Семейные узы (Family Bonds)

Пятеро подростков едва успели умаститься на своих местах, как к их купе подошла и постучалась в стекло Гермиона. Гарри встал и отпер двери, раздвигая их в открытое положение. Девушка оглядела купе, оценивая разношерстную толпу, и слегка нахмурилась. Гарри, удержавшись от закатывания глаза, откашлялся, привлекая к себе ее внимание. – Я могу тебе чем-то помочь, Гермиона? – Мы должны идти в купе старост, – пояснила она и, стрельнув глазами в Драко, на долю секунды снова нахмурилась. – Это в первом вагоне, собрание вот-вот начнется. – Ах, это, – ухмыльнулся Гарри, проводя пальцами по волосам; на мгновение он испугался, что Адриан мог отправить ее в качестве посредника или для чего-то такого же нелепого. – Готов, Драко? – спросил он, обращаясь к своему брату. – Давай покончим с этим, – отозвался блондинистый слизеринец, совершенно не желавший уходить. По-видимому, это были не те слова, которые нужно было сказать, потому что Гермиона, прищурившись, нахмурилась в третий раз. – Быть старостой – большая честь и долг перед школой, это должно быть... Гарри поднял руку, прерывая ее, на этот раз не сдержавшись и закатив глаза. – Все в порядке, Гермиона, мы понимаем, правда, – заверил ее зеленоглазый волшебник и обернулся посмотреть на Невилла, который сдавленно посмеивался, развалившись на диване, одной рукой неторопливо обнимая Луну, девушка выглядела достаточно довольной возможностью откинуться на него, устроив голову у него на плече. – Я ненавижу тебя, Лонгботтом, – озвучил Драко мысли Гарри, отчего Невилл рассмеялся еще громче. – Идите, о высокие и могучие старосты! – пафосно провозгласил Невилл. – Оставьте нас, простых смертных, здесь, с нетерпением ожидать вашего возвращения. И он забросил ногу на освободившееся место Гарри, а Луна заглушила смех у него на груди. Джинни захихикала от такого зрелища, а Гарри испустил длинный страдальческий вздох. – Нет, я ненавижу тебя, ты не понимаешь, – суховато повторил Драко, его попыткам изобразить уничтожающие взгляды мешали подергивающиеся в стремлении улыбнуться губы. – Да нет, понимаю, – заверил его Невилл, демонстрируя самый широкий оскал в своем арсенале. – Гарри, мы уходим! – провозгласил Драко, надменно выходя из купе, мантия за его спиной развевалась, когда он шел, преследуемый смехом своей семьи и друзей. – Я окружен комиками, – проникновенно уставившись на Гермиону, высказался Гарри. Под Гарриным зеленым взглядом девушка слегка покраснела; указанный волшебник улыбнулся ей и повернулся, чтобы одарить еще более широкой улыбкой оставшуюся в купе троицу. – Скоро вернемся. – Мы будем здесь, – заверил его Невилл. Гарри кивнул и подошел к Драко, ожидая, пока Гермиона выйдет за ними, чтобы можно было уже идти. Прогулка до вагона старост была заполнена светской беседой между Гарри и Драко, в основном сосредоточенной на Квиддиче, в то время как Гермиона провела это время, украдкой посматривая на двух волшебников, сощурившись на их товарищеские отношения. Добравшись до нужного вагона, они обнаружили, что старосты школы* уже там, вместе со всеми старостами Хаффлпаффа, большей частью равенкловцев и слизеринскими старостами-шестикурсниками, которых Драко приветствовал широкой улыбкой и подмигиванием. Те обменялись растерянными взглядами; они в общем-то никогда с Драко не общались, разве что иногда здоровались, большая часть слизеринцев старалась держаться в стороне – настолько в стороне, насколько это возможно, они же слизеринцы, в конце концов, у них было чувство такта, благодарю покорно – от детей широко известных сторонников Волдеморта. Ни одна из сторон за все годы не пыталась сократить этот разрыв, и, как следствие, Драко никогда не обменивался с прежними старостами больше, чем парой предложений. Гарри ободряюще улыбнулся брату и поздоровался по имени с каждым в помещении, о ком помнил, что они уже встречались раньше, представляясь тем, с кем официально не был знаком. Драко с большим удовольствием последовал примеру своего брата, прилично шокировав всех в помещении. После этого собрание пошло так, как и ожидалось, обходы и обязанности равномерно распределились на двадцать четыре старосты. Им дали пароль к ванной старост – Гарри улыбнулся, вспоминая прошлый год, пробормотав про кедровый гель для душа в сторону Драко, который попытался замаскировать смех кашлем, – и к кабинету, выделенному для их собраний, который располагался на втором этаже замка. Комендантский час, как их уведомили, наступал для них на два часа позже, чем для прочих учеников, и Гарри подумал, что вполне может придумать, как употребить эти два дополнительных часа и обход с пользой; в конце концов, наличие законного оправдания шатаниям по ночному замку при охоте на хоркрукс будет только в плюс. Их собрание завершилось, и Гарри с Драко, извинившись, вернулись в свое купе как раз вовремя, чтобы не упустить тележку. И вот, вооружившись шоколадом, двое новоиспеченных старост присоединились к своему брату и друзьям, которые, похоже, говорили об анимагии. Гарри улыбнулся, вспоминая тот день, когда Невилл и Драко приняли зелье, чтобы узнать свои анимагические формы, если они есть. Джинни от них не отставала, так как все ведьмы Сестринства проходили проверку и подготовку, чтобы выявить свой потенциал. На это воспоминание зеленоглазый волшебник рассмеялся; Драко, который легко уловил ход мыслей брата, закатил глаза и вздохнул, не удержавшись и раздвинув губы в мягкой улыбке. Ну, а кого бы не удивили полученные в тот день результаты? Джинни оказалась лисой. Эви призналась, что, оказывается, большинство сирен, которые обладали аналогичными способностями принимать анимагическую форму, тоже становились лисами; их новый профессор истории сама была снежной лисой, и заверила Джинни, что будет помогать ей в каждом шаге на этом пути. – Понимаете, я даже не знаю, почему сирены оказываются лисами, – поведала Эви. – Можно было бы ожидать певчую птицу или еще что-то в этом роде, но на деле все вот так! С тех пор Гарри думал над тем, чем в дальнейшем отзовется для Джинни дар укротителя; все сошлись на мысли, что им остается только подождать и посмотреть. Эта анимагическая форма, несмотря на свою кажущуюся несовместимость с той способностью, которой была присуща, оказалась наименьшим дивом того дня. Следующим был Драко, который принял зелье со светящимся решимостью лицом, пусть даже и крепко зажмурившись. Когда он снова открыл глаза, его решимость, судя по выражению этого самого лица, полностью испарилась, а на ее место пришли шок и растерянность. – Да ладно, Драко, говори уже, – подтолкнул Невилл своего брата, пытаясь не выдать притихшему слизеринцу собственного беспокойства. – Не может же все быть настолько плохо, верно же? – И он на секунду прервался, когда глаза Драко расширились. – Слушай, это нормально, если у тебя нет анимагической формы, кого это вообще волнует, ну, правда… – Нет, она у меня есть, – отозвался Драко, выдавив слабую улыбку. – Просто не такая, какую бы я ожидал. – Если именно это тебя и расстраивает, ты не обязан ее использовать, – заверил его Гарри, утешающе опустив руку на плечо брата. Медленно выплывая из шокового состояния, Драко только шире улыбнулся, в уголках глаз появились морщинки, и то, что вначале было слабой улыбкой, вскоре превратился в оскал, а затем в громкий смех. – Расстраивает меня? – переспросил он, к тому моменту уже почти подрагивая от веселья. – Ты что, шутишь? Да мне до смерти хочется увидеть, как некоторые люди на нее отреагируют! И он откровенно расхохотался, а Гарри и Невилл обменялись озадаченными взглядами, несмотря на то, что улыбались, радуясь за брата. – Ради Мерлина, Драко, – воскликнул Северус, – что это? – Я лев, – ответил Драко, отчего все потрясенно стихли, а он снова засмеялся. – Конкретнее, белый лев, – уточнил он. – Я! Вы можете в это поверить? Ошеломленная тишина продержалась еще несколько секунд, а потом была разбита восторженным воплем Невилла. Вот уж воистину длительное влияние гриффиндорцев, подумал Гарри, с любовью улыбаясь этому воспоминанию, пока