Достоинства и недостатки

- Всё-таки здорово, что у Хогвартса такой директор, как Дамблдор, - Гермиона задумчиво вертит между пальцами цепочку хроноворота. - Ага, - тут же соглашается Гарри, - по-моему, лучше его людей вообще не бывает. У него просто нет недостатков. - Да, он замечательный. Но, знаешь, Гарри, моя мама говорит, что людей совсем без недостатков не бывает. - А я считаю, что бывают! - взгляд Гарри становится слегка упрямым. – Вот скажи мне, какой недостаток есть у Дамблдора? А? - Мне надо подумать. - Думай, думай. Только ничего ты не придумаешь, вот что! - А вот и придумаю! – Гермиона сдвигает брови и морщит лоб. На какое-то время воцаряется молчание. Потом она поднимает указательный палец вверх. - Я придумала. Но это тебе не понравится. Честно говоря, мне и самой это не нравится, но раз уж ты сказал, что у меня ничего не получится, придется тебе ответить. - И какой же у Дамблдора недостаток? - Он старый, - говорит Гермиона тихо, и приходит черед Гарри задуматься. - Разве он виноват в том, что он старый? – наконец говорит он. – А раз не виноват, значит, это не недостаток. - Ну-у, - тянет Гермиона и выпаливает первое, что пришло на ум, - у него длинная борода! Гарри заливисто смеется, покачиваясь на месте. - Ну, ты скажешь тоже! Длинная борода! Ха-ха! Вот это недостаток! - А что, недостатки внешности мы же не исключали? Нет. - Гермиона, ты о чем? Какие еще недостатки внешности? По-моему, борода – это круто! - Что хорошего в бороде? Тем более, в такой длинной. - Да ну тебя! – Гарри машет рукой. – У меня вот волосы на макушке торчат, тоже недостаток, по-твоему? – он продолжает широко улыбаться, приглаживая собственные волосы. - Да ты вообще – один сплошной недостаток, Гарри Поттер! – отмахивается она. - Хочешь сказать, в моей внешности – сплошные недостатки? - Ну… не сплошные. Но есть. - Ну-ка, ну-ка, перечисли, очень интересно. - Это не слишком вежливо, между прочим. Я не буду. - А если я хочу, чтобы ты перечислила? – он смотрит на нее с долей озорства во взгляде. - Зачем? - Просто. Хочется знать, что обо мне думают… - Договаривай. Я знаю, что ты хотел сказать. «Хочется знать, что обо мне думают девочки», не так ли? - Пускай и так. И девочки тоже. Интересно же. Вдруг я, как ты выразилась, один сплошной недостаток? - Нет, Гарри, если подумать, недостатков в твоей внешности не так много. - И-и?! Она пожимает плечами. - Ну, если ты так хочешь. Ну, например, ты слишком худой. То есть… не слишком. Такой… худенький. - Ага. - И еще… ты не очень высокого роста. Не то, чтобы маленький, но невысокий. - Так. - И еще твои волосы всегда топорщатся во все стороны. - Я это уже говорил. - Зато я не говорила. Тебе хватит? - Нет. Я хочу услышать весь список. - Ты неопрятный. Вечно у тебя незаправленная рубашка свисает. До Рона тебе, конечно, далеко, но ты тоже хорош. Он издает что-то похожее на мычание. Она мнется какое-то время. - Всё, Гарри, это какая-то ерунда! Я больше не хочу об этом говорить! - Ну же, Гермиона! – он обиженно поднимает брови. - Хорошо, - похоже, она несколько раздражена, - ты сам хотел это услышать. Еще твой шрам. Она касается своего лба в том месте, где у собеседника расположена багровая молния. Он молчит. Пожимает плечами. - Пожалуй, ты права. Но у меня есть кое-какие оправдания, - он чешет в затылке. – Маленький и худой я, потому что мои опекуны не очень-то меня кормят. Видела бы ты моего кузена Дадли. Ел бы я столько, сколько он – ты бы сейчас говорила, что я жирный и здоровый. Рубашка у меня наружу, рукава свисают, шнурки развязываются, потому что я за Дадли донашиваю его вещи – а он здоровый, я тебе говорил. Без шрама бы я, конечно, обошелся, это правда. Не хотел его получать. Но еще меньше я бы хотел, чтобы мои родители погибли в ту ночь, когда я его заработал. Остаются волосы. Да, на это сказать нечего. Если только их совсем обстричь, как ты думаешь? Она никак не думает. По мере того, как он говорит, у нее между бровей залегает глубокая складка, губы начинают дрожать, пальцы сжимаются в кулачки и на ресницах уже готовы повиснуть первые слезы. - Гарри, прости! Прости меня! Я, похоже, сама не понимая, наговорила ужасных гадостей. Я просто сказала, как это выглядит со стороны, и всё, я не хотела тебя обидеть, честное слово! - Я знаю, что ты не хотела, - он поднимает брови, - я же сам тебя попросил мне сказать. Ты не виновата. - Нет, Гарри, я виновата, - она всем своим видом показывает, как она виновата. – Хочешь, я расскажу тебе о твоих достоинствах, Гарри? Хочешь? Он быстро пожимает плечами, склонив голову на бок, показывая, что он не против, но настаивать не собирается. - У тебя чудесные глаза, Гарри! Просто замечательные. Глубокие, и ярко-зеленые, как будто изумрудные. Это очень красиво. Он моргает, видимо, пытаясь представить, что такое глубокие глаза. - У тебя красивая осанка. Когда ты идешь, сразу видно, что ты себя в обиду не дашь. Не знаю как, но это видно. Он машинально расправляет плечи, вызвав у нее насмешливую улыбку. - У тебя сильные ладони… Он смотрит на свои ладони, снизу, сверху, смешно двигает пальцами. - Правда? - А как бы ты иначе так хорошо держал метлу? - Ну да, - соглашается он, энергично кивая. - Твои губы. Они могут быть очень твердыми, сжатыми, когда ты что-то отстаиваешь, а могут быть мягкими, почти детскими. Он хватает себя пальцами за губы, оттягивая нижнюю и улыбается, заставляя ее хихикать, настолько смешная у него выходит при этом физиономия. - У тебя подбородок красиво очерченный, прямой нос, и вообще… у тебя красивое лицо. Да, - она как будто подтверждает это для себя, - красивое лицо. - Красивое лицо – это важно для девчонок, - изрекает он глубокомысленно. - Ну тогда ладно, достаточно. Я и так уже тебя расхвалила дальше некуда. Может быть, теперь что-нибудь скажешь про меня? - Про тебя? - Ну да. Какие у меня недостатки? Он смотрит на нее очень внимательно, несколько десятков секунд, так, что ей становится неуютно, и она начинает ерзать на месте. - Гарри! Ну, чего ты молчишь? - Как чего? Я ищу недостатки. - Ага, хочешь сказать, их так много, что столько времени надо, чтобы о них всех подумать?! – восклицает она с обвиняющим взглядом. - С чего ты взяла? – он растеряно разводит руками. – Как раз наоборот. Я всё думаю, думаю, и никак не могу ни одного найти. - Ну, конечно, - косится она на него недоверчиво. - Ага. Точно. У тебя нет недостатков! – заключает он. - Ты так говоришь только из вежливости. Боишься меня обидеть. - Нет. Не из вежливости. Как есть, так и говорю. - Перестань, Гарри! Так нечестно. Я, между прочим, сказала тебе всё откровенно. - Но я правда не могу их найти. Недостатков, - он прижимает руку к груди. - Ты просто вредничаешь, Гарри! Не бывает так, чтобы не было недостатков. И у меня они есть. Полным полно. - А я не вижу. - Не видишь?! Ты еще и врун. Мои волосы – разве не недостаток? - Волосы? – он пожимает плечами. – Но их же можно причесать. Разве это недостаток? Зато они у тебя длинные и волнистые, и из них можно сделать любую прическу, если захочешь. - Ну, хорошо. А мой рост. Я - малявка. - Ты – девочка. А для девочек разве важен большой рост? По-моему, наоборот, это не очень хорошо. - Я тощая! – она всё больше