Коллекция масок

      «Ты преемник историка. Ни больше ни меньше...»       «А что это значит, старик? Быть преемником историка... Молча наблюдать?»       «Наблюдать и фиксировать истинную историю, скрытую от большинства людей».       «Наблюдать, ничего не предпринимая, как умирают люди...»       «Наблюдать, как развязываются и заканчиваются войны, как меняются власть и привычные устои. Как вершится история».       «Предавать друзей при необходимости сменить лагерь для более удобного наблюдения или взгляда «с другой стороны»».       «Друзья — непозволительная роскошь для преемника историка».       «Но я так не хочу...»       «Иметь собственные желания — непозволительная роскошь...»       Он старался. Он правда старался быть достойным преемником историка. Покорно следовал за своим старым учителем, наблюдал, запоминал, анализировал, учился. Присоединялся к различным организациям: политическим, религиозным, тайным, преступным. Лгал, притворялся, менял имена и личности, лгал, лгал, лгал. И, когда Панда говорил, что пора уходить, собирался и уходил, не оборачиваясь, когда его окликали, выворачиваясь из объятий, когда пытались остановить, глядя абсолютно равнодушно, когда слёзно умоляли остаться. Но просто не привязываться людям и не привязывать их к себе он не мог, за все эти годы так и не научился. Не мог оставить их лишь на страницах истории, выкинув из своего сердца, не спорил, когда его называли трусом и предателем и обвиняли во всех смертных грехах.       «В тебе есть хоть что-то настоящее?!»       Не перехватил руку, сорвавшую с его лица повязку, прикрывающую здоровый правый глаз.       «Отец в пьяном угаре не рассчитал силы, говоришь?!»       Не увернулся от брошенной в слепой ярости тлеющей головешки из костра.       «Хех, да не переживай ты так, старик. По крайней мере, носить этот элемент пиратского гардероба теперь буду оправданно. К тому же, помнится, ты как раз хотел обучить меня какой-то технике тренировки внимания и памяти?»       Он в очередной раз вынырнул из глубокого болезненного полусна-полуобморока. Обстановка не изменилась: сквозь мутную пелену перед глазами была видна та же полупустая комната с голыми каменными стенами и скудной обстановкой в виде узкой кровати и письменного стола. И простого деревянного кресла, в котором всё это время и просидел Лави. Во всяком случае, в те редкие моменты, когда он приходил в себя, ни в каком другом положении себя не обнаруживал. Как ни странно, никаких признаков онемения конечностей, тяжести или покалывания молодой человек не чувствовал. Словно вообще перестал ощущать собственное тело.       Лави на пробу пошевелил рукой, сомкнул дрожащие пальцы в кулак и разомкнул. От этого движения пробуждающемуся организму передалась волна дикой слабости — дрожали теперь обе руки и колени. Пережидая «трясучку», парень медленно повернул голову в одну сторону, в другую; картинка перед глазами поплыла, молодого человека замутило.       - Лучше тебе не шевелиться ещё некоторое время.       Появление Историка сопровождалось лёгким шелестом страниц, как будто он закрыл какую-то книгу перед тем, как подойти к своему ученику. Лави скосил глаза — судя по очертаниям, весь стол и пространство рядом с ним были завалены грудами толстых разномастных папок различных цветов. Одна, лежащая посередине (которую, очевидно, и изучал старик), была тёмно-зелёной с прикреплённым к обложке небольшим прямоугольником, предположительно, фотографией. Чьё-то досье?       - Можешь перебраться на кровать, тебе нужно ещё поспать. Яд был выведен из организма не полностью, но скоро ты сможешь более-менее нормально соображать и двигаться.       «С чего это они решили проявить такое милосердие?»       Язык, казалось, разбух во рту и шевелиться отказывался, не давая озвучить вопрос. Впрочем, Лави и сам сразу бросил попытки — Панда не любил, когда его ученик задавал много вопросов, тем более, если знал на них ответы.       Действительно, достаточно было короткого анализа: для чего Гниение Ноя мог вернуть младшему историку дееспособность, если не в обмен на информацию? Теперь Лави не сомневался, что во всех этих папках досье на каждого члена Чёрного Ордена, многие из которых составлял он сам.       