Коллекция масок

      Перемахнув через перила моста и соскользнув по мокрой от недавно прошедшего дождя траве склона, невысокий белокурый мальчишка скатился вниз к реке. Чудом не свалившись в воду, он остановился у самого берега, ловко повернулся и юркнул в небольшую незаметную сверху нишу под мостом, рядом с водостоком. Тяжело дыша, мальчик прислонился к шершавой каменной кладке. После длительного бега колени у него слегка дрожали; мальчик сел на землю, спиной продолжая касаться опоры моста и опустив босые ноги по щиколотку в воду. Ледяные струи смывали грязь и напряжение, успокаивали. Ребёнок убеждал себя в том, что его укрытие невозможно обнаружить, и он может посидеть так ещё немного. Постепенно сердце перестало бешено биться, как птица, каждый удар о прутья грудной клетки которой отдавался грохотом в ушах, и горло почти не саднило при каждом вздохе. Чувствуя невероятное облегчение, мальчик прикрыл глаза. Да, здесь его точно никто не найдёт, и скоро можно будет вернуться «домой» и наконец-то пообедать.       Вынув из воды начавшие коченеть ноги, мальчик перевернулся на четвереньки и вновь приблизился к прозрачной глади реки, набрав в лёгкие побольше воздуха, окунул в неё голову. Уши моментально заложило, а невероятно холодное течение, казалось, заморозило даже мысли. Как-то безучастно мальчик отметил, что он ни за что не держится, а склон очень скользкий, и, стоит дёрнуться или неосторожно повернуться, ему придётся поплавать. Мысль о том, что плавать он как раз таки не умеет, пришла немного позже… Однако, вынырнул мальчик только когда лёгкие начало жечь от нехватки кислорода.       - Ты что, решил утопиться?       Слишком громко и неожиданно прозвучал вопрос. Мальчишка вскочил на ноги, но сделал это чересчур быстро – поскользнувшись и нелепо взмахнув руками, в бессмысленной попытке схватиться за воздух, он кувыркнулся в реку, подняв фонтан брызг. Река в этом месте была неглубокой, только по самому дну стелилось быстрое течение, мигом заключившее мальчика в свой плен. Кувыркаясь в ледяных потоках, он даже не мог определить, в какой стороне находится поверхность, и был почти не в состоянии шевелиться, вяло трепыхая деревенеющими конечностями…       - Похоже, действительно решил утопиться… Малыш, у тебя что-то случилось?       - Подожди ты! Дай ему сначала очухаться…       Мальчик упустил момент, когда чьи-то руки выдернули его из воды и разложили на травке, мощным ударом кулака по груди вернув ему способность дышать. Дождавшись, пока в ушах перестанет звенеть, паренёк приоткрыл глаза: над ним склонилась незнакомая девушка. Довольно миловидное лицо обрамляли светлые пряди; простое платье из плотной ткани, немного грязное, больше подходящее для длительных походов, нежели для прогулки по городу.       - Пришёл в себя? – Девушка доброжелательно улыбнулась. – Может, скажешь, зачем в воду прыгнул? Тем более если плаваешь в стиле ржавого топора.       - Я не прыгал, – буркнул мальчишка, потихоньку отползая в сторону и затравленно озираясь. С улицы этот участок берега хорошо просматривался, и парнишка был как на ладони, особенно для амбалов, от которых, собственно, тот и прятался и которые могли в любой момент выскочить из ближайшего переулка.       - А! Упал, значит? – Она отчего-то обрадовалась. – Меня испугался? Неужели я такая страшная?       Девушка звонко рассмеялась и неожиданно протянула руку к лицу мальчишки, намереваясь убрать с его лба мокрые пряди. Не утруждая себя ответом, он поспешно отстранился и рывком поднялся на ноги, приготовившись вновь бежать. Но не успел отойти от удивлённой девушки и на пару шагов, как почувствовал за своей спиной чьё-то присутствие, а в следующее мгновение определённо мужская рука вцепилась ему в левую руку чуть выше локтя.       - Невежливо уходить, не поблагодарив за спасение своей жалкой тушки, – проникновенный шёпот на ухо.       Мальчик вырвал свою конечность из стального захвата и шарахнулся в сторону, зашипев, словно прикосновение причинило ему боль.       - Ты поранился? – Тут же встрепенулась девушка, тоже поднимаясь с земли.       - Нет, - откликнулся паренёк, на автомате сильнее натягивая и так чересчур длинный рукав рубашки, чтобы даже пальцев не было видно. Он не отрывал взгляда от высокого молодого человека, чьё присутствие, к собственному стыду, раньше не заметил. Довольно длинные чёрные волосы, собранные в свободный хвост, перекинутый через плечо; глаза – чересчур тёмные, чтобы определить их цвет с такого расстояния, но они точно не были чёрными; губы, изогнутые в лёгкой усмешке; форма, похожая на военную, показалась мальчику смутно знакомой… и она была мокрой, что крайне чётко указывало на того, кого нужно было благодарить за «спасение жалкой тушки».       - Спасибо…       - Знаешь, ты говоришь это таким тоном, будто я не вытащил тебя из воды, а за шкирку туда зашвырнул.       - Не придирайся! – одёрнула его девушка. Улыбаясь, она на несколько шагов приблизилась к мальчику.       Искренне не понимая, чего ещё, кроме благодарности, от него хотят, паренёк предпринял ещё одну попытку слинять, но и она не увенчалась успехом – девушка резво подскочила к нему сбоку и мягко, но настойчиво стиснула его локоть, к счастью, на этот раз правой руки.       - Не убегай, пожалуйста.       Он бы и не смог – хватка у этой хрупкой на вид особы была не слабее, чем у её спутника.       - На кой он тебе сдался? – удивился парень. – Пусть топает. Желательно, побыстрее и подальше.       Девушка одарила его крайне мрачным и тяжёлым взглядом, под которым молодой человек, казалось, даже слегка качнулся назад. С комментариями он больше не лез. Только на мальчика смотрел во всех смыслах свысока, с лёгким пренебрежением.       Мальчик вопросительно глянул на вновь улыбающуюся девушку.       - Для начала, как тебя зовут?       С некоторым колебанием, понимая, что надолго застрянет рядом с этой странноватой парочкой, он всё-таки ответил:       - Аллен Уолкер.       Скрестив ноги, мальчик сидел на краю широкого покрывала. К счастью, кроме имени никакой другой информации от него не потребовали, и Аллен мог вполне спокойно наслаждаться поеданием бутербродов и историями новых знакомых о краях и городах, о существовании которых мальчишка даже не подозревал, хотя и сам успел уже много где побывать. Девушка, представившаяся Альмой, говорила много и очень громко, отчаянно при этом жестикулируя и строя различные гримасски. Немного ошалевший от обилия положительных эмоций, Уолкер в основном молчал. Впрочем, было кое-что, о чём Аллен хотел расспросить подробнее: Альма утверждала, что они обычные путешественники, но форма одежды парня не давала мальчику покоя. Вот только девушка пресекала любые вопросы по этому поводу. Стоило Аллену открыть рот не для того, чтобы откусить от бутерброда, его затыкали чем-то другим: яблоком и поджаренным хрустящим кусочком хлеба, натёртого чесноком.       