распаляется. - По-моему, девчонки больше всего на свете боятся стать толстыми. Так что это не недостаток. К тому же, не такая ты и тощая. Просто у тебя всё маленькое… Она вскакивает с места, уперев руки в бока, с гневным выражением на лице и румянцем во все щеки. - Что означает это заявление, Гарри Поттер?! - Эй, ты чего? – он смотрит на нее растерянно и жестом показывает маленькое расстояние между большим и указательным пальцами. – Я имел в виду длину. А ты что подумала? Она усаживается обратно, смотря на него с крайним подозрением, румянец продолжает пылать на щеках. Но потом слегка успокаивается и продолжает. - Мои ладони, - она демонстрирует ему ладони, - посмотри на них. Они как у ребенка! - Можно подумать, ты очень взрослая! – восклицает он с веселой усмешкой. – И вообще, какая вся, такие и ладошки. - В каком смысле? Вместо ответа он снова демонстрирует ей короткий отрезок между большим и указательным пальцами. Она хмурится. - Я постоянно хожу заляпанная чернилами. Даже лицо. - Ну, ты нашла тоже недостаток! Трудно смыть, что ли? - Не знаю, всё равно ты не прав, Гарри! Если так рассуждать, можно про любого сказать, что у него нет недостатков. - Не про любого. - Про любого. - Ну, назови. Назови другую девчонку. - Сплетничать нехорошо! - Мы и не будем сплетничать. Сказать о недостатках – это не сплетничанье. Вот когда начинают говорить о том, кто с кем целовался, тогда да… - он осекается. - Гарри! – она смотрит на него с удивлением и возмущением. – Что это еще за разговоры?! Он отмахивается. - А то ты не знаешь! Живешь в одной комнате с Лавандой и Парвати, и не знаешь, как они сплетничают. - Гарри! - Вот! – он указывает на нее пальцем. – Я сейчас и говорю о недостатках. - Мы обсуждали внешние недостатки. - Хорошо. Так назови имя. Ты говорила, что так про любого можно сказать. - Хорошо! Ладно. Ну, пусть будет Лаванда. - Лаванда? - он чешет в затылке, - у нее широкое лицо. И слишком маленький подбородок. Она приподнимает брови от удивления. - Ла-адно. Сестры Патил? - У них глаза слишком круглые. Такие, знаешь, навыкате, - он хихикает. – И еще переносица вот здесь, некрасивая. - Переносица?! С ума сойти! Ладно, пускай будет… Джинни Уизли? - Она же еще малышня. И потом, она сестра Рона. Ну, если тебе так хочется… У нее слишком острый нос. И глаза маленькие. И вообще, у нее маленькое личико. - Так-так-так. Сьюзен Боунс? - Толстая, - он кривится. - Тебе не стыдно? О’кей, Ханна Эббот? - Очень бледная. Лицо плоское. Некрасивая вообще. - Панси Парк… - Гермиона! Ты бы еще Миллисенту Булстроуд назвала. - Хорошо, хорошо. Тогда Гринграсс. Дафна Гринграсс? - Мм… Она слишком холодная. Взгляд как две льдышки. И длинная. Каланча. - Тогда… - Гермиона хитро прищуривается и делает паузу, - Чоу Чанг?! - Ага! – Гарри приоткрывает рот, до того сильно его озадачивает вопрос. – Ну, глаза узкие, скулы широкие. Гермиона смеется. - Она же азиатка. Конечно у нее узкие глаза. Разве это недостаток? - Мм, н-ну, в принципе, да! - Да?! – на этот раз Гермиона открывает рот, но от удивления. Он быстро кивает. - Ну, вот у тебя, например, большие глаза – это достоинство. Очень красивые. А у нее - нет. - Ладно, Гарри, я всё поняла. Ты просто болтун! Ты любой другой девочке скажешь, что у нее нет недостатков, а для меня они сразу же найдутся. Он вытаращивает глаза. - Гермиона, ты что?! Ты что, правда думаешь, что я еще с кем-то из девчонок буду обсуждать такие вещи?! Она смотрит на него исподлобья, но на ее губах играет улыбка. - Ну да, это вряд ли. И всё равно ты говоришь глупости. Если у человека нет недостатков, значит, он выглядит