Крайности

Лидия вообще-то редко пьёт алкоголь, только в крайнем случае. Правда, в последнее время она подаётся от крайности в крайность. Мартин вливает в себя практически всю бутылку абсента, который растекается в груди жгучим теплом. Он кружит ей голову, доводя рыжую Лидию до состояния эйфории. Иногда, Мартин грабит мини-бар отца в его кабинете, пока тот на работе. Лидии нет разницы чем заливать пустоту внутри себя: виски или абсентом. Она шатаясь плетётся к дому Скотта, в очередной раз не изменяя себе в выборе неудобной обуви. Лидия переступает с ноги на ногу, иногда сжимая ладони в кулачки так сильно, что на тонкой коже остаются полукруглые следы ногтей. Мартин шёпотом твердит сама себе, что нужно сохранять спокойствие и выглядеть трезвой. Но тело не слушает приказы хозяйки. МакКоллу становится в очередной раз смешно, когда Лидия еле-еле взбирается по лестнице в его доме. Девушка тихонько ругается матом, что, как она считает, не подобает леди. (Хорошо, что Мелисса МакКолл сегодня на дежурстве.) Рыжая вновь и вновь безостановочно убеждает его в своей адекватности, что вызывает на его лице улыбку. Её любимую улыбку. Лидия будто случайно вдруг спотыкается на последней ступени (всегда одно и то же). Это позволяет Скотту подхватить её обмякшее тело, тесно прижимая к себе. Мартин цепляется маленькими ладонями за широкие плечи и утыкается ему в грудь. Его запах вишни и шоколадного печенья сносит её крышу похлеще всего выпитого ею алкоголя, безусловно. Лидии нравится подаваться в такие крайности. Его любимые крайности. МакКолл уже давно привык, и абсолютно нормально воспринимает эти её шаткие визиты. Привык ощущать её тёплые руки, чувствовать запах любимой клубничной карамели, слышать её ровное сердцебиение даже тогда, когда пухлые губы Мартин накрывают его. Лидия целует взахлёб, практически не отрываясь от тёплых губ Скотта, лишь иногда прерываясь из-за катастрофической нехватки воздуха. Лишь иногда. МакКолл в такие моменты забывает абсолютно обо всём, отвечая на безумные поцелуи крышесносной Лидии. Ничего больше поцелуя. Эти оба всегда знают, что будет после: они молча уснут на его кровати, ближе к утру Лидия проснётся, аккуратно высвободится из крепких объятий Скотта и уйдёт, не захлопывая дверь, лишь бы не нарушить его сладкий, как поцелуи, сон. Лидия точно знает, что на следующий день он снова будет тихо извиняться, чтобы никто не услышал. Мартин знает, что что-то надо менять, но она лишь снова планирует напиться в хлам. А всё из-за её крайности - необходимость чувствовать его губы на своих и тёплые руки на талии. Скотт уже сам не знает за что просит прощения: за её же поцелуи или за то, что вновь позволит войти в свой дом со всеми вытекающими из этого приятными ему/ей последствиями. Но с губ снова и снова слетают знакомые слова. Для них это стало вполне нормальным. Но и Скотт знает, что что-то нужно менять. - Лидия? - М? - Я думаю, ты можешь целовать меня просто так, в любое время. - Правда? Спасибо. Думаю, это намного проще.