Второй шанс

Когда мне нужно было возвращаться в родной город, я не удивился стремлению Накагавы уехать вместе со мной. Но я надеялся уговорить его остаться, у каждого есть свои обязанности, и у него тоже. Поэтому хотел, чтобы он остался, хотя бы пока не вернётся его сестра. Мне казалось, что все мои доводы всё же заставят его остаться, но я ошибался. Пришлось предложить ему пожить у меня, ведь последние несколько дней перед отъездом я жил у него. Поезд отбывал днём, поэтому я всё ещё хотел попытаться отговорить Рю. — Тебе нужно остаться, — решительно заявил я, сбрасывая его руку со своей талии и укрываясь одеялом. — Мы уже всё решили, зачем обсуждать одно и то же? — Рю смотрел на меня, я почувствовал, как он напрягся. Отказываться он не собирался, а мои уговоры начинали его раздражать. Это была последняя неудачная попытка, и я решил не нервировать ни его, ни себя. И на вокзал прибыли вдвоём. Всю дорогу я старался ни о чём не думать, но я чувствовал тяжесть. Казалось, что если я приведу к себе Рю, то это будет предательством по отношению к тому, что осталось между мной и Новаки. Хотя на самом деле уже совсем ничего нет. По отношению к моим воспоминаниям и тому, что я чувствовал к Новаки, этот шаг был неправильным. Я понимал это, но уже не мог отступить. Я открыл дверь и пропустил Накагаву вперёд, он занёс наши вещи и оставил в коридоре, я зашёл следом. — Так что там с твоей работой? — спросил он, снимая обувь. — Мне дали два дня выходных, но сказали написать кучу отчётов, — вздохнул я, стягивая свои ботинки. — Отдыхаем? — Накагава выразительно посмотрел на меня, и я уловил в его взгляде надежду. Думаю, безосновательную, которую мне необходимо сейчас разгромить. — У тебя уши заложило на словосочетании «куча отчетов»? — Не надо так хмуриться, я просто уточнил. Покажешь мне свой дом? — всё же по голосу можно было понять, что он разочарован. Не могу я ему объяснить, что ещё не готов. Только не здесь. Возможно, позже, когда мои воспоминания о встрече с Новаки померкнут. Но не сейчас, и этого я никак не смогу объяснить Рю. Он же в свою очередь обращался со мной так, словно я хрустальный. И даже если ему что-то не нравилось, он не злится и не затевает ссору. Возможно это оттого, что наши отношения не слишком прочные и любая мелочь может превратить всё в прах. Или он сомневается во мне. Или в себе. И ещё миллион всяких «или», которые меня совершенно не волнуют. Пока что не волнуют, хоть и думаю об этом время от времени. Два дня своих выходных я провёл активно создавая рабочую атмосферу, делая вид, что я очень занят и не имею ни одной свободной минуты. Сначала Накагава как-то пытался переключить моё внимание на него, но безрезультатно, и вскоре он оставил это дело. Каждый раз мысленно извиняясь перед ним, все тяжелее я чувствовал груз вины. Всё напоминало мне о прошлом, и я просто не мог пересилить себя, оставалось только надеяться, что это временно. В университете все прыгали передо мной на задних лапках, опасаясь моего гнева. Конечно, единственным, кого это не волновало, оказался Мияги. И получил от меня сильнее, чем другие. В университете на короткое время настала эра дьявола Камиджо. Одно лишь моё слово — и всё было выполнено. Ученики дрожали под моим взглядом сильнее, чем обычно. Видимо, преподаватели решили предупредить, чтобы они не лезли в пекло. Конечно, я злился, но не настолько, чтобы срываться на студентах. Всего лишь устроил разнос в двух отделах, всего-то. А ещё я решительно отказался участвовать в этом снова. Больше никуда ехать я не собираюсь, это точно. Когда я задерживался на работе до позднего вечера, Накагава всегда меня ждал и наотрез отказывался идти спать, пока я не вернусь. И сегодня было то же самое, я возвращался, в моих окнах всё ещё горел свет. Рю открыл мне дверь. — С возвращением домой, — он подождал, пока я сниму верхнюю одежду, и обнял меня. — Привет, как прошёл день? — поцеловав его, я прошёл в комнату и упал на диван. — Хорошо, я наконец-то нашёл работу, а