идеально. Разве я выгляжу идеально? Подумай сам. - Значит, да, - он разводит руками - «а что я могу с этим поделать». Она покачивает головой с иронической улыбкой. - Ты болтун! И заставил меня участвовать в сплетничанье, к тому же. - Я же тебе говорил, Гермиона, что это не сплетни. Сплетни, это когда… - Я слышала! Незачем повторять всякие глупости. Вместо того, чтобы делать домашние задания, прислушиваешься к… разной ерунде! - Ну а что я могу поделать, если вокруг болтают? Всем рот не заткнешь же. Можно подумать, ты сама не слушаешь. - Я! Не слушаю! – она возмущенно вскидывает подбородок. - Ну, тогда ты освоила персональные заглушающие чары. - Нет, я не освоила, Гарри Поттер, но меня с детства учили, что прислушиваться к сплетням – нехорошо. - Ладно, Гермиона, я понял. Ты делаешь вид, что не слушаешь. Могу себе представить все эти балабольства между Лавандой и Парвати. Часами. Кто, с кем и когда. - Гарри! – она снова вскакивает. – Я не желаю больше говорить на эту тему! - Хорошо, хорошо, только не сердись. Хочешь, давай еще поговорим о тебе. - Нет! И о себе не хочу. - Тогда о ком? - Ни о ком. Просто помолчи. Они замолкают. Он прикрывает глаза, прислонив голову к стволу дерева, она смотрит вперед, но взгляд ничего не видит, а только выдает напряженное размышление. - Придумала! – издает она неожиданный возглас. Он открывает глаза и недоуменно хмурит брови, смотря на нее. - Я точно знаю, какой у меня есть недостаток, против которого ты не возразишь. - Говори. Вместо ответа она поднимает верхнюю губу и демонстрирует передние зубы. - Я бы не сказал, что это недостаток внешности, - он задумчиво кривит уголок рта, - вообще-то, зубы обычно не видны. - Ага, тебе нечего сказать! Признай, что у меня есть недостаток. - Нет, не признаю, - он крутит головой. - Почему это? Тебе же нечего ответить. - Потому что, на самом деле, это достоинство. - Болтун, болтун! Какое же это достоинство?! Из-за них меня дразнили бурундуком. - Это достоинство, просто ты об этом еще не знаешь, Гермиона. Она растеряно смотрит на него. - Что ты имеешь в виду? - Прости, не скажу. - Ага, я так и знала! Тебе нечего сказать. Болтун! – и она даже показывает ему кончик языка. - Гермиона, я бы сказал, если бы не боялся. - И чего же такого ты боишься? - Тебя я боюсь, что же непонятного? - Меня?! – она тыкает пальчиком себе в грудь. - Ага, - кивает он, - я скажу, а ты мне наколдуешь рога или хвост. Или треснешь по башке, как Малфоя. - Значит, это какая-то гадость? Это какая-то гадость, Гарри Поттер, я вижу это по твоим глазам! - Это не гадость, но ты всё равно разозлишься. - Я всё поняла. Нет, не надо мне ничего говорить. Это гадость. - Ну, тогда ты согласна с тем, что это достоинство? - Нет, я не согласна. Но и гадости слушать не хочу. - Это не га… - Замолчи! Несколько минут они снова сидят в полной тишине. Наконец, она взрывается. - Ну ладно, ладно, ладно! Говори! - И ты не рассердишься? - Нет, не бойся. - Точно? - Гарри, я тебя сейчас прибью! - Хорошо. Дело в том, что… Вот ты говоришь, что надо затыкать уши, а иногда можно услышать и кое-что полезное из всяких таких разговорчиков. Я вот, например, слышал, что когда такие зубы, как у тебя, ну… чуть-чуть длиннее… то… - То-о?! Он выдыхает. - То поцелуи лучше получаются. Ее глаза резко расширяются, становясь совсем громадными, щеки снова заливает румянец, она шумно набирает в грудь воздуха, чтобы выкрикнуть что-то, но он не позволяет этого сделать, внезапно наклоняясь к ее лицу, и прижимается губами к ее губам, запечатлевая короткий, но сильный поцелуй. - Это достоинство, Гермиона, поверь мне…