Весна

— Мы нарушаем устав. Молчание. — Нас могут увидеть, если кому-нибудь вздумается включить камеры наблюдения в классах. Молчание. — Наказание гарантировано. Скволл вдруг прикасается пальцами к губам Сейфера, и тот замолкает на полуслове, парализованный взглядом из-под темной челки. Скволл откидывает со лба прядь и улыбается — от этой улыбки Сейфера протряхивает током, он машинально приоткрывает рот и облизывает кончики пальцев Скволла. Тот дергается, будто от удара, его глаза темнеют, и Сейфер довольно ухмыляется. — Значит, ты не против этого класса? Скволл смотрит, не мигая. — Сейфер. Мне плевать. — И резко толкает его внутрь, запирая дверь. Ухмылка Сейфера становится шире, он притягивает Скволла и целует его, глубоко и почти нежно. Ему всегда хотелось вот так целоваться: в тишине класса, наполненного солнечным светом, никуда не торопясь, наслаждаясь тихими вздохами Скволла, ощущением его напряженных мышц под ладонями, горячего дыхания на своих губах и упирающегося в бедро члена. Сейфер наклоняется и проводит языком по шее Скволла снизу вверх, заставляя запрокинуть голову и застонать, прикусывает тонкую кожу над ключицей, чувствуя, как быстро бьется его пульс. Скволл отталкивает его и тянет в сторону столов. Усаживается на последний в центральном ряду, широко раздвинув ноги и смотрит на Сейфера так, что у того подгибаются колени. Он и не думал, что способен столь остро реагировать на кого бы то ни было, особенно на тихого унылого Скволла, но практика показывает иное. Он совсем не тихий и вовсе не унылый, если его правильно растормошить. А уж Сейфер-то овладел этим искусством практически в совершенстве. За те месяцы, что они вместе и за несколько лет до того, он научился ловить малейшие изменения в молчании Скволла, выражении его глаз, изгибе губ и движениях рук. Наверное, это и есть одержимость, но Сейфера не волнуют такие мелочи. Охренительное чувство — знать, что только у него есть подобная власть над Скволлом, только он может заставить того выгибаться, дрожать и стонать от удовольствия. У Скволла сбилось дыхание, он откидывается назад, съезжая по наклонной поверхности стола, прижимаясь пахом к паху Сейфера, притираясь и убивая остатки выдержки и терпения. Когда-нибудь у них получится неторопливый секс, но не сейчас. Определенно не сейчас. Сейфер расстегивает ширинку одной рукой, второй сжимая сочащийся смазкой член Скволла, тот приподнимается, помогая Сейферу стащить с него штаны. Сейфер растягивает его быстрыми, привычными движениями и входит, пережидая острое наслаждение, из-за которого становится трудно дышать. Из головы вылетают все мысли, оставляя вместо себя жаркую пустоту, пульсирующую яркими всполохами, Скволл вцепляется в него руками и ногами, приподнимаясь и насаживаясь, задавая ритм. Мир Сейфера сжимается до одной точки, в которой причудливо переплетаются вздохи, стоны, запахи, капли пота, стекающие по виску и вкус губ Скволла, когда тот целует его за секунду до оргазма. Сейфер кончает следом и замирает, навсегда запечатлевая в памяти самую эротическую из когда-либо виденных им картин: раскрасневшиеся щеки, мокрые пряди волос, совершенно сумасшедшие глаза, полуулыбка и пятнышко засоса на шее Скволла. Теперь он неделю не сможет спокойно смотреть в его сторону. И сидеть за своим столом тоже. — Ты специально сюда сел? Молчание. — Я так и знал. Молчание. — В следующий раз мы сделаем это на твоем столе. Молчание. — Я знал, что ты оценишь.