Жить дальше

Китнисс сидит у окна, прислонившись разгоряченной головой к стеклу. Прохладный воздух из щели слабо холодит лицо, заставляя неловкий румянец сойти с щек. " Я люблю тебя всю свою жизнь" " Знаю, немногое изменится... Но для меня это важно. Мне важно знать, кто мы друг другу, Китнисс..." Она вспоминает его голос, мягкий, но в то же время достаточно серьезный. Он не настаивал, но чувствовалось, что это для него очень важно. Так и было. И девушка это знала - в отличие от своих собственных чувств и мыслей. " Все самое страшное, ужасное, кровавое - в прошлом. Больше никого не придется закрывать собой, Китнисс. Можно подумать и о себе. О нас." А чем-то раньше было проще. На войне, как бы парадоксально это не звучало, было проще. Когда человек на волосок от неминуемой смерти, гораздо проще решить, что ты к нему испытываешь. Китнисс задумывается на долю секунды: что бы было, если бы Питу угрожала беда? Ответ пришел мгновенно. Конечно же, она бы бросилась наперерез смерти, чтобы закрыть его собой. А почему? Она ведь не знает. Мыслей так много, что у Победительницы снова разболелась голова. Почему? Наверное, из-за того, что Мелларк пострадал на этой войне больше других. При том, насколько много света было в этом человеке, Китнисс не могла позволить ему пострадать. Не могла даже представить, что Пита Мелларка больше не будет на свете, что его глаза цвета июньского неба больше никогда не увидят света, что его сильное сердце замрет и остановится раз и навсегда. Он не заслужил смерти. Он заслужил Жизнь - настолько счастливую, насколько это возможно. Он заслужил большую семью, о которой так мечтал: любящую жену и много детишек, души не чающих в отце. Он был бы прекрасным отцом. Казалось бы, в чем проблема? Он мог бы найти себе прекрасную девушку, жениться на ней и забыть, как страшный сон, свою прежнюю жизнь: это то, что все делают. Только страшные сны никогда не забываются. Они ярче, реальнее, сильнее жизни; от них не избавишься. И Китнисс почему-то подозревает, что он не сможет найти другую. Не сможет быть счастлив с кем-нибудь другим и в половину того, насколько мог бы. Но что может сделать она? Глупая девчонка, только и умеющая, что стрелять из лука, да немного петь? Китнисс - прилежная жена и мать? Скажете тоже! Китнисс хмыкнула при картинке, услужливо подброшенной воображением: она и дети, которых она ведет из школы домой. Бред. Сумашествие какое-то! Совершенно невозможно! А все почему? Китнисс помнит тот день, когда она проводила отца на работу в последний раз. Как бежала в угольной пыли и пепле, таща на руках испуганную и всхлипывающую Прим, как искала отца. И как не нашла. Как шла на кладбище, толкая ногами камушки, а в голове стучалась фраза, сказанная какой-то старушкой: "Умер..." Тогда маленькая Китнисс дала себе слово, что больше ни к кому не привяжется и, тем более, никогда не выйдет замуж. Потому что даже спустя десять лет она помнит эту рвущую боль в груди, это отчаяние и вынужденные слезы в кулак. Потому что кричать было нельзя. Но ведь Пит не такой. Он не оставит ее. Он обещал. И она обещала себе, что не даст ему страдать. Он не заслужил боли - он заслужил Счастья. Китнисс встает и откашливается. Из последних сил собирается и выходит из комнаты, натягивая на лицо нормальное, человеческое выражение лица. С каждым шагом сердце бьется громче, больнее, сильнее - будто отбивает последние минуты. Глупо, нужно торопиться. Китнисс хватает одного взгляда в гостиную, чтобы все понять. Пит сидит на диване и смотрит в одну точку - на его лице не отражается никаких эмоций, в глазах пусто. Сердце девушки болезненно сжимается, и она не выдерживает: быстрым шагом она пересекает гостиную и опускается на колени перед парнем, ставшим для нее символом надежды и спокойствия. Рука Китнисс слегка дрожит, когда она дотрагивается до его щеки, трепетно беря его лицо в ладони. - Всегда, Пит... Слышишь, всегда... Зрачки парня на мгновение дергаются. Он переводит еще затуманенный взгляд на девушку и будто не узнает ее. Однако взгляд, полный тревоги и любви, говорит ему то, чего он не расслышал. Он быстро прижимает ее к себе, устало склонив голову на ее плечо и вдыхая запах ее волос. Теперь он может жить дальше.