Все возможно

Когда в одной из кладок появилась странная икринка, сирены собрали целый консилиум. Пригласили семь старейшин и двух старых кормилиц. Глава клана, старая и мудрая сирена, долго крутила в руках вытянутое голубое яйцо. Сирены вообще не любят ничего необычного, все должно быть в соответствии со стандартами: волосы сорок сантиметров, белого цвета, глаза большие и зеленые, кожа бледная, грудь второй размер, талия пятьдесят сантиметров. Так должны выглядеть все. За исключением кормилиц, их размер груди может быть больше. И икринки должны быть ровные, круглые и зеленые. Было принято решение ждать, что вылупится из странного яйца. Точно в срок из кладки появились на свет маленькие громко свистящие сирены. А голубое вытянутое яйцо не торопилось открывать свою тайну. Только на третий день оно лопнуло, и взору удивленных кормилиц предстало странное существо. Его кожа была явно темнее стандартов, глаза - большими, миндалевидными и карими, а волосы абсолютно черными. Хвост был странной формы: с длинными мечевидными плавниками, и цвет чешуи был не коричневый, как у всех, а голубой. Со всеми этими недостатками можно было бы смириться, если бы не странный хвостик. Он вылезал из расходившихся чешуек в самом низу живота. У основания странного отростка были два круглых шарика. Сначала старейшины решили просто откусить ненужную часть тела, но потом передумали, решив, что это может быть жизненно важным органом существа. Глава клана все-таки решилась побеспокоить старую ведьму из глубоководной впадины. Ну не любили сирены ничего необычного. Их род потихоньку угасал, и любое отклонение от нормы могло привести к его полному исчезновению. Старуха долго пускала воздушные пузыри, шевеля жабрами, даже не глядя на «головастика», и наконец хрипло просвистела: - Это тритон. Мы из подвида русалочьих, и у них бывают мужские особи - это и есть тритоны. Они не опасны и обычно нужны им для размножения, но для нас они бесполезны. Так, что смело отдавайте его на корм акулам. На том и порешили. Но в тот момент, когда руки главы клана уже были готовы разжаться и отпустить тритона в пасть акулам, малыш протянул к ней ручки и заплакал. И ей стало его жалко. Хоть и с хвостом, но женщина все-таки. - Пусть живет, - сказала она удивленным старейшинам, - я ему уже и имя придумала: Дже,- те только плечами пожали, но спорить не стали. Дже молчал. Остальные его сверстницы к девяти годам уже пытались петь, а он молчал, только хлопал огромными карими глазами. С ним никто не хотел дружить, поэтому он часами сидел в кустах водорослей и играл с разноцветными морскими камушками. Его никто не любил и даже побаивались немного. Он не понимал, почему, и поэтому часто забивался в глубокую расщелину и плакал. К четырнадцати годам, когда легкие у сирен уже могли нормально работать, им впервые разрешалось подняться на поверхность под присмотром воспитательниц. Свистеть под водой и петь на воздухе - разные вещи, и на протяжении двух лет юных сирен учат петь. Первая попытка петь наверху - это настоящее испытание, поэтому обучают девушек лучшие певуньи. У каждой сирены свой тембр и сила голоса. Именно на поверхности выяснилось, что Дже может издавать звуки. Правда, его голос вызвал несколько обмороков у юных сирен и истерику у наставницы. - Больше никогда не смей делать этого! - наставница больно кинула ему в голову большую раковину. Он не стерпел. Ему понравилось петь. Он почувствовал, что это его. Дже по-дельфиньи высоко выпрыгнул из воды, потом нырнул вниз, вильнул в воздухе голубым плавником и, быстро извиваясь стройным телом, уплыл за горизонт. Он быстро нашел просторную пещеру в скалах недалеко от маленького дикого пляжа. Она оказалась большой и уютной. Одиночество его не пугало. С едой проблем тоже не было: океан - большая и бесплатная столовая для сирен. Планктона и мелких рыбешек было предостаточно. И еще. В пещере была отличная акустика. Высокие, чистые ноты, которые он воспроизводил, отталкивались от ровных, отполированных водой стен его убежища, становясь особенное сильными и нежными по звучанию. А нижние ноты звучали бархатнее и с легкой хрипотцой. Шли дни, сливаясь в месяцы, месяцы складывались в годы, штормы сменялись легкими бризами, бризы - штилями, а Дже так и жил один в своем маленьком, но очень уютном мирке. Днем ловил рыбу на глубине, а по вечерам сидел на огромном валуне недалеко от берега, любовался закатом и пел. Наверное, он был счастлив, вот только иногда его беспокоил странный отросток. С возрастом он стал больше и часто набухал, вылезая между чешуек. Это, как правило, происходило утром и иногда вечерами, когда он пел на огромном камне в воде. Был обычный тихий вечер. Солнце еще только собиралось спрятаться за кромку горизонта, вода тихо билась об огромный валун, задавая музыке определенный ритм. Дже тихо напевал уходящему солнцу мелодию, которая пришла ему в голову. - Хорошо поешь! - от неожиданности тритон соскользнул с камня и, нелепо взмахнув руками, плюхнулся в воду. - Чего пуганный-то такой? - кентавр стоял у кромки воды и копал копытом ямку в песке. - Ты кто? - Дже, - певуче проговорил юноша. - Ну, понятно. Дже - это имя. А