Маленькая безобразница! - закричал вампир, так же злостно ухмыляясь.       - Знаешь, пока что я ничего не делала безобразного...       Казалось, гнев рвал ребенка изнутри, любой смертный непременно бы лишился дара речи, был бы шокирован от такого поведения "пятилетнего ребенка". Клодия перевела полный ненависти взгляд на свою куклу, словно получая удовольствия от всего это, она оторвала куклу от своей груди и бросила на пол. Кукла упала, Лестат чувствовал какое-то смутное, беспокойное предчувствие, исходящую силу из совсем недетского взгляда опущенных глаз Клодии. Она подняла ножку и нещадно наступила туфлей на фарфоровое личико, так похожее на её собственное лицо. Послышался хруст, похожие на осколки хрусталя кукольные глаза теперь внимательно смотрели на вампира. Клодия самодовольно ухмыльнулась, переводя взгляд на Лестата.       - Какая трагедия, отец.       Кукольное личико исказилось в насмешке. В ясных голубых глазах отражалась душевная боль, однако клокочущая в душе ярость не уступала место этой боли. Личико "ребенка" совсем побелело. Она оперлась хрупкими ручонками о ребро гроба и поддалась вперед, наклоняясь к вампиру. Она была напряжена. Её золотые распущенные локоны сияли как драгоценные камни в мерцающем сиянии свечей. Лестат прищурился, пытаясь "залезть" в её маленькую чёрную душу. Он сжал губы в тонкую линию, а потом неожиданно для Клодии, громко расхохотался.       Это встревожило её, она почти потеряла самообладание. Казалось, их безмолвные взгляды длились вечность. Во взгляде Лестата читалась насмешка, во взгляде же Клодии читалось неприкрытое презрение. В комнате была напряженная атмосфера, когда двери комнаты настежь распахнулись. Высокий брюнет стоял на пороге, опираясь руками об косяки проёма. В отблесках свечей четко вырисовывались линии его красивого лица. В его зелёных глазах читалась тревога. Он взволнованно смотрел на пару вампиров. Золотоволосая девочка и её отец, светловолосый демон с оскалом на лице.       Луи прикусил губу, такой хрупкий на вид, но такой же опасный, как и эти двое. Такой же убийца и хищник в ночи, убивающий свои жертвы. Сколько погибло людей в его нежных роковых объятиях? Сколько жертв, смотрело в его необычайно зеленые грустные глаза, прежде чем были осушены до дна? Он тревожно оглядел куклу, лежащую на полу, и остановил внимательный взгляд на её разбитом фарфоровом лице. Как и Лестата, его словно насквозь пронзили, стеклянные кукольные глаза.       - Клодия...       Луи смотрел на хрупкую спинку малышки. Клодия же в свою очередь испепеляла глазами Лестата, а потом она убрала руки от его гроба, отошла на шаг, поставила ножки в белых туфельках вместе.       - Луи! - она вскрикнула имя вампира и заплакала.       Комнату оглушили тихие всхлипы. Лестат настороженно выпрямил спину, по-прежнему сидя в гробу. Ему не нравилась вся эта... Эта игра.       Тонкие черты лица Луи исказились, его сердце разрывалось. Девочка подбежала к вампиру и протянула ручки, задирая голову и смотря на него огромными глазами. Он тут же поднял её на руки и обнял, целуя её нежную шейку и щечки, с которых катились слезы.       - Почему ты плачешь, куколка?       Черные пряди волос Луи спадали с плеч и ложились на бледное лицо. Он подозрительно посмотрел на другого вампира.       - Лестат злой! Он не пускает меня в свой гроб! А мне... Мне та страшно и холодно в своем гробу! - она откинула с лобика кудри, её душили рыдания.       Белокурый вампир ухмыльнулся, не веря этим слезам, этой выходки, которую Клодия специально устроила для Луи.       - И не пущу, - строго отрезал Лестат.       - Лестат! Нужно было мягче, - Луи покрывал маленький лобик поцелуями.       - Луи, пойдем спать в твой гроб. Мне холодно...       Клодия прижалась своим хрупким тельцем к груди вампира. Её густые волосы осыпали его стройные плечи.       - Конечно, пошли, - он нежно улыбнулся, перебирая в пальчиках её шелковые волосы, такие приятные на ощупь, она делала то же самое.       - Ты самый добрый, - прошептала она ему на ушко детским голоском и прикрыла глаза так что её ресницы буквально легли на щечки.       - Луи! Ты ребенка усыпи и возвращайся ко мне!       Лестат улыбнулся самой провокационной улыбкой и разлегся в гробу, вытягивая длинные ноги за пределы гроба. Детские глаза распахнулись.       - Ты же говорил, тебе самому мало места в этом гробу?! - голосок Клодии похолодел, Луи снова растерялся.       - Запомни, Клодия, для моего Луи оно будет свободным всегда.       - Я не лягу с тобой, - холодно ответил брюнет, обхватывая руками талию девочки. - Как можно было обидеть ребенка?!       Луи, рыча, оглядел Лестата и развернулся, намереваясь выйти из его комнаты.       - Луи... Он чудовище, и не любит меня...       Клодия, казалось, задрожала тельцем, перебирая в пальчиках волосы Луи и обхватывая в ладошке столь черные пряди. Наблюдая за поведением Клодии, Лестат театрально расхохотался. Он развалился в гробу, заливаясь истеричным смехом, его острые клыки сейчас особенно бросались в глаза.       - Рррр...       Терпению брюнета пришел конец, он опустил Клодию, бережно ставя на пол, и развернулся. Зарычав, он бросился на вампира. Подлетел к нему и залез на его гроб. Полусидя, он схватил Лестата за грудки и поднял его в воздухе.       - Ты дьявол! Я всегда это знал, но не смей обижать Клодию!       По мере того, как он говорил ярко-зеленые дуги его глаз становились темнее. Длинные пряди волос покрывали его плечи и падали волной на красивое лицо. Лестат невольно засмотрелся в его интересные глаза. Опьянел от удовольствия этой близости. Его создание, его Луи был в ярости, и от этого он получал неимоверное удовольствие. Его сверкающие кобальтовые глаза сияли. Луи словно дикая пантера склонялся над Лестатом, его брови были нахмурены, но ненависти во взгляде не было. Он напряженно дышал в губы создателю, а тот в свою очередь нагло улыбался, невинно приподнимая светлые брови.       - Оу, Луи, да ты... Такой сердитый, - возбужденно прошептал Лестат в губы Луи, а после перевел взгляд на Клодию, стоящую в немом удивлении и растерянности, глаза её были широко распахнуты.       - Дорогая, ты ведь знаешь, что я тебя очень люблю. Просто порой бываю злым. Во всяком случае я не хотел обидеть тебя или довести до слез. Наша лапочка-смерть, - гордо улыбнулся он, смотря в её обреченные глаза.       Она хладнокровно поправила платьице, развернувшись, вышла из комнаты, хлопнув дверьми.       - Куда... Куда она? - Луи оторвал взгляд от изящных губ Лестата и ослабил хватку, полуобернувшись, посмотрел на захлопнутые двери комнаты.       - Как это куда? Спать! - воскликнул Лестат и положил кисть руки на плечо своему спутнику, желанно дыша в его белоснежную шею, владелец которой опирался коленом о стенку гроба и нависал над Лестатом.       - Ушла? А как же я? - чуть грустно прошептал Луи.       - А ты со мной! - хитро улыбнувшись, Лестат обхватил хрупкую талию Луи и резко затащил в свой гроб, повалив его на себя.       - Лестат! Ты сошел с ума?!       Луи явно смутился близости, он всего лишь один раз спал в одном гробу с создателем. В первый день своего обращения. Он попытался вырваться, вылезти из гроба, но Лестат держал его так крепко, что он даже не мог пошевелиться. Он лишь чуть испуганно дышал.       - Я хочу, чтобы ты был рядом, - спокойно прошептал Лестат, обвивая талию Луи кольцом своей руки и прижимая все сильнее и сильнее к себе.       - А как же... Как же Клодия? Я не могу с ней так поступить! Отпусти! Лестат, что ты задумал? Я серьезно! - Луи ударил Лестата кулаком в грудь, от чего на его лице расцвела ещё более хитрая улыбка.       - Она уже давно все поняла и уже сладко себе спит. По-моему и нам пора выспаться, не так ли, Луи? - поиграл бровями Лестат, мягко поглаживая пальцами бедро Луи.       - Ах ты... Ты... Ты невозможен! Отпусти меня немедленно! - Луи снова стал отчаянно вырываться, однако гроб был узкий, и места двоим было впритык.       - Прекрати так сопротивляться Луи! В кого ты такой импульсивный, м?       - Не прекращу! Никогда! Я буду сопротивляться до последнего!       Брюнет выругался по-французски, гроб ерзал по полу. Лестат трепетно удерживал свое создание.       - Подари мне всего лишь один день, - Лестат накрыл своими губы любимого создания, от чего Луи сразу расслабился. - Вот так. Тш...       Лестат улыбнулся самой приятной улыбкой, крышка уже лежала рядом с гробом. Откуда она могла там оказаться, было не известно. Лестат высунул руку за пределы гроба и, взяв крышку одной рукой, мгновенно накрыл ею гроб. Узкое пространство залила темнота, Луи вздрогнул.       - Лестат, - он сжал губы, все ещё пытаясь отстраниться как можно дальше от светловолосого демона, но место не позволяло.       - Глупый, - улыбнулся Лестат, запечатлев на шеи Луи поцелуй, как раз в том месте, где билась артерия.       - Я не глупый! - возмутился Луи.       - Давай спать, мой глупыш.       Лестат сжал в объятиях свое создание и прикрыл глаза, улыбка на его устах не исчезала. Луи убедился, что Лестат в адекватном состоянии и, расслабившись, тоже отдался во власть сна.