занимал свое место напротив Невилла. Форма Невилла тоже оказалась и интересной, и еще одним доказательством, что вся их семья имела склонность к эпатажу. – Ну, что? – спросил Гарри у своего самодовольного брата. – Я медведь, – объявил Невилл, выпятив грудь и выпрямившись в полный рост, как будто рефлекторно пытался принять свою анимагическую форму. – Хм, – понимающе кивнул мастер зелий. – Тут есть определенный смысл. – Потому что он вроде как такой большой? – спросил Драко, выгнув бровь, и получил в ответ на свою остроту болезненный удар локтем под ребра. – А еще из-за сильного защитного инстинкта, – вставил Гарри, не оспаривая мнения брата. – Мама-мишка, – добавил он, ухмыльнувшись Невиллу, и вся их маленькая компания хмыкнула. – Как бы там ни было. Я удивителен, – не сдавался Невилл, рассмеявшись вместе со своей семьей на собственное заявление. – Вы знаете, – сказала Луна, возвращая Гарри к реальности, – очень интересно, что, хотя быть незарегистрированным анимагом незаконно, никто не озаботился контролем за производством и потреблением зелья, необходимого для начала тренировок. Не то чтобы многие могли его сварить! – добавила она, спокойно глядя на Гарри; такие вот случаи напоминали зеленоглазому волшебнику, что Луна была очень умной, отличалась наблюдательностью и понимала гораздо большими, чем показывала. Но прежде, чем ему удалось хотя бы сформулировать, что тут можно сказать, не выдавая лишнего, Луна подбадривающе улыбнулась ему и повернулась к Невиллу, который уставился на нее большими глазами; и Гарри вспомнил, что Луна смотрит и видит, вероятно, больше, чем это может быть безопасно для нее. У нее было не так много друзей, но теми, которые есть, девушка дорожила. – Моя мать была одной из этих немногих, – добавила Луна, отчего они все утратили дар речи. – Не могу сказать, чтобы мои родители подталкивали меня закончить мое анимагическое превращение, – продолжила она, – но если бы так было, я бы могла с вами поделиться, что моей формой будет – конечно, чисто гипотетически – синяя птица**, – и она улыбнулась еще шире ошеломленному лицу Невилла, поцеловала его в щеку, а потом ласково качнула головой. – Синяя птица? – спросила Джинни, улыбнувшись даже шире своей светловолосой лучшей подруги. – Ты знаешь, а в это легко верится. – Спасибо, – только и ответила Луна. Невилл посмотрел на Гарри, а затем снова на Луну, открыл рот, как будто до смерти хотел что-то сказать, потом снова закрыл, словно передумал, и повторил этот процесс пару раз, пока Гарри не решился. – Ты знаешь, если только гипотетически, то рискну предположить, что я был бы волком, – поддержал разговор Гарри. – Я думаю, что тебе пойдет, – высказалась Луна через несколько секунд, полу ошарашенно, полу веселясь от обсуждаемой темы. – Конечно, только гипотетически. – Я думаю, что из меня получилась бы неплохая лиса, – с широкой улыбкой на лице последовала примеру Гарри Джинни. – Хотя бы из-за моих волос и все такое! – Я был бы львом, – сообщил Драко, как ни в чем не бывало, глаза Луна немного расширились, когда она себе это представила. – Просто чтобы шокировать окружающих, – признался он с лукавой ухмылкой. – А я был бы медведем, – объявил Невилл, чуть крепче обнимая Луну. – Ох, – пробормотала Луна, улыбнувшись кареглазому гриффиндорцу. – Да, думаю, тебе тоже пойдет. – А потом она ослепительно улыбнулась, снова оборачиваясь ко всем своим друзьям. – Вы знаете, гипотетически, мы все нарушили бы некоторые серьезные законы. – Ну, пока это все только гипотетически, – протянул Драко, отчего население их купе расхохоталось. Возможно, следует рассказать все Луне, размышлял Гарри. Не то чтобы им теперь требовалось держать это в секрете от Волдеморта. И, самое главное, теперь был Орбейн. Если дело обернется слишком плохо, есть место, где Луна будет в целости и сохранности; хотя, признался себе Гарри, познакомившись с Луной получше, он заметил, что есть в ней нечто большее, чем виделось на первый взгляд. Мечтательное выражение лица, которое она всегда носила как щит, соскальзывало, и под ним обнаруживалась девушка, которая могла постоять за себя в любом бою, если ее должным образом подготовить. Может быть, действительно стоит ей все рассказать, хотя бы ради того, чтобы пораньше начать готовить. Невилл, например, подумал Гарри, вряд ли выскажется против. Решив для начала обсудить этот вопрос с отцом, Гарри присоединился к текущему разговору. Джинни рассказывала об Эви, объясняя Луне, что та будет их новым профессором Истории Магии. После недолгих рассуждений о том, как это может повлиять на посещаемость предмета учениками шестого и седьмого курсов, разговор, естественно, зашел о Долорес Амбридж. – Я читала некоторые из ее статей, – сказала Луна, наморщив лоб в легком отвращении. – Она не очень любит магглорожденных, да и другие магические расы. – Она вообще всех не очень любит, – добавила Джинни после общего непродолжительного глубокомысленного молчания, – кроме себя. И она использует себя как эталон, в сравнении с которым решает, достоин другой или нет, так что не вижу ничего удивительного, что у нее все недостойны. – А теперь она будет преподавать в самом главном учебном заведении страны, – размышлял Гарри. – Когда Фадж сказал, что он стремится провести реформу образования, – проговорил Драко, – как по-вашему, он имел в виду ее? – Я никогда, ни минуты не считала, что Фадж сам мог додуматься до идеи реформы, – спокойно высказалась Луна и, приняв встретившее ее слова молчание за знак согласия, добавила: – Итак, что Лорд Волдеморт, – и плотно зажмурилась на несколько мгновений, только этим выдав свою реакцию на произнесенное вслух имя, и Невилл засиял от гордости за нее, – задумал, когда спровоцировал реформу образования? – Лишить Дамблдора власти? – предложил Драко, пожав плечами. Эта тема тоже была одной из многих, обсуждавшихся в Силбрифе в последние недели лета. – И добраться до Хогвартса через Министерство, – добавил Невилл. – Давайте не будем забывать, как все это должно выглядеть для обычного волшебника, – решил Гарри. – Представьте, что вы ничего не знаете об июньском происшествии, кроме того, о чем говорят слухи, впечатлительная молодежь, Министерство и Ежедневный Пророк. Кому бы вы поверили? Потому что именно это сейчас и происходит; единственный, кто публично говорит о возвращении Волдеморта, это Дамблдор. Все остальное – это слухи, потому что, как только он понял, как отреагировало Министерство, Дамблдор попросил всех остальных воздержаться от публичных выступлений, скорее всего, ради того, чтобы сохранить некоторых из своих собственных людей на ключевых постах в Министерстве. И вот теперь все, что видит публика, это попытки Министерства исправить кое-какие действия некогда великого волшебника, который начал впадать в детство; Фадж выглядит так, словно занял сильную, твердую позицию, что Волдеморт не мог вернуться, и при этом все еще не увольняет Дамблдора, тем самым демонстрируя, что пытается урегулировать вопрос, не прибегая к излишней резкости. При том, как Ежедневный Пророк изображает Дамблдора, Фадж кажется воплощением мягкости и отзывчивости. – И учтем, что за большей частью этих статей все равно стоит Министерство, – сказала Джинни, прижав основания ладоней к сомкнутым векам. – Фадж не пользовался такой популярностью с конца первой войны. – Точно, – согласным кивком поддержал Невилл. – Как вы думаете, есть вероятность, что Министерство в ближайшее время сменит тактику? – спросила Луна. – Нет, если Волдеморт не сотворит чего-то очевидного, к тому же в таком публичном месте, что его возвращение нельзя будет оспорить. – Гарри осторожно помассировал виски, не прекращая мысленно клясть Министра. – Сторонники Волдеморта занимают в Министерстве ключевые позиции и всегда готовы его прикрыть, а Фадж готов поверить в то, что они говорят, и как можно дольше будет умышленно способствовать публичному мнению, что Волдеморт мертв раз и навсегда. – Мы так даже оглянуться не успеем, – пробормотала Луна, потеснее прижавшись к Невиллу. – Нам остается лишь делать все возможное, чтобы