Почему ты не можешь быть мной?

Четыре года до начала пятого Мора. Окраина Лотеринга. <i>Давет</i>       С озера повеяло прохладным ветром, принесшим на берег запах влаги и предвкушение тихой, безопасной ночи. Она приближалась, оповещая о себе красными всполохами за темным дырявым саваном застывших облаков. Золотые поля, отливающие медью под куполом красного неба, ощетинились жнивьем. Истоки жизни Лотеринга уходили глубоко в землю, где сливались воедино золото, чистые грунтовые воды и древняя, как мир, магия, не имевшая ничего общего с той, что практиковали в Круге магов…       Если бы мое детство сложилось иначе, я бы, наверное, стал поэтом: уж больно вдохновляющей была эта красивая, недоступная мне жизнь!.. Иногда, в столь редкие мгновения мирного спокойствия, в перерывах между пещерами, подземельями и тевинтерскими набегами, на меня снисходило прямо-таки поэтическое настроение… Как говаривал один кузнец, учивший меня разбираться в оружии, когда я ребенком прибился к нему: «Если бы мамка твоя не произвела тебя на свет в свинарнике на отшибе леса, стал бы ты поэтом и прославил бы свое имя на весь мир…». Но все сложилось иначе. Заглядывая в прошлое с разных ракурсов, замечая те закономерности, на которые не обращал внимание раньше, я начинал допускать, что весь этот кошмар - моя жизнь - с самого начала походил на вмешательство судьбы. Но должно было так быть изначально, или же я сам избрал для себя этот путь?       Однако ритм бьющей ключом жизни Лотеринга просто не позволял зацикливаться на мрачных мыслях. Душа здесь всегда требовала песен, плясок, братания и выпивки. Пришлым здесь я уже давно не был, хоть и не мог позволить себе задерживаться дольше, чем на четыре дня. Новые лица в Лотеринге не были редкостью. Но встречали их почти всегда дружелюбно, оказывая классический ферелденский радушный прием. И если сами жители Лотеринга понимали друг друга чуть ли не с полувзгляда, к не настроенным на разговор чужеземцем они не приставали. Не хочет говорить — и ладно. Пусть только сливы не ворует.       Надо было отдать им должное за это. Пяти золотых за комнату хватало, чтобы меня в упор не замечали на протяжении того времени, пока она находилась в моем распоряжении. Только услужливо подливали каждый вечер. И байками подкармливали, в которых уже не осталось никакой нужды. Ибо у меня здесь был свой, куда более надежный информатор.       Эта мысль преисполнила меня странной гордостью и чувством… защищенности. То абсолютно непривычное чувство, когда тебе есть, кому доверять. Когда тебе хочется быть откровенным. Распахнуть душу без страха быть отвергнутым и преданным.       Ведь глупо, усмехаюсь я про себя, таиться, потому что не это, вернее, не только это тянуло меня сюда уже на протяжении почти трех лет.       Для человека, чью голову мечтают достать чуть ли не в каждом уголке Тедаса, понятия о мире, честности и благородстве имели большое значение. Они трогали, как трогают те по-настоящему ценные моменты, которые не смогут купить никакие деньги и сокровища мира – моменты, недоступные твоему никому не нужному сердцу. Моменты, которые навсегда остаются в памяти, от которых улыбается сердце, в то время как золото, власть и мимолетные романы в конечном итоге не дают вожделенного ощущения полноты счастья.       Но ко мне самому эти понятия не имели никакого отношения. У меня есть цель. Ничто не должно ее заслонять.       Правда, теперь у меня был и дом. По крайней мере, это была достаточно заманчивая мысль, чтобы в нее поверить. За нее хотелось зацепиться.       И поэтому сейчас я, признаться честно, тосковал. Каждый последний вечер в Лотеринге являлся для меня проклятьем, на которое я сам позволил себя обречь. Каждая последняя ночь перед уходом означала расставание, которое невозможно было отсрочить, чтобы научиться ценить время, проведенное вместе…       И опять в долгий путь. Опять этот бесконечный круговорот поисков, зацепок, пустот, ликований и разочарований.       Да, все так. Но если раньше в холодных утренних сумерках меня уже не грела дотлевающая надежда дойти до заветной цели, то сейчас мне неизменно тепло от мысли, что где-то за горизонтом, как бы далеко я ни зашел, кто-то всегда думает обо мне.       