On Air Fights, Off Air Fights

Не считая щелканья пальцев древнего секретаря по такой же древней клавиатуре и громкого тиканья часов над столом вышеупомянутой персоны, в офисе стояла абсолютная тишина. Человек, сидящий на одном из стульев, выставленных вдоль стены в самом дальнем конце комнаты, чья левая нога беспокойно дергалась то вверх, то вниз, был никто иной как Бен Бэкхен. Каждые тридцать секунд или около того он менял свою позицию, потому что ну не мог он сидеть спокойно в такой ситуации. Очевидно, уж очень его что-то тревожило. Кажется, только спустя целую вечность дверь кабинета директора наконец распахнулась. Бэкхен быстро вскочил на ноги, уже готовый поприветствовать лучшего друга, героически вынесшего целых двадцать минут жестоких пыток, но его яркая улыбка тотчас испарилась, и ее заменили насупленные брови при взгляде на гневное выражение на лице другого. - Чт... - начал Бэкхен, но так и не закончил, потому что младший пронесся мимо, не удостоив его даже взглядом. На то, чтобы оценить ситуацию у Бэкхена ушло несколько секунд, и он тут же бросился следом. К этому времени другой уже почти добрался да вестибюля, и старший вынужден был выкрикнуть пару раз его имя, чтобы тот соизволил остановиться и подождать его. - Отвали от меня! - рявкнул Кенсу, даже не оглядываясь, и темпу не сбавил. Из-за его быстрой ходьбы - а точнее громового топанья по пустому коридору - Бэкхену пришлось перейти на бег, чтобы поравняться с другом. Он терпеть не может бегать. Вот, на какие жертвы он готов пойти ради Кенсу. - Черт тебя за ногу, ты не можешь идти помедленнее? - Нет! Я серьезно, Бен Бэкхен, убирайся! Не желаю с тобой разговаривать! Бэкхен тем временем уже начал задыхаться. - О чем ты там говоришь? Что, мать твою, произошло? Младший резко остановился и рывком развернулся, да так, что Бэкхен едва успел затормозить, чудом избежав столкновения. На лице Кенсу не отразилось ровно никаких эмоций, а ведь в случае аварии смертельный исход был бы неизбежен. Он только скептически вскинул бровь. - Что произошло? Спрашиваешь, что произошло? - Бэкхен вздрогнул от его визга, а Кенсу всплеснул руками в негодовании. - Я отстранен от эфира, вот что произошло. Бэкхен поперхнулся. - Что? Почему? - О, понятия не имею, хотя постой, возможно, потому что кое-кто, кого я наивно считал своим лучшим другом, унизил меня перед всей школой. Я проклят, Бэкхен. Из моего рта полезли ругательства, и все слышали это. Директор, черт бы его побрал, в ярости. Он сказал, что мне еще повезло, что у меня хорошая успеваемость, а не то он бы прямо там меня прикончил. Он сказал, что никогда больше не позволит мне вести школьные эфиры. - Кенс... - но тот снова оборвал его на полуслове. - Это радио очень много значило для меня, и тебе, как и всем другим, следовало знать это. Почему, почему ты отобрал у меня и это, почему? Старший уже раскрыл рот, чтобы ответить на вопрос, как в этот же момент кто-то вывалился из ближайшей уборной. Всем студентам надлежало бы быть в это время на своих уроках, и немного странно, что этот кто-то был сейчас здесь, а не там, но ведь это Чанель, кто же еще. Он оглядел парочку и широко ухмыльнулся. Наученный горьким опытом Бэкхен знал, что это не может предвещать ничего хорошего. Когда Чанель ухмыляется вот так, это, определенно, очень плохо. - Здорово, ребятки, - он двинулся прямо к ним, на ходу обтирая мокрые ладони о штаны. - Не хотите заценить мой новый рингтон? - Бэкхен краем глаза глянул на