Лави решил последовать совету Панды и, с огромным усилием, но всё же перебросил своё тело на кровать, с удовольствием выпрямил ноги. Молодой человек не был слишком высоким, до двух метров не дотягивал почти двадцать сантиметров, но кровать оказалась ему чуть коротка — пятки свешивались. Подушка была жёсткой, как и матрац, одеяло вовсе отсутствовало, но даже это выглядело со стороны Ноев невиданной щедростью.       Пока ученик выпрямлял свои конечности, утомлённые однообразной позой, историк вернулся к документам; по бумаге мерно заскрипело перо — звук, давно отпечатавшийся у Лави на подкорке сознания.       - Ты уже определил, кто это может быть? - спросил молодой человек, устроившись относительно удобно.       - С вероятностью в восемьдесят два процента, - не прерываясь, ответил Историк.       - Рассказал им?       - Это они и так знали, моё подтверждение им не нужно. Но они потребовали всю информацию, касающуюся объекта, каждый даже самый малозначительный факт.       - Но восемьдесят два процента ещё не сто, есть и другие претенденты с похожими характеристиками.       - На самом деле нет. Известные нам случаи подобного проявления Чистой силы только с виду так похожи, действительно же значимым можно назвать только один.       - Значит, носителем Сердца является объект Линали Ли?       - Как я уже говорил, с вероятностью в восемьдесят два процента.       Лави повернулся лицом к стене. Глядя на холодный мёртвый камень было проще самому оставаться хладнокровным.       - И, когда они получат всю необходимую информацию, мы сможем уйти?       Повисла короткая пауза. Молодой человек не повернул головы, хотя чувствовал вперившийся в него испытывающий взгляд. Не будь он в таком состоянии, давно бы получил от любимого учителя по башке за дурацкие вопросы.       - Нам нет смысла уходить, - всё же пояснил Историк. - Я попросил только возможности свободно передвигаться по Ковчегу, и чтобы из тебя извлекли семена гниения. Окончание войны мы будем фиксировать с этого фронта.       Лави кивнул, принимая к сведению. Это была его сорок девятая война. Это будет сорок девятое предательство. Лави давно научился подавлять даже малейшие муки совести, но сейчас что-то странное поднималось в груди... Что-то, отчего хотелось сорваться с постели, наорать на Панду за то, что у того от старости совсем крыша поехала, схватить его и во весь опор мчаться в Чёрный Орден, завербовать там в помощники Комуи и вместе с ним спрятать Линали так далеко, где её не найдут ни Нои, ни Рувелье. Никто.       Мозолистая морщинистая ладонь легла Лави на лоб, сместилась, закрывая здоровый глаз.       - Всё же тебе будет лучше ещё отдохнуть.       Что-то кольнуло в районе шеи, и молодой человек забылся сном. * * *       - ...даже я не нанесла бы рану лучше. Этот шрам — настоящее произведение искусства, такой жуткий, у меня аж мурашки по всему телу! Ну-ка, открой глазки, хочу посмотреть, у тебя там чёрный провал или стекляшка...       Первое, что почувствовал Лави, разбуженный пронзительным голоском прямо над ухом, неестественную тяжесть в груди. Заволновавшись, что снова оказался под воздействием Гниения, он распахнул глаза; рука инстинктивно потянулась к лицу, но не нащупала на привычном месте повязки, которая, однако, тут же обнаружилась в руках Роад Камелот, нагло взгромоздившейся ему на грудь.       - О, так он у тебя всего-лишь слепой... - Восторг, с которым Мечта Ноя разглядывала правый глаз Лави, сменился разочарованием. - В следующий раз, когда тебе будут выкалывать глаз, не зажмуривайся, а то такой шрам просто обязан дополняться хотя бы стекляшкой в глазнице.       -Учту, - холодно произнёс Лави и приподнялся на локтях, давая понять, что неплохо бы перестать использовать его как лавочку.       Камелот великодушно оставила в покое его грудную клетку и сползла ниже. Повернулась, прислоняясь к стене и закинула ноги поперёк ног Лави, повязку она не вернула, рассеянно наматывая её на запястье.       - Что ты здесь делаешь? - Молодой человек, пользуясь возможностью, сел и с удовольствием потянулся, хрустя пальцами в аккомпанемент хрусту позвонков. Роад хихикнула.       - Мне скучно, - заявила девушка и взялась перестукивать ногтями по стенке.       - Я-то здесь при чём? Пусть тебя Тысячелетний Граф развлекает.       - Граф сейчас развлекается с Тики, они с утра в Ковчеге не появлялись, других тоже почти не видно. Так пусто и одиноко.       Роад театрально сложила губки бантиком, изображая крайнюю степень одиночества. Лави настороженно всматривался в её гримаски, пытаясь сообразить, почему Мечта Ноя говорит с такой интонацией, словно пытается подтолкнуть его к каким-то действиям.       - Прогуляйся со мной! - неожиданно потребовала Камелот, качнувшись вперёд и почти столкнувшись с Лави лбами.       Парень на всякий случай отодвинулся, припоминая привычку Роад бросаться на людей с объятиями и поцелуями. Он, конечно, не Аллен, но женщины народ непредсказуемый. А женщины, выглядящие как маленькие девочки с замашками маньячек, непредсказуемы вдвойне.       - Уверена, что это хорошая идея? Мне кажется, тебя здесь вообще быть не должно, а уж мне выходить нельзя подавно. Не боишься, что Граф узнает?       Размяться, конечно, не помешало бы, но этой девчонке определённо что-то от него нужно, и короткий, но горький опыт общения с Роад подсказывал, что ни во что хорошее это не выльется.       - Граф не узнает, - беззаботно отмахнулась Мечта. - А даже если узнает, он меня простит. Граф простит меня, что бы я не сделала.       - Тебя-то, может, и простит, а кто даст гарантии, что я после этой прогулки останусь при всех конечностях? - Лави не спешил ей подыгрывать, слишком призрачной была возможность, что Камелот намекает именно на то, на что парень боялся даже надеяться.       Роад обиженно надулась и замолотила пятками по кровати.       - Ты прямо как Тики! Он тоже вечно находит какие-то дурацкие отговорки, лишь бы не играть со мной... - Девушка улыбнулась. У Аллена на лице появлялась точно такая же улыбка, когда он собирался кого-то шантажировать. - Хорошо, раз не хочешь со мной пройтись, могу выпустить из библиотеки того занудного похожего на панду старикашку — развлекайся с ним.       - Идём гулять, - мгновенно сдался Лави, шутливо поднимая руки. Единственным доступным пониманию Историка развлечением была игра «Найди девяносто девять причин дать по башке своему ученику».       Роад, едва молодой человек успел открыть рот, соскочила с кровати, метнулась к стулу и уже протягивала Лави дорожный плащ, который тот в своём гардеробе не припоминал.       - В коридорах сквозняки гуляют, не помешает утеплиться.       Ботинки, стоявшие у изножья кровати, тоже Лави не принадлежали и были на размер больше, но привередничать молодой человек он не стал. Оделся, обулся, сунул за пояс папку с именем «Линали Ли» и вышел следом за Мечтой Ноя в коридор.       Главный коридор нового Ковчега побил все рекорды в личном рейтинге неприятных помещений Лави — он был бесконечно длинным, бесконечно безвкусным и успел осточертеть рыжему в первые пять минут прогулки. На обитых дубовыми панелями стенах в произвольном порядке криво висели гобелены с изображениями сцен из Ветхого Завета, большинство из них посредством фантазии близнецов и маркеров претерпели некоторые изменения. На периодически выплывающих из темноты дверях не было ручек, но иногда встречались глаза. Ковёр под ногами пестрел наползающими друг на друга ромбиками отвратительных аляповатых цветов. Используемые для освещения лампы стояли прямо на полу рядом с россыпями гвоздей и молотками, что подсказывало, что ремонт в Ковчеге ещё не закончен, да и вряд ли когда-нибудь завершится с таким подходом.       Они шли не очень быстро, и Роад не замолкала ни на секунду, припрыгивала и размахивала руками, корчила рожи и хохотала над своими же шутками. Лави не слушал, размышляя, нет, не о том, как тяжела судьба преемника историка, и не о том, стоит ли вернуть украденные документы — он пытался в деталях продумать, как быстрее и незаметно добраться до Чёрного Ордена.       - Как думаешь, это очень неприятно знать, что тебя любят потому, что принимают за кого-то другого?       Лави потребовалось некоторое время, чтобы вынырнуть из своих раздумий и вникнуть в неожиданный вопрос Роад.       - Ты это к чему спрашиваешь?       - Просто интересно стало. Считай, я ищу новые способы психологического давления.       - Знаешь, чем старательнее ты изображаешь из себя маньячку, тем меньше на неё похожа. Лучше продолжай расхаживать с леденцом и зонтиком и распевать идиотские песенки, это на психику действует гораздо сильнее.       - Учту. Так что скажешь?       - Не думаю, что в данной ситуации Нои сильно отличаются от людей. Тебе самой разве не было бы больно?       - Если бы кто-то посмел причинить мне боль, долго бы он не прожил... Но я поняла, что ты имеешь в виду. Бедный Аллен...       Забыла Камелот о том, что планировала держать истинную причину своих волнений в тайне, или проговорилась нарочно, Лави уцепился за эту тему и собирался вытрясти из девушки как можно больше информации касательно Уолкера. Всё-таки судьба друга волновала его также, как судьба Линали, а на момент последней их встречи в жизни седовласого мальчишки был далеко не лучший период, и за время его отсутствия, Лави был уверен, всё только ухудшилось.       - Хочешь сказать, ты полюбила Аллена только потому, что он — это Четырнадцатый? То, что Графу он нужен из-за этого понятно, но мне казалось, что ты...       - Во-первых, Аллен не Четырнадцатый. Пусть временно помещённые в одно тело и, так или иначе влияющие друг на друга, это всё-таки две разные личности. И нравится мне именно Аллен, хотя Четырнадцатого я тоже люблю. Семья, как никак, пусть они с Графом и поссорились, он тоже о нём беспокоится. Им бы наконец-то встретиться и выяснить отношения... Ладно, сейчас не о том. Но Аллен Графу тоже нужен, - грустно продолжила Роад, - и проблема именно в его отношении к нему. В том, за кого Граф, Четырнадцатый и даже Мана принимают Аллена.       - За кого ещё, кроме Исполнителя, его можно принимать? Хотя, он в твоём списке тоже есть...       - Как будто я знаю. Но генерал Кросс сказал, что тем, за кого его принимают, Аллен не является. И ему от этого плохо.       - Генерал Кросс умер... - Хотя, Лави уже сомневался, что вообще какая-либо информация в нынешнее время может быть достоверной. - Когда ты с ним говорила?       - Секрет.       - Что он ещё сказал?       - Близнецы.       Лави мысленно досчитал до пяти. То эта девчонка не может заткнуться, то из неё приходится вытягивать по одному слову.       - Какие близнецы?       - Откуда мне знать? Я больше половины не поняла из того, что он говорил, как будто бредил. И зачем он мне это говорил — тоже. Если думал, что я смогу помочь Аллену — зря. Как бы мне этого не хотелось, я даже не знаю, где он сейчас. Никто не знает.       - Оно и к лучшему, - сказал Лави.       - ...Может, и так.       Некоторое время молчали. Молодой человек раскладывал по полочкам полученную информацию, Роад тихо кусала губы от волнения и теребила в руках свёрток, который раньше Лави у неё не замечал.       Коридор неожиданной закончился широкой двустворчатой дверью с изображениями замахивающихся друг на друга в драке львов на обеих створках. С косяка одиноко свисала синяя мишура, оповещая о быстро иссякшем запале близнецов к украшению помещений.       - Надо же, так быстро до выхода дошли! - ненатурально удивилась Роад.       - Разве вход в Ковчег не полагается охранять хотя бы одному Акума?       - Разумеется полагается, обязательно! - с энтузиазмом закивала Камелот. - Но они же в конец обленились, даже главных вход вполглаза стерегут, что уж говорить об этой калитке. Через неё можно полк пленных экзорцистов провести, никто не заметит.       - И куда это годится?! - перехватывая эстафету, возмутился Лави. - Но вы, Нои, тоже хороши, вы даже не отчитываете их за такое отношение к обязанностям?       - Непременно отчитаем! - заверила его Роад. - Прямо сейчас этим и займусь, а ты меня пока здесь подожди. Только не вздумай никуда уходить! Ни шагу вперёд, понял?       - Ни шагу вперёд, - подтвердил Лави и встал к выходу спиной.       Мечта Ноя перекинула ему свёрток, который оказался завязанным в узелок кружевным платком с чем-то круглым и упругим внутри.       - На дорожку, - подмигнула девушка. Уже направившись вприпрыжку обратно по коридору, она напоследок обернулась. - Кстати, напомни, как тебя зовут. А то вопить, когда Граф вернётся, что «этот рыжий» пропал, как-то несолидно.       - Я Лави.       Ни больше ни меньше.