подготовиться к грядущему, – согласился Гарри, сжав губы. – И надеяться, что Волдеморт в ближайшее время сделает что-то в стиле его мании величия. Хотя мне до смерти не нравится такая перспектива, я в последнее время упоминал, как же она мне не нравится? – спросил он, обращаясь к своим братьям. – Всего лишь раз сто или около того, – сообщил Невилл, а Драко одновременно с ним спросил: – В последнее время – это сегодня? – Ха-ха, – скривился Гарри, хотя все-таки был неподдельно рад их попытке поднять ему настроение. Путешествие на поезде проходило в относительно бодром настроении, разговор вращался в основном вокруг нескольких забавных историй о драконьем заповеднике в Румынии и что случилось с драконами после первой задачи, предположений насчет уроков Амбридж и краткого описания ныне преобладающей теории о происхождении магии, насчет которой высказались Гарри – который читал на эту тему для себя и из-за своего курса Древней Магии – и Джинни – которая постаралась расспросить об этом Эви, когда поняла, как мало давала им школьная программа. Стемнело, поезд уже начал замедляться, сигнализируя, что они подъезжают к Хогвартсу. Несмотря на довольно мрачные прогнозы на предстоящий год, Гарри не мог не улыбнуться слегка при виде прекрасного замка. Но, разумеется, мгновение спустя мимо них прошел Адриан, бросив на него обжигающий взгляд, отчего Гарри закатил глаза и стойко направился к каретам, оставив Драко и Невилла в ответ злобно буравить взглядами затылок его близнеца. – Сейчас меня это честно не волнует, – печально улыбнулся Гарри, едва Невилл открыл рот, дабы, скорее всего, высказать какое-то предложение, как отомстить Адриану за то, как тот обошелся со своим братом в прошлом семестре. – Вы бы видели, как в последнее время ведет себя Перси, – сказала Джинни, заработав этим сочувственный взгляд от Луны, которая, похоже, уже была в курсе этой истории. – Перси? – повторил Гарри, пока пятеро подростков рассаживались в карете, которая должна была отвезти их в школу. – Да, – кивнула Джинни. – Сами знаете, он работает в Министерстве и решил полностью принять сторону Фаджа. В карете повисла тишина. – Он что? – переспросил Драко, моргнув круглыми глазами. – Он не мог так поступить, – озвучил Гарри чувства всех трех волшебников. – Но именно так и сделал, – заверила их Джинни. – Похоже, этим летом он все больше и больше отдалялся и, наконец, вчера после ужина объявил, что он на стороне Министерства. – Джинни хмыкнула и пожала плечами; ее семья всегда была очень сплоченной. Она считала, что все так и останется, несмотря на грядущую войну. Может быть, даже особенно в связи с грядущей войной. Она все еще не могла поверить в реакцию Перси. – Он пытался заставить меня принять его сторону, теперь, когда, как он выразился, я являюсь членом самого уважаемого в мире ковена, на что мне пришлось ему напомнить, что нет, спасибо, Сестринство никогда не принимает сторону ни в каких войнах. – Она поморщилась. – Он смеялся, говорил, что нет никакой войны, а я вежливо ответила, что скоро будет. После этого он убежал. Мама довольно плохо это приняла, – добавила она спустя мгновение молчания. – Джинни, извини, я понятия не имел, – пробормотал Гарри, когда карета тронулась. – Да откуда ты мог знать? – невесело улыбнулась Джинни. – Я же тебе не говорила. Мне сначала нужно было какое-то время, чтобы самой все переварить. – Как ты с этим всем? – спросил Гарри. – Сейчас уже ничего, – качнула головой рыжая девушка. – Но знаете что? – спросила она, ее улыбка стала немного задумчивой. – Я не буду тащить его домой силой. Он должен принимать свои собственные решения. Я не могу думать за него. Я просто хочу, чтобы он оставался в безопасности. – Потом она нахмурилась, виновато глянув на Гарри. – И ты не обязан был меня выслушивать. – Для того друзья и существуют. Про Адриана ты слушала гораздо дольше, – заметил Гарри. – Как бы там ни было, я бы предпочла сменить тему, – призналась Джинни. Гарри очень даже понимал ее чувства. – Хм-м... – протянул Невилл, кивнув, как будто что-то решил, и обратился к Гарри: – Моя ба подумала, что лучше бы мне начать общаться с, как она выразилась, другим близнецом Поттером. Похоже, она не доверяет той компании, с которой ты водишься. – Гоблинское золото! – воскликнул Гарри и вскинул руки, признавая поражение. Драко слегка побледнел, уставившись в пол и сжав руки в кулаки. – Я ей так и сказал, а потом напомнил, что дольше всего ты водишься в основном со мной, и что именно это прежде всего должно свидетельствовать о других наших друзьях. – И он шутливо пихнул Драко, блондин еле заметно улыбнулся ему, напряженные плечи слегка расслабились. – Потом я ей сообщил, что нет, спасибо, я предпочитаю придерживаться младшего из близнецов Поттеров и моих нынешних друзей, и если у нее есть на этот счет какие-то возражения, то с ее стороны это как минимум лицемерно, ведь она сама учила меня твердо хранить верность своим друзьям с тех пор, как я стал достаточно взрослым, чтобы говорить. Шире всех в ответ на эту речь улыбнулась Луна. – Извини за это, – пробормотал Драко. – Я тебя сейчас стукну, – весело ответил Невилл. Драко закатил глаза и добавил: – Хотя спасибо за поддержку. – А чего ты ждал? – в свою очередь спросил Гарри. – Ты с нами, мы тебе это уже сколько раз говорили. К тому же, приятно видеть, что не только Поттеры такие предвзятые. Теперь у меня несколько меньше надежд на будущее волшебного сообщества этой страны. – Если тебе не о чем тревожиться, мы всегда можем вернуться к прекрасной теме наличия Амбридж в качестве учителя, – предложил Невилл, на что Драко фыркнул, едва скрывая отвращение. – Темы наших разговоров уже удручают, а ведь семестр еще даже и не начался, – прокомментировал слизеринец. – Ну и год у нас обещает быть! Сарказм в его голосе был почти осязаем, что, естественно, бесконечно забавляло Невилла. – Не унывай, Малфой! Этот учебный год еще может тебя удивить, – провозгласил шатен-гриффиндорец, шутливо пихнув брата локтем. – Не может же все быть настолько плохо, как наш мистер Пессимист, – и он указал на Гарри, который возмущенно фыркнул на подобное обвинение, – предполагает, я уверен. Судьба, однако, распорядилась иначе. Спроси кто мнения Гарри, он бы охотно поддержал собственную теорию о том, что сплетни являлись единственной вещью во вселенной, распространяющейся быстрее света. Он бы поддержал эту теорию, просто вскинув бровь и указав на толпу учеников Хогвартса – минус еще не распределенные первогодки, – которые разбились на однородные шепчущиеся группки, едва Адриан, Эви, Амбридж и – к ее большому неудовольствию – Джинни показались на глаза. Различные купе Хогвартс-экспресса и то, что Эви была во многом известна по слухам и газетным статьям, все это только лило воду на мельницу сплетен, особенно тех, которые касались двух учеников и нового профессора Истории Магии. Тот факт, что Эви сидела рядом с Северусом и довольно оживленно с ним беседовала – она была такой же оживленной, вспомнил Гарри, как и тогда, когда делилась информацией об Андуне, так что он догадывался, что темой разговора снова стала история, – а мастер зелий весело ей улыбался, что только подстегивало шепотки. Амбридж тоже что-то очень тихо говорила, отметил Гарри, громко расхохотавшись, когда услышал от проходившей мимо группы учеников с Хаффлпаффа, что один мальчик, которого он смутно помнил по прошлогоднему распределению, отозвался о ней как о: «Подождите, вы имеете в виду, что эта странная леди-быколягушка*** в розовой, как жевательная резинка, тафтоштуковине – наш новый преподаватель Защиты от Темных Искусств?» Мысленно пометив себе начислить пару баллов Хаффлпаффу, когда семестр официально начнется, за прекрасное суждение и весьма образные описания, он пробрался к столу Гриффиндора, попрощавшись с Луной и хлопнув Драко по плечу. Драко подмигнул им с Невиллом и сел рядом со старостами-шестикурсниками своего факультета, и вскоре вовлек их в, как видно, приятный разговор. Три гриффиндорца уселись рядом друг с другом, болтая в основном об экзаменах