Кенсу. - Давай, - ответил тот с мнимым энтузиазмом, и Бэкхен упустил свой шанс отправить Чанеля куда подальше. - Почему бы и нет? Давай послушаем твой новый рингтон, непременно. Бэкхен рвался запротестовать, но Чанель, славившийся своим потрясающим умением выбирать подходящие моменты, уже сунул руку в карман, и Бэкхен мысленно попрощался с жизнью. - Эмм, - черт, он заикается, - эмм... я... Сейчас не самое подходящее время, Чан- - Ты сволочь! - голос Кенсу разорвал колонки чанелева телефона. - Бен Бэкхен, ты сволочь! Твою мать, я же сказал тебе не... - запись оборвалась точно перед частью, где Кенсу сказал ему "не трогать это блядское оборудование", следующей за той частью, где он назвал Бэкхена "блядским уродом". Бэкхен сглотнул и медленно повернул голову в сторону Кенсу. Тот кипел от ярости. - Стойте, стойте, слушайте дальше! - Чанель все еще ухмылялся, пребывая в блаженном неведении. Он не чувствовал, что запахло жареным, и беззаботно опустил палец на кнопку проигрывания. И снова громовой голос Кенсу пустил вибрацию по стенам пустого школьного коридора. - Ты сволочь! Бен Бэкхен, ты сволочь! Твою мать, я же сказал тебе не... - Пара мгновений мертвой тишины, и Бэкхен выдавил нервный смешок. Он в ужасе отпрянул, когда Кенсу рывком развернулся и буквально испепелил его своим взглядом. - Ну что, доволен теперь? - Я-я уверен, что все будет хорошо, просто отлично. Я имею ввиду, никто ведь толком и не слушает твое радио, - слова сорвались с языка, прежде чем Бэкхен осознал весь ужас сказанного. Он набрал полные легкие воздуха, уже практически запаниковав при взгляде на раздувающиеся ноздри и плотно сжатые губы друга. Черт. - Это... вырвалось абсолютно случайно, я не имел ввиду этого, я просто- - Оставь свои жалкие оправдания для тех, кому они нужны, Бен Бэкхен, - выплюнул Кенсу и потопал к ближайшему выходу. - Кенсу... - Нет! Отвали от меня! Как только он пропал из поля зрения, Бэкхен устало наклонился и уперся ладонями в колени, чтобы перевести дух. Он оставался в этой позиции несколько секунд перед тем, как перевести на до сих пор стоящего рядом Чанеля полный праведного гнева взгляд. Высоченный парень растерянно заморгал. - Я сказал что-то не то? - спросил он с самым невинным выражением лица. Бэкхену до смерти хотелось отдубасить его. Совершенно очевидно, что этот столб даже не догадывался о том, что все испортил, так что Бэкхен только вздохнул и покачал головой, а Чанель пожал плечами и посмотрел туда, где недавно скрылся Кенсу. - Выглядел он паршиво. - Да, - согласился Бэкхен, - но он придет. Я уверен, придет. На несколько секунд воцарилась тишина, и никто из них даже не пытался нарушить ее, как вдруг... "Ты сволочь! Бен Бэкхен, ты св..." На этот раз Бэкхен все же залепил ему подзатыльник. Кому: Кенсу [4:22:16 PM] хей, придешь поиграть сегодня вечером? От кого: Кенсу [4:24:36 PM] Что именно из "отвали от меня" тебе не понятно? Кому: Кенсу [4:25:28 PM] чувак, у меня целая коробка мармеладок, ты не можешь злиться на того, кто предлагает тебе мармеладки! От кого: Кенсу [4:26:57 PM] Не пиши мне. Удали мой номер. Кому: Кенсу [4:27:48 PM] это значит "нет"? Кому: Кенсу [4:51:34 PM] су? Кому: Кенсу [5:23:44 PM] мне правда жаль, что так получилось, пожалуйста, не игнорь меня Кому: Кенсу [6:09:19 PM] :( С приходом понедельника ничего не изменилось. Кенсу все еще не замечал существования Бен Бэкхена, и тот готов был рвать на себе волосы. Если бы это заставило друга простить его, он бы с превеликим