The Funeral of Heart

      Анна.       Этот мужчина пугал ее. Не то, чтобы очень, конечно. Просто ее нервировала его реакция, когда он увидел ее. Он просто рухнул на колени, глядя на нее, как на призрака. Да, она изрядно пострадала, но не настолько, чтобы так себя вести. И все же было что-то в нем, что заставляло ее сердце биться чуточку быстрее.       Мистер Фьюри говорил, что этот человек, Джеймс Барнс, играл важную роль в ее жизни. Что они были близки. Насколько точно он не знал или не хотел говорить, но уверял ее, что этот человек - друг ей. Да и она сама не чувствовала к нему неприязни. Скорее, некое любопытство. Она думала, что одна такая «роботизированная», но, когда Джеймс показал ей свою руку, немного горечи по этому поводу исчезло из ее сознания. Судьба или нет, но два человека с такой...проблемой сошлись в этом мире и теперь они не одиноки. По крайней мере, она надеялась на это.       Они еще немного поговорили, но спустя некоторое время он вдруг резко поднялся на ноги и, извинившись и пробормотав, что скоро вернется, вылетел за дверь. Джеймс был сам не свой. Он побледнел за время их разговора, его немного трясло, и он постоянно вздрагивал от звука ее голоса. По его словам, он думал, что она мертва и был не много ни мало удивлен тем, что она здесь и она в порядке. В какой-то степени. И вот он ушел, подгоняемый одному ему известными демонами, а она еще долго смотрела ему вслед, покачивая головой. Странный он все-таки.       Баки.       Он не выдержал. Это было слишком жестоко, бесчеловечно, непростительно.       Несясь по коридорам базы, он громко выкрикивал ругательства, давая волю чувствам. Четвертый раз за свою новую жизнь. Эти ненормальные скрывали от него Анну! Да как смели они лгать ему весь этот чертов год, видя, как он скатывается в бездну отчаяния? Неужели военная подготовка настолько их закалила, что они все напрочь позабывали о чувствах? Даже он, будучи Зимним солдатом, проявлял больше сострадания, чем эти псевдо-добрые агенты. Или же это месть за все то, что он сделал? И вот, впервые в жизни он понял, что был виновен лишь наполовину. И вина эта заключалась в том, что он был предан своей организации. Впервые он взглянул на все произошедшее с другой стороны, со стороны Стива. И ярость до отказа заполнила сознание, застилая глаза кроваво-красной пеленой и клокоча внутри него, готовая прорваться сквозь хрупкую преграду благоразумия. Настолько горячая, что обжигала все внутри, и воздух вокруг, казалось, накалился до предела. Если они хотят наказать его, то пусть наказывают за то, что он сделает по своей воле, обдуманно и четко. Тогда он не будет винить их. Тогда все будет правильно. Мысли об этом подтолкнули его, заставили ускорить шаг. Он не замечал никого на своем пути, он шел к цели, он шел убивать.       Фил.       Итак, она была жива. Все это время она была запрятана в этом шикарном бункере, а он оплакивал ее, коря себя за то, что не был рядом. Она одна прошла через такое, что его сердце замирало от ужаса, когда он представлял всю эту боль. Насколько же черствое сердце директора, раз он всем наплел такую гнусную ложь. И ведь были похороны! Он видел запись. Кого они хоронили в том гробу? Кому он приносил цветы, перед кем извинялся, царапая холодную землю дрожащими пальцами? Уж точно не перед девушкой, которая находилась сейчас недалеко в палате, являя собой некое подобие проекту «Детлок». Она не помнила и половины из своей жизни. Бедное истерзанное дитя. Фил понимал, что молчать больше не в силах. Слишком велика рана.       - Вашему поступку нет прощения, сэр, - Начал он деликатно, но затем понял, что хватит вежливости. – Ни сейчас, ни потом. Это аморально, бесчувственно, жестоко в конце концов. Она думала, что умер я, я думал, что она. При всем моем уважении, сэр, большего урода я в жизни не встречал. Вы хоть понимаете, что может произойти? Что уже произошло? Верх жестокости! Барнс знает? Ради бога, скажите мне, что сообщили ему правду!       Все это время Фьюри смотрел в окно, уткнувшись подбородком в сцепленные пальцы. Он был спокоен, и отстраненность так и веяла от него холодным бризом. Будь Фил не самим собой, давно бы вмазал ему по его каменному лицу. Но все это происходило лишь в мечтах. Он и так уже рискнул, оскорбив директора. Большего его воспитание ему не позволяло.       - А теперь пришло время рассказать тебе всю историю целиком, Коулсон, - Не обращая внимания на оскорбление произнес, вдруг, Фьюри. - Знаешь...       - Фьюри!       Гневный крик эхом прокатился по коридору и рассеялся, ударяясь о стекло, когда в кабинет ворвался Зимний солдат. Его прозвище идеально ему подходило, теперь это было понятно даже без слов. Фил видел его лишь на фотографиях, поэтому в полной мере лицезрел самого таинственного киллера двадцатого и двадцать первого века. Он никогда бы не подумал, какое впечатление производит Барнс на окружающих. От него веяло смертью, точнее разило наповал. Холодные голубые глаза горели ненавистью, губы искривились в гневном оскале, а ладони были сжаты в кулаки. Особенно эффектно это смотрелось на бионической руке. Поистине опасный человек.       - Ты, чертов ублюдок! Назови мне хоть одну причину, почему я не должен убивать тебя! Думаешь, это смешно? Давайте скажем всем, что она умерла, а сами будет хихикать в секретном бункере, пока они будут волосы на голове рвать? - Он кричал, медленно приближаясь к Фьюри. - Я заставлю тебя пожалеть о содеянном! За тобой должок, директор. Ты мне репутацию подпортил, не сдохнув вовремя!       Фил понимал чувства парня, но из рассказов представлял его немного мягче. Видимо сейчас перед ними был доведенный до ручки Зимний солдат, а не Джеймс Барнс, верный соратник Капитана Америки. Фил невольно отступил на шаг назад, рукой нащупывая кобуру со "споки-ночи" пистолетом. Шутка или нет, но он всерьез забеспокоился за директора, а главное, за себя. И как Анна сумела полюбить его? Как разгадала, что под маской убийцы прячется ранимый человек? У парня репутация такая, что лучше разговаривать с ним из-за бронированной двери. И то не факт, что это спасет. Это при том, что Фьюри рассказывал как холодно, безэмоционально и расчетливо действовал Солдат на своих миссиях, по словам Кэпа. Что же будет сейчас, когда эмоции у него накалены до предела, и он полон ярости? Но узнать это не было возможности, ибо Фьюри запугать практически невозможно. Директор был закален настолько, что даже инопланетное вторжение не сдернуло маску силы и невозмутимости с его лица. Теперь же он медленно встал со стула и оперся ладонями о столешницу, не отрывая от солдата проникновенного взгляда.       - Пожалеть? - Фил не любил этот тон. Так обычно директор пресекал все доводы не в его пользу и приводил такие аргументы, что под конец становилось стыдно, что высказывали недовольство. - Пожалеть, что я спас ее и еще двоих парней из ее команды? Пожалеть, что отдал многое, чтобы излечить ее? Пожалеть, что дал и ей, и тебе шанс на нормальное будущее? Об этом я должен пожалеть? Я назову тебе сотню причин, почему я должен жить, солдат. И ты - одна из них.       Вот и Барнс замер на месте, беспомощно глядя на Фила. Как бы ярко не горели его глаза, как бы страшно не звучали слова, боль и ранимость пробивались сквозь холодную, яростную маску. Он – такой же человек, как и все вокруг, только его использовали и лгали ему почти половину его жизни. Коулсон ненавидел Щ.И.Т. в этот момент. Парень не заслужил такого. Никто не заслужил. Фил улыбнулся ему едва заметно, взглядом как бы говоря, что в целом солидарен с ним. Барнс все еще сжимал кулаки и дышал слишком часто, когда его взгляд, блуждающий по лицу Фила вдруг стал пристальнее, внимательнее. Солдат вдруг тихо выдохнул, кривясь от злости.       - Вы издеваетесь. Вы точно все здесь ненормальные! - он ткнул пальцем в сторону Фила. - Вы должны быть мертвы! Она оплакивала вас, страдала так, что превратилась практически в меня! Вы видели ее после вашей так называемой смерти? Видели? - парня начало трясти. - Неужели в вас нет ни капли сострадания? Да что вы за люди такие?!       - Сержант, успокойтесь! – Окликнул его Фьюри, выходя из –за стола. – Я обещал рассказать все, и я сдержу обещание. Выслушайте меня вы оба.       Но Барнс проигнорировал директора, медленно приближаясь к Филу, как хищник к жертве.       - Она нуждалась в вас. Вы были ее семьей. Почему вы так поступили с ней? Зачем нужно было скрывать от нее то, что вы живы. Почему?       Казалось, Барнс говорит в унисон с внутренним голосом Коулсона. Он тоже задавался этим вопросом снова и снова. Почему он солгал ей? Почему солгал всем?       - Я не знаю, сержант, - Фил повернулся к Фьюри, пристально глядя на него. – Я не знаю, почему должен был скрываться от любимой женщины, от девушки, которая практически как дочь мне. Просто так надо. Все по протоколу. Мы все жертвуем чем-то ради общего блага.       Фьюри отвел глаза, понимая видимо, что не все так хорошо. Интересно, жертвовал ли он сам чем-нибудь, кроме глаза? Вынужден ли был лгать любимым, друзьям, семье? Если он требует такого от подчиненных, то сам в первую очередь должен принести жертву. Иначе вся его политика бессмысленна.       - Но почему все должно быть так сложно? Я не понимаю. Почему вы скрыли от меня Анну? Почему? – мольба в голосе Барнса причиняла боль, вызывала желание помочь. Жаль, ведь Коулсон не знал, как именно.       - Потому что я в первую очередь думал о вас, сержант Барнс. Почему скрыл? Из-за вас и только из-за вас. Она умирала. Она действительно была на пороге смерти. Вы сломали ей шею. Да, искалечили, да, она потеряла много крови. Но вы не убили ее, сержант. Этого греха нет на вас. Однако, она впала бы в кому. Это лучшее, что случилось бы с ней благодаря всем травмам. Ребята из ее команды зачистили базу, убив оставшихся там агентов ГИДРЫ. Они нашли ее и вынесли из здания, желая быстро доставить ко мне. Но, когда они отъезжали от базы, ускользнувший вражеский агент выстрелил в них из гранатомета, - Пока он говорил, взгляд Фьюри неотрывно следил за Барнсом. А тот в ответ не отводил от него холодных глаз. Это было странное и страшное зрелище. – Машину перевернуло, а Анну выкинуло из окна. Ее придавило машиной, раздробив правую ногу в хлам. Знаете, каково это? Думаю да. Вы руки лишились. Собственно, как и она, ибо удары бионической рукой отнюдь не легкие как пушинки. Не нужно так смотреть на меня. Это ведь правда. Ее рука не подлежала восстановлению. Как и нога. Я дал ей новые руку и ногу. Я дал ей шанс на жизнь, вколов только что проверенную на мне самом сыворотку. Но я не знал, выживет ли она. Поможет ли ей сыворотка. Почти год она провела в коме. Ее тело излечилось, бионические части так же успешно функционировали. А когда она пришла в себя, то даже не помнила, что такое жизнь.       Барнс опустил голову, выдыхая сквозь стиснутые зубы. Он не видел ее в том состоянии, а Фил видел. Он до сих пор вздрагивал, вспоминая безжизненное израненное тело на кровати, укутанное десятками трубок и электродов, поддерживающих жизнь в хрупком теле.       - Надо было сказать, - прошептал он. - Ведь я же…       - Вас трудно было найти. Это первое, - Фьюри был непреклонен. Даже крупицы жалости не просочилось в его голос. – Я не хотел тешить вас возможно ложными надеждами. Это второе. Скажи я вам, что она жива, и, подарив надежду, как бы я смотрел потом вам в глаза, умри она? Лучше так. Лучше быть монстром в ваших глазах, но удостовериться, что девушка выжила, и будет жить, чем стать чудовищем, отнявшим ее во второй раз. Не считайте меня бесчувственным. Она так же дорога мне, как и вам. Вы здесь теперь, все вы. Я больше не смею скрывать от вас правду.       Фил покачал головой, понимая, как же верно поступил директор. И ведь так действительно лучше. А Барнс молча развернулся и пошел к выходу. У двери он замер, не оборачиваясь, и его тихий, но одновременно громкий голос волной прокатился по кабинету:       - Если Стив не принесет препарат, что будет с ней?       И тут Фьюри вдруг замер, широко распахнув единственный глаз. Он хотел сказать, что-то, но не издал ни звука. Впервые за всю службу Фил увидел, как разбилась маска силы на лице Фьюри. Такого не было никогда. И вот случилось.       - Так я и знал. Вы боялись не за меня, а за себя. Это ведь вы тот четвертый человек, чья жизнь теперь зависит от Стива, верно? Ваши слова. Молитесь, чтобы это так и осталось шуткой.       