на СОВ и опыте Гарри с одним из них. Гарри, конечно, заметил, что Адриан постарался сесть от него как можно дальше, однако не имел причин и желания это комментировать и чувствовал себя решительно не заинтересованным снова всерьез пытаться как-то это исправить. Вокруг расходиться волны сплетен, и не унимались до тех пор, пока после особенно громкого комментария Джинни не окинула взглядом стол и не закатила раздраженно глаза – которые, по совпадению, и были причиной этих пересудов. – Вы знаете, – внятно произнесла она, разве что тоном выдавая свое раздражение, – я горжусь тем, что являюсь частью Сестринства, и, конечно, ничего не собираюсь скрывать, но тыкать в меня пальцами просто грубо, – и она уставилась в глаза Лаванде, которая именно так и делала. – Вот-вот! – воскликнул Невилл, а Фред и Джордж, поспешив встать на защиту сестры в своем собственном, неповторимом стиле, принялись уверять всех в зоне слышимости, что ныне сиреневые глаза Джинни не утратили своих блестящих способностей; и никто не захочет испытать их на себе, закончили они. Возможно, они подразумевали что-то вроде того, что были готовы пошутить, а может, и проклясть всякого, кто примется доставать их младшую сестренку. На другом конце стола Симус старательно пытался прожечь взглядом в Адриане дыру, рискуя, как боялся Гарри, еще до наступления ночи спровоцировать скандал. Он припомнил, что мать Симуса работала в Министерстве Магии, из-за чего он, вероятно, слышал только клевету Министерства, опровергающего возвращение Волдеморта. Только этого не хватало, подумал Гарри. Злобствующие родители, заражающие детей своими идеями, дабы потомство даже не пыталось помыслить о чем-то помимо указанного Министерством курса. И пускай его сердце кричало и вопило от подобной несправедливости – самостоятельная подготовка могла бы спасти им жизни, в конце-то концов, а Министерство использовало родителей в своих собственных рядах, чтобы этому помешать, – и он хотел встать и проорать правду им в лица, но общение с гоблинами и уроки отца на соответствующие темы призывали его использовать более дипломатичный подход. Что было по-настоящему ужасно, потому что такой подход требовал, а) по возможности избегать разбрасываться проклятиями – словесными или магическими, да кого это сейчас заботило? – и б) выжидать, наблюдая за реальными действиями, прежде чем выработать подходящую линию поведения. Естественно, корнем своих проблем он считал именно необходимость выжидать. К счастью, насколько бы Симус и Адриан ни казались готовыми наорать друг на друга, напряжение было разбито, как ни странно, Роном, который заметил, что Хагрид среди преподавательского состава отсутствовал. Вместо него его обычное место за преподавательским столом занимала профессор Граббли-Планк. Его близнец, Гермиона и Рон начали отчаянно перешептываться друг с другом, видимо, что-то зная о причинах исчезновения Хагрида. Северус упоминал, что Хагрида собирались отправлять к его родственникам-великанам, чтобы попытаться преодолеть разногласия между ними и светлой стороной. Данная мысль заставила зеленоглазого волшебника вздрогнуть; постороннего Хагрид мог напугать, но он был одним из самых добродушных существ, с какими Гарри имел честь быть знакомым. Хоть в теории отправить его к великанам и казалось логичным, возможно, это был не лучший вариант действий. В любом случае, как понял Гарри, когда двери открылись, пропуская в Большой Зал первогодок, Хагрид мог сам о себе позаботиться, если возникнет такая необходимость. В конце концов, держит же он за домашних животных всяких адских тварей! Гул разговоров в Большом Зале стих. Первокурсники выстроились перед преподавательским столом, лицом к остальным ученикам, а когда профессор МакГонагалл аккуратно поставила перед ними табуретку, отступили. Лица первокурсников сияли от бледности в свете свечей. Маленький мальчик ровно в середине ряда, кажется, аж дрожал. Гарри мимоходом вспомнил, в каком был ужасе, когда сам стоял, ожидая распределения, которое решит, какому факультету он подходит. Слава Мерлину, что его отец был с ним! Вся школа ждала, затаив дыхание. Затем прореха над полями шляпы широко распахнулась, словно рот, и Распределяющая Шляпа запел:

В стародавние дни, когда я был новым, Те, что с целью благой и прекрасной Школы сей вчетвером заложили основы, Жить хотели в гармонии ясной. Мысль была у них общая – школу создать, Да такую, какой не бывало, Чтобы юным познанья свои передать, Чтобы магия не иссякала. «Вместе будем мы строить, работать, учить!» - Так решили друзья-чародеи, По-иному они и не думали жить, Ссора – гибель для общей идеи. Слизерин с Гриффиндором – вот были друзья! Хаффлпафф и Равенкло – подруги! Процветала единая эта семья, И равны были магов заслуги.

– Ого, Шляпа в этом году действительно поработал над песней, – заметил Невилл. – Рифм просто рекордное количество!

Как любовь несогласьем сменить-то смогли? Как содружество их захирело? Расскажу я вам это – ведь я же там был. Вот послушайте, как было дело. Говорит Слизерин: «Буду тех только брать, У кого родовитые предки». А Равенкло в ответ: «Буду тех обучать, Что умом и пытливы, и метки». Говорит Гриффиндор: «Мне нужны смельчаки, Важно дело, а имя – лишь слово». Говорит Хаффлпафф: «Мне равно все близки, Всех принять под крыло я готова». Расхожденья вначале не вызвали спор, Потому что у каждого мага На своем факультете был полный простор. Гриффиндор, чей девиз был – отвага, Принимал на учебу одних храбрецов, Дерзких в битве, работе и слове. Слизерин брал таких же, как он, хитрецов, Безупречных к тому же по крови. Ворон – там проницательность, сила ума, Хаффлпафф – это все остальные. Мирно жили они, свои строя дома, Точно братья и сестры родные. Так счастливые несколько лет протекли, Много было успехов отрадных. Но потом втихомолку раздоры вползли В бреши слабостей наших досадных.

– Это только мне так кажется, или в этом году песня и правда немного длиннее? – спросил Гарри, в некоторой растерянности посмотрев на брата и Джинни. Ведь раньше-то песня никогда настолько не фокусировалась на том, что Основатели до своей ссоры были близкими друзьями? Не то чтобы он был против такого отношения, конечно.

Факультеты, что мощной четверкой опор Школу некогда прочно держали, Ныне, ярый затеяв о первенстве спор, Равновесье свое расшатали. И казалось, что Хогвартс ждет злая судьба, Что к былому не будет возврата. Вот какая шла свара, какая борьба, Вот как брат ополчился на брата. И настало то грустное утро, когда Слизерин отделился чванливо, И, хотя поутихла лихая вражда, Стало нам тяжело и тоскливо. Было четверо – трое осталось. И нет С той поры уже полного счастья. Так жила наша школа потом много лет В половинчатом, хрупком согласье. Ныне древняя Шляпа придет к вам опять, Чтобы всем новичкам в этой школе Для учебы и жизни места указать, - Такова моя грустная доля. Но сегодня я вот что скажу вам, друзья, И никто пусть меня не осудит: Хоть и должен делить вас, но думаю я, Что от этого пользы не будет. Каждый год размещенье идет, каждый год... Угрызеньями совести мучась, Опасаюсь, что это на вас навлечет Незавидную, тяжкую участь. Подает нам история сумрачный знак, Дух опасности в воздухе чую.

– Так держать, Кэп! – тихо проговорила Джинни, а Гарри кивнул в знак согласия. Было сейчас в этой старой шляпе что-то завораживающее, подумал он.

Школе «Хогвартс» грозит внешний бешеный враг, Врозь не выиграть битву большую. Чтобы выжить, сплотитесь – иначе развал, И ничем мы спасенье не купим.

– Он вот так просто... – выдохнул Гарри, ошеломленно уставившись на Невилла и Джинни. – Именно, – кивнул Невилл, сам он широко распахнул глаза, тайком оглядываясь, не смотрит ли кто-нибудь на его брата. Взгляда, брошенного на стол Слизерина и шокированное лицо Драко – если его брови еще чуть-чуть поднимутся, то сольются с волосами на голове, посчитал Гарри – оказалось достаточно, чтобы убедиться, что Драко тоже уловил посыл. Гарри обернулся к отцу, который идеально изобразил на лице бесстрастие, а вот Эви, не мигая, уставилась на Кэпа.

