Мне было видение

POV Пит Очередное испытание, очередная гонка. За свои двадцать три* года я успел повидать не так уж и много, как хотелось бы. Но я не увидел бы и этого, если бы не Тоби. Этот парень встречался с моей старшей сестрой, Анитой, и именно благодаря сестре я познакомился с Маршаллом и его друзьями. Все они были старше меня, но все же охотно приняли в свою компанию, даже несмотря на то, что через некоторое время после нашего знакомства сестричка- таки разорвала отношения с гонщиком. Мы все - я, он, Бенни, Финн и Джо понимали друг друга с полуслова. Было странно представить нашу команду, промышляющую ремонтом авто без кого- либо. Все шло не так, когда не кого- то не хватало, казалось неправильным, абсурдным. Говоря про всех нас, Финн нес какой- то бред про сломанный прутик, веники, что когда мы все вместе, нас не сломать - и каждый раз понимали что он прав. Еще бы поубавил зашкаливающее количество бреда в своих речах, и все было бы просто отлично. На гонки мы тоже всегда прибывали вместе, за исключением разве что, нашего Сказочника, который патрулировал дороги с воздуха, следя, чтобы заезд проходил гладко. В тот день мы тоже приехали на гонку, но все сразу пошло не так. Хотя бы начать с того, что приехали моя сестра в сопровождении Дино, который уже давно конфликтовал с Тоби. Разумеется, против Аниты я ничего не имел, а вот ее спутник всегда доставлял много проблем и головной боли. Его деловое предложение, о сборке Мустанга, положительно восприняла вся команда, но без особо энтузиазма. Все понимали, что главное - помочь Маршаллу, и если это состоит в сборке такой- то тачки - пусть и для такого как Брюстер - почему бы и нет? Кто же знал, что страсти так накалятся на ее продаже. Предложение о соревновании с Дино на предоставленных им машинах Тоби принял с присущим им азартом. Разумеется, он понимал, что противник может выиграть, пусть и маловероятно - это напоминало русскую рулетку, где никогда не знаешь точно, выиграешь ты или нет. Я тоже вызвался, пусть и друг был против. А дальше началось то, о чем люди наверняка предпочтут забыть. Тоби шел первым, я- за ним, не давая Брюстеру выйти вперед. До финиша - и наших заветных 75% от покупки машины нас отделял мост, считанные мили. Признаться честно, я уже начинал фантазировать, на что именно потрачу свою долю, когда произошло то, что будет приходить ко мне в кошмары следующие несколько месяцев. Тот роковой удар, нанесенный обозленным гонщиком, который понимал, что сейчас проиграет. Все произошло за несколько секунд, но мне казалось, что это происходило куда дольше, иначе откуда я мог запомнить все детали? Машина как будто взлетела- я еще даже не успел испугаться за свою жизнь, и лишь подсознание признавало, что сейчас я могу умереть. Машина, в которой я еду несколько раз переворачивает, она сметает несколько фонарных столбов вдоль дороги. Хочется закричать, но это кажется невозможным, и признаться, оглядываясь назад на то событие, я точно не могу сказать, почему, а вот испугаться я тогда еще не успел, это точно. Машина загорелась, и я потерял сознание, и о том, что вдобавок, еще и упал с моста, мне сказали уже в больнице. Я не слышал воя сирен, бормотания врачей, и самое главное- криков своего друга Тоби, который был тут же, рядом, и наверняка, в силу характера, винил себя, и только себя в произошедшем. конец POV - Сестра, запишите - Питер Коулман, 23 года. Переведен с 40% ожогов по всей поверхности тела второй и третьей степени, крайнее тяжелое состояние. При любом изменении самочувствия- известить Дино Брюстера, он же является представителем Коулмана, и оплачивает любые необходимые операции, а также услуги частных сиделок, - доктор устало переводит взгляд со стойки регистрации на вход в больницу, возле которого восседает охрана, с извечно агрессивным настроем. В эту больницу не зайдешь просто так, система пропусков и тотального контроля просто зашкаливает. Любой работник, начиная от глав. врача, и заканчивая уборщицей, подписывают контракт о неразглашении, отсюда такие непомерные зарплаты. Не то чтобы здесь производилось нечто вроде незаконной трансплантации органов, нет, даже наоборот, высококвалифицированные специалисты денно и нощно заботились о здравии находившихся здесь пациентов. Обычно здесь укрывались те больные - с весьма толстым кошельком, как на подбор, иначе не получится сюда попасть - кто любил делать пластические операции, например, а потом говорить, что все это "здоровое питание и спорт", выхаживали жертв тех аварий, о которых лучше никому не знать. Кроме того, организовывалась полная анонимность. Имена в карточках пациентов были чистой формальностью, могли быть вымышленными, после выхода из больницы все заведенные дела выдавались на руки. Или, в случае летального исхода, со скрупулезностью уничтожались. Доктор Бист- а именно так звали лечащего врача Пита - знал в некоторых деталях, что случилось с его новым пациентом. Парень пострадал в аварии, "случайность" по словам обратившегося сюда Брюстера, племянника одного из влиятельнейших людей города. Сначала Коулмана привезли в городскую больницу, однако он не пробыл там и нескольких часов- сразу же увезли сюда, где срочно была произведены ряд операций. Впереди пареньку предстояло выдержать куда больше, но торопиться тоже нельзя- организм может не вынести. - А что с последней графой?- Снова привлекает к себе внимание Бист медсестра. У этой графы в самой карте не было названия, но каждый, работавший здесь знал, что в ней пишут о том, каков человек для общественности, жив, неизвестно, или мертв. Доктор, тряхнув головой, дабы отогнать от себя размышления и призывы совести оставить эту работу, говорит, казалось бы, равнодушно: -Мертв.

