Две жизни

Спертый запах больничных медикаментов нещадно ударял в нос, стоило только приоткрыть дверь центральной городской больницы. Медперсонал с бесцветным выражением лица прохаживался по залам ожидания, провожая каждого ушедшего пациента безразличным холодным взглядом. - Сколько это еще будет продолжаться? – Рявкнул крупный мужчина среднего роста, распахивая белоснежную дверь кабинета так, что та, с громким стуком впечаталась в такую же белую стену. - Дорогой, сколько понадобится… – Лепетала испуганная женщина, которая выпорхнула из кабинета следом за благоверным, а теперь непроизвольно сжималась под тяжестью почти черных глаз супруга. – Это же наша дочь. – Особа еле слышно всхлипнула, прижимая трикотажный шарфик к лицу так, чтобы муж не увидел ее слезы. - И что? Теперь я обязан работать еще больше? Чтобы оплачивать лечение? – Взревел нарушитель спокойствия, багровея от нехватки воздуха. Его руки сжались в кулаки, а непривыкшие к таким резким движениям пальцы жалобно хрустнули. Бедная женщина еще сильнее сжалась, напрягаясь всем своим телом, бессознательно прикрываясь тканью в руках. Ожидающие пациенты заинтересованно вытянули шеи, сверля ссорящуюся пару жадными глазами. «Спектакль» прервал врач, который с каменным выражением лица вышел из своего кабинета, заботливо прикрывая за собой дверь. - Если Вы не сможете оплатить, то ей осталось меньше месяца. – Молодой специалист беспристрастно вздернул подбородок, осматривая отца своей больной с ног до головы. На это заявление женщина сдавленно ахнула, но тут же успокоилась, ловя на себе гневный взгляд супруга. - Отлично, успеем попрощаться, – прошипел Игорь Алексеевич, а именно так звали отца несчастной девушки, переступая с ноги на ногу, дабы унять расшатанные нервы. Доктор скептически вздернул бровь, наблюдая за «танцами» мужчины в возрасте, а потом переключил свое внимание на худенькую фигурку женщины, которая беззвучно рыдала в сторонке. - Мы сделаем все возможное, – cухо заявил врач, но все окружающее могли поклясться, что уловили в его голосе капельку сочувствия. Уже немного пришедший в себя мужчина уверенно кивнул, будто подтверждая слова специалиста и, схватив свою жену за локоть, поспешил к выходу из больницы. Все еще долго провожали их взглядами, не решаясь больше нарушить той напряженной тишины, что вновь повисла между невольными зрителями. Кто-то вернулся к прочтению книги, кто-то что-то пробормотал, особо не задумываясь над содержанием, а остальные лишь грустно вздохнули. Но у всех неизменно крутилась одна единственная мысль: «Что же такое произошло в палате?» *** курсивом выделены мысли Смерти ______________ А где-то на другом конце земли, а, возможно, и всего нашего мира, жителям было не до фантазий и глубоких мыслей. Кругом все полыхало так, что складывалось ощущение, будто сама Смерть раскрыла над всеми свои покровительственные руки, выжидая и ожидая. Резкий вопль отчаяния прорезал оболочку монотонного гама, заставляя покровительницу всеобщего Конца злорадно усмехнуться. Свершилось? Возможно… Если приглядеться, убирая из поля зрения едкий дым и падающие деревья, можно было увидеть происходящее: все суетились, кто-то сражался, старательно пытаясь найти слабое место неприятеля, кто-то надеялся выжить, судорожно цепляясь за ветки вековых деревьев. «…не подпускать…не сдаваться…» - почти ощутимо пульсировало над обрывом. - Торин, нееет… - снова долетел обрывок фразы до Смерти, и она с интересом нагнулась еще ближе, обдавая всех своим холодом и отчаянием. Неужто, пора? Повелительница уж было приблизилась к своей жертве, но тут ее будто откинуло назад, заставляя отступить на пару «шагов». Молодой воин рассек воздух своим мечом, крепко сжимая в руках стальную рукоятку. Становится все интересней… Если бы кто-нибудь прислушался, то