Та фотография

Мне пришлось смириться с твоей фотографией в комнате. Я помню тот день, когда Томоя предложил мне к нему переехать. Когда я пришла в его дом, первое, что я увидела — это твое лицо, смотрящее с той фотографии и улыбающееся так счастливо, так искренне, словно это не просто напечатанная картинка, а ты сама стоишь и приветливо машешь мне рукой. Словно бы ничего не изменилось с того дня, когда я была последний раз в этом доме — тогда еще твоем доме. В тот день мне показалось, что я действительно услышала его — твой негромкий голос. Да, я отчетливо слышала его; ты сказала: — Добро пожаловать домой. Мне кажется, до того я никогда не знала, что значит: быть дома. Я поняла это только тогда, когда шагнула через порог и увидела ту фотографию. Я никогда не касаюсь этого фото. Даже когда убираюсь и стираю пыль с полки, где оно стоит — я избегаю трогать его. Иногда мне кажется странным, что я нисколько не ревную Томою к его прошлому — и к этой фотографии, которая его олицетворяет. И только иногда, когда Усио зовет меня «сэнсей», я думаю, что хорошо было бы, если б она звала меня мамой. Но мама у нее уже есть — она стоит и улыбается, придерживая рукой распахивающуюся на весеннем ветру кофту. И каждый раз, когда Усио приходит из детского сада, она говорит: «Я дома, мама». Мама поднимает руку в приветственном жесте. А Томоя молчит. Он никогда не разговаривал со мной о тебе, а я боюсь бередить его раны, которые, мне хорошо известно, так и не зажили. Иногда закатною порой я замечаю, как Томоя вспоминает. Взгляд его делается столь нежным — на меня он так никогда не смотрел. И я практически вижу твою руку в его руке, и твое отчетливое присутствие наполняет нашу комнату светом. Я знаю, в тот день, когда я пришла в твой дом, ты благословила меня. И я благодарна тебе. Ты была мне хорошим другом. Моей драгоценной подругой. Ты собрала вместе нас всех, таких разных, вокруг себя и своей мечты. Мы все пошли за тобою. И мы продолжаем идти за тобою, хотя ты нас давно обогнала. Скрылась за сияющим горизонтом, ушла, исчезла. Исчезла отовсюду, кроме той фотографии и наших сердец. Твой голос по-прежнему звучит для нас, и я знаю, что среди всех огоньков, что так любит рисовать Усио, есть и твой. Он горит ярче и сильнее прочих, как ты любила нас ярче и сильнее, чем кто-либо мог представить. И мы верим — я, Томоя, Усио и все остальные — там, где-то очень далеко, за всеми штормами и бурями, есть благословенный берег. Я вижу его на той фотографии... твоей фотографии. Этот берег — ты, Нагиса.