Все сказал я теперь. Кто не глух, тот внимал. Что же, к распределенью приступим.****

– Огромное спасибо, приятель! – пробормотал Невилл, хлопая с большим энтузиазмом, чем полагалось такой песне. – Мелкий проницательный негодник. – Это точно, – согласился Гарри, надеясь, что слова Кэпа не принесут ему лишних неприятностей. Хотя, если судить по тому, как Симус снова уставился на Адриана, становится понятным, что последние строчки песни можно толковать иначе. Распределение началось, ученики каждого факультета встречали аплодисментами своих новых соседей. Только после того, как был распределен последний ученик, а еда подана, Почти Безголовый Ник объяснил, что Кэп, поскольку он круглый год оставался в кабинете директора, наверное, многое там слышал о происходящем. А еще он присутствовал при сражении с василиском, осознал Гарри; не удивительно, что он так много знает о том, что происходит в Хогвартсе. Может, стоило бы проявить инициативу и попытаться поговорить с Кэпом? Вряд ли тот поделится с ним какой-нибудь информацией, ведь в прошлый их разговор – во время его собственного распределения – Кэп откровенно указал, что информации он не раскрывает. Но все равно, попытка не пытка. – Не могу дождаться, когда Дамблдор представит Эви, – сказала Джинни, глядя на преподавательский стол. Эвелин отодвинулась от Амбридж – та, похоже, вознамерилась с ней пообщаться – настолько далеко, насколько это было приемлемо с точки зрения вежливости, почти упершись в Северуса, который смотрел на разворачивающуюся сцену с легким весельем. – А профессор Снейп и принцесса Эвелин действительно знакомы? – спросил Фред, проследив за взглядом сестренки. На какой-то момент все, кто находился достаточно близко, чтобы услышать вопрос, затихли, а потом разразились шквалом новых вопросов. – Они знакомы? – спросила Лаванда, ее глаза засияли. – В каком смысле они знакомы? – озадачился Дин. – Как? – поинтересовалась четверокурсница, имени которой Гарри даже не помнил. – Они познакомились летом на балу у Министра, – спокойно сообщила Джинни, а потом пристально посмотрела на своих коллег-гриффиндорцев. – Что, и все? – нетерпеливо усомнилась Лаванда. – Да ладно, Джинни, ты обязана рассказать нам побольше! – Я вам ничего не обязана, – ответила рыжая, вперившись сиреневыми глазами в старшую девушку; Лаванда застыла на месте, а Гарри смог в полной мере оценить силу взгляда Джинни. Похоже, близнецы Уизли были абсолютно правы. – Эви моя сестра, – продолжила Джинни, ничуть не смущаясь, в ее голосе зазвучала непреклонность; было ли дело в ней самой или это проглянул ее дар сирены, Гарри сказать не мог. – И я никогда не буду обсуждать ее у нее за спиной и не позволю этого другим. Однако если вам так нужно побольше узнать о ней или о профессоре Снейпе, вам достаточно просто спросить у них самих, – добавила она с вежливой улыбкой. За ее предложением последовала испуганная тишина, так что девушка, сочтя разговор оконченным, вернулась к своему вишневому чизкейку. – Как всегда сурова, – прокомментировал Гарри, когда население стола вернулось к привычному уровню болтовни – за заметным исключением все еще потрясенной Лаванды, – а Невилл фыркнул в свой яблочный сок. – Да, ну, постоянная бдительность и все такое, – ответила Джинни, впервые по-настоящему улыбнувшись с тех пор, как наполнились тарелки. Спустя пару минут тарелки со стола исчезли и Дамблдор встал, собираясь произнести свою обычную речь. – Что ж, теперь, когда эти роскошные яства начали перевариваться в наших желудках, я прошу несколько минут вашего внимания, чтобы сделать несколько стандартных для начала года объявлений, – сказал Дамблдор. – Первокурсникам необходимо знать, что окрестный лес находится для учеников под запретом – и некоторым из наших старших учеников тоже пора бы уже это запомнить. Если б Вы только знали, подумал Гарри. – Но тут ведь такой замечательный лес, – пробормотал рядом с ним Невилл, весело посмеиваясь. – Завхоз мистер Филч попросил меня уже, как он мне сказал, в четыреста шестьдесят второй раз напомнить вам всем, что колдовать в коридорах между уроками запрещается, как и ряд других вещей, полный список которых теперь висит для ознакомления на двери кабинета мистера Филча. В этом году в преподавательском составе произошли три изменения. Мы весьма рады вновь приветствовать профессора Граббли-Планк, которая возьмет на себя заботу об уроке по Уходу за Магическими Существами; мы также рады представить профессора Амбридж, нашего нового преподавателя по Защите от Темных Искусств. – Послышались вежливые, хотя и несколько неуверенные аплодисменты, большинство учеников уставились на их нового, невероятно розового преподавателя Защиты. – И, наконец, мы очень рады приветствовать Ее Высочество, принцессу Эвелин Норвежскую, которая будет вести уроки по Истории Магии. На этот раз аплодисменты вышли громкими, и не только из-за того, кем была Эви, что привнесло новизну, подобной которой никто так скоро после Тремудрого Турнира не ожидал, но и потому, что ее назначение на пост преподавателя Истории Магии означало, что Биннса больше не будет. Эвелин улыбнулась и помахала ученикам, а потом обернулась к Северусу и сказала что-то, отчего зельевар хмыкнул и тепло ей кивнул. – Черт побери, – пробормотал Рон через несколько мест от Гарри, отчего его улыбка стала еще шире. – Отбор в команды факультетов по Квиддичу состоится в… – продолжил Дамблдор, но тут его прервали и он вопросительно посмотрел на профессора Амбридж. Поскольку стоя она была ненамного выше, чем сидя, какой-то момент никто не понимал, почему Дамблдор замолчал, но потом профессор Амбридж произнесла: «Кхем, кхем», – и стало ясно, что она поднялась на ноги и собирается выступить с речью. Мгновение Дамблдор казался озадаченным, а затем поспешно сел и внимательно посмотрел на профессора Амбридж, как будто не желал ничего иного, кроме как услышать, что она скажет. Прочий персонал не смог настолько опытно скрыть свое удивление. Брови профессора Спраут скрылись в ее растрепанных волосах, а профессор МакГонагалл сжала губы в такую тонкую линию, какой Гарри никогда у нее прежде не видел. Северус оперся на левую руку, которую пристроил на столе, и только глаза закатил, а потом принялся массировать виски, как всегда делал, когда готовился заполнить тонны документов, которые Министерство и Гринготтс требовали для всего подряд. Эви посмотрела на одетую в розовое женщину с таким же безлико учтивым и совершенно бесстрастным лицом – которое, по ее признанию, довела до совершенства еще в детстве, – что означало, что она изо всех сил старается изобразить вежливый интерес. – Спасибо, директор, – жеманно произнесла женщина пронзительно-неприятным голосом, – за такие теплые приветственные слова! – Вот же блинский блин, – от души буркнул Невилл, приподняв бровь при взгляде на Амбридж. – И ведь стоило только подумать, что стать еще противнее ей уже не удастся. – Что ж, замечательно снова попасть в Хогвартсе, должна я сказать! – улыбнулась она, обнажив довольно острые зубы. – Как и увидеть такие счастливые маленькие личики, обращенные ко мне! – Что ты там сказал? – произнес Гарри в сторону своего брата, поморщившись от приветствия, как будто с пятилетним говорят. Быстрого взгляда окрест хватило, дабы понять, что он не одинок в своих чувствах. – Я уточню формулировку, – согласился Невилл. – Я не могу дождаться, чтобы познакомиться с вами со всеми, и я уверена, что все мы станем прекрасными друзьями! На это учащиеся переглянулись; некоторые из них едва скрывали усмешки. – Я сейчас заплачу, – сухо съязвила Джинни, а Амбридж продолжила свою речь, с каждым покашливанием все больше напоминая жабу. – Министерство Магии всегда придавало воспитанию юных ведьм и волшебников первостепенное значение. Редкие дары, с которыми вы родились, могут исчезнуть, если не развивать их и не оттачивать заботливым обучением. Уникальные древние навыки волшебного сообщества должны переходить от поколения к поколению, чтобы мы не утратили их навсегда. Сокровищница магического знания, собранная нашими предками, нуждается в защите, пополнении и шлифовке теми, кто посвятил себя благородной профессии преподавателя, – добавила