Через некоторое время, уже безо всякого воодушевления взглянув на недоеденный бутерброд, мальчик отложил его в сторону, признав, что в него больше не влезет. Оперевшись на руки, Аллен откинулся назад, подставив лицо последним тёплым лучам заходящего солнца; приятная истома охватила и расслабила мышцы. Лениво приоткрыв один глаз, мальчик скосил взгляд на развалившегося рядом молодого человека. Кажется, тот задремал: глаза плотно закрыты, дыхание ровное и поза в целом расслабленная. Взгляд Уолкера задержался на выбившейся из хвоста чёрной пряди, пересекающей лицо парня и прилипшей к уголку его губ. Отчего-то мальчика это крайне раздражало. Полностью открыв глаза, он подполз к парню и склонился над ним…       Он встречал достаточно красивых людей, в том числе и мужчин, но каждый раз поражался, что на свете бывают настолько совершенные черты. Мальчик кончиками пальцев подцепил непослушную прядку и быстрым движением заправил её молодому человеку за ухо. И мысленно разделил категорию «красивые люди с длинными волосами» ещё на две: на тех, у кого они напоминают пушистую гриву и у кого – мягкий струящийся шёлк.       - Ещё раз лапки протянешь – я тебе их пообрываю.       Уолкер дёрнулся, пряча руки за спину, и стыдливо опустил глаза. Парень тем временем медленно сел, глядя поверх плеча мальчика на окрасившееся бледно-розовым небо.       - Уже поздно, разве детям не положено в это время находиться дома?       - Да, нужно идти, – пребывая в какой-то прострации, откликнулся мальчишка.       - Точно, мы же совсем забыли о времени! – встрепенулась Альма, о присутствии которой Аллен на какое-то время забыл и даже не слышал её голоса… а может, она ничего и не говорила. – Ал, прости, пожалуйста! Дома за тебя наверняка волнуются!       - Сомневаюсь, – едва слышно пробормотал мальчик, с неохотой поднимаясь на ноги. – Я пойду… спасибо за всё.       - Постой! – Девушка взяла его ладони в свои и несильно сжала. Лицо её сияло привычной светлой улыбкой; можно было даже засомневаться, слетает ли хоть когда-нибудь эта улыбка с её губ. – Знаешь небольшое озеро за городом?       Аллен неуверенно кивнул, знать-то он знал, только никогда там не был, не до купаний как-то было.       - Приходи туда завтра к полудню, Юу научит тебя плавать.       - Ещё чего! – возмутился молодой человек. Но возмутился скорее для профилактики, потому что его мнение забыли спросить, нежели потому, что был против этой затеи.       - Я приду, – заверил Уолкер, к собственному удивлению, крайне твёрдо.       Быстро вскарабкавшись по склону, мальчик сверху махнул на прощанье рукой и второй раз за день перемахнув через перила, спрыгнул на мостовую… Губы то и дело сами собой растягивались в глупой счастливой улыбке.       Только к полуночи, огибая все тёмные улочки, где была велика возможность встретиться со «старыми добрыми знакомыми», Аллен добрался до небольшого особнячка, в котором они с учителем временно жили. Имя его владелицы мальчик так и не запомнил, хотя и виделся с ней каждый день. Слишком уж много у его учителя было подобных «знакомых» почти в каждом городе, у которых можно было «совершенно бесплатно переночевать». Роль приживалки Уолкеру не нравилась категорически, но другой никто не предлагал. Поэтому приходилось мило улыбаться очередной напудренной даме, рискуя задохнуться от, в прямом смысле сногсшибательного, аромата духов и терпеть похлопывания по щекам, а также бесконечные удивлённые восклицания, на подобии: «Надо же, такой маленький, а уже совсем седой…»       Благодаря высшие силы за то, что ни в холле, ни в коридорах, ему никто не встретился, Аллен прошмыгнул в отведённую им с учителем довольно просторную комнату. Не включая свет, он на ощупь добрался до кровати и плюхнулся на неё лицом вниз. Усталость, накопившаяся за весь довольно-таки насыщенный день, нахлынула на него.       Распахнувшаяся от пинка дверь с противным резким звуком ударилась о стоящий рядом стол. Мальчик чуть не застонал, осознав, кого принесло так поздно. В качестве подтверждения в нос тут же ударил сильный запах перегара, а на многострадальный стол с размаху бухнули полупустую бутылку коньяка.       