фик одиннадцатый

Роману нравилось то, что он видел. Он склонился над Дином и погладил того по голове, словно пожурил послушного пса. Эмброус выматерился, насколько это было возможно, и попытался стряхнуть руку Рэйнса со своей головы, но Роман ухватил кудри того в кулак и больно потянул. — Не дергайся. Хуже будет. Эмброус что-то промычал, на что Рэйнс только ухмыльнулся. Затыкать Дину рот не только членом, было иногда полезным, а то обогатиться на пару-тройку новых матерных выражений не составило бы труда. Дин мог бы вытянуть кляп без проблем, но Роман захотел так, значит, будет так. И руки, связанные у Дина на запястьях, и то, как он стоял — облокотившись на локти и колени, выпятив зад, открывая на полное обозрение свою пятую точку, — это было именно так, как сегодня хотел Роман. Рэйнс провёл широкой ладонью вдоль позвоночника Дина и ухватил того за ягодицу, сильно сжав, оставляя следы от пальцев. Затем погладил дырку, проникая средним пальцем, большим же обводя по коже вокруг. Дин сжался и протяжно застонал. Ему хотелось больше и прямо сейчас. Рэйнс усмехнулся в бороду и, наклонившись, укусил Дина за загривок, словно кобель, утверждающий права на свою сучку, и заставляющий её стоять смирно. Эмброусу всегда нравилось под Романом. Ему вообще нравилось с Романом. В любом месте и в любое время. Тот драл так хорошо, так хорошо вытрахивал из него всю дурь, все злобные, грязные мыслишки, что оставалось потом растечься лужицей по кровати, полу, да где угодно, и довольно пускать пузыри от посторгазменного восторга. Роман протолкнул еще два пальца. — Двигайся, — скомандовал он, и Дин принялся раскачиваться на его руке, трахая сам себя, виляя задом, стараясь найти именно тот угол проникновения, который принесёт больше удовольствия. Рэйнс чуть склонился над ним, погладил второй рукой его живот и ухватил за член, больно сжав. — Не так быстро, ты же не хочешь, чтобы мы закончили? Эмброус мотнул головой и уронил её на руки, жмурясь от разрывающего желания продолжить трахать себя романовскими пальцами и желанием умолять, чтобы его уже, наконец, трахнули потрясающим, толстым членом всё того же Романа. Рэйнс вытащил пальцы из задницы Дина и вновь потянулся к волосам того. Ухватив за влажные кудри, он несильно потянул на себя, заставляя Эмброуса встать на колени. Вытащив кляп другой рукой, он тут же приник к сухим губам Дина в жадном, собственническом поцелуе, облизывая и посасывая чуть потрескавшиеся губы. Дин старался ухватит язык любовника своими губами, всосать его в себя, умоляя тем самым о большем. Роман зарычал и неаккуратно потянул Эмброуса к своему паху. Тот вновь оказался в колено-локтевой, но уже насаженный ртом на член Романа. — Расслабь горло, — мягко, но с командными нотками, гладя Дина по щеке, и тот подчинился. Роман обхватил его голову двумя руками и принялся аккуратно проталкиваться внутрь, чувствуя, как глотка Дина принимает его почти целиком. Эмброус закашлялся и часто задышал носом, из глаз брызнули слезы, но ему было отчаянно хорошо. Ему было невероятно хорошо от осознания того, что он беспомощен сейчас перед Рэйнсом. Роман вошел до упора, почти утыкая Дина носом в свой лобок, чуть подождал, и также медленно двинулся обратно. Губы Дина распухли, он хватал ртом кислород и старался не закашлять, как только Роман вышел из него. — Еще? — и Эмброус только кивнул, жадно открывая свой рот и вытаскивая язык. Он несколько раз лизнул головку романовского члена, прежде чем Роман опять толкнулся вглубь. На этот раз он почти не осторожничал, принялся медленно двигать бёдрами, оставляя одну руку на затылке Эмброуса, а второй потянулся вперед, по спине того, по ягодицам и проталкиваясь в раскрытую дырку. Дин под ним застонал и закашлялся, но Роман не остановился, продолжая трахать рот того своим членом, а задницу — пальцами. Глаза Рэйнса потемнели, но дыхание оставалось почти спокойным. Казалось, что это не на нём сейчас применяют свои познания в «глубокой глотке» и не его пальцы жадно принимает в себя тугая эмброусовская задница. Но внутри всё кипело, буквально пылало. Роману нравилось подчинять себе Дина, нравилось смотреть, как тупая ярость в его глазах, желание доминировать, резко сменяется желанием подчиняться, как тот буквально падает на спину и раздвигает свои ноги. Он вновь вышел из динова горла и дал тому продышаться, взгляд у Эмброуса был уже совсем шалым, и он, казалось, мало что соображал. Лишь облизывался часто-часто и сглатывал, хрипло дыша. Роман свободной рукой стёр с уголков губ и подбородка слюну и свою смазку вперемешку, и мягко улыбнулся. Дин потянулся за поцелуем. Роман позволил ему подняться на колени, всё также не слезая с пальцев и прижал к себе, втрахиваясь языком в рот и пальцами в задницу с каким-то остервенением. Он повернул Дина к себе спиной, вытаскивая пальцы, заменяя их членом, и вошел одним сильным движением. Эмброус чуть вскрикнул, дергаясь, подаваясь вперед, вновь почти падая на локти, но Рэйнс не позволил. Он прижал Эмброуса к себе спиной и принялся трахать сильными, короткими толчками, зарывшись лицом тому в волосы, прижимая связанные руки Дина тому к груди, не давая возможности коснуться своего члена. Эмброус дышал через раз, сипло выпуская воздух из своих лёгких, понимая, что от него ничего не зависит, что сейчас всё именно так, как хочется Роману. И это прекрасно. Дин жмурился от удовольствия и боли, приносимые движениями в его теле, кусал свои губы и царапал свою же грудь коротко стриженными ногтями. Роман не издавал ни звука. Он только рвано дышал и всё ускорял напор и темп. — Ты же у меня послушный? – жарко зашептал Роман в покрасневшее ухо Дина. Тот смог только кивнуть. — Тогда считай и на пятом я хочу, чтобы ты кончил. Роман схватил его за сильные бедра и теперь принялся почти полностью выходить из узкой дырки и с силой вгонять обратно. Дин считал. Считал, как мог, стараясь не орать от невероятного удовольствия. И, как и хотел Роман, как только Эмброус дошел до цифры пять, его скрутило одним из самых сильных оргазмов в его жизни. Тело билось в судороге, пальцы на ногах поджались, а зубы пришлось стиснуть так, чтобы не сорвать голос. Тело обмякло в руках Романа, и Дин с удивлением понял, что Рэйнс тоже кончил. Они повалились на постель, Роман всё еще прижимал Эмброуса к своей груди, и всё также был внутри него, чувствуя последние всплески удовольствия Дина, и как жадно пульсирует дырка на его опадающем члене. Рэйнс развязал Дину руки, поглаживая покрасневшую кожу на запястьях и поцеловал того во влажное плечо. Он уже хотел было отсторониться, но Эмброус схватил его за бедро. — Останься, — он потянулся за пультом от кондиционера и выкрутил почти на максимум, чтобы можно было не отлепляться друг от друга в поисках одеяла. Роман еще раз поцеловал его, но уже в доверчиво подставленный рот, и улыбнулся. Дин был диким, необузданным психом, под маской которого скрывался чуткий и ранимый мальчишка.