Он вышел за дверь, тихо закрыв ее за собой, словно его и не было здесь. Фил, слишком впечатленный всем произошедшим, опустился на стул и сжал виски пальцами. Эта работа доведет его до инфаркта. Он был уверен в этом на сто процентов. Только вот в этот раз его не спасет инопланетная сыворотка.       Анна.       К ней снова пришла медсестра измерить температуру и дать лекарства, предотвращающие на время разрушение организма. Скорее бы привезли тот препарат. Она так не хотела умирать. Стэйси, так звали медсестру, снова начала болтать обо всем на свете. Особенно она распиналась о своем неверном бойфренде, который не звонил ей уже два дня. Это было глупо, но отвлекало от гнетущих мыслей.       - Он не приходил больше?       Вопрос был задан с опаской в голосе. Словно Стэйси боялась того, о ком говорила. Анна переспросила, совершенно не представляя, о ком речь. Тогда медсестра присела на ее кровать и в лицах рассказала, что сейчас творилось в кабинете мистера Фьюри. Она так ярко все описывала, словно это происходило прямо сейчас. И спрашивала она, как оказалось, о Джеймсе.       - Он с криками бежал к кабинету директора. Страшный человек! Зачем его вообще сюда привезли? Представляешь, мы думали, он убьет его там. И как директор не боится Зимнего солдата? Я бы…       Дальше Анна не слушала. Она замерла, понимая, что не может дышать. Зимний солдат. Джеймс? Он и есть Солдат. Страх заполнил ее сознание. Нет, этого не может быть. Почему он тогда здесь? Почему его привезли сюда? Когда она очнулась, то слышала, как разговаривали доктора: один рассказывал ее историю, а другой все расспрашивал. Тогда-то она и узнала, что чуть не умерла из-за Зимнего солдата, который не добил ее. Оказалось, что она выжила лишь чудом. А этот человек хотел ее смерти. Он был врагом. Доктора еще долго говорили о ее травмах и о чудесном лекарстве, но тогда она снова отключилась. После мистер Фьюри рассказал, как именно она попала сюда, однако ни слова не сказал о Зимнем Солдате. Она решила было, что это все ей померещилось, но после еще раз услышала об этом человеке. Услышала страшные вещи. И вот, он здесь.       - Такой он страшный? – оборвала она непрекращающийся монолог Стэйси, борясь с паникой.       - Еще бы! Он чуть не убил самого директора. И Капитана Америка. Он – страх оперативников и разведки. Я в твоём деле видела, что это он убил твою мать. Сочувствую, - И вдруг она замолчала, в ужасе закрывая рот ладонью. – Черт! Это же закрытая информация. Как же я…Прости! Это…это все не правда, забудь! – Стэйси так быстро выбежала из палаты, что даже не дала шанса Анне осознать произошедшее.       Она совершенно запуталась. Если он хотел ее убить, то почему тогда так обрадовался тому, что она выжила? Или это был обманный маневр, чтобы запутать ее? И это он убил ее мать. Значит, ее мать мертва? И с ее убийцей она так свободно болтала обо всем?! Отвращение и страх волной прокатились по нервам. Что же это творится вокруг? Ее хотят спасти или убить? Почему лгут, почему скрывают ее жизнь от нее самой? Мистер Фьюри сказал, что она должна все вспомнить сама, без подсказок, иначе все может пойти не так. Никто кроме нее не знал всю правду, некому было верить. Но почему он скрыл правду о Зимнем Солдате? Почему пустил убийцу к ней в палату?!       И тогда он вернулся, бледный как смерть и слегка дрожащий. Его голубые глаза горели огнем, а на лице застыла маска отвращения. Ей стало по-настоящему страшно. Зачем он пришел? Чего он хочет? Убийца!       - Привет. Это я, опять, - он еле улыбнулся, подходя ближе, но замер, когда она шарахнулась от него, спрыгивая с кровати. – Анна?       В ее памяти вспыхнули, вдруг, сотни картинок, жестоких и кровавых, и целый хор голосов обрушился на нее, рассказывая историю о призраке, реальном и смертоносном. И она вспомнила его. Вспомнила, как он взорвал здание, как убивал всех без сострадания и эмоций в глазах, как нес ее куда-то, как избивал и душил. Снова и снова разные люди, которых она не помнила, но знала, кричали ей из глубин памяти все одно и то же: он убил ее мать, похитил ее, не добил. И он придет за ней. Пришел.       - Не приближайся! – Вскрикнула она, выставляя вперед бионическую руку. – Я знаю о тебе все! Не подходи! Тебе мало того, что ты со мной сделал? Хочешь добить? Убирайся! Помогите!       