Мальчишка замер, опасаясь даже дышать и больше всего надеясь на то, что его всё-таки не заметят.       - Ну, и где ты шлялся?!       В очередной раз обвинив мир в отсутствии справедливости, Уолкер приподнялся на постели.       - Там же, где и всегда. С вашими «друзьями», которым вы вновь задолжали крупненькую сумму и, очевидно, «забыли» об этом, – холодно отрапортовал Аллен.       - Не обеднеют!       Потянувшись, мальчик сел на кровати, готовый выслушать очередное подобие лекции на тему: «Проблемы и долги учителя – это проблемы и долги вовсе не учителя, а его ученика». Но время шло, а он так и не услышал в свой адрес не то, что матерного, даже просто слова. Аллен поднял голову: его учитель, маршал Марианн Кросс, стоял к нему спиной, оперевшись плечом на косяк окна и глядя куда-то на улицу… или на своё отражение в стекле.       - Ты ведь почувствовал присутствие Акума в этом городе.       Он не спрашивал, только констатировал факт. И был прав. Ещё там, у реки, мальчик смутно ощутил появление в этом небольшом городке нескольких демонов. Но от зародившейся в связи с этим тревоги, пульсирующей вместе с болью в левом виске, Аллен тогда попросту отмахнулся. Убедил себя в том, что бесконечные нападения Акума сделали из него параноика и это лишь проделки разыгравшегося воображения. И ничего не случится, если он не сорвётся с места, как в известную точку ужаленный, не станет носиться по городу в поисках «несуществующей угрозы», а проведёт это время в приятной компании. Единственный раз в жизни Аллен Уолкер убежал от сражения… и с рук ему это не сойдёт.       - Разве мы не договаривались, что даже при малейшем намёке ты немедленно разыскиваешь меня?!       Мальчик вздрогнул. Учитель часто на него орал, периодически это даже сопровождалось побоями, но никогда раньше в его голосе не слышалось такой злости. Низко опустив голову и впившись ногтями в собственные колени так, что побелели костяшки пальцев, Аллен чувствовал чуть ли не жизненную необходимость что-то сказать, как-то ответить. Но все подходящие слова расползлись торопливыми сороконожками, с ехидными ухмылками на последок оглядывающимися на оставшуюся в голове мешанину какого-то бреда.       «Сороконожки умеют ухмыляться? – отрешённо подумал Уолкер. – Да ещё и так знакомо…»       - Лучше молчи, – словно прочитав его неподходящие к ситуации мысли, предупредил Кросс с откровенным презрением. – Начнёшь врать – пристрелю! Будешь оправдываться – тоже. Поэтому лучше молчи… и слушай. Внимательно слушай. Ты проворонил троих Акума второго уровня. В этой глухомани в таком количестве их встретить практически невозможно, но нам «повезло»… Ты ведь уже догадался, что они не достопримечательности смотреть прибыли.       Да, Уолкер догадался. Догадался, что погибли люди. Иначе не было бы у него в голове сейчас такой каши, и он бы не боялся выудить из неё одну единственную ясную мысль…       - Ты виноват, – с поистине садистским удовольствием медленно произнёс маршал – В смерти тех двух молодых людей. Не надо на меня так смотреть! Думаешь, я тебе всё это говорю, чтобы поиздеваться? До чего же глупый мне достался ученик… Я только хочу, чтобы ты действовал, не полагаясь на свои эмоции, а холодно и расчетливо, как и полагается на войне. Полагаешь, по моей вине мало народу погибло? Но я-то давно уяснил, что это неизбежно, а тебе только предстоит понять и смириться с тем, что кого-то ты спасти не успеешь или не сможешь. Среди них будут и старики и дети. И такие вот молодые парочки. Но мы не можем спасти их всех! Мы и не обязаны этого делать. Мы не спасатели, мы – палачи. Сострадание и жалость, разумеется, заглушить будет сложнее всего, но и их можно научиться отстранять на второй