Тот, кто способен спасти от безумия

Обветренная кожа рук, густо усеянная содранными костяшками, рубцами, царапинами и мозолями от частых стычек со стригоями и разными подонками, портившими эту землю своей напыщенностью, халатностью и самовлюбленностью. Когда я последний раз убивала? Кажется, несколько часов назад. Я помню страх в глазах того парня, посмевшего в темном, грязном переулке схватить девушку и попытаться ее изнасиловать. Помню его умоляющие вопли о пощаде и попытки подкупить меня. Как это низко, жалко и одновременно глупо. Никто не смеет ускользнуть от меня, никто. Вот уже несколько недель я убиваю просто ради расслабления. Я стала агрессивной, жестокой машиной для убийства, которую не может остановить никто, даже сам Всевышний. Никогда не верила в Бога, но разве это кого-нибудь интересует? Сидя каждый день вот так вот на старой кровати, в пыльном, почти пустом, подвальном помещении, я прокручиваю в голове последние моменты жизни каждой жертвы, анализируя и взвешивая все за и против после той нескончаемой ярости, все чаще и чаще охватывавшей меня в последнее время. После каждого приступа, в случае если я убила человека, сильно избив его и изувечив тело, у меня обычно начинается истерика, спастись от которой мне помогает курение, алкоголь, иногда даже наркотики, которые на время заглушают всепожирающую боль внутри. Казалось, неприметная, дешевая комнатка, ставшая за это короткое время для меня домом, может хранить в себе все тайны непреодолимого убийцы. Все эти стены, потрескавшиеся в местах ударов во время очередных вспышек гнева, этот низкий потолок, местами осыпавшийся по той же причине, это окно, разбитое в недавнем времени камнем, дверь в ванную, треснувшая от агрессивных пинков ногами и ванная, где я неоднократно резала себе вены, пытаясь заглушить душевную боль физической. Теперь я еще больше понимаю Лиссу. Да, я все также продолжаю оттягивать тьму от нее. Старым привычкам никуда не деться. Она же королева. При ней должно быть самообладание, возможное только при моем прямом вмешательстве. Мой взгляд натыкается на единственную уцелевшую в этом помещении вещь - зеркало. Протертое в некоторых местах от старости, оно сильно угнетает и так уже напряженную для меня обстановку. Поднимаюсь с кровати и медленно приближаюсь к нему, в который раз замечая, как раздражающе скрипит деревянный пол. Обвожу тонкими пальцами одно из пятен и натыкаюсь на собственное отражение. Оттуда на меня смотрит исхудалая девушка с некогда ярко-карими, а теперь полностью потухшими от частых слез и отчаянья, глазами, с обвислой кожей вокруг глаз по причине наличия вредных привычек, и с выражением читаемой злости во взгляде, никогда не покидавшем это лицо. Разве это я? Куда делась та шикарная брюнетка, которая смогла преодолеть все трудности на пути восстановления истины и пережить потерю стольких близких? Как я выгляжу? Слабая, жалкая, неспособная справиться с небольшими трудностями и жить дальше, убежавшая от всех со страхом в душе о возможном причинении зла, пусть и неосознанного. Это я во всем виновата. Виновата, что оказалась бессильной в этом случае, расклеилась и распустила истерики по этому поводу, оставила всех, желая стать изгоем на этой планете. И Что? Добилась своего? Правильно, добилась. Но какой ценой. Опять не выдержав напряжения и влияния тягостной печали, стараюсь заменить душевную боль физической. На этот раз под удар попадает это зеркало, секунду назад мирно висевшее в крохотном подвале. Осколки мелкими кусочками осыпаются на пол со звонким грохотом. Так - то лучше. Один из осколков случайно попадает в ладонь. Я вижу в нем злорадную ухмылку, искажающую собственное лицо. До боли сжимаю многоугольное стекло и наблюдаю как кровь окрашивает и до того уже неестественно белоснежную кожу, каплями стекая по руке и падая на пол. Мне ведь легче. "Они на первом месте" - отчего - то вспоминается мне эта истина, с детства вдолбленная в мою голову, пока я беру курточку и набрасываю ее сверху, захватывая кол в предвкушении новых жертв.