удовольствием сделал это. А ведь он так любит свои волосы. Не то, чтобы Кенсу избегал его - это было бы довольно сложно, учитывая то, что 90% всех уроков у них было в одном классе. Он просто не замечал его. Бэкхен терпеть не мог, когда на него не обращают внимания, и Кенсу это было прекрасно известно, и именно поэтому он выбрал этот вариант пытки. По мнению Бэкхена, гораздо хуже, когда тебя не замечают, чем просто избегают с тобой встреч. - Как дела, Бэк? Бэкхен прервал очень важный процесс долбежки лбом о парту, который, кстати, мог повлечь за собой сотрясение мозга, чтобы взглянуть на Чанеля. - Ужасно, - сообщил он и вздохнул, - Я все выходные пробегал за Кенсу, пытался заставить его поговорить со мной, но все впустую, - он пораженно вскинул руки. - Этот товарищ жутко упрям. - Что такое? - влез Чонин. Как всегда, Чонин. Он просто не может быть не в курсе дела. - Милые бранятся, - поспешил сообщить услужливый Чанель. Бэкхен метнул в его сторону пылающий взгляд. Он даже не потрудился поправить ребят и сказать, что нет, между ним и Кенсу ничего нет. Он пытался бесконечное количество раз, и все безрезультатно - их друзья были твердо убеждены в том, что это только вопрос времени, когда двое, наконец, признаются в чувствах, которые они, предположительно, питали друг к другу - потому и сейчас Бэкхен просто махнул рукой. Пусть верят, чему хотят. - Опять? И что Бэкхен учудил на этот раз? Старший поперхнулся от негодования. - С чего ты взял, что это я? - Это всегда ты, - хором пропели оба. Они смотрели друг на друга, противно улыбаясь, пока Бэкхен не зарычал, что в миг стерло ухмылочки с их физиономий. Он снова обрушил свою многострадальную голову на парту. С ними не поспоришь, он знает, что не прав. Чанель взялся разъяснять ситуацию: "Он испортил Кенсу радио-эфир, и директор отстранил того от должности, так что Кенсу сейчас в печали и все такое." - Радио-эфир? - глаза Чонина расширились, и он уставился на Бэкхена. - Чувак, с этим нельзя шутить. Для Кенсу радио, как его собственный малыш. Да он же одержим им. - Но я только пытался сделать лучше, чтобы люди действительно захотели слушать его! Звук прочищаемого горла откуда-то позади заставил уже подготовленный Чонином ответ так и повиснуть на кончике языка. Трое одновременно повернули головы, чтобы взглянуть на Чунмена, сидящего прямо перед столом учителя, в отличие от дальней части класса, где, как правило, собирались наименее прилежные студенты. - Кенсу говорит, что он не одержим, и что люди слушают его радио. - Их взгляды устремились к мальчику, сидящему рядом с Чунменом. Кенсу развернулся к ним спиной и скрестил руки на груди, при этом глядя прямо перед собой. - Отлично, можешь передать Кенсу, что я вел себя хорошо, и что я просто пытался помочь ему немного, - выпалил Бэкхен, взглядом сверля спину своего так называемого лучшего друга. Младший на это усмехнулся и наклонился к Чунмену, чтобы зашептать что-то тому на ухо. Тот устало вздохнул, перед тем как снова обратиться к Бэкхену: "Кенсу говорит, что не оценил твою помощь, и что ты только испортил все." - Можешь передать Кенсу, что- стой, нет, это же просто смешно. Кенсу, прямо сейчас ты ведешь себя, как ребенок, почему ты, черт возьми, не можешь, наконец, взять и поговорить со мной? Плечи младшего напряглись. Уже через несколько секунд он снова горячо зашептал что-то Чунмену на ухо, от чего тот в миг стал красный, как рак. - Что? - слабо пролепетал он, - Я-я не могу сказать это, - Кенсу