Haunted

      Шли дни, но Фэй не видела Гарри. Солнечные дни. Дождливые. Ветренные. Жаркие. Холодные. Большинство из них Фэй провела в больнице, сидя возле Чейса. Она говорила с ним, рассказывала разные истории из детства. Фэй рассказала столько историй, что почти никаких и не осталось, она сама забывала, что рассказала, а что нет.       Родственников Чейса так и не нашли, так что Фэй стала своего рода единственным посетителем. Ей разбивало сердце то, что никто больше не придет навестить Чейса: ни родители, ни кузены, никто. Но еще больше разбивало ее сердце то, что, когда она сидела рядом с ним на неудобном стуле, приходили медсестры и доктора и говорили, что не было никаких признаков его пробуждения. Вместо этого, казалось, все становилось только хуже. Если так будет продолжаться, вероятно, кома начнет влиять на мозг Чейса, нельзя спасти кого-то, у кого умер мозг.       Июнь превратился в июль, и воспоминания о парне казались Фэй просто сном. Его бледная кожа и шрам на щеке казались нереальными и далекими. Но в один прекрасный солнечный день, который она провела рядом с Чейсом, парень стоял в коридоре, когда Фэй вернулась домой. В нем что-то было не так. Он опустил голову, уставившись в пол, его плечи опустились по сравнению с его обычной осанкой. Он выглядел уязвимым и маленьким. Парень, который возвышался над Фэй, внезапно стал маленьким и уязвимым.       На мгновение в голове Фэй из-за появления Гарри пронеслось все, что он сделал. Мысли об использовании его первой слабости, чтобы уровнять счет. О причинении ему вреда, как это делал он с ней. Но они даже не успели укорениться, как их оттолкнула ее истинная сущность. Фэй никогда не была плохой и никогда бы несмотря ни на что не смогла сделать того, что делал Гарри. Она росла с верой в то, что только доброта могла решить проблемы и только с добротой в сердце можно быть добрым человеком.       — Гарри? — шепотом сказала Фэй, закрывая за собой дверь. Он слегка вздрогнул при звуке своего имени. Так же, как когда Фэй разговаривала с ним несколько дней до того, как двое мужчин ворвались в дом. — Гарри, — снова сказала она, сделав несколько шагов вперед. Гарри не двигался, его взгляд был по-прежнему был направлен на пол, и странное чувство наполнило Фэй. Что-то было не так.       Гарри слушал голос девушки. Он был мягким, сладким и даже, он никогда не признает этого, успокаивающим. Но в нем слышалась грусть, которая была во всем теле, от души до разума.       Несмотря на то, что Фэй не видела Гарри, он видел ее. Он видел, как она шла через переднюю дверь с красными и опухшими глазами от посещения кого-то, о ком заботилась в больнице. Он слышал ее плач во сне. Он видел, как она, свернувшись калачиком на диване с пустыми глазами, смотрела в никуда. Девушка улыбалась, когда родители были дома, что было очень редко, но даже в этом случае в ее карих глазах была печаль. Гарри помнил первый раз, когда положил глаз на Фэй. Это был день, когда они переехали, он был в ярости, ненавидел ее, но ее глаза были светлые и счастливые, и казалось, что они никогда не испытывали боль.       Гарри никогда не хотел оставлять девушку в покое так долго. Сначала он был так зол и сейчас хотел спасти девушку, и это сделало бы его хорошим. Он разрывался между плохой стороной и доброй, плохая сторона хотела, чтобы он напугал девушку, и голос в голове говорил бы ему, что это правильное решение. Дошло до того момента, что он просто сдался, заставляя себя держаться подальше, и много времени проводил со своими собственными мыслями. Однако он никогда полностью не исчезал, Гарри часто наблюдал за девушкой и вскоре понял, что она, как и он, разваливалась на части.       Гарри оторвался от пола, позволяя себе посмотреть на девушку, которая теперь стояла всего в нескольких метрах от него. Ее глаза были, как обычно, красными и опухшими. Щеки были румяные и кожа на розовые губах была с трещинами и крохотной темно-красной ранкой на нижней губе. Ее кожа, которая сейчас должна быть загорелой, была бледная, что делало ее похожей на фарфоровую кукла, поэтому она выглядела хрупкой.       Фэй положила руку на лицо Гарри, но он отвернулся и покачал головой. Его взгляд снова упал на пол, и Фэй провела рукой по его руке.       — Не делай этого, — тихо сказала девушка и сделал еще один шаг вперед. Зная, что не получит ответ, она снова заговорила. — Остановись. Все хорошо, — Гарри не понимал, почему она так хорошо к нему относилась после всего, что он сделал. Как она могла быть такой нежной и сладкой, когда он пытался убить ее? «Сделай что-нибудь, Гарри! — кричал голос в его голове. — Брось ее к стене или что-нибудь! Просто сделай что-нибудь!» Но он ничего не делал.Его парализовало, он смотрел на ноги девушки, которая подошла ближе. Потом он почувствовал прилив тепла на холодном теле, когда Фэй положила свою теплую руку на его щеку. Тепло разлилось по его телу, пытаясь побороть холод, и это больно. Боль, вызванная теплом, которое боролось с холодом в его жилах, была подавляющей даже для тех, кто уже мертв. Он ломал каждую часть своего тела, и эта борьба убивала его.       Тепло проходило через каждую клетку его тела, и жжение росло внутри него. Постоянная мучительная боль заставляла его кричать, но он этого не делал. Вместо этого он переместил взгляд на девушку и заметил, что она улыбалась.