Грифоны

Я люблю вечерами по набережной гулять И смотреть, как гранит мостовой точат серые волны. Здесь до двери в иную реальность рукою подать, А у кромки воды здесь меня поджидают грифоны. Уже третье столетье они караул свой несут, Защищают от бед и напастей наш город любимый, Как примерные стражи, бессменно стоят на посту, А мороз кружева из тумана вплетает им в гривы. Да, я знаю, что это всего лишь скульптурный ансамбль, Но себя я на мысли ловлю, что они как живые, И когда гладь воды разбивает проплывший корабль, Мне мерещится, что они вдруг шевельнутся и прыгнут. Но они неподвижно и пристально смотрят мне вслед. Мелкий питерский дождь им красивые слёзы подарит, А по-зимнему бледный и хмурый апрельский рассвет В их янтарных глазах красно-розовым бликом растает. Словно данный великим богам исполняя обет, Они, зубы оскалив, хранят флегматичную гордость. И проходят года, и сливаются в тысячи лет, Словно чувствуя боль, и отчаянье, и безысходность. А когда-то под яркими звёздами южных широт Вы в бескрайних небесных просторах, как птицы, летали! И не верили в страшные сны, и не знали хлопот, И порою о счастье грифоньем украдкой мечтали. Но теперь вы прикованы к сырости серых ветров, И свинцово-стальной небосвод больно давит на плечи, Лишь когда начинается песнь разведенья мостов, От мелодии этой становится чуточку легче. День и ночь вы стоите у стылой гранитной стены, И не можете с крыльев своих отряхнуть позолоту. Омывают вам лапы священные воды Невы, И не взять выходной, и не бросить вам эту работу. Обречённо вздыхаете, взгляд обратив к облакам, И душа замирает от ваших безмолвных стенаний, И печальной гитары несмело коснётся рука, И нарушат седое безмолвье аккорды баллады. Но ни слова обиды никто не услышит от вас: Изваянью грифона не ведомы низкие чувства. И, как только полночная тьма огласит свой указ, Вы, забыв о себе, заступаете вновь на дежурство. Каждый день провожаете взглядами толпы людей, И с презрением смотрите на их смешные волненья. Нет вам дела до их ожиданий, забот и страстей: Впереди у вас целая вечность забвенья и тлена. Ах, за что так чудовищно вас наказала судьба, – Быть для жадных до зрелищ туристов зверушкой забавной, Под огнём фотовспышек о солнечном свете мечтать, Поневоле вкушая плоды непредвиденной славы. Может, в инфрафизическом мире фантазий и снов, Где связались в кармический узел пространство и время, Вы смогли бы избавиться от своих тяжких оков, Сбросить чёрствых бездушных личин непосильное бремя, Холод кованых шкур на живое тепло променять, И обратно в задорных крылатых существ обратиться. Может, знаю я что-то, что мне не положено знать, Но, боюсь я, что не суждено этим чаяньям сбыться. И становится мне вас, грифоны, так искренне жаль, И от жалости ноет в груди, и сжимается сердце, Я хочу разделить с вами горькую эту печаль, Но от участи вашей, увы, никуда вам не деться. И, забыв обо всём, обнимаю холодный металл, А грифоны молчат, словно знают какую-то тайну. Не найдя нужных слов, повторю я чужие слова: Ничего в этом городе не происходит случайно. Может быть, вы нарушили высший грифоний устав, Или, может быть, в чём-то другом невзначай провинились? И за это лишили вас титулов, званий и прав, И в безжизненность статуй бессмертные души вселились. Умоляю, скажите мне, как можно вас оживить? Как вас расколдовать, как разрушить жестокие чары? Я добьюсь, чтобы мне разрешили вас освободить, Ведь искупит любую вину столь суровая кара. Но грифоны молчат. И Нева молчалива как дым. Мой вопрос без ответа оставили высшие силы. То ли стали от старости глухи к проблемам земным, То ли стали, бедняги, незрячи по той же причине. Я всего лишь, увы, человек. Не шаман и не маг. Не в моей власти вырвать вас из ненавистного плена. Очень жаль, что история кончится именно так: Неуклюжей попыткой в стихах отыскать утешенье. Что же, будет исполнена воля святая небес. Не секрет, что в страданиях души становятся чище. Это поприще ваше, и ваше призванье, и крест, И я верю, когда-нибудь нашу молитву услышат. Без корысти и выгоды, не ожидая наград, Что само по себе, к сожалению, редкостью стало, Мои бравые воины на карауле стоят, От злых духов и происков тьмы грешный мир охраняя. Не смотрите на острые когти и хищную стать, – Пусть свирепы на вид, вы существ не найдёте добрее, Загляните в глаза, ничего не пытаясь понять, И от этого взгляда рассеются ваши сомненья. Заплутав в череде проводами опутанных дней, Эта старая сказка в забытых легендах растает, И опять Петербург из тумана, песка и камней, В перламутровой ауре передо мной вырастает. Я уйду в твою ночь, не считая ни дней, ни минут, И куда заведёт этот путь, даже знать не желаю, Но опять по привычке я выберу старый маршрут, И по набережной булыжной опять зашагаю. И пусть город мой вечно в дождливые сети одет, Я дышу полной грудью, и мне так легко и спокойно, Ведь покой на Неве сторожит живописный квартет: Боевая четвёрка отважных и верных грифонов.