I'm sad.

Приношу свои извинения за задержку. У меня был дефицит вдохновения. Надеюсь, вам понравится. И следующая глава выйдет очень скоро :3 David Guetta feat. Sia - Titanium. "Дорогой дневник, мама узнала про мою болезнь, и теперь все станет только хуже. Мало того, что все в школе, кроме Интерса, о котором я не перестаю думать, знают о ней, так еще и семейка в курсе. Отлично. А я буду делать вид, что все нормально. Ну, относительно нормально, так, как может быть только у нас в семье." Я ошарашенно молчала. Изображать дуру было бы по меньшей мере глупо, поэтому спустя пару мгновений, я сказала: - Нет, не хочу. Это мои дела. Я собиралась вырвать конверт из маминой руки, но она меня оттолкнула, поцарапав кожу своим длинным ногтем. - Это не шутки, ясно?! Анорексия, Эффи? Почему ты мне не сказала? - Не думала, что тебе будет интересно. - Конечно, мне было бы интересно... В смысле не интересно, а... Черт возьми, Эффи, я должна знать, что творится с моей дочерью! - Ты должна была сказать это себе несколько лет назад, - холодно ответила я. - Что толку корчить из себя сейчас мамочку года? - Кто корчит из себя непонятно кого, так это ты. - Мама зло смотрела на меня, и я вдруг заметила, какая она красивая. Ее светло-каштановые вьющиеся волосы, стриженные под каре, торчали в разные стороны, а в уголках глаз скопились мелкие морщинки, но черты лица все равно были тонкими, нежными, а цвет - здоровым. Не то что у меня. - Скрытная, депрессивная, курящая, грубая, язвительная... Анорексичка, в конце концов! И это моя дочь?! Я вздернула бровь. - А кого ты хотела увидеть? Я не прежняя Эффи, мама. И я не хочу об этом говорить, ладно? Не глядя больше на маму и сестру, я развернулась и побежала наверх, сжимая в руке злополучный конверт. Какого черта он пришел по почте?! Врачи не умеют слушать, что ли? Я же ясно сказала, я сама заеду за анализами. Открыв дверь, я ввалилась в комнату и повернула ключ. Затем сползла вниз. Сначала этот Исаак лезет в мою жизнь, потом единственный учитель, который мне нравился, говорит обратиться к психологу, и, наконец, мама получает результаты моих анализов. Просто не жизнь, а малина. Я не хотела, чтобы она знала, потому что в моей душе все еще жила надежда на то, что анорексия исчезнет, как исчезли мои ночные кошмары в пятом классе. Правда, им на замену пришли другие, но суть не в этом. Я просто думала, что смогу победить болезнь сама и доказать маме, что я прекрасно справляюсь и без нее. Но сейчас начнется ад. Она будет таскать меня по врачам и читать лекции каждый вечер. Потом запишет на психологические курсы по повышению самооценки и под конец сунет в руки книгу Луизы Хей типа "Исцели себя и свое тело". Невыносимо. Весь вечер я просидела в своей комнате, строча все свои мысли в дневнике и заткнув уши наушниками. В конце концов это помогло - музыка успокоила нервы, а мысли, которые теперь были ясно запечатлены на бумаге, стали потихоньку улетучиваться. Проблемы уменьшились и теперь казались меньше мушки. Помните, что я говорила? Вспоминайте, что для Вселенной ты - ничтожество, и сразу станет легче. В мою дверь постучали, и голос Шелли позвал меня ужинать. - Нет, я не голодна, - ответила я. На самом деле я с утра ничего не ела, и мой желудок в открытую насчет этого возмущался, но за полтора года я привыкла к постоянным урчаниям и перестала обращать на них внимание. Интересно, каким образом я до сих пор не заработала себе гастрит? На глаза мне попался конверт с анализами, который я швырнула возле двери. Что же было там такого срочного, что нельзя было подождать, пока я их сама заберу? Как оказалось, срочная новость там была. Не буду пересказывать все содержимое конверта, скажу только, что анализы показали самую настоящую начальную стадию анорексии. Но, как делает мне приписку врач, это не самая обычная анорексия. Да, меня будет рвать после каждого приема пищи, я буду худой, как скелет (что, между прочим, не так уж и плохо), но вдобавок ко всему этому у меня выявили недостаток эритроцитов, или, проще говоря, чертову анемию. Вот в чем причина моей усталости, бессонницы, шума в ушах и прочих симптомов. Я не просто анорексичка, я больная анемией анорексичка. Черт, а я-то думала, что хуже уже быть не может. Я застыла, чувствуя, как из моих рук вываливается конверт, и думала о том, что у меня может не быть детей и нормальной личной жизни. Что я никогда не пойду на свидание, не заведу друзей и не буду радоваться жизни. Единственный, кто у меня будет - это кот, которого я себе куплю, когда стану жить одна. Черт, но я ведь даже жить одна не смогу! Что, если я ослабею настолько, что мне придется жить с мамой до конца своих