уставился на него своим фирменным взглядом, и Чунмен покорно развернулся. Он смущенно прокашлялся. - Эмм... Кенсу говорит, что... ты можешь отс... что ты можешь взять в рот его гениталии, - только Чунмен произнес это, Кенсу шумно отодвинул стул, поднялся из-за стола, собрал свои вещи и гордо вышел из класса. - Вау, видимо, он, действительно, зол, - с трепетом протянул Чонин. - И не говори, - вздохнул Бэкхен, массируя виски. Он уже чувствовал приближение головной боли, и то, что он до этого парочку раз приложился головой о парту, здесь было ни при чем. Чанель успокаивающе похлопал старшего товарища по спине. - Не переживай, я уверен, он переживет. Всегда ведь переживает, ты же знаешь. Нужно дать ему время. Бэкхен тяжело вздохнул. - Хотелось бы в это верить, - пробормотал он. Хотя, он уже не был так уверен в этом. За все годы, что они друг друга знали, он никогда еще не видел, чтобы Кенсу был настолько зол. Это был не первый раз, когда Кенсу разозлился на него за то, что он что-то сделал, совсем нет, но впервые все было настолько плохо. Обычно на то, чтобы Кенсу остыл, уходило всего несколько часов, и Бэкхену достаточно было попресмыкаться немного перед младшим, но на этот раз простого извинения было не достаточно. И Бэкхен задумался, что же на этот раз нужно сделать, чтобы лучший друг простил его. - Может, тебе надо придумать что-то, что бы способствовало вашему примирению, - предложил Чунмен со своего места, и Бэкхен вяло развернулся к нему. - Например? Старший пожал плечами. - Я не знаю. Купи ему цветы, шоколад или какую-нибудь побрякушку, своди его на свидание или что-то в этом роде. Ну, знаешь... то, что обычно делают хорошие парни, - окончил он с лучезарной улыбкой, и Чанель с Чонином захихикали. Тот из них, что ростом под башню, взвыл, когда получил от Бэкхена тычок под ребра. Бэкхен уже раскрыл рот, чтобы опровергнуть их с Кенсу отношения уже, наверное, в миллионный раз - хотя, да, именно в миллионный - но тут в его голову пришла поистине гениальная мысль, и все раздражение моментально испарилось. Его губы изогнулись в коварной улыбке. - Кажется, у меня есть идея. Кому: Таоцзы [1:42:26 PM] не занят? От кого: Таоцзы [1:43:38 PM] я на уроке. что такое? Кому: Таоцзы [1:44:03 PM] мне нужна твоя помощь От кого: Таоцзы [1:44:50 PM] что я с этого получу? Кому: Таоцзы [1:45:47 PM] я куплю тебе пирожных От кого: Таоцзы [1:45:53 PM] окей, уже иду Кенсу был на уроке биологии, когда это произошло. Внезапно раздалось знакомое кряканье школьной акустической системы, и все тут же затихли, приготовившись слушать. Вместо мягкого и слегка шепелявого голоса их школьного диктора - к слову, этот студент за свои объявления даже получал некоторые привилегии - все услышали, как кто-то с неприятным звуком прочистил горло. "Все-все-все!" - прогремело на всю школу. Кенсу знал этот голос, знал его лучше, чем кто-либо другой. - О боже, - простонал он и распластался на парте. Он уже приготовился к самому худшему. - Большинство из вас, наверное, меня не знает. Меня зовут Бен Бэкхен, и я студент этой школы, но более того, я еще и ужасный человек. У меня есть один очень хороший друг... на самом деле, он мой лучший друг, и он замечательный, но я отношусь к нему совсем не так, как он заслуживает, чтобы к нему относились, и я вечно втягиваю его в неприятности. Как, например, в средней школе, когда я случайно запустил песок в глаза какого-то верзилы, он бросился защищать меня, и в итоге нас обоих здорово побили. И