Кларисса
Не сказать, что бы я одобряла решение Джексона. Понимала — да. Но одобрять... это совсем другое дело. Конечно, когда связанная Медея очнулась, увидела перед собой трёх воинственных полукровок, а над головой грозовые тучи, «подарок» Зевса, она быстро согласилась нас выслушать. А вот помогать нам и уж тем более давать клятву — нет. Но электрическое копьё и грозовые раскаты помогли ей принять верное решение. Пусть и Джексону лучше больше не заплывать в эти места, судя по убийственным взглядам Медеи. Я могла её понять. Мало кто будет испытывать энтузиазм, давая нерушимую клятву сначала помочь тем, кто разнёс половину его замка, а потом отпустить их с миром. Мало кто с радостью и восторгом поклянётся больше никого не держать на острове силой, только с добровольного согласия. И мало кто из бессмертных забудет подобное унижение. Именно поэтому Перси нажил себе ещё одного неумирающего врага. И именно поэтому я не могу одобрить его решение. Оно слишком рискованное, слишком недальновидное, слишком... Слишком благородное, забери его Аид! Как бы то ни было, теперь мы могли спокойно отправиться на поиски копья. Правда, кромешная тьма пещеры, через которую мы шли, не слишком способствовала спокойствию. Как и моё чутьё дочери Ареса. Поначалу я почти не обращала внимания на это чувство. Но теперь оно чуть ли не с каждым шагом становилось сильнее. Я буквально каждой клеточкой тела чувствовала, что копьё рядом, что мы приближаемся. На первом же перекрёстке я вышла вперёд, чтобы вести Талию и Перси. Кажется, они поняли моё состояние без слов. Когда напряжение моё дошло до предела, а всё тело покалывало от желания распотрошить какого-нибудь монстра, как пиньяту, мы увидели его. Копьё отца всегда принимало любую форму, какую он только пожелает. Но в виде копья я видела его впервые. Ну, как впервые. Если учесть, что оно в точности такое же, как моё — раз в тысячный. Конечно, оно было крупнее. Но тёмное древко с зазубринами от битв и обмотанное кожей, чтобы удобнее было держать, огромный бронзовый наконечник и даже кроваво-красная лента с головой кабана — всё это было и у моего копья, которое я держала в руках. Не знаю, отчего оно заискрилось — от моего возбуждения или от приближающейся опасности. Как бы то ни было, я быстро шагнула к камню, в который было воткнуто копьё отца. Какого чёрта кому-то понадобилось его сюда засовывать — тайна, покрытая мраком и совершенно меня не волнующая. А вот свист дротика, вспарывающего воздух прямо у меня за спиной — ещё как. Секунда — и из меня вышел бы неплохой шашлычок. К счастью, близость отцовского копья обострила все мои чувства до предела. Пригнувшись и откатившись в сторону, я встала лицом к нападающим. «Лучший способ мучить своих врагов — быть всегда в хорошем настроении» - любили повторять мои братья из лагеря. Что ж, похоже, они научились этому у наших бессмертных родственников. Ибо других причин, по которым Фобос и Деймос улыбались всегда, я просто не нахожу. - Привет, сестрёнка! - оскалился Страх. - Соскучилась? - Как по вони от навоза. - Как мило, - скривился он. - Спасибо за старания, Кларисса, - вышел вперёд Деймос, - но дальше можешь не беспокоиться, мы сами доставим копьё отцу. Путь ему молча преградил Перси. Фобос расхохотался — раскатисто, лая, как собака, но главное — искренне. Деймос ограничился ухмылкой и вежливым вопросом: - Ты так и не усвоил урок, салага? Могу повторить. Кого из твоих подружек убить на этот раз? - Не старайся, Деймос, я знаю, что моя мама жива. Повисло молчание. Даже Фобос перестал хохотать. Мы с Талией переглянулись в полном недоумении. - Понял наконец, - оскалился Ужас. - И где же она по-твоему? - На Олимпе, у вашего отца. - Прекрасно. Какой догадливый мальчик. Жаль только, что ты с ней увидишься разве что в Царстве Мёртвых, покойничек. И тут Деймос замахнулся на Перси огромным мечом. Джексон был наготове и парировал удар. Фобос хотел броситься на Талию, но ему помешала я. Грейс подбежала к копью, пытаясь вытащить его. Я привыкла сражаться, глядя противнику в глаза. Но сейчас я просто не могла позволить себе подобную роскошь. Один взгляд на два костра в глазницах брата — и я проиграла. Перси с Деймосом сражались, как обезумевшие. Джексон, видимо, решил расквитаться сразу за всё: за драку на набережной, за взрыв, за все те дни, что он покоя не находил, вспоминая мать, за то, что сейчас они мешают нам вернуть копьё... а может, и за тот случай с колесницей тоже. К сожалению, ему это не удалось. Деймос