Во тьме

- Просто признай, что тебе плевать на научный прогресс и всех, кто не Ашура, - Кирихара Юко смотрела красными плутовскими глазами и улыбалась так ехидно, как может только очень красивая и очень умная женщина. - Никогда этого и не скрывал, - Тайшакутен пожал могучими плечами и сделал глоток крепкого кофе. – Впрочем, к научному прогрессу некий интерес у меня всё же имеется. - Ты занялся наукой со скуки, - Юко с видимым удовольствием съела крохотное пирожное. - И не прогадал, - Тайшакутен холодно улыбнулся.       Он никогда и никому не проигрывал. Кроме Ашуры. Впрочем, об этом проигрыше он не жалел – без любви к этому человеку его жизнь была не полной. Тайшакутену нравилось побеждать, нравилось добиваться результатов, но только Ашура наполнил его существования, его победы, его достижения смыслом. Теперь у Тайшакутена было только одно желание. Тёмное, жгучее, тяжёлое, но до недавнего времени безнадёжное. Теперь же шанс был, и только от самого Тайшакутена зависело – сможет он им воспользоваться или нет. - Ну, а что получу я? – Юко всегда умела торговаться, и на этом поле Тайшакутен не был ей соперником. Впрочем, сдаваться без боя он просто не умел, если речь шла не об Ашуре. - Тебе мало участия в проекте со всеми вытекающими отсюда плюсами? – Светлая бровь выгнулась настолько аристократичной дугой, что будь у Юко душа художника, она тут же попыталась бы запечатлеть этот миг. - Плюшки вы тоже получите, - Юко съела ещё одно печенье, ничуть не беспокоясь за свою фигуру. – Но каждый из вас получит и что-то сверху. Ашура зрячего пасынка, ты – Ашуру, а я? - Проект почти готов. - О да, осталась совсем ерунда – довести его до идеала в кратчайшие сроки, - Юко покивала хорошенькой головкой. – Знаю я вас, перфекционистов. - Хорошо, - принимать поражения достойно Тайшакутен умел. – Что ты хочешь?       Юко лукаво улыбнулась, в её вишнёвых глазах стая чертей лихо отплясывала самбу.       Утро для Курогане началось неплохо. Большую часть вечера Фай провёл с отчимом, и санитар был предоставлен самому себе. Развлекать белобрысого великана с научной степенью он был не обязан, хотя, конечно, мог и попытаться наладить отношения с этой явно большой шишкой ради собственного будущего, если бы Курогане не претили такие методы. Пусть гостя развлекает белая булка, если хозяева дома так заняты друг другом!       Так что вечер Курогане прошёл весьма плодотворно. Парень добрался до ближайшего компьютера и долго занимался, готовясь к вступительным экзаменам. А после обильного ужина снова сплавил Фая отчиму и ушел спать пораньше, напомнив, что Фаю пока нельзя переутомляться. Впрочем, и у самого Ашуры вид был довольно уставший. А ещё никто не отменял смену часовых поясов. Так что утро у Курогане будет отличным – хозяева спят, и черта с два он их будет будить! А когда гости и хозяин соизволят проснуться, чокнутый робот тут же сообщит.       Просто идеальное утро!       Когда Тайшакутен вернулся в особняк после посещения НУ Итихара, то первым делом позвал Мокону. Как один из тех, кто приложил руку и мозги к созданию ИИ, он пользовался, если можно так сказать, расположением робота. Точнее сказать, у него тоже был доступ, пусть и ограниченный. Мокона прискакал довольно быстро, сообщил, что хозяева дома ещё спят и тут же полез обниматься и тянуть Тайшакутена за щёки, требуя улыбнуться, потом подхватил очки, нацепил на свой крошечный носик и гордо выпятил круглое пузичко вперёд. Тайшакутен терпеливо дождался конца представления. Чувство юмора Ашуры было несколько своеобразным, но Тайшакутену в Ашуре нравилось абсолютно всё. - Мокона, мне нужна информация о докторе Сакурамодзи. - Мокона его знает! Он лечит Фая! – робот забавно подпрыгивал. – Тайшаку хочет поговорит с доктором? - Очень, - учёный кивнул и мягко забрал свои очки у ИИ. - Мокона знает и всё расскажет! - Лучше покажи, - Тайшакутен погладил плюшевые ушки. – Прочитать будет быстрее.       