Обычно это я был вынужден манипулировать, обманывать и использовать. И только дважды попадался сам… Но на второй раз все вышло иначе.       Впервые за долгое время кому-то удалось застать меня врасплох. И это не было попыткой убить меня или обокрасть. Со Скай Хоук судьба трижды сталкивала нас прежде, чем я, упорно сопротивляясь, все же поддался ей, признаю, скептично отреагировав на ее абсолютно непонятное мне, но на редкость настойчивое стремление любой ценой свести нас вместе. Обычно так целеустремленно и настойчиво меня пытались только убить… Но спустя три года я вынужден был признать, что у судьбы-таки есть чувство юмора…       … а еще глубокий, проницательный взгляд. Стальная выдержка. Верное сердце. Неудержимое, тверже орзаммарского камня стремление вопреки всему жить по своим правилам, облаченное в мягкую, спокойную, лишенную дешевой вульгарности оболочку. Непоколебимое упорство, равного которому я не встречал ни в одном уголке Тедаса.       Одна против мира, и необоримая решимость в темных глазах, неустанно твердящая, что она все выдержит, все вынесет, стерпит.       Воспоминания о той маленькой, «увязавшейся» за мной просто от скуки девчонке уже не казались мне такими забавными, как в первое время. Так как судьба только и делала, что всю мою сознательную жизнь пыталась меня остановить, я всерьез предположил, что Скай сумела потягаться с ней силой своей воли, вопреки ее порывам упорно притягивая меня к себе. Она едва ли хоть раз ослабила хватку.       И судьба поддалась ей. Занавес.       Все это время я усмехался этой иронии. Моей воли не хватило, чтобы окончательно отбиться от назойливой смерти. А маленькая девочка сумела одной своей дерзкой решимостью заткнуть ее.       Я не сдержал улыбки при мыслях о ее пробивном упорстве, с которого и началось наше первое совместное приключение - мое первое за столько лет приключение бок об бок с кем-то, кто не пытался завести в ловушку или использовать меня. Только интуиция и ее на редкость убедительная речь подсказали мне тогда, что я могу довериться происходящему. Двойной удар по моему хладнокровию нанес взгляд этой девушки и умиротворяющая магия ее присутствия.       Я обратил внимание на горизонт. Кучерявым облакам не хватило места в этом вечере, и они столпились над водой, наползая друг на друга, сливаясь и смешиваясь в причудливые черные формы. Моя спутница отлучилась «на десять минут», чтобы отыскать что-нибудь подходящее для ужина, а от солнца, которое в тот момент припекало совсем по-деревенски, остались лишь прощальные алые вспышки над вечно холодной мерцающей гладью.       Впрочем, это был наилучший расклад. На мгновение передо мной представилась мрачная картина особо не вникавшей в искусство кулинарии Скай, не одобрявшей к тому же в своем рационе мясо, и я пришел к выводу, что улица все-таки чему-то полезному учит. И методом проб и ошибок я пришел к выводу, что продуктивней будет отправить ее к Даналу в таверну или к сердобольной соседке Даре за готовым ужином.       Парадоксальное распределение труда. Девушка, выросшая в доме с хозяйственной матерью, не питала к "женским" занятиям никакой склонности. Скай вообще осваивала домашние обязанности с неохотой и с поистине сестринским благородством уступала их Бетани. А мужчина, росший на улице за счет чужих честных трудов, вполне мог обеспечить себя самодельным ужином. Пусть и не самым изысканным. Но когда за тобой неотступно следует смерть, становится не до изысканности… Поэтому Скай предложила услуги добытчика, раз уж ей приспичило сегодня провести вечер здесь, у костра, на "нашем" берегу, куда редко кто забредал.       Наверное, вопреки всем противоречиям и расхождениям в образе жизни, воспитании и характере, мы друг друга все-таки стоили...       Мне нравилось то, куда она сумела завести нас.       Шорох травы привлек мое внимание. Я обратил внимание на какие-то неясные отдаленные звуки, но только сейчас распознал в них отчетливые крадущиеся шаги. И по этому нелепому подобию вороватости я понял, что пожаловали именно ко мне...       - Вот гиена, если бы вы так назойливо не шаркали своими грязными ботинками, - пробормотал я, резко почувствовав, что не хочу иметь с ними никаких дел, - я бы вас даже не услышал. Шансов у вас все равно бы не было, но… может, я похвалил бы за попытку.       Мне даже не пришлось оборачиваться, чтобы проверить свою догадку. Их было несколько, судя по скрежету подошв по корням деревьев, и они были даже не в состоянии подкрасться поближе незаметно.       Жизнь взяла себе новых учеников? А на первое испытание отправила ко мне?       Она совсем отчаялась? Или это такая шутливая попытка меня достать?       Я усмехнулся, осторожно почесав кончиком кинжала щеку, и решил, что он все-таки требует заточки. Непродуманно. Несдержанно. И просто глупо. Так неуклюже на моей памяти передвигались только мертвецы, с которыми мне приходилось иметь дело в местах с очень тонкой Завесой. Помню, один из них занес для удара руку, держа меч, под тяжестью которого нелепо завалился назад, рассыпавшись на глазах. Зрелище было забавным.       Эти дурачки даже не подозревали о том, что мне было известно об их присутствии. Самым разумным для них решением было добровольное отступление... И сейчас их настойчивость начала меня утомлять. Это был мой последний день в Лотеринге. Я планировал провести его в спокойной обстановке. И эти болваны дорого заплатят за попытку испортить вечер. И ладно бы мне. Со мной-то они еще легко отделаются! Скай отличала педантичность похлеще моего, когда речь шла о нарушенных планах и потраченном впустую времени...       На моем счету прочно закрепились десятки исследованных пещер, не единожды прорванная Завеса, мертвецы, бедняги-стражники, называвшие моим именем мигрень, и, конечно, мои любимые тевинтерцы. Мне приходилось побеждать в схватках с врагами, в несколько раз превосходящими меня по силе, просто потому, что они загораживали мою цель. Моя ухабистая дорожка заводила меня в самое пекло, но и оттуда я под безмолвные проклятья умудрялся стабильно выбираться живым…       И потому эта неловкая ситуация опускалась за грань моего достоинства!       Я-таки удосужился подняться на ноги, чтобы поприветствовать незваных гостей. Проведя на улице всю сознательную жизнь, я все же обладал кое-какими манерами. В основном, правда, применял их как стратегическое оружие, но все же.       Источник раздражения вновь дал о себе знать. Они поняли, что я знаю об их присутствии. Затаив дыхание, я напряг слух: четыре заговорщических тона. Четыре идиота, возомнивших себя грозными разбойниками. Что-то упорно удерживало их от отступления. И мне придется убить их, если они не захотят удивить меня умным ходом.       В слепой спешке они меняли свои позиции настолько безрассудно, что возникло желание раздать каждому по монетке, похлопать по плечу и разогнать по домам. Если таковые имелись...       Я выдохнул и вдохнул еще раз, теперь уже глубже. Происходившее за спиной обострилось, собралось в полноценную картину, будто эти болваны стояли прямо перед моим глазами. Они все одинаковы... Одинаково дают о себе знать, одинаково нападают, одинаково умирают.       Всегда одно и то же. Глупые бессмысленные смерти... Поехали.       Три. Это было похоже на отдаленный раскат грома - привычное чувство, будто время замедляется, и все ощущения становятся ярче, острее.       Сзади донесся характерный шорох натягивающейся тетивы – один из них приготовился стрелять.       Два. Прицелился.       Один… Неожиданная пауза ввела меня в легкий ступор.       Ну да, конечно.       Одинаково предсказуемы. Чего еще я ожидал от новичков?..       Запоздалая стрела со свистом направилась ко мне. Даже одна секунда может оказаться бесценной, кардинально изменив ход сражения. Жизнь научила меня ценить время. И мгновенно ориентироваться в опасной ситуации.       Стрела пришла по правую сторону, перехваченная моими пальцами прямо в полете, и меньше чем через мгновение отправилась обратно к владельцу, оставляя за собой шлейф плавящегося воздуха. Я с удовлетворением отметил, что даже не осознал, как в моей руке оказался лук. Напряжение пробивной волной набрасывалось на каждую мою мышцу, неотступно следуя по телу, пробуждая его, наполняя ощущением неделимости, цельности. Я чувствовал пальцами дрожь воздуха, чувствовал, как на полшага опережаю время…       Но даже после моего предупреждения они не собирались отступать.       