Вспомнить всё

      Яркий солнечный свет Буэнос-Айреса продолжает ослеплять меня, как это было годы назад, и никакие солнцезащитные очки здесь не помогают. Мы с Самуэлем и его людьми выходим из здания аэропорта, и сильный поток тёплого воздуха ударяет нам в лицо. Ничего не изменилось.       Я на пару минут останавливаюсь и стараюсь осмотреться: люди всё так же бегут, сломя голову, по своим делам, птицы беспрерывно поют своим тонким голоском разные песенки, а мой музыкальный слух всё так же продолжает попытки уловить фальшивую ноту, но безуспешно. Птицы никогда не ошибаются.       Я оборачиваюсь и вижу поток таксистов, которые стараются заманить к себе только что прилетевших людей. Ой, а вон один из них даже вышел из своей ярко-жёлтой машинки и сейчас направляется в сторону какой-то милой девушки с тремя чемоданами и одной большой сумкой. Она стоит около аэропорта и набирает какое-то текстовое сообщение своими тоненькими наманикюренными пальчиками в телефоне, как этот мужчина подходит к ней, без единого слова берёт её чемоданы и начинает спокойно везти их в сторону своей машины. Надо же! У бедняжки глаза на лоб от удивления полезли, она быстро кидает свой айфон в дизайнерскую сумочку (кстати, мне кажется, я видела у себя в шкафу в Париже такую же!), и со словами «Нахал, погоди!» и парой матов пытается догнать его. Через пару минут у неё, как по иронии судьбы, ломается каблук, и этот таксист, на-все-руки-от-скуки, левой рукой подхватывает девушку и несёт к себе в машину. Я невольно улыбаюсь, наблюдая за этой безумной парой. Кто знает, может, они поженятся через несколько лет? Раньше я часто любила наблюдать за людьми и придумывать их будущее. После занятий я, Канделария и Лодовика шли в сквер, садились на скамеечки с мороженым в руках и начинали выдумывать всякие истории, используя наше воображение на максимальном уровне. Я продолжаю стоять и улыбаться. - Всё в порядке? – сзади подходит Самуэль и кладёт свою руку мне на плечо. - Да, Саму, всё хорошо, – я, улыбаясь, киваю ему, показывая, что всё в порядке. - Тогда поехали, путь к нашему с Канде новому дому предстоит не близкий, – один из охранников Самуэля помогает мне с моим чемоданом, мы садимся в машину и отправляемся.       За всё время нашего пути Самуэль не проронил ни слова, всю дорогу он только и делал, что смотрел в окно. Может, идея вернуться была не самой лучшей? Я только сейчас начинаю осознавать, что свалилась парню как снег на голову. Более того, он везёт меня в свой дом, где найдется человек, который явно будет не очень рад меня видеть. Я не хочу усугублять ситуацию.       Канделария, подруга моя… Мы знаем друг друга чуть ли не с пелёнок, мы дружим ровно столько, сколько я себя помню. Я не верю, что мы могли сильно поссориться, я не хочу верить в то, что в нашей дружбе появились трещины по моей вине. Сколько с ней у нас было замечательных моментов, я же никогда их всех не перечислю! Эта рыжеволосая девушка по своей натуре просто катастрофа, и она сама уже давно перестала это отрицать. Она – генератор превосходных идей, причём не только в плане музыки, но и в плане развлечений. Куда она нас с Лодо только не таскала! Мне кажется, что за год мы сумели побывать во всех-всех-всех кафе и ресторанах города, мы отмечали отличную сдачу экзаменов в боулинге, а почти каждый вечер пятницы мы тусовались в караоке-клубе. Разумеется, это всё было до того момента, как отец ушёл от нас с мамой и Джо, но даже в те дни, когда денег мне не хватало, Канде могла достать бесплатные купоны, каике-то флаеры, и мы всё равно могли пойти повеселится. Она никогда не давала никому заскучать и всегда могла подбодрить какой-нибудь шуткой, порой пошлой, но шуткой. Я очень ценила её тогда и ценю сейчас, и я правда надеюсь, что смогу найти с ней общий язык в ближайшее время.       