план… Хотя, знаешь, сам удивляюсь, но этих двоих мне было немного жаль. Наверное, потому, что парень на меня чем-то был похож, самую малость… но куда больше он был похож на бабу: волосы длинные, чёрные, и мордашка слишком уж смазливая… даже не сразу в нём, хех, представителя своего пола признал. Девчонка у него тоже ничего… была, разве что платье ей посимпатичней бы…       Кросс отвернулся от окна и приблизился к своему ученику. Мальчик полулежал поперёк кровати, свесив ноги и подперев лопатками холодную стену. Он напоминал куклу-марионетку, у которой обрезали верёвочки и усадили на дальнюю полку в тёмном пыльном шкафу. Подбородок Аллен уронил на грудь, и тени от свисающий светлых прядей не позволяли увидеть, что сейчас отражается в его глазах. Однако маршалу это и не нужно было, он повернул голову Уолкера на бок и, больно надавливая, провёл большим пальцем по линии шрама.       - Ты должен был предупредить меня об этих Акума. – В голосе Мариана Кросса больше не было ни капли злости, только беспощадное холодное спокойствие. – Должен был бросить все дела, какими бы важными они не казались… Даже если бы и в этом случае мы не смогли бы спасти тех двоих, ты должен был это сделать… Зачем тебе была дана эта сила?       Мужчина цепко схватил Аллена за подбородок, вновь разворачивая его лицо прямо, другой рукой смахнул чёлку и взглянул прямо в пустые глаза мальчика.       - Разумеется, ты не знаешь. Даже я лишь догадываюсь… Ну вот, я же говорил, что ты глупый ученик. Не смей реветь…       Лучи рассветного солнца забрались на подоконник и несмело влились в комнату, отвоёвывая у сумрака предмет за предметом. Развалившийся на узком неудобном стуле у окна мужчина приоткрыл один глаз, поморщился от яркого света и, протянув руку, дёрнул за край шторы, ненадолго отсрочивая вторжение в комнату наступающего дня. На коленях у мужчины, сжавшись в комочек, спал ребёнок: невысокий мальчик хрупкого телосложения, с воспалившимися, словно от слёз, глазами. Он, в свою очередь, обхватил руками большой жёлтый шар с крыльями и длинным хвостом, обвивающим и согревающим босы ноги мальчишки, похожий на мягкую игрушку, но источающий вполне живое тепло.       Мужчина провёл ладонью по лицу, снимая остатки сна, и взглянул на мальчика, словно впервые его увидел. Усмехнулся чему-то своему и откинулся на спинку стула. Широкая грубоватая ладонь легла на макушку мальчишки, в попытке проявить нежность, приглаживая седые волосы.       - Что ж, вполне логично: у глупого учителя – глупый ученик…

***

      Аллен Уолкер повертел в руках серебряный пистолет, коснулся курка и, раз в десятый за прошедший час, положил его обратно на стол. Эту бесполезную без Чистой силы вещицу для него стащил Тимкампи, но юноша так и не смог добиться от голема – зачем? Зачем ему «Суд Божий», если он всё равно не сможет им воспользоваться? На память об учителе? Вряд ли Аллен его скоро забудет, специально или нет, Кросс позаботился о том, чтобы воспоминания и впечатления о нём не изгладились из памяти «глупого ученика».       Однако, касаясь холодного металла, привалившись к стене в небольшой каморке, которую Уолкер обозвал своим домом на ближайшие несколько дней, Аллен погрузился в совсем нежелательные и крайне неприятные для него воспоминания.       Но от осознания того, что, по крайней мере, один раз в жизни, маршал Мариан Кросс был к нему по-настоящему добр, хотелось хохотать в голос и провериться у психиатра на наличие ложных воспоминаний… Впрочем, от этого же на душе становилось удивительно тепло. И это невообразимо приятное ощущение дарил ещё кто-то… Кто-то, чьё лицо из памяти по какой-то причине почти стёрлось, но, казалось, кто был рядом совсем недавно.