Либо среди них был еще один наивный стрелок, либо...       Алый всполох магии, и земля клубнями разлетелась в разные стороны. Опередив мага на долю секунды, я с усмешкой представил, сколько сил должно было уйти на сотворение такого заклинания...       В этом и заключалось мое основное преимущество. Всякий глупец на моем счету позволял себе промахнуться.       - Бей его! - услышал я, и двое разбойников кинулись в мою сторону, рассекая секирами воздух.       Пока они отчаянно пытались своим криком и видом, который, по всей видимости, считали угрожающим, меня запугать, я, немного ошарашенный, пытался понять, что вообще происходит. Они мчались вперед, и их необузданная ярость казалась слишком… неестественной. Преувеличенной. Они вели себя словно одурманенные, словно заговоренные куклы, действиями которых руководил единый разум.       Продолжая недоумевать, я выстрелил снова – стрела попала точно в сердце, и совсем еще молодой парень свалился, не почувствовав боли. Так даже лучше.       Третьего, замахнувшегося с перекошенным в какой-то неестественной оцепенелости лицом, я подпустил ближе, увернувшись от его удара и в развороте полоснув кинжалом по его горлу.       Почему они позволили мне так легко себя убить?.. Прежде чем я успел облечь свою догадку в зов, где-то сзади зародился угрожающий приток смертоносной магии... Я ощутил, как моя кровь обеспокоенно забегала по жилам, разгоняясь и нагреваясь. Сердце забилось так быстро, что казалось, вот-вот лопнет…       Проклятье!       Малефикар использовал трех болванов в качестве пушечного мяса, чтобы отвлечь мое внимание, а сам готовил атаку! Умный ход, против воли отметил я, но на этом мои мысли прервались неестественно тяжелым сосущим потоком, превращающим мои жилы в липкую бумагу прямо под плотью...       Нечеловеческой силой меня потянуло назад, затягивая в кровавый водоворот, и последнее, что я запомнил, был мой отчаянный стон сквозь сжатые зубы...       - Давет! Пригнись!       Где-то за край сознания, медленно и тяжело проползая через стягивающую мои жилы боль, закатилась мысль, что из меня вышел неплохой учитель... Этот неизменно всегда красивый голос, сотрясший долину, я узнаю даже сквозь шум собственной кипящей крови в ушах.       Исключительно на морально-волевых, требуя от себя больше, чем это было возможно, я, сопротивляясь смертоносному вихрю и боли, стал наклоняться вперед.       И как только я стиснул рукоять кинжала, перед глазами вспыхнула молния, эффектно покончившая со всем этим кровавым хаосом. Меня отпустило, и шум в ушах быстро сошел на нет. Три секунды мне понадобилось, чтобы прийти в себя.       Малефикара трясло в агонии, как тряпичную куклу, но чтобы убить мага крови, нужно было больше, чем одно заклинание.       - Скай! - я дал ей знак, и в высокой траве полыхнула магия.       Мой кинжал окружило мягкое голубое свечение. За ним, точно одну за другой прошибая невидимые преграды, через траву прокатилась безудержная волна смертоносной магической энергии, обрушившись прямо на мага всей своей мощью, словно огромная каменная глыба, скатившаяся с горы. Успев броситься в сторону в этот зрелищный момент, я преодолел возникшее между нами расстояние прежде, чем маг крови открыл глаза, и схватил его одной рукой за плечо. Кинжал вошел почти бесшумно и достаточно глубоко, чтобы подтвердить неизбежность кончины.       На окрестности легла паутина неестественной тишины. Охватившее кинжал голубоватое свечение растаяло, обнажая истинный кровавый облик.       Я с некоторым удовлетворением осознал, что им все-таки удалось застать меня врасплох.       - Обязательно было портить наш последний вечер? – этот бархатный, невозмутимый голос, удивлявший даже меня, как всегда, выразился складно, четко и лаконично. И я в который раз отметил, что с человеком, которого не пугала близость с опасным убийцей и вором, но мог разозлить безобидный труп безымянного неудачника, мне работается ничуть ни хуже, чем одному. Интересная девушка, ничего не скажешь.       Кто же, как не Скай Хоук, мог появиться так своевременно, ознаменовав свое появление столь необычным образом?..