Интересно, как она там? Мне почему-то так боязно спрашивать у Самуэля про Канделарию… Как она живёт, чем занимается, продолжила ли она карьеру певицы… У меня миллионы вопросов к каждому из моих друзей, но я настолько изолирована от мира, что даже не знаю, как можно начать разговор. Меня не было в их жизнях три года, и столько же времени не было их у меня. Для меня всё так ново: с каждым днём я, словно маленький ребёнок, познаю этот мир, полный зла, алчности, обмана. С каждой минутой я убеждаюсь, что я сама виновата во всем, что сейчас происходит, но мне никогда не хватит силы духа признаться в этом не только окружающим, но и, в первую очередь, самой себе. Я знаю, что пошла по кривой дорожке тогда и продолжаю идти по ней сейчас, но почему? Почему я отказалась от счастья ради денег? Это на меня совсем не похоже, совсем! Я себя знаю, я должна была придумать какой-то запасной план, что-то, что могло бы в любой момент вытащить меня из той жизни, в которую я вляпалась.       Неужели я и правда докатилась до того, что деньги у меня встали на первое место? Этого просто не может быть. Я знаю, я чувствую. Я всю свою жизнь старалась следовать зову сердца и никому не позволяла решать за меня. Так что же пошло не так? Должно быть что-то, какая-то зацепка, ключик, хоть что-то… Нет, я не могла просто так всё бросить, не могла. Я так не умею. Начинаю массировать виски, чтобы хоть как-то унять наступившую боль в голове, и она начинает немного уходить. Вот бы сейчас вспомнить хоть что-нибудь, я даже готова перетерпеть эту адскую боль, что вызывают у меня хоть малейшие воспоминания. Но, увы… Воспоминания всегда подкрадываются неожиданно, словно стараясь убить людей, морально уничтожить, а я сейчас была бы рада этому. Я до безумия хочу снова почувствовать те внутренние удары в висках, снова хочу увидеть перед собой старую киноплёнку, из которой потом вырисовывались бы различные образы. Я жажду этого.       Пока я сидела и думала о друзьях, своей жизни, воспоминаниях, я и не заметила, как мы подъехали к большому особняку. Ворота открылись, и машина въехала внутрь.       А тут очень даже мило. Двухэтажный дом с неописуемой красоты колоннами и балконами, старинные деревянные окна, которые открываются не в комнату, а на улицу. Больше всего моё внимание привлекли два высоченных дуба, расположенных на лужайке примерно в десяти метрах от дома. Они стояли друг от друга метрах в пятнадцати, но ветви их переплетались в воздухе. Интересно, как такое возможно, чтобы кроны деревьев могли срастаться в облаках, когда деревья растут на приличном расстоянии друг от друга? Держу пари, Канде много времени проводит именно на этой лужайке под кронами деревьев. Даже сейчас я представляю, как она, собрав свои великолепные волосы в небрежный пучок, усердно расстилает покрывало на газоне, а ветер задувает его углы на середину. Я снова улыбаюсь, представляя, как девушка, пару раз ругнувшись, кладёт средних размеров камни на эти углы, чтобы больше не дать ветру испортить её место для релаксации, а потом с победной улыбкой ложится на спину и, вставив наушники в уши и включив песни своей любимой британской музыкальной группы Coldplay, размечтается и не заметит, как уснёт на свежем воздухе. Через пару часов её кто-нибудь разбудит, она подскочит и сразу побежит к ближайшему зеркалу, чтобы снова расстроиться из-за появившихся веснушек. Вот она, моя подруга. Я знаю её, как облупленную, и очень сильно люблю.       Машина остановилась, и я увидела её. Она стояла с улыбкой во все тридцать два зуба, еле сдерживая себя, чтобы не рвануть к машине, не вытащить оттуда Самуэля и не задушить его в объятиях. Она ни капельки не изменилась за эти годы: всё те же длиннющие кудрявые рыжие волосы, на голове венок из жёлтых цветов, ярко-розовая матовая помада на губах, а надела она очень красивое лимонное платье, по-моему, из шифона, которое подчёркивало её отличную фигуру. Красавица.       Счастливая улыбка за подругу проскальзывает и на моём лице, когда она, как я и полагала, накидывается на Саму и буквально душит его в объятиях. Канделария меня не видит, задние окна машины затонированы. Девушка получает нежный поцелуй в губы, потом Саму ей что-то говорит, и её выражение лица мигом сменяется с счастливого на растерянное. Самуэль подходит к машине и открывает мою дверь. - Клара, - спокойно произносит тёмнокожий парень, и я выхожу, пребывая в полной растерянности и смущении. Мне здесь не рады. - Здравствуй, Канделария, - тихо говорю я, пытаясь выдавить улыбку. Думаю, получилось правдоподобно, но подруга заметит фальшь. - Чёрт возьми, Алонсо, я скучала! – Канде делает