отбросил Перси прямо на нас с Фобосом. Страх подставил меч, чтобы насадить на него Джексона, но я успела отвести лезвие в сторону. А вот поймать Перси — нет. Он упал, тут же открыл глаза в поисках опасности... и встретился взглядом с Фобосом. Крик Перси разнёсся по пещере. Со всех сторон ему вторило эхо. Фобос ногой отбросил Джексона в сторону. Деймос схватил его за шкирку и бросил в каменные стены. Не знаю, было ли ему больно. Если и да, то сам Перси не обратил на это никакого внимания. Деймос приближался к копью, но путь ему преградила я. Талия отвлеклась от копья и вытащила свои охотничьи ножи, вставая перед Фобосом. Через секунду она уже вертелась вокруг него волчком, размахивая своим оружием, так что Страх только и успевал уклоняться. Тяжеленный меч Деймоса едва не разрубил мою шею пополам. Сложно было заставить его отступать, особенно с таким оружием, но я не могла позволить ему приблизиться к копью. Мы трое через столько прошли, чтобы добраться до него! Неужели я так просто позволю двум бессмертным придуркам нас обставить? К сожалению, Тихе сегодня явно не на моей стороне. Деймос заставил меня отступить, развернулся на мгновение и полоснул Талию мечом по боку. Она совершенно не ожидала нападения и растерялась, схватившись за левый бок. Фобос поспешил обезоружить противницу и прижать мечом к стене. Через секунду Талия закрыла глаза, заверещав во всю глотку и размахивая всеми конечностями разом. Фобос позволил ей упасть рядом с Перси. Таким образом, я осталась единственной полукровкой против двух богов, пусть и малых. Рядом лежали мои друзья, время от времени дёргающиеся и кричащие от страха. Фобос и Деймос торжествовали, уже празднуя победу. И тогда я сделала первое, что пришло в голову. Моё копьё полетело прямо в лицо Страху. На секунду он потерял контроль, и Перси с Талией пришли в себя. Деймос растерялся, и это дало мне время вытащить копьё отца из камня. Чувство было такое, будто через всё тело, через каждую клеточку прошёлся электрический ток в тысячу вольт. Каждый орган будто взорвался от ядерной бомбы реальной мощности. Вся кровь в организме будто разом закипела и забурлила, как не может и самый яростный из штормов. Глаза будто превратились в два пылающих уголька, и я чувствовала как они горели. Не знаю, как это выглядело снаружи, но Фобос и Деймос невольно бросили оружие и попятились. По их лицам и не поверишь, что это повелители страха и ужаса. - Да как ты посмела?! - взревел Фобос. Наши глаза встретились, но я не забилась в судорогах и не завопила от страха. Мощь копья защищала меня. - Очень просто, дорогой братец, - ухмыльнулась я, чувствуя, как воздух вокруг нагревается. - Просто я достойна чести нести это копьё. Деймос зарычал и бросился ко мне, замахиваясь мечом. Я с лёгкостью парировала удар. И вообще, весь бой оказался быстрым и лёгким, будто я не сражалась за жизни свою и друзей, а просто играла с братцем, пусть и бессмертным. Через пару минут меч Деймоса улетел в одну стену пещеры, а сам он — в другую, при этом там в неё вмазавшись, что он едва не похоронил нас всех под камнями. Фобос налетел на меня сзади, но я успела обернуться и превратить копьё в меч. Никогда в жизни я не чувствовала себя настолько сильной, ловкой, готовой к бою и... кровожадной. Все мои умения возросли в несколько раз. И всегда, стоило мне обрушить удар меча на Фобоса, я жаждала увидеть его кровь, услышать вопль боли, увидеть отлетающую в сторону голову, пусть он и бессмертен. В ту секунду я сражалась не ради спасения себя или друзей, не ради победы — только ради самого сражения. Вместо крови по телу тёк Огонь Войны вперемешку с адреналином, и это было лучшее чувство из всех, что я испытывала. Ради него я готова была в одиночку пойти войной против всего мира. Но всё это длилось недолго. Фобос пытался снести мне голову с плеч, но удар его пришёлся по копью, оставив на нём новый рубец. Воздух вокруг нас взорвался. Всё, что я дальше чувствовала — это камни. Казалось, каждая клеточка тела встретилась с каждым камнем в пещере. Я чувствовала, что перемещаюсь в пространстве, хотя сама не двигалась. На несколько секунд я почувствовала ветер, зажмурилась крепче от яркого солнца. Но затем — холод и тьма. Мне понадобилось время, чтобы понять, где я. Ведь воздух не может быть таким плотным, кипящим и мокрым. И главное, воздухом можно дышать. Сил задерживать дыхание у меня не осталось. И уж тем более их не хватало на то, чтобы всплыть. Постепенно темнело всё больше. Последнее, что