Скажи мне "да"

Бьорндален после столь ошеломительного для себя кубкового сезона, стольких счастливых гонок, медалей и побед по-прежнему жаждал получить не меньше. Он совершенно не ощущал себя на сорок лет. Другие в его возрасте давно обзавелись спиногрызами, открыли свой бизнес, либо освоили профессию тренера, репортера – словом, занимались отличными от Уле делами. А ему было мало длинной карьеры в биатлоне, он не считал двадцать лет – пустой тратой времени, все еще был полон энергии, сил, азарта. Так что не желал в качестве тренера делиться этим с детишками или кем бы то ни было. Нет, дать совет – всегда пожалуйста, но без активных тренировок самому себе Уле будет просто-напросто не нужен. Поэтому взяв очередные вершины, когда, казалось, ему они уже давно не подвластны, он вдруг понял, что ему открылось не второе и даже не третье дыхание. Перед ним стоял новый, основанный на старом опыте, но совсем другой мир биатлона. Бьорндален горел, он зажегся новыми идеями совершенствования и желал скорее воплотить их в жизнь и проверить. Поэтому он позволил себе коротенький отпуск дома, после чего запрыгнул в фургон и умотал в Альпы. Нет, норвежец не потащил свой дом на колесах к самой вершине, а обошелся среднегорьем, где все еще было немного снега, так необходимого биатлонисту. Он не считал лыжероллеры достойной альтернативой лыжам. Любил использовать снег, пока его оставались хоть крохи. Впрочем, Уле отдавал должное и велотренировкам, бегу, легкоатлетическим упражнениям. Всего должно быть в меру и как можно разнообразнее. А пока его уютный фургон привез своего хозяина к прекрасным, величественным горам Швейцарии. Уле припарковал дом на колесах в разрешенном для этого месте – совсем неподалеку от тренировочных объектов, к слову. Наконец, после утомительной дороги Бьорндален выбрался на улицу. В лицо ударил холодный, но приятный, освежающий воздух. Уле вдохнул полной грудью, зажмурив глаза, хорошенько потянулся, чтобы размять мышцы. Он улыбался: солнышко, тишина. К тому же, тут обычно вежливый персонал, который всегда со вниманием отнесется к любой его просьбе. Минута-другая, и Уле уже парит по слегка опасной, с крутыми поворотами и спусками трассе. Бьорндален осторожен, но и не сдержан в своем лыжном беге. Он наслаждается каждым движением, скрипом снега, ярким солнышком – слегка улыбается, довольствуясь и относительным одиночеством. В столь ранний час лыжников немного, однако есть наверняка и знакомые лица. Бьорндален не озабочен поисками и также не опасается встреч – он будет рад поболтать, без команды за время отпуска он успел заскучать по общению. Розовощекий, взбудораженный и довольный, словно кот, объевшийся сметаной, Уле возвращался с трассы к парковке. В отель ему селиться не придется, он проведет всю неделю сбора, далеко не уходя. А самое главное, к вечеру народ рассеется, и можно будет снова выйти на короткий прокат. Ммм! Без тренировок Бьорндален откровенно тосковал! Но предвкушение от скорого возврата заставляло Уле испытывать неимоверное счастье, что он вообще здесь. В этих солнечных Альпах. Здоровый, не уставший, заряженный на новый сезон, с высокими амбициями и в хорошем расположении духа. Что может быть лучше? Первый сбор для Бьорндалена всегда был особенным и самым любимым. Там можно позволить себе и пространные мысли, и эксперименты, и одиночество. У фургона Уле, замечтавшись, замешкался с ключами и не сразу заметил, что некий мужчина немного шатается, еле идет между рядами машин, которых уже накопилось прилично. Выходной день в самый сезон, небольшая высота, да в таком месте – рай для лыжников. Норвежец проковырялся в замке, так и не поставив лыжи и палки на землю – он берег инвентарь и старался держать его при себе. И прямо у него перед носом тот самый недотёпа вдруг схватился за голову и застонал. - О боже! – воскликнул Уле, всполошившись. Он отставил в сторону лыжи, побросал палки и подхватил мужчину, повалившегося на ступеньки его фургона. Бьорндален с трудом удерживал его и судорожно пытался скорее открыть дверь, что ему удалось, но ноша оказалась удивительно тяжела. К счастью для Уле, неподалеку прогуливались лыжники Легков и Нортуг. Странная компания, но