***
Что-то мокрое и шершавое мазнуло по мордочке Лис, аргонианка недовольно засопела и повернулась на другой бок. Но одеяло стянули с утробным рычанием, некто тяжелый заскочил на кроватку девочки и принялся жарко сопеть ей в шею. Жесткая щетина колола немилосердно. Ящерка сонно зашипела и рассмеялась, когда Ашайет жарко облизала ей щеки. — Уйди! Фу, Аш-шайет! — Лис барахталась беспомощно под тушей адской гончей, хихикая и пряча лицо в ладонях. Негромкий бархатистый смех, такой родной и знакомый, теплом распустился в груди, совсем рядом с сердечком. Гончая соскочила с постели и, цокая когтями по полу, посеменила прочь. Тинтур Белое Крыло опустилась на перину рядом с девочкой. — Матуш-шка, — Лис, раскинув руки, подползла к эльфке и спрятала мордочку у нее на коленях. От нее пахло пыльно, как от дикого зверя, и лесом, травами, очень пряно и приятно. Босмерка ласково взъерошила перышки на макушке аргонианки, заставив ее заурчать. Как она оказалась в своей спаленке? Бабетта ведь велела ей читать какую-то старую книженцию, оставила в горнице… ящерку сморило уже на третьей странице, малышка задремала прямо за столом, положив голову на пожелтевшие от времени страницы. Наверное, матушка отнесла ее в комнату, подумалось девочке, и она крепче обняла босмерку. Лис любила Белое Крыло бесконечно сильно, но чем старше становилась, тем острее понимала, что она не может быть ее кровным дитя. Горько было и больно, особенно когда ребятишки в Данстаре дразниться начинали. Девочка давно научилась не давать спуску обидчикам, но их шутки, слова лишь, не более, жалили, словно дикие пчелы. Лис потерлась носом о живот Тинтур, алчно вдыхая запах кожи, льна и пушницы. В носу засвербило, и малышка чихнула, боднув рожками эльфийку. Белое Крыло сдавленно охнула. — Полегче, малютка, — она с ногами забралась на постель и прижала к себе девочку. Глаза, раскосые, с темно рыжими ресницами, переливались темным янтарем. Лис хотела такие же глаза. И волосы, длинные-длинные, чтобы можно было расчесывать и в косы заплетать. — Говорят, ведешь себя плохо в мое отсутствие. Уроки не учишь, портишь книги, трубку Назира дегтем вымазала. — Это вс-се Векес-са, а не я! — выпалила Лис и зажала рот ладошкой, поняв, что выдала редгарда. Теперь братья ее точно больше не возьмут с собой в хоркеров камнями кидать. Она покосилась на мать, чувствуя, как беспокойно дрожит кончик хвоста, однако Тинтур, казалось, не обратила внимания на ее слова. Эльфка рассеянно почесала смуглую щеку, немного размазав боевой раскрас. Когда Лис вырастет, тоже будет так украшать лицо. Чтобы враги сильнее боялись! — И что же мне с тобой делать? Наказывать? — босмерка склонила голову на бок, тонкая белая косичка, щекоча, скользнула по ее плечу. — Или, может, сказать Слышащей? — Не надо С-слыш-шащ-щей, — просипела Лис и шмыгнула горестно носом. Слышащая ругать не будет, но посмотрит так холодно, что у ящерки колени сразу немеют, а в горле пересыхает и жутко хочется спрятаться где-нибудь. Лис боялась Слышащую, восхищалась ею, любила почти так же сильно, как и маму. Ведь Слышащая слышит, что говорит Матушка. Цицерон говорит, что всякий из Братства обязан с гордостью умереть, если Мать того пожелает. Но как может чего-то пожелать мертвая старушка в каменном гробу? — Бабетта на меня с-сердитс-ся? — Нет, — Тинтур почесала Лис между рожек. — Но она старается для тебя, пытается научить, поделиться знаниями. А ты так себя ведешь. — Я хотела вс-стретить тебя, а она не пус-стила, — плаксиво прогундосила ящерка. — Я с-сос-скучилас-сь. Когда мы будем ходить на охоту вмес-сте? — Когда перестанешь подбрасывать крыс в постель Науше, — Тинтур взяла мордочку аргонианки в ладони и чмокнула ее в нос. — А сейчас будь умницей, сходи в город. Мука почти закончилась, а Мория пообещала пышек к ужину. — Пыш-шки? С вареньем? — Лис счастливо подпрыгнула и, выскользнув из рук приемной матери, принялась торопливо одеваться. Мория печет самые вкусные булки во всем Скайриме, но печет редко. Девчушка облизнулась, вспомнив пирог на прошлый Праздник новой жизни, слоеный, с заварным кремом и засахаренной малиной. — Мож-жно взять с-с с-собой Аш-шайет? Мож-жно? А мож-жно ещ-ще леденец на палочке? Я буду хорош-шо с-себя вес-сти, чес-стно! — Купи и для Бабетты. Ты все-таки испортила ее книгу, — аргонианка радостно захлопала в ладоши и опрометью бросилась прочь, на ходу окликая Ашайет. Адская гончая отозвалась хриплым лаем из глубины убежища. Тинтур едва удалось настигнуть девочку на улице, чтобы вручить кошель с деньгами.***