я услышала — дикий, полный ужаса вопль «Кларисса!» далеко-далеко вверху. Вы, наверное, миллион раз слышали фразу, что перед смертью вся жизнь перед глазами проносится. Это не совсем так. Проносятся (или впоследствии вспоминаются) только самые яркие люди, события. Я увидела перед глазами маму; затем отца в Большом Доме, когда он оставлял меня на попечении Хирона; увидела девятилетнего Марка, моего братца по лагерю, сначала смеющегося надо мной, а потом поверженного, лежащего на полу; затем в том же положении предыдущего старосту нашего домика — крупного, накаченного парня на несколько лет старше меня, удивлённого, растерянного, смущённого; первую встречу с Крисом Родригезом, когда мы едва не утопили друг друга в озере... Много чего ещё я увидела. И инцидент с унитазом, и тот миг, когда друзья отдавали мне Золотое Руно, и поход в Лабиринт, и нахождение Криса, и день, когда я попросила о помощи Силену, и её гибель... Да, последнее, что я увидела — гибель Силены. Как она, лёжа на земле в моих доспехах, улыбалась в пустоту, произнося «Я вижу Чарли». Потом кадры понеслись вскачь. Все, кто когда-либо умирали в моей жизни: мама, ребята из лагеря, чьи имена я до сих пор храню в памяти, братья и сёстры по домику Ареса, Ли, Кастор, Бекендорф, даже противный Майкл, все пронеслись перед глазами. За восемнадцать лет моей жизни погибло слишком много людей, которых я знала, любила, которые были мне дороги. Остались только те, кому плевать на меня с осадной башни, кто видит во мне только хорошо владеющую мечом игрушку, которую можно отправить в самое пекло вместе с собратьями. Выживут — молодцы! В следующий раз пригодятся. Погибнут — ну, что поделаешь, пали героями. И почему последних всегда так много? Потому что трусов всегда было больше, чем героев. Ведь герои долго не живут. Они погибают за свой дом, за своих друзей, родителей. И отправляются в Элизиум. Там, наверное, хорошо? Все друзья рядом, и мама. И на смерть никто не отправляет, и смеяться над тобой никто не станет, ни в глаза, ни за спиной. Так может, ну её, эту борьбу? Тринадцать лет сражаюсь, восемь лет веду в бой детей Ареса — пора и честь знать... Почему такой шум в ушах? И откуда эти чёртовы голоса? Знакомые, вроде, но такие далёкие... Говорят что-то, кричат... «Кларисса, не умирай!» - девчачий голос, срывающийся. Да какое ей дело? Любимую машинку для убийств терять жалко? «Кларисса, как же Крис! Ты не можешь его оставить, он ждёт тебя!» - подумаешь, рано или поздно встретимся в Элизиуме. Там-то уж можно будет встречаться, не боясь насмешек. «Кларисса, не смей сдаваться! Ты же боец! Воин! Достойнейшая из детей Ареса! Ты не можешь просто взять и сдаться! Борись!» - голос не мужской, мальчишечий, но твёрдый, пусть временами и срывающийся. И знакомый, пусть таким я его никогда и не слышала. А ведь действительно, я смогла вытащить копьё отца. Я выполнила этот невыполнимый поиск, победила бессмертных братьев... Значит, во мне есть силы на борьбу? Значит, я смогу выжить, если захочу?... А Элизиум? Друзья? Мама? Но, отец... Может, я действительно достойная дочь своего отца? Может быть, он всё-таки сможет мной гордиться? Но отец будет гордиться только настоящим героем. А герои не сдаются. Тьма вокруг медленно расступалась. Я попыталась вдохнуть, но ничего не вышло, и я закашлялась. Почувствовала, что изменила своё положение, потом чья-то рука нещадно начала колотить по спине. Каждая клеточка тела вопила от боли, будто из меня делали отбивную, а тут ещё это. Зато я смогла вдохнуть. Мне казалось, что последний раз я делала это пару веков назад, не меньше. Я успела пожалеть о своём решении остаться в живых. От боли и усталости хотелось откинуться на спину и уснуть. Но я не могла, потому что чья-то рука обняла меня за плечи, поддерживая в относительно вертикальном положении. Я открыла глаза. И тут же зажмурилась, ибо солнце никогда ещё не светило так ярко. Но в следующую секунду я почувствовала, как чьи-то руки с силой сжали мои плечи, прижимая меня к кому-то так сильно, что каждое рёбрышко хрустнуло. Тут уж я широко распахнула глаза. И аккуратно обняла Перси в ответ, пусть и не совсем понимая, какого Аида тут творится. - Если ты ещё раз попытаешься отбросить коньки, Ла Ру, я не знаю, что я с тобой сделаю! - произнёс он отчётливо, почти мне в ухо, сорвавшимся один раз голосом. И только после этого отстранился, руки с плеч не убирая, радостно сверкая слегка покрасневшими глазами.Герои не сдаются
24 февраля 2015 г. в 05:43