как, когда моя мама застала нас, когда мы разрисовывали друг друга ее косметикой. Тогда я сказал, что это была идея моего друга, хотя, на самом деле, это было не так; моя мама разозлилась и сказала его маме, а после ему влетело. Или вот еще, когда я хотел начать курить и упросил моего друга купить мне сигареты, но продавец знал его родителей, и мой друг получил такую взбучку, что еще три месяца об этом вспоминал. - Вот так дурак, - прошептал другу один из студентов. Но оба тут же перестали хихикать, стоило только Кенсу метнуть в их сторону испепеляющий взгляд. - Мой друг ведет радио-эфир, он безумно любит свое радио, и это очень много значит для него, а я не понимал этого, и просто разрушил все, разрушил полностью, и теперь он не разговаривает со мной, и он даже не смотрит в мою сторону, а мне это не нравится, потому что он мой лучший друг и... я люблю тебя, приятель, - нет, Кенсу совсем не плачет, просто что-то попало в глаз. - То есть, я хочу сказать, что мне, действительно, жаль, и я надеюсь, мой друг сможет найти в себе силы на то, чтобы простить меня и... Прости, хорошо? И тут Бэкхен начал петь; черт его знает, зачем он это сделал, но Кенсу уже услышал более, чем достаточно. Он быстро закинул свои вещи в рюкзак и уже направился было к двери, но у учителя были немного другие планы. Мужчина скрестил руки на груди и грозно взглянул на ученика. - Куда это вы собрались, мистер До? Урок еще не окончен, - однако учителю оставалось только растерянно смотреть вслед мальчику, который вышел за дверь, даже не удостоив его ответом. Последние звуки песни Бэкхена растворились в пустой аудитории, и он затих на несколько секунд, прежде чем стыдливо хохотнуть, потому что, если уж по правде, он был без понятия, зачем делает это, он просто импровизировал. - Итак, эм... да. Кенсу, До Кенсу, если ты все еще слушаешь это, мне, правда, жаль, и я в лепешку расшибусь, но добьюсь того, чтобы тебе вернули твое радио. О, и вы все, ребята, обязаны подключиться к Уголку Дио; он работает каждый вторник и пятницу во время обеденных перерывов на специальном школьном канале. Это круто, и все вы должны слушать его, окей? Окей. Это был Бен Бэкхен и, эм... хорошего всем дня! - он отпустил кнопку, которую держал, пока говорил, и глубоко вздохнул. Он крутанулся ну стуле и едва с него не свалился, когда увидел в дверном проеме того, кого совсем не ожидал увидеть. - Кенсу... Некоторое время оба смотрели друг на друга: Кенсу с не читаемым выражением на лице, а Бэкхен с бешено стучащим в груди сердцем, потому что он понятия не имел, как другой собирается отреагировать на все это, и вообще, это же был один из самых глупых поступков, которые он совершил за всю свою жизнь, не считая, наверное, того случая, когда он думал, что из зонтика получится хороший парашют, а в итоге сломал руку в трех местах, когда спрыгнул с крыши детского домика. Конечно, это было достаточно глупо. - Ты только что спел мне, черт возьми, серенаду через школьное радио? - спросил наконец Кенсу. В его голосе слышалось самое искреннее недоверие. - Может быть? - робко ответил тот. - Я... Что? Зачем? Как? Как тебе удалось проскользнуть мимо этой сторожевой собаки? - он говорил о студенте, делающем публичные объявления через радио. Этот ученик был печально известен тем, что не поддавался никаким взяткам и уговорам. Многие пытались, но бесславно провалились. Конечно, ни у кого из них не было того, что мог предложить Бэкхен. Холопы. - О, птичка мимо