у тебя, видимо, тяжёлый день? — он сел на пол возле меня, я кивнул и внимательно посмотрел на него. — Ты действительно хочешь остаться тут? Там твой дом, друзья, работа. Я думаю, что тебе лучше вернуться, — тихо сказал я. — Я уже слышал что ты обо всём этом думаешь. И принимать решение только мне. Если я тебя напрягаю, то могу снять квартиру, — ответил Рю и пошёл на кухню, — иди поешь и отдыхай. — Только приму душ сначала. Мы поужинали вместе практически в полном молчании, каждый думал о своём. После я пошёл в спальню, а Рю — в ванную. С тех самых пор, как он тут, я всё время чувствовал напряжение и не мог расслабиться. Поэтому у меня совсем не получалось отдохнуть дома, и на работе меня было легче разозлить. Я старался отправить его домой не только из своих соображений. Никак не мог понять, как можно уехать, бросив всё, что тебе дорого. Да ещё и ради незнакомца. Я завидовал ему, потому что не мог так. Пожалуй, все мы связаны по рукам и ногам. Отношениями, работой, семьёй. Далеко не у каждого хватит сил сбросить с себя эти цепи. Уже засыпая, я почувствовал его руки на своей талии. Повернувшись, я тоже обнял его. — Ты меня разбудил, — проворчал я, он улыбнулся. — Не ври, ты не спал. Я хотел поговорить, — тихо сказал Рю, я молчал, ожидая, когда он продолжит. — Я найду квартиру, если я тебе мешаю, но я не хочу уезжать. И даже если ты начнёшь пинками меня выпроваживать, я всё равно не уеду. — Почему ты не хочешь возвращаться? — я приподнялся, глядя на него. — Нельзя же всё бросить. Должна быть хотя бы достойная причина, чтобы так поступать. — А ты не считаешь себя достойной причиной? — Нет, — ответил я, действительно так думая. — Тогда ты идиот, и больше не о чем разговаривать, — сказал он и отвернулся. Я было хотел спихнуть его с кровати, но передумал. Не решался нарушать тишину, хоть и чувствовал возникшее напряжение, которое просто пропитало воздух. Каждый думал о своём. Но утром Рю вёл себя как обычно, что меня удивило, и я то и дело бросал на него настороженные взгляды. Его терпение долго не выдержало: — Перестань уже так смотреть на меня. То, что у нас немного расходятся взгляды, не значит, что я тут же тебя брошу и уеду, — спокойно сказал он, не проявляя никаких эмоций. Я так и не понял, прав ли он был насчёт причины моих переживаний. Конечно, мне не хотелось, чтобы он уходил. И при этом я чувствовал себя виноватым перед ним за то, что не могу полностью отдаться ему. В итоге, на работу я отправился в полном смятении, погружённый в свои мысли. Уже на входе в университет какой-то наглец схватил меня за руку. В моей голове мысленно развернулось примерно тысяча способов убить медленно и болезненно. Но когда поднял глаза, то просто остолбенел. Это Новаки. Я не мог вымолвить ни слова, поэтому стоял и тупо таращился на него. — Хиро-сан, надо поговорить. — Поговорить? Мне не о чем с тобой разговаривать, — сказал я, оттолкнув его. — Ты должен меня выслушать! — я уловил что-то странное во взгляде Новаки, отчего по мне пробежал неприятный холод. Однажды я уже видел этот взгляд, только не помню, когда именно. — Уходи, ты зря приехал. Не важно, что ты скажешь, просто оставь меня, — я направился в здание, повернувшись спиной к Новаки. — Я приду вечером к твоему дому! Нам надо поговорить, — крикнул мне вслед он. — Делай что хочешь, я не выйду к тебе, — тихо ответил я, но достаточно для того, чтобы Новаки услышал. Ускорив шаг, я скрылся в здании. До конца дня я был как на иголках. Старался понять причину, но не мог. Почему всё всегда так? Стоит мне только начать привыкать к его отсутствию, к своему одиночеству, как тут же он вновь врывается в мою жизнь, пытаясь разрушить то, что я так долго строил. Вероятнее всего, причина в глупом собственничестве, мне так кажется. Чёртов эгоист. Почему нельзя просто оставить меня в покое? Это похоже на замкнутый круг, ведь такое уже было. Он уходил, не имея на то причин, по каким-то своим соображениям, которые Новаки не стремился мне поведать. И