Перед лицом Судьбы

      На следующее утро мы уже стоим на крыльце и собираемся духом перед «путешествием». Себастьян, я, Джош… и Дженнифер. Подруга проявила желание отправиться с нами и, несмотря на то, что её отговаривали все, не изменила своего решения. В конце концов, я и сама смирилась с этим, вспомнив, что она останется почти одна.       Сказать, что Себастьян был рад, когда мы сообщили о своем решении, – ничего не сказать. Менее чем за сутки его отношение к нам изменилось. Да и вообще он изменился. Мрачный, нудный, упертый мужчина превратился в довольно-таки позитивного человека с множеством шуточек. Он начинает мне нравиться.       Наши вещи собраны в рюкзаки, у нас их не так много: по две бутылки воды в каждом (Себастьян сказал, что в дороге вода – самое необходимое, и она часто заканчивается в самые неподходящие моменты), еда на первое время, немного одежды, денег. Я положила в свой рюкзак ещё дневник с ручкой. Тёплые куртки завязаны на поясе.       Я снова нащупываю в кармане свой камень-талисман. Он со мной.       Мне не очень приятно смотреть на грустное лицо матери. Она, в отличие от отца, не смирилась с нашим уходом. Она бросает свой сердитый взгляд на Себастьяна, хотя понимает, что это не его вина… И это не наша вина. Я не знаю, кто виноват в этом. Но мы разберемся, я уверена в этом.       Отец ободряюще улыбается, смотря на нас. Его глаза сужены, и морщинки выступают на лице. Мой брат улыбается так же. Я до сих пор не могу поверить, что они не наши родители… точнее, не кровные. Они всегда будут нашими родителями, несмотря ни на что.       Себастьян не торопит нас. Он даёт время побыть вместе, попрощаться. Дженнифер попрощалась с тетей ещё рано утром. Подруга рассказывала, что тётя плакала, но она убеждала её в том, что всё будет хорошо, и она скоро вернется. С этим условием её отпустили. В противном случае, я уверена, она бы сбежала.       Наконец, я подхожу к родителям и заключаю их в свои объятья. До боли родные. Я тяну эти драгоценные секунды, как могу, понимая, что их может уже и не быть. Слеза Джулии падает мне на руку, ещё одна стекает по её щеке. Я отстраняюсь и отхожу немного в сторону, пытаясь сдержать свои слёзы. Они наплывают снова. Спустя несколько секунд, на всякий случай протираю кончиками пальцев около глаз и возвращаюсь на место.       – Не вздумайте во что-нибудь вляпаться, – говорит отец нам, всё так же улыбаясь. Но уголки его губ резко опускаются, и он добавляет, – на самом деле, будьте осторожны. Мы будем вас ждать. При любой возможности… навещайте нас. И держите нас в курсе всего… Хотя, о чем я?       У нас нет телефонов. В нашей местности ими не пользуются. Я видела телефон только один раз у одноклассника, но потом он его потерял, или его забрали, или украли. Это неважно.       – Мы найдём способ, – кивает Себастьян.       – Береги их, – просит мама Себастьяна. Её голос дрожит. Мне жаль её. Жаль отца.       – Вы тоже будьте осторожны, – отвечает он. – Если возникнут угрозы, переселитесь на время… Но я сомневаюсь.       – Всё будет хорошо… у всех нас, – говорит отец. – Ступайте.       Мы закидываем рюкзаки за спину.       – Я люблю вас, – говорю я и поворачиваюсь спиной к ним, чтобы больше не видеть их: отца, смотрящего в пол и мать, плачущую у него на плече. Я не хочу больше этого видеть. Это может сломать меня. Я лишь иду вперёд, стиснув зубы, и жду, пока остальные путники меня догонят.