Сохраняй заинтересованность в своем собственном успехе, однако со смирением; это реальное имущество в изменчивости временных удач. ("Дезидерата")
Джонатан облюбовал большую чёрную гитару, корпус которой был покрыт сетью благородных трещин, подчёркнутых золотой краской. Видимо, такие трещины никак не влияли на звучание, и если судить по отсутствию пыли, капитан Тиг эту гитару использовал часто. Конечно, грустно было признать, что отцовский вкус не так уж плох... но что поделаешь. Мальчишка потянулся руками к музыкальному инструменту. - Давай же, милая, ну! - пытался убедить он гитару поскорее попасть к нему в руки. Джонатан поднялся на носки и, усердно кряхтя, стал активнее махать руками. О! Задел край гитары! Та покачнулась, не соскочив с крючка, но проелозив корпусом по стене с характерным акустическим гитарным звуком. Тогда парнишка уверовал в свои силы и стал подпрыгивать на носках, азартно пытаясь поддеть гитару. И вот удача! Петля, на которой гитара держалась на крючке, соскочила, и инструмент всем своим весом огрел Джонатана по голове. Яркая вспышка боли, в глазах тут же потемнело.***
Очнулся мальчишка от глухой боли в затылке и холодного грубого голоса. Он несмело приоткрыл глаза, щурясь от яркого света фонаря, освещавшего высокого человека. Зрение с трудом фокусировалось на том, кто был рядом, оттого поспешно пришедший в себя малец не сразу сообразил, что происходит. - Джонатан. - Чарли?.. Я упал со стула? - Нет, Джонатан. Это не Чарли. И ты не упал со стула. И тут уже не подкачали ни слух, ни зрение. Джонатан увидел испещренное морщинами лицо, длинные чёрные волосы, обрамлявшие его, жутковатые серебряные кресты, вплетённые в эти странные дреды. Никаких эмоций, только пронизывающий холод во взгляде. Сомнений быть не могло, и невзирая на боль, мальчишка тут же подскочил, дёрнувшись назад. Он впечатался спиной в стену и взвыл как раненый зверёк: - Папа!!! - Ты в запретной комнате. Думать о том, почему отец вернулся в особняк раньше положенного срока, было совсем некогда. Волна свежих воспоминаний о побеге от заснувшего помощника Тига и охоте за гитарой нахлынула на мальчика, и он в испуге огляделся. О, чёрт! Гитара! Чёрная гитара лежала прямо у ног Тига, и она была... она была разбита. Разорванные струны безжизненно торчали в разные стороны, гриф был безнадёжно сломан, а сбоку корпуса была вмятина. Вмятина, правда, вряд ли бы как-то повлияла на красоту звучания инструмента, но этот факт Тига явно не радовал. - Папа! - повторил растерянно Джонатан, всхлипнув и закрыв руками голову. - Прости! Я не хотел! Я не специально! Я хотел научиться играть! Я сыграл бы для тебя... я хотел научиться к твоему приезду... - Ты не специально оказался в запретной комнате с давно пропавшим запасным ключом? И не специально сломал вот это? - Тиг взглядом указал на сломанную гитару. - Да!!! - Это неумелая ложь, Джонатан. Мальчишка тихо заплакал, понимая всю безвыходность ситуации. Конечно же вина очевидна, глупо было отрицать, ещё глупее - настаивать на своём. Поэтому оставалось только одно. - Я... я... я вс-сё исп-п-правлю, п-п-пап! - проговорил он, поднимая заплаканное лицо и с испугом смотря на отца. Тот был похож на безразличную к чужим проблемам скалу, но заявлению сына всё же удивился. Бровь пирата приподнялась. - О, мне это кажется интересным. И как же ты, Джонатан, планируешь всё исправить? Починишь музыкальный инструмент? Никакой издёвки. Лишь безэмоционально заданный вопрос. - Да. Я п-п-попробую... - с тающей уверенностью ответил мальчишка и обнял согнутые колени тонкими руками, словно этот жест мог его защитить от гнева отца. - И чем же ты будешь чинить, позволь поинтересоваться, Джонатан? - М-м-м... Мне поможет Калипсо. - Калипсо?! - В голосе Хранителя Кодекса отчётливо слышалось раздражение. - Тебе было приказано читать Библию и чтить Бога. Каждое слово Тига было как гвоздь, который вбивали прямо в голову. Больно, чёрт, чёрт... Чёрт. Джонатан потрогал пальцами голову. А, так это не от слов боль: просто шишка из-за дурацкой отцовской гитары, чтоб она! Хотя она уже... - Я читаю Библию, отец. - Джонатан уверенно кивнул, хотя то было совершенной ложью - он не прочитал даже страницы, считая веру в этого великого всесильного бога Тига совершенной глупостью. Это плохой бог. Он злой. Потому что папа тоже злой. - Хорошо. Джонатан непонимающе воззрился на отца: чего это он так быстро согласился? Это подозрительно. Впрочем, все подозрения быстро оправдались. - Раз ты утверждаешь, что тебе поможет несуществующая Калипсо, пусть будет так, - поворачиваясь лицом к двери, сказал Эдвард Тиг и положил на дверную ручку украшенную перстнями руку. - Я приду через полчаса. Если эта Калипсо тебя не услышит, я настоятельно советую помолиться, Джонатан. С этими словами он медленно открыл тяжёлую дверь и ещё более неспешно вышел, заперев комнату на ключ. Слышались тяжёлые постепенно затихающие звуки шагов. Ох, зная суровость Тига... Зная его любовь к гитарам... В сердце похолодело. Оставалось двадцать девять минут.