пролетала и нашептала мне, что наш Сехуни не равнодушен к одному миловидному студенту по обмену, - объяснил он с самодовольной ухмылкой, - И просто так получилось, что я знал кого-то, кто знал кого-то, у кого был номер его принцессы. Теперь я вынужден потратить половину моих карманных денег на пирожные, как вознаграждение. - Ты сделал все это ради меня? - в голосе Кенсу чувствовалась нежность. - Конечно, - сказал Бэкхен, как будто он и мечтать не мог о чем-то другом. - Ты же мой лучший друг. Для тебя я сделаю все, - Кенсу скорчил гримасу и сделал вид, что давится от рвотных позывов, но Бэкхен мог с уверенностью сказать, глядя на то, как младший закусил нижнюю губу, чтобы сдержать улыбку, так и рвущуюся осветить лицо, что тот был тронут гораздо больше, чем хотел показать. - Ну так я прощен? - старший улыбнулся как можно обаятельнее, чтобы уж наверняка. Эта улыбка вытащила его из стольких передряг, так что ничего плохого случиться не могло, несмотря даже на то, что у друга уже выработался на это иммунитет. Кенсу сверкнул в его сторону свирепым взглядом, но так и не смог сделать его хоть в половину таким, каким он, предположительно, должен быть. Он тяжело вздохнул. - Ты же знаешь, я не могу сердиться на тебя, - пробормотал он, и этого было достаточно для того, чтобы Бэкхен вскочил со своего стула и принялся душить младшего в крепких объятиях, кружась с ним по всему помещению, потому что это, черт возьми, так трогательно. И на объятие отвечают взаимностью. Когда Бэкхен наконец отстранился, оба широко улыбнулись друг другу. - Пошли, - сказал Бэкхен, перекинув руку через плечи Кенсу, и они вместе покинули радиорубку. - Пойдем ко мне домой. Предложение поиграть в компании мармеладок все еще в силе. Только от мармеладок осталась половина, прости. - Ты один съел половину коробки всего за пару дней? Свинья. Бэкхен пожал плечами, равнодушно принимая новое прозвище. - Знаешь, я подумывал о петиции, которая помогла бы вернуть тебе твое радио. - И кто ее подпишет, если мои эфиры все равно никто не слушает. - Не говори так! У тебя ведь как-то было, сколько там, десять слушателей в одно время! Кенсу фыркнул. - Двенадцать. - Двенадцать! Это же целая дюжина! С моей привлекательностью вкупе с фантастическим чувством юмора и с твоими, эмм... умом или чем там еще... Мы точно заставим половину школы подписать это, я уверен! - Не думаю, но да. Давай попробуем. - Ухмылка Бэкхена стала еще шире. На полпути к выходу они столкнулись с неуклюжим Сехуном. Он осторожно взглянул на Бэкхена, и старший, послав ему одну из самых своих ослепительных улыбок, полез в карман за клочком бумаги. Парень засиял, как ясно солнышко, при виде бумажки и с плохо скрываемым ликованием принял ее, прижав к груди, словно это было самое дорогое, что есть в его жизни. - Обращайся, - подмигнул Бэкхен покрасневшему ребенку, прежде чем продолжить путь в обнимку со своим лучшим другом. - Кстати, я тут подумал и решил, что мне следует присоединиться к твоему радио. Кенсу весело хохотнул. Его улыбка тут же испарилась, когда он заметил выражение лица другого. - Подожди, ты что, серьезно? - Конечно! Мы назовем это Уголок Бэксу... - он сделал эффектный жест рукой, - и это будет эпично! - Кенсу застонал. Это могло быть эпично только в радужных мыслях Бэкхена. Кенсу даже думать не хотел обо всех неприятностях, которые будут обеспечены им - и из которых в дальнейшем им надо будет выбираться - если мечты Бэкхена, не дай боже, воплотятся в реальность.