мог бы услышать еле слышный смешок со стороны нетронутой части обрыва. - Карлик, ты хочешь предоставить мне честь истребить всю королевскую семью? – насмешливо прорычал Белый Орк и плотоядно усмехнулся, искажая свое и без этого безобразное лицо. - Много хочешь, Азог! – презрительно процедил смельчак, воинственно вращая своим оружием в воздухе, словно зазывая врага. - Пока Смерть идет по мою правую руку, отпрыск Дурина! – Белое чудовище угрожающе ухмыльнулось, направляя своего огромного варга вперед. – Смеешь играть с огнем? Царский наследник лишь фыркнул, мысленно отмахиваясь от слов того, кто давным-давно распрощался со своим рассудком. - Фили, стой! – донеслось откуда-то сзади, но гном только сильнее сжал холодную сталь. А Смерти оставалось наблюдать за тем, как Азог что-то крикнул на своем языке, и его «псина» кинулась вперед, раскрывая алую пасть. Но гном не был бы гномом, если бы не увернулся от такого открытого покушения на свою жизнь. Молодой храбрец ушел в сторону и играючи полоснул чудовище кончиком меча по боку, наблюдая, как белоснежная шерсть постепенно окрашивается в красный. - Твоей собачке больше идет цвет крови, Орк! – выплюнул наследник, самозабвенно перекидывая оружие из руки в руку. Однако, долго наслаждаться триумфом ему не дали, обрушив что-то наподобие секиры на спину карлика. Мир поплыл перед глазами, сменяясь однотонным черным, но он все еще слышал отчаянные крики товарищей и самодовольный смех какой-то твари… *** Что, может быть хуже, чем лежать прикованной к одному месту, все слышать, но не иметь возможности ни что-либо сказать, ни открыть глаза. Ужасное чувство. Вот так и было со мной. Я фактически ощущала страх и заботу матери и гнев отца. Он никогда меня не любил, если бы не мама, то прибил бы, наверное, еще в роддоме. Я мысленно закатила глаза, выслушивая дифирамбы доктора о том, что я на грани жизни и смерти, что теперь я в коме, что питаюсь и дышу за счет какого-то там аппарата. Чувствую себя овощем в теплице: тебя кормят, поят, за тобой убирают, переодевают. А ты лежишь на одном месте и тупо употребляешь всякие разные «удобрения» для поддержания жизни. Сейчас мне хочется задать лишь один вопрос: «К черту?» Ну, проваляюсь я так еще месяца три. Ну, выучу наизусть чуть ли не заученные речи друзей о том, что я такая бедная, несчастная… возможно, одинокая. Нет, у меня, разумеется, богатое воображение, но я пока себе тут никого не наколдовала. Так же мысленно фыркнув, я полностью расслабилась(душевно), как только оказалась одна в палате наедине с противно пикающим прибором. Док говорил, что это мой пульс. Значит, я могу себя отчасти чувствовать? Волнующе звучит. Я «прикрыла глаза» и попыталась вспомнить одну песенку, которую однажды услышала на одной из радиоволн. «Never made it as a wise man I couldn't cut it as a poor man stealing Tired of living like a blind man I'm sick of sight without a sense of feeling And this is how you remind me This is how you remind me of what I really am This is how you remind me of what I really am …»* Полностью уйдя в себя, я не заметила ощущения того, что в моей голове я не одна. Просто будто кто-то настойчиво пробивался в мое сознание, прорывая себе проход. А потом мой прибор, отсчитывающий биение сердца, убийственно загудел, и меня поглотила долгожданная тьма. - …. Нет, она идет на поправку… Да-да, жизненные показатели в норме… 3 кубика адреналина… морфий?... Отключили-отключили! – жужжал высокий голос над моим ухом. Я невольно поморщилась от этого резкого звучания, но тут же резко распахнула глаза, осознавая, что мое тело теперь полностью в моей власти. Я уже хотела произнести боевой клич, но изо рта вырвался лишь хрип заядлого курильщика. - Ой, дорогуша, очнулась! – Закудахтала моя вынужденная наседка, вскидывая пухлые