О чем умолчал канон - 1

Betcha I can! В холле огромного здания было шумно. Очередная гостиница, спешно переоборудованная под штаб минобороны, была битком набита военными. Неудивительно, что сразу на выходе из лифта Валена отловил кто-то из подчиненных и, отведя в сторону, плотно присел ему на уши. Как только Вален временно откололся от компании, Биттенфельд, ухватив Мюллера за рукав, затащил его за ближайшую колонну и моментально сменил гнев на милость. - Ну что, - радостно вопросил он, сияя, как начищенный медный таз, и прямо-таки лучась от гордости и самодовольства, - съел? Мюллер, сокрушенно вздохнув, опустил серые очи долу и развел руками. Биттенфельд выкатил грудь колесом. - Вот именно! А ты говорил: не допрыгну! Что там допрыгивать-то? Мебель не та – узкая, хлипкая, не эти дубовые стадионы дорудольфовой эпохи. Одно слово – Альянс. Тьфу! А у меня всё-таки разряд по легкой атлетике! – он протянул руку. – Плати давай, раз уж проиграл. Мюллер испустил еще один тягостный вздох и полез в карман. - Вот, держи, - он вытащил несколько банкнот и протянул их Биттенфельду. - Феззанская макулатура!.. – поморщился тот. - Извини, - смутился плательщик. – Других у меня сейчас нет. - Ладно, давай. – Фриц-Йозеф забрал выигрыш. – Надумаешь еще поспорить – заглядывай. Мне под арестом теперь долго сидеть, хоть какое-то развлечение будет. - Нет уж, спасибо. – Засмеялся Мюллер. – С тобой спорить – себе дороже. - А вот имей в виду, каково идти против Черных Улан! - Да я уже понял… Денег, конечно, жалко, но, знаешь, вот честно, это было… великолепно. Я бы, например, так не смог. Фриц-Йозеф самоуверенно ухмыльнулся. - Естественно, ты бы не смог. Чтоб такое смочь надо быть Уланом, а не… бывшим разведчиком. Чему вас только в этой вашей разведшколе учили? - Да так… - улыбнулся Мюллер, - ерунде всякой… О! Вален. Наконец-то отделавшийся от подчиненных Вален стоял посреди зала и явно искал взглядом приятелей. Мюллер вышел из-за колонны и махнул ему рукой. Следом появился и насупившийся Биттенфельд. - Ладно, господа, - заявил он коллегам-адмиралам. – Время. Не то, чтобы я сильно торопился под домашний арест, но торчать в… логове этого негодяя мне определенно претит. Счастливо оставаться. - Да-да, - закивал Мюллер. – Я как-нибудь заеду тебя навестить. Немногословный Вален молча пожал Битенфельду руку. Когда рыжая шевелюра мелькнула за дверями и исчезла из виду, он повернулся к Мюллеру и вручил ему несколько сложенных вдвое крупных купюр. - Извини, - сказал он, - феззанские. Других нет. - Да ничего страшного, - мягко улыбнулся Мюллер. – Но согласись: это было… - Великолепно, - закончил фразу Вален, глядя вслед ушедшему Биттенфельду. – Однако, я всё-таки думал, что у одного окажется больше совести, а у другого – мозгов… Ну что, идём? Мюллер покачал головой. - Ты иди, а я, пожалуй, вернусь. Мне еще в канцелярии кое-что уточнить надо. Совсем забыл с этой физкультурой… Вален пожал плечами, попрощался и направился к выходу из здания. Мюллер зашел в лифт, нажал кнопку и спустя пару минут заглянул в приемную министра обороны. Приблизившись к столу Фернера, он улыбнулся уголком рта и протянул руку. Фернер нервно дернул щекой, но выудил из кармана несколько мятых бумажек и вложил их в ладонь бывшего резидента. - М-да… - кисло протянул он. – Поздравляю. Я был уверен, что, в крайнем случае, он поручит Улан заботам Валена. У того и опыта побольше, и авторитета… - Плохо вы, Антон, всё-таки знаете вашего шефа, - обронил Мюллер. На лице заместителя министра обороны отразилось легкое удивление. - Не понимаю… - И не надо, - великодушно разрешил Мюллер. – Люди – материя тонкая. Их не надо понимать. Их надо чувствовать… Он кивнул на дверь в кабинет Оберштайна. - У себя? - Да. - Свободен? - Свободен, - буркнул Фернер и потянулся к комму. – Я доложу. Пауль фон Оберштайн не имел ничего против визита. Зайдя в кабинет министра, Мюллер прикрыл за собой дверь и подошел вплотную к