вздох, после чего я оказываюсь в её крепких объятиях. За спиной девушки я вижу, что Саму в таком же шоке, как и я. – Прости, мне тогда не стоило вот так вот кричать на тебя, я тебе столько гадостей наговорила, прости, прости, прости! - Я и не обижаюсь, потому что не знаю, за что мне на тебя обижаться… - всё с той же растерянностью говорю я. Канде смешно хмурит брови, не понимая, о чём я. - Канделария, у Клары временная амнезия. Она где-то потеряла пять лет, - нежно держа девушку за талию, тихо говорит Самуэль. Глаза Канде округляются, она не может связать слов. - Не волнуйся так, - с едва заметной улыбкой произношу я, - я чувствую себя хорошо. Я приехала во всём разобраться. - Да, конечно… - Канделария проводит рукой по волосам и поправляет съехавший венок, - пройдёмте в дом. Мы с Луизой приготовили обед. - Кто такая Луиза? – с любопытством спрашиваю я, замечая, что стена между мной и Канделарией потихоньку начинает исчезать, чему я безумно рада. - Наша экономка, - с улыбкой произносит девушка.       Мы заходим в дом, который с первого взгляда нравится мне в сотни раз больше, чем дом Эсекеля. Пройдя небольшой коридор, мы попадаем в гостиную комнату, откуда идёт лестница на второй этаж. Внизу от лестницы можно пойти в две стороны: направо и налево. Как объяснила мне Канделария, если я сверну направо, то попаду в кабинет Самуэля, а, свернув налево, я попадаю на кухню и в столовую. Мы поднялись по лестнице, и Самуэль пошёл в одну сторону, а мы совершенно в противоположную. - Куда мы идём? – я без устали задаю вопросы, а Канде продолжает отвечать на них один за другим. - В комнату для гостей, где ты будешь жить ближайшее время. - Не стоит! Я могла бы вернуться к отцу, - сомнительно говорю я, на что получаю укоризненный взгляд подруги. - Вы общаетесь? – удивлённо спрашивает девушка. - Джо помирилась с ним, а я… Я не знаю. – Канде видит, что мне трудно говорить об отце, поэтому старается быстро сменить тему. - Нам сюда, - уже бодро произносит девушка, и мы заходим в комнату.       Здесь очень уютно, даже лучше, чем в моей спальне в Париже. Двуспальная кровать стоит у окна, над которым висят шикарные шторы изумрудного цвета, в тон к обоям. В углу около входной двери стоит небольшой шкаф, а с противоположной стороны располагается небольшой белый туалетный столик. Думаю, я смогла бы вечно жить в такой комнате. - А здесь здорово, - с восторгом произношу я, закатывая чемодан. Канде присаживается на небольшое кресло, стоящее около кровати. - Рада, что тебе нравится, - наступает неловкая тишина, когда я присаживаюсь на уголок кровати. Что-то всё же изменилось: раньше нас невозможно было заткнуть, темы для разговоров никогда не кончались, а теперь мы даже о погоде поговорить не можем. - Я слышала, вы с Саму решили пожениться. Поздравляю! – искренне говорю я, чувствуя, что Канде ценит мои слова. - Спасибо. Сама не верю, - её глаза сверкают лишь при мысли об этом темнокожем парне. Я рада, что она наконец-то счастлива. – Свадьба вот уже через три дня, и я бы очень хотела, чтобы ты присутствовала на ней. Будут все наши! И Лодовика с Ксабьяни, и Мерседес с Руджеро, даже избалованную Мартину пригласили. - Да ладно? – мы недолго смеёмся, после чего вновь воцаряется гробовая тишина. Канде нервничает, я вижу. – Канделария, спасибо за приглашение. Я бы пришла, но я не буду там лишней? Меня не было с вами… - С ума сошла? – девушка перебивает меня. – Конечно не будешь! Ребята будут рады увидеть тебя, честное слово! - Я надеюсь, - задумчиво улыбаюсь я. - Знаешь что? Ты иди сейчас в душ, сделай все необходимые дела, а затем я помогу тебе разобрать чемодан, и ты расскажешь мне свою историю. Идёт? - Идёт, - бодро произношу я и отправляюсь в ванную комнату, выполняя поручения подруги.       Выйдя из ванной комнаты, я замечаю две чашки кофе на туалетном столике и несколько пирожных и печенюшек на блюдце рядом с чашками на подносе. - Угощайся, подруга, - заботливо произносит Канде и обнимает меня. Я никогда не оттолкну её, никогда. Всё сложилось гораздо лучше, чем я ожидала. Надеюсь, всё будет хорошо.       Мы с ногами забираемся на кровать, и я рассказываю Канде свою историю, начиная с падения на лестнице, заканчивая приездом в этот дом.