Он смотрел на нее растерянно, а затем боль и мольба отразились на его лице, когда он попытался заговорить. Но она не позволила. Она кричала, звала на помощь, прогоняла его. Он убийца. Зверь без сострадания. Зачем он здесь?       - Анна, послушай меня, умоляю! - эта мольба лишь напоказ. Он играет с ней!       - Убийца!       Она ударила его. Все вышло так быстро, что она даже не успела сориентироваться. Вот возникает мысль, а вот уже она стоит около него, видя, как он отшатывается, как кровь окрашивает его бледную кожу в алый цвет. Она смогла! И, если надо будет, она будет драться до последнего. Она больше не позволит ему калечить себя.       Но все вышло совсем не так, иначе. Джеймс просто вытер лицо рукавом и, пошатываясь, вышел из палаты, опустив голову. Молча. Она не этого ждала. Торжество, которое должно было заполнить ее сердце, так и не пришло. Вместо этого она вдруг услышала его голос, пробивающийся к ней из глубин сокрытой от нее памяти: «Ты никогда не была моей жертвой».       Стив.       Выжил только он один. Из всей команды. И только потому, что сыворотка суперсолдата позволила ему жить. Это был Ад. Весь в крови, пепле он сошел с самолета, нацеленный лишь отдать препарат, а после упасть без чувств. Он был выжат до капли. Такого еще никогда не было. Он смотрел смерти прямо в глаза и видел там холодную черную пустоту, что высасывала из него жизнь. Но он сумел выбраться. Однако, лица погибших товарищей еще долго будут являться ему во снах.       Когда он увидел Фьюри, злость заполнила его до отказа. Нужно было предупредить! Черт. Они шли на задание во вражескую лабораторию. Они не шли на минное поле. Похитившие препарат не были простыми учеными, докторами и бизнесменами. Нет, то были смертники. Все до единого. И они уничтожили свою базу и все секреты, похоронив все это под тоннами искореженного, обугленного метала, утянув за собой и команду Стива. Стерли себя с лица земли. Он отдал Фьюри этот чертов препарат, а затем увидел Баки, который медленно вошел в гараж, бледный как призрак. Он смотрел в никуда перед собой и просто шел, иногда задевая других людей.       - Бак! Я вернулся! – Стив надеялся на поддержку и улыбку, однако быстро понял, что этому не бывать.       Лицо Баки было измазано кровью. Он дрожал, а в глазах застыли слезы. Баки выглядел даже хуже, чем в тот вечер, когда пришел к нему.       - Баки?       Все это начинало пугать его. Он перевел взгляд на Фьюри, однако тот тоже непонимающе смотрел на Джеймса, а после потянулся к гарнитуре, вызывая кого-то.       - Стив, - так же как тогда в сороковые на базе ГИДРЫ, когда Стив спас его, произнес Баки. – Ты пришел.       - Что черт возьми случилось, Бак? Кто тебя ударил?       - Все так, как и должно было случиться, - Джеймс обнял друга, а затем отстранился, поворачиваясь к Фьюри. – Она меня вспомнила. Теперь она правильно отреагировала на меня. Так, как должна была. Все встало на круги своя. Вы, - он запнулся. – Вы можете отпустить меня? Мне лучше уехать. Думаю, теперь все кончено.       Фьюри вдруг выругался, обращаясь к кому-то. Он смотрел на Баки, и сожаление вместе с печалью плескалось в его темном глазу.       - Повремени немного. Все уляжется. Она вспомнит. Я специально не говорил о тебе всем известные факты, чтобы не вышло такого вот инцидента, но у моих сотрудников здесь слишком высокое мнение о себе. Порой они забывают, что это не привилегия - быть здесь. Это необходимость. Но они думают, что раз находятся на моей личной суперсекретной базе, то вольны творить все, что вздумается. Я накажу провинившихся. Просто подожди. Я поговорю с ней, Джеймс. Не для этого я все это провернул. Ты не заслужил этого, никто не заслужил.       Стив слушал их и совершенно сбился. Что произошло тут, о ком они говорят? Но ему ничего не объяснили. Велели идти и получить заслуженный отдых. А потом после Фьюри привел его в палату того, агента, что хотел видеть Баки. Все, о чем он думал в тот момент, улетучилось из сознания. Рухнуло все, когда он услышал заветное: «Привет. Ты Капитан Америка? Наслышана о тебе. Ты герой. А меня зовут Анна».