Мокона радостно закивал и поскакал к компьютеру, чтобы вывести на монитор данные. Если его просили найти информацию, значит речь шла не об общедоступных фактах, щедро вываливаемых поисковиками по первому же запросу. И Тайшакутену действительно нужны были не персональные и профессиональные данные, которые, к слову, Юко Итихара ему уже предоставила. Цена, названная этой лукавой как тысячелетний кицунэ женщиной, была адекватной, но не слишком простой. - Готово! – Мокона с самодовольным видом стоял рядом с монитором и посверкивал кристаллом на лбу.       Тайшакутен поспешно нацепил очки, выкинув из головы лишние мысли.       Ашура проснулся поздно, но зато чувствовал себя хорошо отдохнувшим. Едва он встал с постели, рядом запрыгал Мокона, отслеживающий состояние хозяев в фоновом режиме. - Доброе утро, папа Ашура! – Мокона резво запрыгнул на руки к своему создателю и ткнулся носиком в щёку. – Чу-у! А Тайшаку уехал к доктору, который лечит Фая! - Здравая мысль, - Ашура светло улыбнулся и нежно погладил робота. Мокона потянулся за ладонью всем тельцем, словно котёнок, демонстрируя, как ему приятна и желанна такая ласка. – При личном визите можно узнать чуть больше того, что в бумагах. - Ашура волновался за Фая! – Мокона продолжал ластиться, тонкий хвостик вертелся пропеллером. - И всё же эмоции – это очень хорошо, - Ашура прижал Мокону к груди одной рукой и направился в ванную. – Именно поэтому я дал тебе весь спектр человеческих чувств. - Мокона знает, - заверила плюшка, прижавшись щёчкой к ткани халата, - Но Мокона никогда не будет злиться по-настоящему. - Это твой выбор, - Ашура грустно улыбнулся. Если бы… если бы сам он мог выбирать, какие чувства испытывать, а от каких отказаться, возможно, сейчас всё было бы совершенно по-другому. Возможно. Но тогда в его жизни никогда бы не появился Фай. - Сенсей, вы же понимаете, что такое врачебная тайна? – Сейширо Сакурамодзи улыбался столь же ласково, сколь и фальшиво. – И какие ограничения она накладывает на меня.       Тайшакутен безразлично смотрел на улыбку. На лице учёного застыло надменно-холодное выражение, подчёркивающее безупречность черт, но вынуждавшее других чувствовать безоговорочное превосходство над ними. Однако доктор Сакурамодзи оказался не менее непробиваемым, чем сам Тайшакутен. Именно поэтому последнему приходилось любоваться якобы извиняющейся улыбочкой, в которой не было ни на йену искренности. - Вы прекрасно знаете, что мне позволят ознакомиться с историей болезни, - Тайшакутену претили окольные методы, но рисковать в этот раз он не имел права, а потому не нашёл ничего лучше, чем попросить историю болезни Фая Ди Флоурайта, как будто не изучил её уже вдоль и поперёк.. - Не сомневаюсь в этом! – Радость Сейширо-сенсея стала просто неприлично очевидной. – Но вы же понимаете, что ни вашу, ни мою уверенность никто не посчитает достаточным обоснованием. Уверяю вас, мне было бы достаточно даже устного разрешения по телефону, но без такой малости я при всём желании ничем не могу вам помочь. - Я не хочу мешать отдыху ваших пациентов ради всего двух слов.       