***

Палата номер 9 являлась одной из тех, которые предусматривали условия для человека с тяжелыми ожогами - освещение, специальная кровать, целый ряд кнопок о вызове медсестры и прочее. Именно в ней лежал Пит, почти не приходя в себя, бормоча имена то сестры, то друзей, то девушки, с которой познакомился за несколько дней до трагедии. Он пролежал здесь уже долгие две недели, и его состояние стало лучше, пусть и не дотягивало до оценки "удовлетворительно". Коулман не до конца осознавал, что в больнице: во сне он то и дело видел какие-то обрывки аварии, и в те моменты, когда дурманящий эффект обезболивающего проходил, парень иной раз кричал от боли, которую не мог вытерпеть. Он еще не знал, что основные кошмары впереди- многочисленные травмы грозили, что он может остаться инвалидом, и уже никогда не встанет с койки, лишившись возможности передвигаться самостоятельно; тяжелые ожоги обезобразили юношеское лицо и тело, и почти невозможно было уже узнать того самого Пита Коулмана, неунывающего парня и друга Тоби Маршалла. Сегодня, однако, парень был в сознании, все тело ломило, движение даже пальцем причиняло жуткую боль. Зеркала в палате по указанию врачей не было. Услышав, как открывается дверь, у Пита не было сил даже элементарно повернуть голову в ее сторону - пришлось дождаться пока посетитель подойдет к кровати, если вообще задастся такой целью, а не будет стоять в проходе. - Здравствуй, Пит - голос трудно спутать, парень все же не терял память. Ему нестерпимо захотелось швырнуть что-нибудь в пришедшего, но это было невозможно. - Не знал, что первым, кто придет меня проведать будешь ты, Дино, - фраза оказалась непомерно длинной для вымотавшегося парня, однако все удивление было впереди, - думал, ты ждешь, пока тебе судья вынесет вердикт, и ты сдохнешь за решеткой в окружении своих сокамерников. - Боюсь, что этого никогда не будет, и - вот незадача- я единственный, кто пришел к тебе сюда, и больше никого не будет. Ведь твои друзья и твоя сестренка уже оплакали тебя неделю назад, и все считают, что от тебя осталось лишь надгробие. *- в фильме ни намеком не выдается ни возраст Пита, ни его фамилия, так что пришлось импровизировать.