она, ее тон стал гораздо более деловым и целеустремленным, слова зазвучали отрепетированно, голос частично утратил жеманность. – О, смотрите, – не особо удивился Гарри. – Уже угадываются расистские речи, а у нас еще даже не было ни одного занятия Защиты от Темных Искусств. – Это такой рекорд? – спросила Джинни, устремляя взгляд на Амбридж. – За этим следят? Вручают призы? – Можно бы. Но только если допустить в качестве призов шутки, – выгнул бровь Гарри на собственную мысль. Время от времени у него появлялись некоторые по-настоящему хорошие идеи, если можно так сказать о самом себе, и, судя по еле засветившемуся в глазах Невилла волнению, нашедшему отражение в глазах Джинни, он не единственный так подумал. – Именно из таких побуждений я и прочие, подобные мне, – продолжила она, многозначительно глянув на Эви, – решили влиться в преподавательский состав этого исторического учреждения. – Как выяснилось, сравнить ее с Амбридж – и найти совпадения – было, вероятно, единственным, что могло вырвать Эви из ее старательного игнорирования всего говорившегося. Она нахмурилась в адрес старшей ведьмы и с чем-то вроде оскорбленного отвращения перевела взгляд на Северуса. Мастер зелий пожал плечами, все-таки, если так посмотреть, что он мог сделать, чтобы остановить бред Амбридж? Выражение лица Эви сменилось с оскорбленного отвращения на боль предательства, она скрестила руки на груди, всей своей позой обещая возмездие, отчего Северус шевельнул руками в успокаивающем жесте, пытаясь передать, что он ни капли не верит и ничуть не поддерживает идею, что между двумя женщинами существует какое-либо сходство. Эви ответила резким кивком, и Гарри не нуждался в Легилименции, чтобы уловить подразумевавшееся: «И не забывайте об этом, мистер!» С некоторым запозданием Гарри понял, что раз уж он мог видеть молчаливую беседу между Эви и отцом, то, в принципе, это могла видеть и вся остальная школа. И хоть ни мастера зелий, ни новоиспеченного профессора истории это, кажется, не волновало, большая часть учеников – а если честно, то и часть персонала, в том числе сам директор – разулыбались и захихикали на это представление. Амбридж, которая, пожалуй, оказалась единственным человеком, который не мог видеть, что именно происходит у нее за спиной, пока она обращается к ученикам, растерянно прервала свою речь, оглядываясь в поисках источника нарастающего веселья. Ее замешательство только усилилось, когда, в конце концов переведя взгляд на Эви и Северуса, она обнаружила, что они оба спокойно смотрят на нее с совершенно невинным видом, как будто все это время внимательно вслушивались в ее речь. – Что ж, – пробормотала она, прежде чем прочистить горло и продолжить: – кхем-кхем, как я уже говорила... Каждый директор и директриса Хогвартса привносили нечто новое в нелегкий труд руководства этой имеющей долгую историю школы, и так и должно быть, ибо без прогресса настанут застой и разложение. И все же, не следует поощрять прогресс ради прогресса, наши проверенные традиции часто не требуют никаких пересмотров. Так что необходимо соблюдать баланс между старым и новым, между постоянством и изменением, традицией и инновацией. – Чем больше она говорит, – сказала Джинни, – тем меньше мне нравится эта образовательная реформа, а поначалу-то мне было вообще все равно. Гарри, прищурившись, кивнул. Он частенько бывал на переговорах с гоблинами, да и отец за много лет хорошо его обучил, так что он легко понял, к чему Амбридж вела. За всеми красивостями речей и потугами на сердечность прослеживалось предупреждение – нет, не предупреждение, сообщение, – как именно с этого момента в Хогвартсе будут обстоять дела. Министерство дало ей право вмешиваться практически во все подряд, вот что слышалось в этих словах. И пусть основная масса учеников по всему Большому Залу уже и вовсе перестала обращать внимание на происходящее, а полная тишина, которой встречали только выступления Дамблдора, растворилась в хихиканье и болтовне, но Амбридж не сдавалась, сознавая, что те люди, чье внимание она пыталась привлечь, ее слушают. И действительно, теперь все преподаватели обратили на нее самое пристальное внимание, на их лицах читались разнообразные выражения, варьирующиеся от беспокойства до ярости с многочисленными комбинациями этих двух эмоций. – ...ведь одни изменения только к лучшему, в то время как другие позже признаются ошибочными. Между тем, некоторые старые обычаи сохраняются, и это правильно, тогда как от других, устаревших и потерявших свою актуальность, следует отказаться. Так давайте двигаться вперед, в новую эру открытости, эффективности и подотчетности, с полной решимостью сохранить то, что должно быть сохранено, усовершенствовать то, что должно быть усовершенствовано, и отказаться от того, что мы найдем необходимым запретить из практических соображений. – Итак, в результате, – подытожил Гарри, хлопая – хотя и как-то лениво – по данному им всем знаку Дамблдора, едва Амбридж закончила свою речь, – она сказала, что Министерство собирается избавиться от всего, что не согласуется с его курсом, и впихнуть все, от чего не сможет избавиться, в устраивающие его рамки. – На этот раз он ничего не собирается пускать на самотек, верно? – спросила Джинни, не потрудившись уточнить, кто такой он. – Мне тоже так показалось, – нахмурившись, согласился Невилл. – И если вся эта речь – и вся эта гребаная реформа образования – не из тех вещей, которые позже будут признаны ошибочными, то я не знаю, что тогда. Тут он заметил поднявшийся вокруг них шум и понял, что Дамблдор, похоже, отпустил школьников. Гарри попрощался с Джинни и братом и подошел к угрюмой Гермионе, чтобы отвести первокурсников в гостиную, что по большей части считалось лишней муторной обязанностью, которую на них свалили как на самых младших старост их факультета. Кивнув Драко, который собирался заняться тем же самым, он отправился на седьмой этаж, улыбнувшись первокурсникам, которым удалось набраться смелости и с горящими глазами спросить его о Молнии. Нужно будет поговорить с Драко, потом, когда пересекутся во время обхода; от Гарри требовалось патрулировать подземелья – на что он вызвался добровольцем, так как старосты патрулировали вдали от гостиных своих факультетов, чтобы избежать фаворитизма, а подземелья патрулировать никто не хотел, поскольку осенью и зимой тамошние коридоры становились довольно холодными и скучными, – а Драко патрулировал Большой Зал и первый этаж западного крыла. Все-таки вернувшись мыслями к текущему моменту, он вспомнил, как терялись в первый год некоторые из его сокурсников, которые до вечера своего распределения в Хогвартсе никогда не бывали, и – раз уж конкретно эти первокурсники смогли на какое-то время отвлечь его от мыслей об Амбридж с ее речью, – он решил немного порассказать о том, как работали лестницы, и где какие классы располагались. Дети – даже те магглорожденные, кто никогда не слышал о Квиддиче и Молнии или о Тремудром Турнире, если уж на то пошло, – казалось, ловили каждое его слово, Гермиона неуверенно ему улыбалась – огромный шаг по сравнению с косыми взглядами, которые он получал от нее в прошлом году и не только, – и когда они поднялись на седьмой этаж, он объяснил, как работает система паролей. – Нынешний пароль Мимбулус Мимблетония*5. – Увидев на большей части лиц непонимание, он дружелюбно улыбнулся и добавил: – Это волшебное растение. О нем вы все узнаете на уроках Гербологии, не сомневайтесь. А это, – он улыбнулся и вежливо поклонился висящей перед ними картине, – Полная Дама. Вот уже много столетий она любезно соглашается охранять нашу гостиную и страдает от непоседливой природы поколений гриффиндорцев, включая меня самого. И он подмигнул первокурсникам, которые хихикнули в ответ, а потом их хихиканье стало еще громче, когда Полная Дама воскликнула: – Мистер Поттер! Покраснев, она кокетливо смежила в ответ веки, прикрывшись своим кружевным, украшенным перьями веером. – Миледи, – снова поклонился ей Гарри, а потом назвал пароль, вводя первокурсников в гостиную и позволив им несколько секунд повосхищаться открывшимся видом, прежде чем опять заговорить. – Итак, если в течение года у вас возникнут