Данстар Лис не любила, хоть и выросла здесь. Городок маленький да скучный, жизнь здесь подобна стоячей воде, но люди тут живут хорошие. Например, кузнец с женой. Их дочка ровесница Лис, и иногда ящерка вместе с Нурай ходит в лес за хворостом или снежноягодником. У Нурай кожа цвета жженого сахара, волосы темные и проволочно-жесткие, а глаза черные, как эбонитовые шарики. Наверное, поэтому они так дружны с Лис. Обе слишком не похожи на детей нордов. Вот было бы славно пригласить подружку в гости! Но нельзя… матушка говорит, девочки будут шуметь, а Слышащая не выносит шума. Но убежище такое большое, там столько интересного, Нурай там точно понравилось бы! Да только нельзя непосвященному миновать шепчущую дверь и переступить порог убежища, иначе Ситис будет гневаться. Сама аргонианка уже сотню раз бывала в доме кузнеца. Рустлейф поначалу ворчал, но Серен, мама Нурай, очень добрая, блинами с медом угощает и не ругается, что ее дочь с хвостатой водится. Ящерка тоскливо вздохнула, пиная камушек. С кем ей играть, если вдруг семья кузнеца решит покинуть Данстар? Солнце уже начало клониться к закату, разливая нежно-алое по подолу небес, но здесь всегда темнеет рано. Ашайет лениво брела за девочкой, склонив голову к земле, беспрестанно облизывалась. Белесый пар ее хриплого дыхания вился меж кривых острых клыков. Когда Ашайет рядом, никто не рискнет дразнить Лис. Оскал у адской гончей жуткий, но она добрая, ласковая, не то, что Гешу-злюка. А Ашайет даже не кусается никогда, и когда Лис была совсем маленькой, даже каталась на ней верхом. Девочка любовно потрепала собаку по загривку. А может, ну его, этот кинжал, и попросить у матушки щенка? — Смотрите-ка, зелень хвостатая свою страхолюду гулять вывела, — противный писклявый голосишко вынудил Лис втянуть голову в плечи и скривиться презрительно. Сузана, четырнадцатилетняя белобрысая деваха с глупыми, как у коровы, глазами навыкате, сморщила нос. — Ящерица, чего тебе в болоте твоем не сиделось? Подруги Сузаны пакостно захихикали, но вмиг умолкли и побледнели, когда адская гончая угрожающе зарычала. Девица аж подпрыгнула на месте, хотела закричать, но передумала, надула щеки и надменно поджала губы. — Убери свою псину! Иначе я отцу скажу! Слышишь, скажу, что ты на меня твоего кобеля уродливого натравила, — отца Сузаны недавно назначили капитаном городской стражи. Она и раньше-то нос драла, а теперь и вовсе раздулась, как чирей под хвостом. Подобрав юбки, девушка обошла аргонианку, высокомерно вздернув скошенный подбородок. К груди северянка прижимала куклу. Дорогую куклу с раскрашенным фарфоровым личиком и настоящими волосами в нарядном голубом платьице. Лис споткнулась, остановилась, не сумев сдержать восхищенного шипения. Сузана ведь уже взрослая, на что ей игрушки? Ей украшения, ленты, платья подавай. В Данстаре такую не купить, Нурай вот соломенным человечком играет и тряпичным медвежонком… а Лис так давно не дарили новых кукол…***
— Здравствуй, маленькая, — сердечно улыбнулся Торинг, разливая пенящийся мед по кружкам, — чего тебе? Матушка за крупой послала? — З-за мукой, — заявила Лис, тряхнув кошельком. Мужчина хохотнул, по заметно побледнел, когда Ашайет уселась у ног девочки. — С-столько, чтоб на с-сотню пыш-шек хватило! — Ну, сотню не обещаю, но на десяток точно отсыплем. Ступай в подвал, там как раз Абелон, она тебе поможет. По септиму за чашку, и… пусть твоя собака подождет тебя снаружи, хорошо? Не дожидаясь ответа, норд поспешил с подносом к компании шахтеров, расположившихся в углу зала. Лис, воровато сверкнув глазами, шикнула адской гончей и торопливо зашагала к лестнице, ведущей в подвал. Ашайет подождет… из-за каких-то пьяных небритых дядек морозить ее на улице, заставить ждать на крыльце! А если она опять начнет курей гонять? Назир бранился, когда она в прошлый раз целый курятник разорила, пришлось за всех удушенных цыплят платить. В подвале холодно, почти как на улице. Лис