руки. – Сейчас тебе водички налью! Господи, чудо-то какое… - Дамочка в белом еле слышно всхлипнула и в следующий момент, к моим губам прикоснулось прохладное стекло, а живительная влага наполнила ротовую полость. - С-с-спасибо… - Прохрипела я, понимая, что мне бы сейчас любой Темный Лорд позавидовал. Какой талант пропадает! - Не говори, милочка! Силы береги! Ой, чудо-то какое… - Медсестра снова всхлипнула, приподнимая спинку моей лежанки. Я огляделась с невозмутимым выражением лица. «Ничего не предвещало беды…» - или как там, в «Войне и мир» Толстой писал? Но не тут-то было! Видать, к моему «чудесному» исцелению добавилась еще и шизофрения, потому что то, что я увидела, заставило меня заорать просто диким голосом. А мое наваждение заорало в ответ, отшатываясь к стене. Кому тут бояться-то надо? - Чего кричишь, деточка? – А моя нянька уже тут как тут, присела у изголовья и начала гладить меня по лысой голове. Так… стоп! ЛЫСОЙ?! Я истерично пискнула и начала ощупывать свою голову. - За что? – прошептала я, глотая незваные слезы. - Так у тебя же рак был, любовь моя! – Женщина успокаивающе похлопала меня по плечу. – Хорошо, что выкарабкалась! – После этих слов она перекрестилась и, что-то шепча, вышла из палаты. А я вновь перевела, на этот раз спокойный, взгляд на свою иллюзию. А тот стоял, как ни в чем не бывало, поглаживая свои пшеничные усы, заплетенные в косички. - Ты что орал? - А ты что орала? - Потому что… я рехнулась. – Насупилась я. - Интригующе. – Протянула моя мигрень и спокойно села на одно из кресел для посетителей. - Самой тошно. Что ты здесь делаешь? – Тот лишь плечами пожал. - Шикардос, вообще! – Я обреченно вскинула руки, но свободу действиям не дала капельница. – И что этот гном из Средиземья Толкина делает в моей голове? - Откуда? – Переспросил несчастный, как-то испуганно сверля меня взглядом. - О, и снова здорово! Никак, амнезия? – Гном снова промолчал, но, раз он из моей головы, значит и мои воспоминания видит, получается, что и понял уже, кто он такой и кто его производитель. Фыркнув, я, высунув кончик языка, опустила спинку и, опустившись на подушки, закрыла глаза. Слишком много всего… слишком. *** - Гэндальф, ты его убьешь? - Что так долго? - Что ты там руками водишь? - Что бормочешь? - Ты его проклял? Голоса разных тональностей и силы обрушились на мой слух, и я приглушенно застонал, привычным жестом закрывая уши от этой атаки. - Тихо! Потом спасибо скажете! – Послышался где-то рядом старческий голос Серого волшебника. Шум сразу прекратился, и я нехотя приоткрыл сначала один глаз, а потом и второй. - О, очнулся! Братишка, ты как? – Кили с широченной улыбкой сидел рядом с моей кроватью и заботливо подтыкал мне одеялко. - Вашими молитвами… паршиво.- Выдавил я, весело усмехаясь. - Дайте ему отдохнуть, ради всего живого! Что налетели, как стервятники-то?! – Высокий старик недовольно нахмурился, сдвигая свои кустистые брови, а вся моя родня(и не только) что-то согласно забормотала и вышла из комнаты. – Фили, а ты осмотрись пока! Мне показалось, или в его глазах плясали лукавые чертики? Ох, не к добру это… Я со стоном сел на постели, и спину нещадно обожгло огнем боли, заставляя меня сдержанно зашипеть сквозь зубы. - Что за чертовщина? - Тебя же по спине от души приложили, дурак! – послышалось из другого конца комнаты, и я, напрягшись всем телом, медленно повернулся в сторону источника звука. На меня насмешливо смотрела девушка, восседавшая на дубовом столе. - Мать Ауле, ты кто такая? - Ты… _______________________________ *Я никогда не жил, как мудрец, Но и остановиться не мог, как бедняк, живущий воровством. Я устал быть слепцом, Зрячим, но не чувствующим... Так ты напоминаешь мне, Так ты напоминаешь мне, кто я на самом деле. Так ты напоминаешь мне, кто я на самом деле…