дней, взваливая на ее плечи заботу обо мне и наблюдая, как Шелли взрослеет, а Исаак заводит себе подружку. Подружку, на месте которой мне никогда не оказаться. Я не смогу познать истинную любовь, потому что никто не захочет любить и встречаться с анорексичкой, которой даже пройти от парка до дома пешком кажется испытанием. Никому это не надо. Всем наплевать. На глаза стали наворачиваться слезы. Да что это со мной?! Я же прекрасно все это знала и до этого вечера. Знала, что людям все равно на меня и мою болезнь, что они никогда не смогут мне помочь. И почему сейчас вдруг так больно? *** - Эффи, иди сюда! Я резко выдохнула. Какого черта? Я кралась, как кошка в темноте, стараясь не наступить ни на одну скрипящую ступеньку на лестнице, и все зря. Мама, наверное, всю ночь не спала, ожидая, когда я соизволю выйти из комнаты. Я устало прикрыла глаза и опустилась на последнюю ступеньку, запуская пальцы в волосы. На часах шесть утра, а я, как последняя идиотка, не спавшая всю ночь, в кожаной куртке и джинсах пыталась сбежать из дома. Из меня никудышный шпион. Собравшись с мыслями, я взяла рюкзак в руки и повернула в мамину спальню. Не могу же я всю жизнь прятаться от разговора с ней. - А я-то надеялась, что ты спишь. - Я прислонилась к дверному косяку и устремила взгляд на маму, сидевшую на кровати с ноутбуком в руках. - Я не знаю, смогу ли я вообще теперь спать, - призналась мама, опуская ноутбук с колен на одеяло. Страничка, которую она просматривала, попалась мне на глаза всего на какую-то секунду, но этого хватило, чтобы я прочитала название. - "Как заставить подростка есть"? - Я закатила глаза. - Мам, ты серьезно? Пойми, если я захочу есть, я поем... - ...но ты не хочешь, - закончила за меня мама и устало прикрыла веки. - В этом вся проблема. И, знаешь, дело не в еде. А в том, что у тебя в голове. Ты вбила в свой мозг идиотскую цель - похудеть до определенного веса, но со временем тебя это затянуло, и ты не можешь остановиться. Это уже серьезные проблемы. - И много сайтов с громкими названиями ты за эту ночь просмотрела? - хмыкнула я. - Около сотни. - Грустная улыбка появилась на мамином лице. - А что еще мне остается, Эффи? Если бы врачи не прислали результаты анализов по обычной почте, и я не пришла бы домой на час раньше, чем обычно, то, наверное, так бы никогда и не узнала, что моя дочь болеет анорексией. И анемией. Ты не собиралась мне рассказывать, да? - Нет, не собиралась, - честно призналась я. В горле появился сухой ком, который никак не хотел проталкиваться дальше и застрял там, мешая мне говорить. - Я просто не думала, что ты что-то можешь сделать. Ваши вечные ссоры с отцом... Мама выдохнула. Так шумно, что заставила меня замолчать. - Да... Наши вечные ссоры с твоим отцом. В этом все дело. Из-за этого ты такая? Такая замкнутая? Из-за того, что мы пару раз поругались? Из-за этого надо скрывать свои проблемы? Мне показалось, что я ослышалась. - Ты что, издеваешься?! - Мой голос прозвучал не так твердо, как в голове, как-то по-детски и надломленно, но это не остановило меня. Плевать. Мне надоело копить все в себе. - Пару раз поругались? Нет, это, конечно, ничего. Как и то, что он напивался и избивал тебя два-три года назад, а ты кричала и звонила подругам и родственникам по ночам, а я лежала в кровати и плакала. Это нормально. Нормально то, что я торчала целыми днями дома у бабушки, рыдая, потому что ты ушла, не попрощавшись, пока отец в это время лечился от алкоголизма, а ты искала бумаги на развод. Думаешь, я не знаю? Думаешь, я маленькая тупая девчонка, которой было все равно, что родители постоянно ее бросали и все никак не могли определиться, живут они вместе или разводятся?! Меня все-таки прорвало. Да уж, а я ведь так старалась держать себя в руках... Не глядя на маму, я развернулась и выбежала на улицу. Осенью в шесть утра в Уэнсфилде невероятно холодно, словно уже наступили январские заморозки, поэтому я плотнее закутала на своей шее шарф и быстро зашагала к метро. Не думайте, что я плакала, совсем нет. Мои слезы, наверное, закончились. Но оно к лучшему. Не представляю, каково было бы мне на таком холоде с мокрыми щеками. Но, признаюсь, когда в наушниках заиграл "Titanium", я готова была разрыдаться. Ну и что мне теперь делать? На маму я наорала, из дома свалила и вряд ли покажусь там до самой ночи. Ключи я благоразумно прихватила, а в кармане было всего пять долларов. До начала уроков еще три часа, на улице невыносимый холод, пронизывающий до костей, - да, не думаю, сто вы захотели бы оказаться на моем месте. Но это были не все сюрпризы этого дня, ведь когда я достала из кармана куртки телефон, чтобы переключить песню, на