***
В комнате с потяжелевшими гардинами цвета маренго разливается тишина. Она идет из надтреснутых углов, она такая же надломленная с краев, как и ее углы. И суть в том, что именно эти углы создают безмолвный шум, который разрастается, становится все громче и громче, превращается в звук крыла юнкерса, он словно заявляет о ничтожности человеческой плоти перед холодным лицом металла. Звук расправляемых крыльев металлической птицы становится осязаемым, он закручивается спиралью, формирует тело из сгустков воздуха и охряной энергии, кажется, что еще немного, и он разорвется тысячей песчинок Афганской земли, осядет на легких ароматом прогнившей крови и взорвет барабанные перепонки звуком гранаты. У сотканного из темноты и тишины, разрывающей своим криком, светлые глаза и волосы с проседью. Он смотрит заинтересованно и наигранно вежливо. — Пора просыпаться, Шерлок. В комнате с потяжелевшими гардинами цвета маренго раздается оглушительная трель телефонного звонка. Шерлок распахивает глаза. Охристый незнакомец растворяется в воздухе так же быстро, как он и появился здесь до этого. Телефон разрывается от звуков.***
Шерлок выглядит ужасно. Он отвратительно небрит, помят и выглядит ничуть не лучше своего же костюма, испещренного сотнями складок и испачканного на локтях. Шерлок разбит, Шерлок сломлен, Шерлок устал. Его мозги воспалены, он нездорово выглядит, он болен, болен фантазией, где Безымянный вспарывает ножом ему грудину. И нож входит ровно под углом сорок пять. И кожа не сопротивляется воздействию извне. И Шерлок не кричит, он распахивает рот, округляет губы до идеальной буквы «О» и… молчит. И тишина вокруг надламывается с углов и взрывается шумом выстрела. Шерлока передёргивает. Они сидят с Лестрейдом в полицейской машине на углу Крейгнер-роуд, сирена орёт, проблесковые маячки создают иллюзию раздвоенного пространства – ультрамаринового и обыкновенного. И в обеих плоскостях есть одна и та же отвратительная головная боль. В этот раз Шерлок явно перестарался. Его организм явно работает уже на износ, Холмсу срочно нужен сон, тепло и еда. Шерлок все еще сражается с естественными желаниями. Лестрейд поражен. Детектив, найденный в наркопритоне, тогда, совсем давно, был не настолько искалеченным изнутри, искалеченным морально. — Ты уверен, что готов? — голос Грегори дрожит, впрочем, как и он сам. В машине холодно, ледяной ветер пробирается узловатыми пальцами под одежду и заставляет чувствовать себя неуверенно. При отблесках маячков и окриках полицейских «Отойдите назад, это место преступления!» Грег чувствует себя распятым, прибитым за ноги к кресту, лишенным правды. — Ответ, — детектив поднимает тяжёлую голову, смотрит рассеянным, туманным взглядом куда-то туда, за пределы, привычные нормальному глазу и коротко выдыхает воздух. — Что, прости? — Ответ должен быть на поверхности. — Как он… как он может быть на поверхности? Этот чертов псих орудует на протяжении многих лет, а мы даже не можем сказать, сколько лет ублюдку! — Он не псих, а психопат. — Большая разница! — «Психи» убивают из-за какого-то фактора, явного или скрытого, что их раздражает. Психопаты же действуют вдумчиво, составляют план, они убивают не личность, они делают это ради самого процесса убийства. — Богу в душу мать! Ты шутишь? У нас тут прямо напротив место преступления! Или мы тут играем в «Найди 15 отличий»? Какой, к чертям, ответ на поверхности?! — Он слишком умен, поэтому может допустить глупую ошибку. Это понятно по тому, что… — Боже, только не начинай! Лестрейд выскакивает из машины и быстро переходит перекрытую желтой лентой дорогу.***
На пороге, завернутый в оранжевый плед, сидит мальчик лет десяти. Он уткнулся носом в плечо отца и громко плачет. — Что произошло? — спрашивает Шерлок у лощеного офицера. Тот переминается с ноги на ногу, явно неуверенный, что Шерлоку вообще стоит что-либо говорить. Его сомнения длятся до тех пор, пока он не видит инспектора Лестрейда. — Мальчик, сэр, он пришёл домой после школы и не увидел матери. Он, сэр, сильно испугался и начал ей звонить, но… — …никто ему не ответил, потому что телефон был дома, тогда он решил осмотреть дом… Ненужная информация! Где он её нашел? Я спрашиваю, где? Или этот вопрос слишком сложен для вашего крошечного мозга? — В ванной, сэр, — молодой офицер выглядит несколько рассвирепевшим. Он с силой сжимает зубы, его маленькие мышиные глаза наливаются кровью, крылья носа раздуваются из-за громких выдохов. — Что с ней произошло? — Убийца, сэр, превратил её в куклу. Он… — Что он? — Он подарил её… — Кому? — Мальчику, сэр. Он прикрепил написанную её рукой записку о том, что это, дескать, его подарок её сыну.***
Она сидела в ванной, скрестив руки на груди и поджав ноги. Издалека, если не приглядываться, казалось, будто женщина, устав, просто присела, забывшись. Не было ни намека на кровь, волосы аккуратно прикрывали швы на плечах, за коленями не было видно заплаток на локтях, голова была опущена так, что банта из черного лоскутка не было видно. На улице рыдал мальчишка. Он делал это громко, с надрывом, словно желал всех оповестить о горечи своей утраты. — Сэр? — прозвучало где-то рядом с дверью. — Сэр, простите, что беспокою… Оперевшись плечом о косяк, стоит отец мальчишки. — Вы найдете убийцу, сэр? Шерлок кивает головой. Он думает: «Чего бы мне это ни стоило, я его найду». Вслух он не произносит ничего.***
— Это Безымянный, — выпаливает Шерлок, оказавшись на улице. — С чего ты это взял, псих? — Салли поворачивает свое прелестное лицо, украшенное пиком отвращения. — Шерлок, тут же нет ничего, что могло бы на него указывать. Нет двух порезов на щеке, нет комнаты, ничего нет! — Но это Безымянный! — Не слушайте его, инспектор, он на ублюдке уже совсем свихнулся. Только и ждем счастливой заметки в газетах. — Салли, замолчи! — размолвку прерывает трель звонка телефона Грегори. — Да! Что нашли? Комнату? Кровь и кушетка? Да, сейчас выезжаем, — Лестрейд трет виски. — Шерлок, живо в машину. Донован, дозвонись до того гражданина, что приходил по поводу собаки, она нашлась. Уже подходя к машине, инспектор, потупив взгляд, соглашается с Шерлоком: — Нашли комнату, где произошло убийство. Похоже, что это все-таки Безымянный.