возвращался, стоило мне забыть о нём. А я ничего не мог с собой поделать и принимал его. Но не в этот раз. Даже если он будет ждать всю ночь, даже если пойдёт дождь, снег, начнётся ураган, буря, даже если само небо обрушится на его голову, я не приду. Я так решил, и стало немного легче пережить этот день. Но опасался, что Новаки встретит меня, когда я буду уходить из университета, или возле дома. Поэтому сегодня надо было уйти раньше, чем обычно. Никто не ждал меня возле универа. И возле дома тоже. Рю ещё не вернулся, я позвонил ему, спустя несколько гудков я услышал его голос: — Хироки? Что-то случилось? Ты обычно не звонишь мне, — уже начал волноваться, идиот. — Нет, всё нормально. Пришёл домой раньше, а тебя нет, вот и позвонил. Работаешь? — Уже заканчиваю, скоро буду дома. Не скучай, — по голосу было слышно, что он очень рад моему звонку. — Жду, — ответил я и положил трубку. Тяжело вздохнув, я упал на кровать. И что я собирался сделать? Я звонил совсем не за этим. Я хотел его уговорить не возвращаться сегодня… Что же такое я делаю? На что надеюсь? Есть ли человек, которому я смогу полностью довериться? Я не должен встречаться с Новаки, ни в коем случае. Последнее, что было между нами, разрушилось. Так что не о чем больше говорить. Рю вернулся через час и сразу пошёл в ванную. Первый рабочий день получился тяжёлым. Я стоял у двери и слушал шум воды. Разве мне нужно ещё что-то? Но почему-то я всё никак не могу успокоить свои чувства. Я трус, вот ответ. Боюсь разговора с ним. Страшусь, что лишь одно его слово способно обратить в прах всё моё сопротивление и самообладание. И сейчас я стараюсь всеми силами избежать этого разговора. Спасаю свою шкуру, прячась за Рю. Именно поэтому я должен с ним поговорить. Совсем не для того, чтобы слушать дурацкие оправдания этого идиота, но для того, чтобы разобраться в себе. Я должен пройти это испытание, а после расстаться с Новаки, на этот раз навсегда. Рю вышел из ванной, а у меня уже был готов отличный план, чтобы выпроводить его на некоторое время, причём без лишних вопросов. — Мне сейчас звонили, — начал я, — начальник хочет заехать, надо разобраться в документах. — Сейчас, что ли? — удивился Рю, я кивнул. — Да, сдавать надо утром, а какой-то «молодец» напортачил. Теперь мне разбираться, — вздохнув, произнес я. — Я так понимаю, мне лучше уйти? — усмехнулся он, я не мог ничего ответить, поэтому лишь кивнул. Совсем не могу смотреть на него. Я облегчённо вздохнул, как только за Рю закрылась дверь. Теперь мне оставалось только собрать свою волю в кулак и ждать. Кто-то позвонил в дверь. Может быть, Рю что-то забыл? Я пошёл открывать дверь. Но, как выяснилось, я ошибся. Это был Новаки. — Что ты тут делаешь? Сказал же, что внизу ждать будешь, — я нахмурился. — Я видел, как уходил твой друг. Он из-за меня ушёл? — Новаки всё ещё стоял в проходе, мне стало неловко, и я отошёл, пропуская его внутрь. — Ты слишком много о себе думаешь. Давай быстрее закончим с этим, — произнес я. Чтобы сидеть я слишком разнервничался, поэтому остался стоять у стены, махнув рукой Новаки, показывая, что диван в его распоряжении. Но он тоже остался стоять. — Я вижу, что на спокойный разговор ты не настроен, так что, прежде чем ты закидаешь меня книгами и вышвырнешь, выслушай меня. Пожалуйста, — я лишь повёл плечами. У меня не получилось бы его вышвырнуть, даже если бы захотел. Такого дылду я с места сдвинуть не смогу, тем более что он настроен весьма решительно. Взгляд, полный отчаяния и уверенности, пронзал меня, не давая двинуться с места. Я вспомнил, когда он так смотрел на меня. Это было очень давно, после того как он вернулся из Америки, и мы расстались. Новаки пришёл в университет, взгляд его был точно таким же. И, как и в тот раз, словно загипнотизировал меня. — Я примерно представляю, как всё это выглядит в твоих глазах. Но всё совсем не так, как ты думаешь, — начал он, и было видно, что его нервы накалены настолько, что Новаки выглядел напряженным, словно струна. — Это