Доктор покивал, не убирая улыбку с лица, и предложил кофе. Тайшакутен медленно выдохнул. Его переполняла холодная ярость, благодаря которой он мог преодолевать любые преграды. Помогла она и на этот раз. Тайшакутен достал телефон и набрал номер, который не был занесён в память. - Мокона? – бросил он в трубку, едва оттуда донеслись восторженное няканье. – Мне нужно разрешение Ашуры на ознакомление с историей болезни Фая. Ты поможешь? - Папа Ашура уже проснулся! – бодро отрапортовал ИИ, и Тайшакутен прикрыл глаза. Тем лучше, не придётся просить робота подделать голос. – Он чистит зубы, а Мокона помогает! - Молодец, свяжи меня с ним, - попросил учёный, радуясь, что когда-то они с Ашурой запихнули в начинку маленького робота всё, что только смогли придумать, включая сотовую связь.       Тайшакутен не мог знать, как изменилось выражение его лица, стоило услышать в трубке мягкий голос Ашуры, но доктор Сакурамодзи не мог не заметить, как смягчились холодно-безупречные черты. Однако, едва высказав свою просьбу, Тайшакутен снова вернулся к своему безупречно-отрешённому виду и протянул трубку доктору. - Думаю, теперь никаких проблем нет?       Улыбка Сакурамодзи оставалась такой же приветливой и лживой, когда он почтительно склонил голову в согласии. - Фай проснулся! – с таким воплем Макона влетел в комнату Курогане, заставив того подскочить на стуле от неожиданности. – А Курогане увиливает от работы! Какой плохой Курому! - Вали отсюда! – рявкнул парень на робота и поспешил к своему нанимателю.       Мокона с радостным визгом путался под ногами, но с удивительной легкостью уворачивался от пинков, которыми его периодически пытался наградить взбешённый Курогане.       Словом, о приближении Курогане знали все в радиусе нескольких сотен метров. Поэтому ни Ашура, ни Фай не удивились, когда взмыленный Курогане ввалился в спальню хозяина. - Доброе утро, Куро-сама, - Фай приветливо улыбался и махал длиннопалой ладонью.       Курогане буркнул приветствие, в очередной раз споткнулся о Макону и занялся перевязкой. Ашура с бледным лицом стоял рядом и не отрываясь смотрел, как один за другим спадают с лица сына слои бинтов.       Курогане осторожно убрал тампоны с век и попросил Фая открыть глаза. Видеть эту невероятную синеву он мог только во время перевязок, но сейчас, он не мог любоваться незрячими, но такими ясными глазами из-за присутствия Ашуры, который смотрел на сына с выражением муки на бледном, слишком бледном лице. - Вам дать седативное? – Курогане осторожно вытирал тампоном остатки лечебной мази с век пациента, но обращался к его отцу. - Нет, - голос Ашуры сел, но он откашлялся и продолжил. – Благодарю. - Прости, - Фай опустил голову. Ему было невероятно стыдно за своё состояние, за то, что заставил переживать Ашуру, за то, что не мог избежать этой травмы и не мог выздороветь. - Мой мальчик, - Ашура шагнул вперёд и обнял худые плечи. – Это я должен извиняться, что не уберёг тебя.       Фай обхватил ладонями обнимающие его руки и ничего не ответил. Дело было вовсе не в присутствии Курогане. Молодой мужчина просто не знал, что сказать. Он любил Ашуру, как отца и был благодарен ему, но сказать вслух что-то вроде «без тебя, я был бы давно мёртв» казалось невыразимой пошлостью. Ашура и так это знал. В горле Фая стоял колючий ком, а слепые глаза не проронили ни слезинки. - Обнимашки! – завопил дурным голосом полным беспричинной радости Мокона и прыгнул на шею Курогане. От неожиданности тот завопил, требуя оставить его в покое. Фай облегчённо рассмеялся и предложил Курогане не стесняться, а присоединиться. Словом, хотя утро в этом доме официально наступило довольно поздно, оно было таким же дурным, шумным и бестолковым, как и любое другое.