столу. Посмотрев на Оберштайна, он слегка приподнял левую бровь. Тот взглядом показал на лежащий у самого края стола небольшой белый конверт. Мюллер взял конверт и молча положил в карман. - Великолепно. Это тот случай, когда проигрыш меня не расстроил. – Ровным тоном произнес Оберштайн. – Вы были правы – не более двух минут. Я не думал, что он сорвется так быстро и так… эффектно. Полагал, что придется перебрать не только его служебные огрехи, но и семейные дела, а также личную жизнь. Как вам это удалось? - Я с ним поспорил, - лучезарно улыбнулся Мюллер. - На что? - На то, что он допрыгнет. И он допрыгнул. Оберштайн помолчал. - Допустим. Почему бездействовал Вален? - Я и с ним поспорил. Что Биттенфельд прыгнет. Если ему не мешать. Снова повисла пауза. - Ну, хорошо, - наконец, сказал Оберштайн и, откинувшись на спинку кресла, пристально посмотрел на Мюллера. – Но зачем вам понадобилось, чтобы я поручал вам присмотреть за этой неуправляемой оравой, которую по недоразумению именуют «элитой ударных сил»? Это же головная боль в чистом виде. Оставили бы это сомнительное счастье Валену. Мюллер потупился и залился легким румянцем. - Я поспорил на это, - смущенно сказал он. - С кем? - С вашим замом. На этот раз молчание длилось вызывающе долго. - Не хотите перейти ко мне? Я найду вам хорошее место. Мюллер покачал головой. - Не хочу, господин министр. - Почему? - Я жезл хочу. Флот-адмиральский. - Зачем он вам? При ваших талантах… Мюллер тяжело вздохнул, не поднимая глаз. - Понятно, - произнес Оберштайн. – Поспорили, да? - Эммм… - уклончиво протянул бывший разведчик. - А если вы его не получите? Мюллер пожал плечами. - Ну, флагман же получил… Хотя Ройенталь, и Миттермайер, и все остальные… На лице Оберштайна появилась слабая тень того, что с большим натягом можно было назвать улыбкой. - Да вы страшный человек, господин адмирал. Далеко пойдете… Дойдёте ли только – вот в чем вопрос. - Дойду, господин министр, - улыбнулся Мюллер. – Я всё-таки думаю, что дойду. - Удачи. Но если не дойдете – приходите ко мне. В любое время. Я буду вас ждать. Когда за бывшим разведчиком захлопнулась дверь, Оберштайн вызвал Фернера. Фернер пришел, заодно прихватив для министра чашечку кофе. На блюдце, рядом с ложечкой и двумя кусочками сахара, лежала сложенная вчетверо купюра. - Вот видите, Антон, - Оберштайн сунул её в карман и пригубил напиток. – Нет ничего невозможного. Вы были уверены, что нейтрализовать Биттенфельда не удастся – я доказал вам обратное. Любой неучтенный фактор можно учесть, просчитать и проконтролировать, развернув ситуацию в интересах дела. А эти два «учтенных фактора» не осмелятся открыть рты. Особенно после всего произошедшего. - Ясно… - кивнул Фернер. – Но всё-таки – как? - Очень просто, - сказал министр. – Люди до безобразия предсказуемы. Даже самые непредсказуемые из них… Так или иначе, главное, что теперь препятствий нет и у нас всё получится. Нейдхарт Мюллер не торопясь шел по улице и наслаждался – наслаждался заслуженными выигрышами, чудесной погодой и ванильным мороженым с шоколадной крошкой. Эскимо таяло, липкие струйки стекали на руку, кусочки шоколада так и норовили упасть на мундир – однако ничто не могло омрачить настроения экс-разведчика: он был счастлив как ребенок и жмурился на ярком солнечном свету, словно большой серый кот. Но всё хорошее в жизни рано или поздно кончается – кончилось и эскимо. Мюллер выкинул деревянную палочку вместе с шуршащей оберткой в урну и, плюнув на правила приличия и гигиены, с удовольствием облизал пальцы. «Получится!.. – фыркнул он, вынимая из уха маленькую каплю наушника – «жучок» ему удалось установить в кабинете министра, пользуясь всеобщей неразберихой в результате эпического прыжка Фриц-Йозефа через стол. – Ничего у тебя не получится. Я, как-никак, на это поспорил. А проигрывать… - Нейдхарт Мюллер довольно потянулся, улыбнулся этому прекрасному миру и закончил свою мысль: – … а проигрывать я не люблю».