Drabble, from the series: What if?

      Фэндом: Первородные       Фрея не может понять, чем ее братьев и сестру очаровал Новый Орлеан? Ведь кажется, что даже воздух в этом городе пропитан смертью, а количество врагов их семьи превышает перепись населения города музыки и фестивалей.       — Смерть — вечный спутник проклятых бессмертием, — просто отвечает Финн, легко прочтя вопрос в глазах любимой сестры. — Она по-настоящему прекрасна и волнительна, сестра, — шагая по узким проходам между старых надгробий в городе мертвых, рассуждает Майклсон. — Ты должна понимать это лучше других, Фрея. Лишь тот, кому отказано в праве умереть, может увидеть истинную красоту Смерти.       — Наши братья и сестра не хотят умирать, Финн, — прекрасные глаза Фреи наполняются слезами — она видит своего милого Хугина насквозь. Видит, как отчаянно любимый брат ищет смерти. — Они борются за жизнь, как настоящие воины, каким был наш отец.       Финн качает головой, сокрушаясь над ее нежеланием понять то, что столь очевидно. Каждый представитель их проклятого семейства должен умереть. Только в смерти они могут обрести свободу. Мир живых никогда не был им предназначен. Они не должны были рождаться.       — Они борются за жизнь, но не прекратят танцевать со смертью, — пытается донести до сестры очевидное Финн. — Тысяча лет без права умереть... это слишком долго, сестра. У тебя был лишь один год бодрствования в столетия, скажи, о чем ты мечтала?       — О семье. О мести. О смерти, — Фрея зло вытирает ладонью посмевшую скатиться по щеке слезу и подходит к своему Хугину, бережно берет в ладони его лицо. — Я отказываюсь принимать поражение, Финн. Мы можем наконец-то все исправить: исцелить старые раны и стать семьей, которой должны были быть. Смерть подождет, брат мой.       — Я никогда не хотел жить вечно...

***

      — Ты нашла его? — Элайджа целеустремленно входит в кабинет, склоняется над картой, над которой колдует Фрея.       — Да, — жажда мести во Фрее так сильна, что она не может дышать. — Но я все еще работаю над тем, как его убить. Люсьен заплатит за то, что отнял у нас.       Элайджа ничего не говорит. Под его глазами залегли такие же черные круги, как и под ее. Их мир перевернулся — появился тот, кто может убить древних. И лучше бы держаться от Касла подальше. Безопаснее залечь на дно. Но они слишком давно танцуют со смертью.       — Может мы и не можем убить его, но мы все еще в силах заставить его страдать, — шипит Клаус и следом за Элайджей и Колом скрывается за дверью, чтобы найти того, кто лишил их возможности воссоединить семью.       — Я знаю, ты не желал вечной жизни, брат. Это, и то, что через несколько десятилетий я умру и присоединюсь к тебе, помогает мне примириться. Семья. Месть. Смерть. Только в таком порядке. Покойся с миром, мой милый Хугин. Ты будешь отомщен, — поклялась Фрея. — Смерть подождет...