биатлонисту было сейчас без разницы. Главное, он узнал их довольно вовремя. Уле окликнул их: - Парни, помогите! Русский сразу кинулся помогать, Петтер же вяло подошел посмотреть. Вместе с Сашей они с Уле затащили мужчину внутрь и пристроили на диванчик. Нортуг вошел следом, пристроился у двери, сложив руки на груди, и выглядывал из-за плеча Легкова: любопытство зашкаливало. Саша и Уле неотрывно смотрели на незнакомца, потерявшего сознание. Бьорндален бросился за стаканом воды, брызнул на лицо мужчины, пока Легков хлопал его по щекам. Наконец, он зашевелился и замотал головой, подавая признаки жизни. Мужчина постепенно открыл глаза, щурясь. Уле и Саша выдохнули, расслабившись. - Вы в порядке? – взволнованно спросил Легков. Он выглядел даже более обеспокоенным, чем должен был, что удивило норвежца. Вместе с тем Саша сохранял трезвость ума и был способен оказать содействие – не растерялся ведь. Россиянин представал с лучшей стороны. Чего не скажешь о Нортуге. - Да, мне определенно легче, - улыбнулся он, хищно сверкнув голубыми глазами. Только сейчас Бьорндален пригляделся к незнакомцу. Уле показалось знакомым его лицо, особенно эти глаза. Он перебрал в памяти недавних фанатов, журналистов… Нет, не то. Точно! Это было лицо из снов. Незадолго до этого Уле видел два сна с этим человеком. Первый был около недели назад. Лицо зрелого мужчины, на вид не больше сорока лет. Ярко-голубые, небесные глаза, цепкий, проникновенный взгляд, несколько возрастных морщинок. Деталей одежды он не видел. Только лицо незнакомца крупным планом. Его внимательный, изучающий взгляд. Испытывающее молчание. На тебя словно ведется безмолвная охота, идет процесс подготовки и изучения жертвы. Неприятно, щекотливо… - Так и будешь молчать? Назовешь себя? – спросил Бьорндален решительно. - Ты интересный, успешный человек, Уле. Хорош в спорте, но лишен личного счастья. Мне нравится, - он довольно ухмылялся. - Что? - Приятно, говорю, будет иметь с тобой дело. У тебя есть вера? - Кто ты? О чем ты толкуешь? – нахмурился Уле. - Диалог не выходит, - покачал головой мужчина, словно бы разочаровавшись. – Я приду после. Молодой мужчина с оценивающим взглядом исчез. Наутро Бьорндален про него даже не вспомнил, однако сразу узнал, когда он появился в его сне вновь, спустя два дня. Острый взгляд. Сложенные в ухмылку губы. Скрещенные на груди руки. На сей раз таинственный образ появился в полный рост, Уле рассмотрел его, в меру упитанного мужчину, удивился его джинсам и просторной, обычной рубашке. Они вдвоем стояли в каком-то поле, и ничего другого вокруг. Ни кустика, ни дерева. Только незнакомец в нелепой для него одежде и изумленный Уле. - Ну и кто же ты?- снова первым нарушил тишину Бьорндален. Ему не было страшно, напротив, любопытно. Уле также не исключал, что человек нуждается в помощи, потому и привиделся биатлонисту. - Узнал? Мило, - он был тронут. Но создавалась лишь такая видимость. Нет, незнакомец явно прибыл с какой-то целью… Уле озадачился, сузил глаза. Его непросто было смутить или встревожить. – Ну хорошо. Но ты не поверишь, если я скажу, кто я, - сдался мужчина. - Попытайся, парень, - мотнул головой Уле, выгнув одну бровь. – Иначе диалог, как ты верно отметил в прошлый раз, у нас и не выйдет. Мужчина хмыкнул. Даже, похоже, сильно удивился непоколебимости и смелости Уле. - Я – Люцифер. Дьявол. Сатана. Все я, - с глубоким чувством удовлетворения, наслаждения представился незнакомец. - Брешешь, - сразу выдал Бьорндален. Ну конечно, даже если ему во сне представляются Сатаной – это бред. Уле контролировал свое сознание, ясность ума, прекрасно справлялся с медитациями. И совершенно не верил в Ад или Рай. Так что какой еще Дьявол? Ха. - Мило, - снова выдал он. – Но я правдив, как правило. Я вижу, что ты крепок, силен, совсем и не сломлен. Следовало мне явиться годом раньше, но я что-то просчитался. Ничего, тем интереснее. - Не понимаю, о чем ты лепечешь, - помотал головой Уле, хмурясь. Он чувствовал негативную энергию от «Сатаны» и от того переменил свое отношение из недоверчивого к враждебному. - Если ты поверишь, что я – Дьявол, то все становится понятно, - рассудил мужчина, склонив голову набок. - Ладно, если ты – Сатана, то