сам-то ты кто? - Сирена. Тритон, вернее, - Дже с любопытством разглядывал неизвестное ему существо, вытянув из воды длинную шею. - Может, вылезешь? Я никогда не видел живых тритонов, - парень за камнем испуганно втянул голову в воду, - ну в смысле не «живых». В смысле я их живьем не видел, то есть… Черт! Я просто не видел сирен, никогда! - голова тритона снова показалась из-за камня. - А ты кто? - Дже сделал несколько движений хвостом, его тело легко выскочило из воды, и он запрыгнул на камень, стряхнув воду с длинных черных волос. - Кентавр. А что, по мне не видно? - он стал перебирать копытами, гарцуя, при этом втаптывая мелкую гальку в мокрый песок. - Юно, если что. Это мое имя, - кентавр остановился и с любопытством стал разглядывать тритона. - О! у тебя хвост? - У тебя тоже хвост, и ног у тебя четыре. - А у тебя ног нет вообще! - Хм! - Дже тряхнул длинными волосами и повернулся к Юно спиной, показывая, что разговор окончен. - Ничего себе! Какая красота! - тритон оглянулся и поймал взгляд кентавра на своей попе. - Я про закат, - смутился Юно. - Я так и понял, - Дже сполз с камня в воду, спрятав тем самым от наглых глаз нового знакомого незащищенную чешуей попу. - Да ладно тебе. Что тут такого? У нас, кентавров, это нормальным считается. - Что именно? - Ну, если парень нравится, то можно и того… - кентавр поиграл неслабыми бицепсами и заморгал глазами. - Я не понимаю, - отросток в складке чешуи начал шевелится и даже попытался вылезти из убежища. - Ну, я про секс, - Юно немного выгнул корпус и провел руками по своей груди. - Секс? - от движений кентавра отросток просто взбесился. - Ты чего? Никогда сексом не занимался? - Нет! - И сколько нам лет? - Семнадцать. - Пора уже. Хочешь, научу? - Чему? - Ну не тупи ты! Секса хочешь со мной? - Юно игриво пошевелил бровями. - И как это? - Действительно. Как же это? - кентавр задумчиво смотрел на Дже. - Мы вроде с тобой к разным видам относимся. Давай так, мы начнем, а там как пойдет. Если честно, даже не знаю, есть ли у тебя это самое… - Что именно? - Ну, кроме рта есть у тебя еще отверстия? Конечно, на крайняк и рта может хватить. - Есть. Там, - Дже неуверенно показал рукой вниз поясницы, - только оно маленькое. - Не проблема! Сделаем его больше. - Не надо, - и без того большие карие глаза тритона стали огромными. - Если будешь хорошим и ласковым, то, обещаю, больно не будет, - кентавр медленно пошел в воду. Тритон испуганно моргал глазами, но не уплывал. Его просто заворожила грация, с которой двигался к нему его новый знакомый. Когда кентавр дошел до валуна, его лошадиное тело полностью скрылось под водой. Юно протянул руки, подхватил Дже из воды и водрузил его на камень лицом к себе. Поцелуй в губы был сладок и протяжен. Прижав к себе тонкое тело тритона, кентавр гладил его спину и белую незащищенную попу. Через минуту поцелуев и ласк нежный голос Дже выделывал такие рулады, которым могла позавидовать любая сирена. - Хороший тритон. Мне нравится, - Юно перевернул размякшее от ласк тело Дже к себе спиной. Перекинув его через камень, он с интересом раздвинул половинки белой попки, - есть! Нашел! - горячий язык кентавра стал быстро двигаться по маленькой дырочке. - Ау-у-у! - протянул тритон и приподнял свой зад навстречу языку. - Первый пошел, - предупредил Юно, смачивая палец слюной. - Ах! - палец легко проскочил вглубь тела Дже. - Хорошо тянется. Все должно получиться, - прокомментировал кентавр. Потом пошел второй, потом третий. Когда пятый палец уже прицельно шел внутрь, Дже не выдержал. - Давай уже! Что там у тебя еще есть? - Не боись! У меня уже все наготове. Но понадобится твоя помощь, - с этими слова кентавр поставил передние копыта на камень на уровне головы Дже, - теперь давай сам. Тритон нащупал огромный лошадиный член и с громким стоном, высоко подняв зад и помогая себе руками, насадился на него. Его гибкое тело начало медленно извиваться под кентавром. Руки цеплялись за гладкую поверхность валуна, из горла вылетали крики и стоны. Кентавр, закинув голову, гладил свои грудь и шею, громко рыча. Движения Дже стали быстрыми и ритмичными. Отросток на его паху пульсировал и громко шлепал по животу. - Я больше не могу, - почти крикнул тритон. - Что дальше? - Дрочи! - Что? - Руками по члену води! - По чему? - Ну, по тому, что у тебя из хвоста растет. Дже послушно взял в руки гладкий отросток. Он оказался крепким и мокрым. Несколько движений, и тритон уже бился в судорогах от нахлынувшего удовольствия. - Ты как? - кентавр нежно перевернул расслабленное тело парня к себе лицом. - Хорошо! - не открывая глаз, прохрипел Дже. - Жить буду, а вот петь ближайшие дни вряд ли, - он устало улыбнулся. - Теперь мне помоги! - Как? - тритон открыл глаза и удивленно уставился своими большими карими глазами на кентавра. - Ну, надо постараться и пососать. - Его? - Дже ткнул пальцем на исчезнувший под водой член. - Ага, только нежно, - последнее кентавр уже говорил хвосту, вспорхнувшему над водой. С тех пор, кентавр стал часто забредать на дикий маленький пляж, и в лучах заходящего солнца можно было видеть кентавра, стоящего по пояс в воде, и слышать, как поет под ним сирена.