какие-либо вопросы, вы можете обратиться к Гермионе, ко мне или к любому другому старосте. Если вы заблудитесь в замке... – и, уловив некую панику, он мягко улыбнулся и добавил: – как и большинство из нас в свое время; ну, я помню, как однажды свернул не туда и оказался… – он нарочито покосился на Гермиону и резко захлопнул рот, как будто только что вспомнил, что они с ней старосты, – вы знаете, лучше даже не упоминать, куда я попал. Просто знайте, меня там точно не должно было быть. – Первокурсники, вместе с некоторыми из старших учеников, слушавших этот монолог, засмеялись, даже когда Гермиона уставилась на него, вероятно, чтобы поддержать шутку или что-то в этом роде – не то чтобы он собирался делиться с первокурсниками, как пытался справиться со своим раздражением и в результате наткнулся в Запретном Лесу на потрясные драконьи клетки! – так что он продолжил: – Как я уже сказал, не стесняйтесь просить старших учеников, учителей и даже призраков и картины о помощи. Вот и все; вам лучше разойтись по своим спальням, распаковаться и отдохнуть, – добавил он, выпуская свою внутреннюю Минни; он подумал, что домовой эльф гордилась бы им, если бы могла его сейчас видеть. – Добро пожаловать в Хогвартс и добро пожаловать на Гриффиндор. Первокурсники пожелали двум старостам спокойной ночи, хоть и немного робко, но гораздо увереннее, чем когда здоровались с ними в Большом Зале. Хорошее настроение Гарри как-то потускнело, стоило младшим ученикам отойти от него и направиться по спальням, как и было сказано. Вскоре эти дети окажутся в центре войны, вспомнил он, угрюмо поздравив себя с тем, что подобные мысли не позволяют ему даже немного отдохнуть от реальности. Не то чтобы от этого была какая-то польза. Гермиона странно посмотрела на него, открыла рот, но так и не успела спросить ничего из того, что хотела, как к ним, снова сверкая глазами, подошла Джинни. – Вы только что дали Минни повод очень Вами гордиться, мистер Поттер. Эти слова хотя бы заставили Гарри улыбнуться. – Я старался, мисс Уизли, – ответил он и огляделся в поисках своего брата. – А Невилл еще не вернулся? – спросил он, подумав, что тот, пожалуй, мог воспользоваться возможностью провести какое-то время с Луной. – Симус как раз убежал в спальню, а Адриан с Роном отправились за ним меньше пяти минут назад, твой близнец выглядел мрачным, как грозовая туча, – пояснила Джинни. – Невилл пошел за ними на всякий случай. Как нарочно, грохот и ругань, донесшиеся от спален пятого курса, доказали благоразумие Невиллова решения. Гарри обменялся с Джинни единственным взволнованным взглядом, прежде чем поспешно броситься в сторону скандала. Картина, представшая перед ним, едва он открыл дверь мужской спальни, заставила его широко распахнуть глаза. Дин помогал Рону подняться с пола, на котором тот распластался, одной рукой схватившись за левый глаз, под которым уже наливался синяк, а в центре комнаты Невилл держал за шкирки Адриана и Симуса – все еще сцепившихся друг с другом взглядами, – и явно был от этого не в восторге. На рубашке Адриана не хватало нескольких пуговиц, а Симус красовался разбитой губой, так что Гарри посмотрел на Невилла в полном недоумении. – Что тут, черт побери, стряслось? – спросил он, все еще не имея сил разобраться в происходящем. – Слово за слово, перешли к оскорблениям, а потом вот этот, – сказал Невилл, тряхнув Адрианом, который ядовито на него посмотрел, – бросился на этого, – тряхнул он ради справедливости еще и Симусом, – потом Рон попытался их остановить, но кое-кто, – и он выразительно посмотрел на Симуса, – двинул ему в глаз. – На это более низкорослый мальчик тоже на него посмотрел и тут же отвернулся разом и от Невилла, и Адриана, пытаясь продемонстрировать свое неудовольствие. Вышло и вполовину не так впечатляюще, как должно бы, поскольку мальчик повыше все еще держал его за шкирку, как нашкодившего котенка. – Так что я вмешался, пока они не додумались схватиться за палочки, и тут пришел ты, – объяснил Невилл. Не понимая пока причин драки, Гарри, тем не менее, оценил решение магии, выбравшей брату анимагическую форму медведя, благодаря чему тот сейчас так легко удерживал друг от друга двух все еще готовых почесать кулаки подростков. – Но с чего это они? – Он наезжал на мою маму! – выкрикнул Симус. – Он что? – переспросил Гарри, недоверчиво посмотрев на своего близнеца. – Почему ты это сделал, Адриан? – Не моя вина, что она настолько глупа, что верит каждому слову, которое гребаное Министерство обо мне говорит! – заявил Адриан на повышенных тонах. Гарри побледнел, а Симус попытался – но неудачно – добраться до его близнеца. – Не смей трогать мою маму, – завопил Симус. – Пусти меня, Невилл! – Нет, даже и не подумаю, – решил Невилл, его мышцы напряглись, не позволяя двум парням вцепиться друг в друга, но сам он даже не шевельнулся. – Хватит! – прикрикнул Гарри, вытаскивая палочку. Симус немедленно прекратил попытки вырваться, и даже Адриан остановился, уставившись на своего близнеца. – Адриан, тебя не так воспитывали, – произнес Гарри, глядя на своего близнеца; оскорблять чью-то мать уж точно было не правильно. – Ну, конечно, это ж самое главное! – вскипел Адриан. – Это меня оскорбили! Не то чтобы Волдеморт вернулся и Министерство пыталось это скрыть! Но ты-то, конечно, на их стороне, верно? – угрожающе спросил Адриан, его лицо побагровело еще сильнее. – Ты мило общаешься с Фаджем и Пожирателями Смерти в последнее время, так? Ты вполне ясно показал, на какой будешь стороне в предстоящей войне! Опустившаяся тишина была почти полной, если исключить тяжелое дыхание Адриана. Или звон в ушах Гарри, если уж на то пошло. – Ты знаешь, Адриан, – заговорил Невилл, его тон был таким тяжелым, что почти отвлек мысли Гарри от обвинений его близнеца, – мне до звездочек в глазах хочется проклясть тебя за одни только твои слова. – И он оттолкнул Адриана, с отвращением отбросив его и позволив упасть на кровать. Даже сам Адриан вдруг показался ошеломленным; из-за действий Невилла или из-за того, что пожалел о своих обвинениях, Гарри сказать не мог. Симуса Невилл тоже отпустил – подросток поспешно отступил в сторону, – а затем поправил мантию, скорее всего, чтобы чем-то занять руки и не позволить себе врезать Адриану или потянуться за палочкой. – Но, – добавил Невилл, глядя на все еще неподвижного Адриана, – ты этого даже не стоишь. Адриан, прищурившись, усмехнулся. – Ты знаешь, от Гарри я ожидал чего-то такого, – сказал он, очевидно, собираясь задеть, – но не от тебя. Ты ведь сын своих родителей, и я бы никогда не подумал, что ты будешь на стороне… Ему так и не удалось закончить свою фразу, поскольку драпировки с кровати Симуса, которые, кажется, сбили во время драки и уронили рядом с кроватью Невилла, вдруг вспыхнули у Гарри под ногами. Гарри быстро бросил огнетушительное заклинание, зажмурившись и сжав челюсти, пытаясь несколько раз глубоко вдохнуть для успокоения. Изо всех подлых слов, да как Адриан только посмел упомянуть родителей Невилла? – Что за… – начал было Дин, но был перебит злым голосом Невилла. – Проклятье, эти огненные семена мне еще нужны! – Гарри открыл глаза и увидел, как его брат делает вид, что отбрасывает обгоревшие занавеси от своего открытого сундука – он понадеялся, что не повредил ничего из вещей Невилла – и достает развязанный огнеупорный мешочек, который использовал для хранения огненных семян. – Осталось только четыре, – пробормотал он, прежде чем переключиться на Адриана. – Я надеюсь, что ты удовлетворен, – сухо произнес он, снова показывая мешочек – очень такой себе мешочек, который всегда проверял и хорошо и надежно завязывал, так что для того, чтобы настолько быстро его развязать, уж точно требовалась немалая ловкость рук – и опять убирая его обратно в свой сундук. – И я надеюсь, что тебе нравятся отработки, – произнес Гарри, устало потирая глаза. – В эту пятницу в восемь, после занятий, с профессором МакГонагалл; я хорошенько объясню ей, за что именно ты ее получил, – добавил он, и Адриан побледнел, как привидение. – Ты не… – попытался выговорить Адриан. – Я могу, вот увидишь, – оборвал его Гарри. – Староста все-таки. – Спасибо, Гарри, – сказал