уже не важно. Просто скажи, что хотел, и уходи, — тихо произнес я. — В том, что произошло, виноват только я. Тем, кто всё разрушил, оставил тебя, был я. Но на то были веские причины, хоть я и умолчал о них. Мне предложили работу в другом городе, с хорошим карьерным ростом. Боже, только сейчас я понимаю, насколько был глуп, — Новаки говорил очень тихо, но я отчётливо слышал каждое его слово. В его голосе не было ничего, кроме боли и отчаяния. Нет, на этот раз я не куплюсь. Он продолжал: — Я принял это решение, я решил уехать, оставить тебя. Лишь затем, чтобы я смог стать человеком, на которого ты сможешь положиться. Я хотел стать твоей опорой, тебе нужно было лишь дождаться меня. Понимаю, насколько это эгоистично, но тогда мне казалось, что я делаю всё это ради тебя. Это была ошибка. Полностью отдавшись работе, наивно полагая, что ещё немного, и я смогу вернуться, что ты примешь меня, как делал это раньше. Ты должен ненавидеть меня за это, — повисло молчание, Новаки собирался с мыслями, при этом сильно нахмурив брови, чего с ним ещё никогда не случалось. — Я случайно увидел списки приглашённых на конференцию. И был так сильно рад, мне наконец-то выпала возможность увидеть тебя. Тут же я вызвался поучаствовать. Но всё пошло совсем не так, как это рисовало моё воображение. Я увидел тебя, смотрел, как ты выступаешь, как сияют твои глаза. Не знаю, какие силы всё же удержали меня на месте, но я хотел броситься к тебе. Уже после я заметил тебя в стороне, а когда подошёл, я понял, что всё пошло совсем не так, как я хотел. То, как ты смотрел на меня, словно бы меня и не было. То, как ты говорил со мной. Меньше всего на свете ты хотел бы видеть меня. И тогда я понял, что всё пропало, каким идиотом я был, принимая такое решение. Я не имел права решать всё за нас двоих, поэтому всё потерял. Ты был жесток со мной. Я уже было хотел послать его матом куда подальше. Это я-то был жесток? Он серьезно? Но я не мог сказать ни слова, хоть всё и кипело внутри меня. — Переехал ко мне жить, а потом тот вечер, когда ты потянулся ко мне. Я ликовал, во мне возродилась надежда, что всё может быть как прежде, но ты ускользнул от меня. Ты ушёл, а я никак не мог поверить в происходящее, я должен был найти тебя. Долго-долго бродил по ночному городу, но так и не смог догнать. Вернувшись в квартиру, из окна я увидел, как ты выходишь из незнакомой машины. Кто-то другой тебя догнал, я ощущал себя таким жалким и одиноким. И не придумал ничего лучше, чем притвориться, что никуда не ходил. Я ошарашенно смотрел на него. Так Новаки искал меня в тот вечер? Не могу в это поверить. Быть может, всё это чистой воды блеф, спектакль, где я единственный зритель. Но разве можно врать с таким выражением отчаяния на лице? Разве можно врать, когда его голос срывается. Прижавшись к стене, я украдкой наблюдал за Новаки, он старался смотреть куда угодно, только не на меня. — А потом появился тот тип, меня словно разрывало на части. Ты был от меня всё дальше, но приближался к нему. Это неимоверно злило меня, и я срывался на тебе, делая только хуже. Ты уехал, я не мог тебя упустить и в этот раз. Я приехал за тобой, объяснить тебе всё. Пожалуйста, подумай обо всём, что я сказал. Мне очень жаль, и я всё ещё люблю тебя, Хиро-сан. — Уходи… — тихо сказал я, не глядя на Новаки. — Извини, Хиро-сан, я… — Проваливай! Убирайся к черту! Вали отсюда, грёбанный идиот! Просто уходи, исчезни уже! И захвати с собой все мои воспоминания о тебе, все мои мысли. Я не хочу иметь с этим дерьмом ничего общего! — я словно видел сквозь дымку, не помня себя, я начал выталкивать его за дверь. Мне казалось, что я не дышу, и смог сделать вдох, только когда за ним захлопнулась дверь. Я услышал глухой голос из-за двери: — Я буду здесь ещё неделю. Пожалуйста, дай мне ещё один шанс. Вместе мы сможем всё исправить и забыть, — до меня донеслись удаляющиеся шаги. Прислонившись к двери спиной, я медленно съехал вниз, на пол. Я совершенно не представляю, что мне делать…