зябко поежилась и чуть кубарем не покатилась вниз по ступенькам, когда Ашайет проскользнула мимо нее. Вот сейчас точно она сожрет что-нибудь, а платить придется маме или Назиру, а может, вообще Слышащей! Ящерка побежала вниз, перепрыгивая через две ступеньки. Абелон, перебирающая яблоки, вскрикнула и уронила румяные плоды. Фрукты весело покатились по полу, Ашайет понюхала одно и гадливо фыркнула. — Помилуй Талос, напугали! Разве можно так? Тьфу, поганка зеленая, — женщина обтерла руки о передник. — Зачем явилась? — Матуш-шка за мукой пос-слала. — Матушка… какая эта остроухая тебе мать? И как только земля таких носит, —служанка развязала мешок и взяла с полки глиняную чашку с отколотой ручкой. — Эльфы, котяры, ящерицы… что ж вам у себя в провинции не сидится, какого даэдра в Скайрим тащитесь? Лис высунула раздвоенный язык, нервно дернув хвостом. Злые они, эти бесхвостые. Никого не любят… и Лис их тоже не любит! Не всех, конечно, но вот Абелон не любит. Противная тетка. — Вот чего ты на меня зенки свои желтые выпучила? Говори давай, сколько муки надо? Бестолочь аргонианская, — прорычала норжанка с такой злобой, что ящерка невольно попятилась. Ашайет глухо зарычала, припав на передние лапы, но служанка уже распалилась, буквально упивалась своим гневом. Она нависла над испуганной малышкой, взгляд Абелон окатил ее брезгливым презрением. — Возись теперь с тобой… чего не удавили тебя еще в колыбели? А ну, уйди с дороги! — черты смуглого лица заострились, исказились гримасой отвращения. Она замахнулась, а ноги ящерки словно к полу приросли. Мелькнула черная тень, жилистое тело адской гончей распласталось в прыжке. Лис не успела ничего понять, как Абелон оказалась на полу. Раздался сочный хруст, и женщина зашлась криком. Она билась в клыках Ашайет, отчаянно рванулась в сторону. Брызнуло темно-багровым, нордка захлебнулась визгом. Так же вопил олень, когда мама затравила его псами. Ящерка сглотнула, неотрывно глядя на полумертвую от боли служанку. — На помощь!.. о, Девятеро, кто-нибудь! Спасите! Позови... на помощь! Помогите!.. Интересно, слышат ли ее крики наверху? Двери в подвал дубовые, кованые железом, еще шахтеры хмельные гомонят да Карита распевается. Совсем никто не спешит на помощь Абелон. Ящерка вздрогнула, когда стоны женщины перешли в чуть слышный хрип — теперь челюсти Ашайет капканом смыкались на ее шее. Надо отозвать гончую, пока не поздно! Шальная мысль пронеслась по краю сознания, вспыхнула и тут же потухла. Ашайет должна ее послушаться. Лис велит ей прекратить и приведет взрослых. Фрида, старая сморщенная алхимичка из "Ступки и пестика" спасет Абелон, и все будет хорошо. Нет! Тогда накажут Ашайет за то, что на человека кинулась! Мерзкий ярл Скальд прикажет убить адскую гончую, точно прикажет! Ему, вредному, плевать, что Гешу будет скучать без Ашайет, и Лис будет не с кем поиграть в убежище. Если узнают... если узнают... Лис била дрожь. Крови она не боялась, видела и как матушка кроликов свежует, и как Цицерон в пыточной забавляется, пока Науше нет. Тогда жертвы умирают куда медленнее, крови меньше, боли больше. И все-все на славу Ситиса и Матери. — По... помогите... кто-н... нибудь... — дьявольская собака, хищно урча, лакала кровь несчастной северянки. Абелон прижала ладонь к разодранному горлу в тщетной попытке остановить кровь. Пальцы ее в то же мгновение окрасились красным. Служанка засучила ногами, вперив невидящий взгляд в потолок. — Сов... вн... Совнгард, я... иду... Судорога прошла по телу норжанки, сдавленный хрип застыл на ее посиневших губах. Судорожно сжимая собственный хвост, Лис шагнула к Абелон. Неужели уже умерла? Аргонианка бочком приблизилась к женщине, пнула ее по ноге носком башмачка и с шипением отскочила в сторону. Северянка не пошевелилась. Ашайет, вдоволь напившись, уселась возле мертвой и принялась важно умываться. Ящерка шмыгнула носом, чувствуя, как горько на языке. — С-слава С-ситис-су, — выдохнула она и, осторожно обойдя кровавую лужу, направилась к мешку с мукой. Сколько там стоит мука? За пять чашек хватит хватит пять септимов? Девочка досадливо топнула ножкой. — Плохая Аш-шайет! Абелон вот з-знала, с-сколько мука с-стоит! Адская гончая склонила голову на бок и чуть слышно тяфкнула.