экране высветилось: "воскресенье". Я перепутала дни. Сегодня нет школы, и мне совершенно некуда идти. Вот именно в эту секунду я была готова зарыдать. Жизнь явно не удалась. Я глянула на свое отражение в экране телефона, но увидела лишь бледного призрака. Фиолетовые синяки под глазами выдавали бессонные ночи, вены просвечивались сквозь тонкую кожу на щеках, губы потрескались и кровоточили. Вид как у наркоманки. Если я буду ходить по улице в таком виде, то меньше, чем через два часа окажусь в полицейском участке, в отделе несовершеннолетних. Но там хотя бы тепло... Я тихо застонала. Левая рука заныла, так что я не могла даже двигать ею. Боль прошла так же внезапно, как и появилась, но после левой руки заболела правая, а после нее - ноги. Надо бы уточнить у врача, боли в суставах - один из симптомов анорекси-анемии? Я присела на скамейку и открыла рюкзак. Только одному Богу известно, что там внутри. Наверное, я не разбирала его с класса седьмого. Пачка салфеток, обертки от жвачек, "Над пропастью во ржи", тетради, пенал, косметичка, резинка для волос (и откуда она взялась?!), пачка сигарет... Да, то, что нужно. Я закурила и понадеялась, что выгляжу так же брутально, как Анджелина Джоли или Джессика Лэнг на своих снимках с сигаретами. Мне вообще оставалось только надеяться на хорошую жизнь. Но, несмотря на свое фиговое положение, мир в то утро казался чуточку прекрасней, чем обычно. Солнце только-только показывалось из-за пелены облаков, а воздух был влажным и тяжелым, и в нем витал приятный цветочный запах. Было жутко холодно, так, что из моего рта вперемешку с сигаретным дымом валил пар. Но именно такие моменты заставляют меня чувствовать себя не просто запутавшейся идиоткой, а кем-то больше. Именно такие моменты вселяют надежду на что-то хорошее и светлое. В моем случае, надежду на то, что Исаак не заведет себе подружку через пару дней. Не знаю, почему я так зациклилась на нем. Просто мне кажется, что он не обычный парень. Что-то скрывалось за этой напускной веселостью и дружелюбием. Что-то, чем он ни с кем наверняка не делился. И мне почему-то захотелось стать первой, кому он об этом расскажет. К тому времени, как приехал поезд, я уже решила, куда поеду. В этом месте, конечно, не тепло, но зато спокойно. И там я ощущаю его присутствие. Каждой клеточкой своего тела ощущаю. Когда я прошла под аркой и обычной дорогой направилась к пруду, то мой желудок сжался от очень плохого предчувствия. А может, от голода. Но мне все-таки показалось, что от предчувствия. Я не придала этому особого значения, а зря. Потому что, когда я раздвинула листья кустов и пробралась сквозь них, то увидела Исаака. Он стоял, взъерошенный и задумчивый, одетый в спортивные штаны и майку (боже, ему что, вообще не холодно?). Я видела его синие глаза и легкую щетину над верхней губой, его густые брови и контур губ. Руки, от которых по моему телу наверняка побегут мурашки. Я видела его и не могла оторваться. В ту секунду я поняла, как сильно меня к нему тянет. И поняла, как же сильно я в него влюбилась. - Привет. - Мои губы сами собой выговорили это слово. Исаак повернул голову, и его лицо сначала вспыхнуло удивлением, а затем на нем появилась улыбка. Я видела это как в замедленной съемке, потому что пыталась уловить каждое его движение. - Что ты тут делаешь? - удивленно спросил Исаак. До меня дошло, что наушники точно были его. - А ты что тут делаешь? - ответила я вопросом на вопрос. - Занимаюсь бегом, - ухмыльнулся парень. - Прячусь от мамы, - вырвалось у меня. Как же легко рядом с ним быть самой собой. Его брови поползли вверх. - Долгая история, - кивнула я, словно совершенно не удивлена его удивлению. Ну и бред же я несу. - Понятно. - Исаак улыбнулся. - Ты что, решила сбежать из дома? - Нет, я вернусь туда ночью. - Теперь пришла моя очередь глупо улыбаться. - А еще я перепутала дни недели, представляешь? И думала, что пойду в школу, а оказалось сегодня воскресенье. Вот такая я неудачница. Исаак рассмеялся. - Да уж, сегодня ты побила все рекорды неудач. И что ты будешь делать? - Пока не знаю, - пожала плечами я. - Сидеть здесь, наверное. - Целый день? - хмыкнул Исаак. - Нет уж, я не позволю самой странной девушке в мире коротать выходной в одиночестве. Идем. - Что? - Я непонимающе взглянула на Интерса. - Куда? - Зайдешь ко мне. - Его синие глаза поглощали меня без остатка. - Попьем чаю, а потом придумаем, чем заняться. - Нет, как-то неудобно, - возразила я, хотя все мое существо вопило от счастья. - У тебя еще и родители дома, наверное. - Господи, они не кусаются. - Исаак закатил глаза. - Поверь мне. Пойдем. И я поверила. Уж очень хотелось. - Ну ладно, идем.