у тебя какие-то виды на меня, - согласился Бьорндален подыграть ему. – Но я благочестивый, миролюбивый человек. Особо в Высшие силы не верю, но если предположить, что ты говоришь правду, то твою сторону я бы точно не выбрал. Тогда что? - Ты поразительно спокоен и не боязлив, - признал «Сатана». – Ты скоро поймешь, что я не лукавлю. Мне безразличны твои взгляды и помыслы, ты сдашься. Не сразу, но сдашься. У меня для тебя особый подарок. Уже поздно суетиться, Уле, ты избран для Великой цели. - Твои угрозы смешны и пусты. Я не верю пафосным речам. - О, даже так? – «Сатана» жалостливо приподнял брови. – Ты во сне, Уле Айнар, но поверь, наша встреча реальна. Я проявлю свою силу, - он плотоядно ухмыльнулся. Бьорндален не принял сон всерьез. Он решил, что перетренировался. Сделал перерыв, которым остался доволен. Ведь никакие черти к нему не приходили. До этого момента. Уле мотнул головой: что за мысли? Нет никакого Сатаны. - Мистер, вы прибыли сюда на машине? У вас есть родные, знакомые, с кем вы? – расспрашивал незнакомца Саша. - Я здесь один, - он пространно посмотрел на Легкова, а потом внимательно вгляделся в Уле. Совсем не из пугливых, у Бьорндалена, тем не менее, по спине пробежались мурашки. – Дайте мне немного времени. Саша кивнул и обернулся к Уле. - Все нормально? – спросил он у биатлониста. - Да, - ответил Уле, вытирая пот со лба. Он и правда, похоже, растерялся. Но быстро собрался. – Пусть полежит и придет в себя. Не волнуйтесь, сэр, в плохом состоянии я вас не оставлю. Вам нужны какие-нибудь таблетки? Что с вами было, не можете предположить? - Голова закружилась, не знаю. - У вас есть мятные пластинки, конфетки, листья? – спросил Саша у Уле, выслушав незнакомца. - Да, пожалуй, найдутся. В фургоне у Бьорндалена имелось три отделения: водительская «кабина», далее отдельно располагалась мини-гостиная, где и расположили больного, здесь же был отсек для кухни: шкафчики, столик, плита и компактный холодильник. После гостиной, справа от входа, имелась дверка в спальню, где помещалась одна лишь двуспальная кровать и отсек под ней для вещей, и в хвосте фургона был туалет с душевой. Уле не пришлось далеко идти до кухни и аптечки, он сделал несколько шагов от своих незваных гостей. Саша подошел, чтобы помочь найти необходимое, Нортуг все еще болтался рядом. Аптечка у Бьорндалена висела высоко, над кухонным шкафчиком, без стула он не мог дотянуться. Нортуг, увидев потуги Уле, вызвался сам достать необходимое. Но в этом время никто из них троих не заметил, что больной резко встал и направился к Уле. Он протянул руку, чтобы дотронуться до его локтя, когда столь неожиданно Уле Айнара плотно обступили Легков и Нортуг. Мужчина одернул руку, недовольно мотнув головой, но другого шанса остаться незамеченным он не имел. Сейчас дадут лекарства – и иди потом на все четыре стороны. Он знал это по мыслям Бьорндалена. Потому попробовал коснуться Уле снова. Петтер оказался не очень ловок. Дотянувшись до первой попавшейся скляночки, вместо того, чтобы ее отодвинуть и заглянуть дальше, он выронил баночку. Бьорндален вылупил глаза, протягивая ладони, то же самое проделывал Нортуг, громко ругаясь. Не мог допустить падения лекарства и Саша, поэтому одну маленькую склянку они ловили втроем. И естественно не обошлось без эксцессов. Они так старались, что упустили банку, разбившуюся с треском, задели друг друга. На ногах устоял один Легков. Однако не это было главным. Коварный незнакомец в это время протянул свои тонкие пальцы к спине Уле. Он не ожидал такой толкучки, что произошла через секунду. Потому дотронулся он вовсе не до Бьорндалена, а до Нортуга, рухнувшего первым. На него повалился Уле, и второе касание мужчины пришлось на Легкова. - Тьфу ты! – выругался он и дотронулся, наконец, до нужного ему человека. Все трое в миг отключились, не упавший сперва Александр теперь оседал возле своих коллег. – Ну-с, теперь вам всем приключение, - радостно заключил «больной» с лицом, будто ему дали вожделенный леденец. На секунду и взор его был детским. – А у меня появилось развлечение. Ох и хороший денек. Наболтавшись с самим собой, незнакомец внезапно растворился в воздухе, напоследок сомкнув свои ладони.