Неудачная колыбельная.

- Эти чёртовы люди! Снова засунули нас в этот чёртов мир! Чтоб их черти взяли!- Крад казался совершено спокойным, его лицо не менялось, сохраняя выражением усталого аристократа. Не смотря на это, звонкий голос звучно разносился по маленькому домику, успевшему зарасти паутиной и окружить себя непроходимыми сорняками. Дарк улыбнулся, слишком рассеянно и пресно. - Этот чёртов Сатоси! И этот чёртов Нива!- Крад закинул ногу на ногу и подпёр щёку рукой. Перчатки он снял, поскольку те запылились после уборки, и теперь на фоне тёмного дерева его пальцы казались особенно хрупкими, совершенно девичьими. Дарку ужасно хотелось спать. - Хватит чертыхаться,- вор-призрак встал с продавленного кресла и отряхнул тёмные штаны. В воздухе затхлость переплелась с запахом травы и цветов, идущим из заросшего сада. Солнце уже почти скрылось за линией горизонта, превращая небо в огромную красно-рыжую рану. Крад не смотрел в окно, он терпеть не мог подобное зрелище, насмотрелся уже. Уж лучше спеть колыбельную этому придурку, защитнику людишек. Дарк уловил мысли Крада, снова улыбнулся. Ему хотелось оказаться на крыше дома Нивы, взять бинокль и рассмотреть в деталях дом Рисы. Лес вокруг их дома мерно шумел. Старая кровать тихо скрипнула под тяжестью тела юноши. Крад задержался чтобы снять плащ и развязать хвост. Цепкая рука вцепилась в его волосы и заставила улечься в разы быстрее. -Шёпотом тихим зашлись небеса, К нам подбирается злая гроза. Вороны-птицы плачут в лесу, Смерть заплясала у нас на носу,- красивые пальцы погрузились в иссиня-чёрные пряди, перебирая их не то чтобы нежно, но вполне ласкающее. Грубая любовь отвергающего любовь. Парадокс. Дарк уже не мог улыбаться, чувствуя, как к нему подбирается дремота. Голос Крада был привычным, и тепло его тела было привычным, и его привычка выдыхать через зубы тоже была привычной. -Странно тасуются карты Таро, Кто-то проклял двух весёлых воров, Кто-то украл их весёлую жизнь. Кто ты, обманщик? Эй, покажись,- Дарк подкатился ближе к своему альтер-эго и обнял, крепко прижимая к себе. От простыней пахло пылью, а от Крада – карамелью. Хотелось чихать. Так обыденно, так по-домашнему. На мир опустилась бархатная темнота, только далеко на западе ещё виднелась алая каёмка. Мелодия, на которую были наложены слова, была незнакомой и походила на песенку висельников. Дарк захлебнулся волной непонятной нежности, накатившей неоткуда, когда Крад уткнулся носом ему в щёку, старательно пряча глаза. -Слишком жесток наказующий прут. Спи. Мы проснёмся, когда все умрут, - голос затих, пропадая в почти невесомом поцелуе. Через окно пробивался запах роз и шиповника, заглянула любопытная яркая звезда. Дарк на ощупь нашёл знакомые с детства губы, люто ненавидимые и такие нужные, прижался к ним, даже не пытаясь сделать прикосновение более чувственным. Крад тихо вздохнул, устраивая руки на груди вора-призрака. Светлые волосы свешивались в кровати роскошными волнами. Дарк тоже вздохнул, думая, что его близнец так и не научился петь колыбельные.