Симус, самодовольно глянув на Адриана. – Это не единственная причина, почему я так делаю, хотя Адриан не имел права говорить подобное о твоей матери, – сказал Гарри, посмотрев на светловолосого гриффиндорца. – В прошлом семестре, после Тремудрого Турнира, я просил вас прислушаться к тому, что должен был сказать директор. – Это, как видно, удивило обоих: и Адриана, который тогда уже ушел из гостиной, и Рона, который был на стороне своего друга. – Я хочу это повторить и прошу помнить, что во время прошлой войны Волдеморт тоже пытался пробраться в Министерство. – Ты хочешь, чтобы мы поверили в то, что говорит Дамблдор? – спросил Симус, на этот раз задумавшись, пусть еще и не приняв решения. – Я не собираюсь диктовать, что тебе думать, – дипломатично ответил Гарри. – Только предлагаю изучить все, что слышишь, из каждого источника, прежде чем принимать решение. Вслух Симус ничего не ответил; он просто посмотрел на Дина и кивнул. Адриан, наблюдавший за переглядываниями, фыркнул и затихарился на своей кровати, задернув полог. Гарри устало вздохнул на такую реакцию и молча починил драпировки Симуса, прежде чем вернуть их на место. Невилл несколько мгновений обеспокоенно смотрел на него, а потом подошел к Рону, осмотрел его быстро заплывающий глаз и быстро наложил на него чары исцеления. – Так-то лучше, – пробормотал он, а Рон смущенно потер шею. – Слушай, Невилл, не принимай слова Адриана близко к сердцу, ладно? – сказал рыжик. – На него сильно давили в последнее время и… – Никакое давление не может его оправдать, – холодно отчеканил Гарри, едва Рон осмелился встать на защиту Адриана. – Я... просто... – вздохнул Рон и повернулся к Невиллу. – Слушай, я сожалею, что… – Извиняться следует не тебе, – произнес Невилл, направляясь к двери. – Я ненадолго в гостиную. Гарри, идешь? – У меня еще обход, – ответил Гарри, с удовольствием последовав за братом прочь из комнаты. Они молча шли, не имея сил обсуждать произошедшее на глазах большей части Гриффиндора, но Невилл успокаивающе положил руку брату на плечо. Гарри, который считал, что в такой момент успокаивать надо вовсе не его, устало улыбнулся Невиллу. – Быстро думаешь, – сказал он. – Хах, я удивителен, что тут поделать? – вопросил Невилл, улыбнувшись собственному ответу гораздо шире, чем его брат. – Да не чепуши, – поддразнил Гарри, на явные старания Невилла его отвлечь выражение лица у него потеплело. – Это Адриан чепушит, – уточнил Невилл. – В Адриане, вообще-то, полно чепухи, и по большей части сомнительной. Я просто удивился, если честно. – Это точно, – согласился Гарри. Они спустились по лестнице и обнаружили поджидавшую их Гермиону. – И меня его слова ни капли не волнуют, – заверил Невилл брата, уставившись в его глаза, пока не уверился, что тот его понял. – Его мнение не настолько меня волнует, чтобы задевать. Гарри кивнул, выстраивая из заверений брата щит против собственной ярости. – Все в порядке? – поинтересовалась девочка. – Нам пора на обход. – Мы переживем, – ответил Невилл, слегка подталкивая брата к гостиной. – Переживем, – согласился Гарри, кивнул брату и последовал за Гермионой к выходу из гостиной, по пути грустно улыбнувшись Джинни, когда проходил мимо. Кажется, Гермиона хотела спросить его, что случилось, но Гарри, не собираясь об этом даже думать, заявил, что ему пора отправляться к подземельям, и умчался в сторону Парадной Лестницы. Он на автопилоте спустился по ступенькам, вырвавшись из оцепенения только тогда, когда добрался до ныне пустынного Большого Зала, где его ждал Драко. Светловолосому слизеринцу потребовался лишь взгляд, чтобы понять, что за те пол часа, что они с братом не виделись, стряслось что-то совсем не то. – Что случилось? – обеспокоенно спросил он. – Ты можешь пропустить начало дежурства и сходить со мной в кабинет Сева? Такие вещи я бы предпочел рассказать только один раз, – признался Гарри. – Все равно у нас есть еще десять минут до начала обхода, – отозвался Драко и вслед за Гарри вернулся в подземелья. Поскольку Гарри, по сути, являлся единственным старостой, патрулирующим эти коридоры, они без каких-либо проблем добрались до кабинета Северуса. Мастер зелий открыл дверь в считанные секунды, после выступления Амбридж он ожидал этого визита, его лицо потемнело, когда он увидел сына. – Речь пойдет не об Амбридж, – решил он, отходя в сторону и пропуская подростков в свой кабинет. К легкому удивлению Гарри, там уже находилась Эви, сидела на стуле, который у Северуса обычно был задвинут за стол, а теперь переместился поближе к огню, и держала в руках кружку с чаем. Ее широкая улыбка моментально испарилась, едва девушка заметила состояние Гарри; она поспешно поднялась со своего места и направилась к нему, оставив чай на кофейном столике у камина. – Ты в порядке? – тихо спросила она, останавливаясь в нескольких футах от него, с усилием заставив себя не создавать вокруг него суеты. Ее явная попытка справиться с беспокойством достаточно подняла Гарри настроение, чтобы он нашел в себе силы добраться до кресла у огня и шлепнуться туда. – Я почти поджег спальню, – сообщил он, и как только все устроились вокруг него, объяснил, почему и как. – А потом, – наконец сказал он, круговыми движениями потирая виски, – я назначил ему отработку с МакГонагалл и предупредил его, что поясню, почему я так поступил. Что и собираюсь сделать, уж поверьте. – Святая Моргана, – выдохнула Эви, снова опускаясь на угол стола Северуса. – Я видела, что между вами двумя не все в порядке, но я бы никогда... – и, не сумев подобрать слов, повернулась к Северусу, который закипал в углу, рядом с ошарашенным Драко. – Адриан зашел слишком далеко, – согласился мастер зелий, его голос стал холоднее льда. – Ему точно надо было назначить отработку. Хотел бы я знать более долгосрочное решение, как бы справиться с его мелочностью. – Если в ближайшее время он не прекратит, – скривился Гарри, он все еще не мог до конца справиться со своим гневом, – разборки начнут включать в себя ожоги. – Он глубоко вдохнул. – Он меня просто злит. Так злит, почти каждый раз, когда открывает рот, и... это никуда не годится, – признал он, беспомощно обмякнув в кресле. Он понятия не имел, как спасти свои отношения с Адрианом; он даже не знал, хочет ли он, пусть даже после войны – с которой им обоим предстоит иметь дело, – попробовать это сделать. – Он болван, – высказался Драко. – Полный и конченый имбецил, и если он думает, что то, через что он прошел, позволяет ему обращаться с людьми как с грязью, может быть, мне нужно почаще его проклинать. – Тебе не стоит попадать из-за него в неприятности, – указал Гарри. – Нет, послушай. Мне такое знакомо: на меня тоже давили, и я крысился, – объяснил светловолосый слизеринец. – Но я не хотел таким быть, это уж точно, я понимал, что это плохо, и как только кое-кто потратил время и показал мне альтернативный вариант, я рискнул. И я не утверждаю, что уже со всем справился, я все еще приспосабливаюсь, но, Гарри; ты показывал Адриану альтернативу в течение многих лет. Если он все еще хочет оставаться придурком, это его выбор, и лучше соответственно с ним обращаться. Три пары глаз уставились на юного слизеринца, который слегка покраснел под их пристальными взглядами, но не отступил. – Ты прав, – согласился Гарри, чувствуя, как часть его напряжения тает. – И ты замечательный, а не придурок и все такое, – немного неловко добавил он. – Спасибо, – так же неловко ответил Драко. – Да, что ж, – улыбнулся Северус двум мальчикам, соглашаясь с Драко. – Если Адриан не понимает, что должен изменить свое отношение, игнорируй его. И если ты считаешь, что лучше было бы вообще его избегать, то так и делай. – Похоже, к тому все и идет, – нахмурившись, признал Гарри. – Хотя это кажется побегом от проблемы. – Не думай об этом как о побеге, – предложила до сих пор молчавшая Эви, дав Гарри несколько мгновений передышки. – Думай об этом как о принятии практических мер по избеганию поджогов его мантий. Этим словам удалось вырвать у подростка легкий смешок. – Спасибо, Эви, – сказал Гарри, а потом вопросительно посмотрел на светловолосую ведьму, в его глаза вернулся блеск. – И, я надеюсь, мой внезапный приступ самокопания ничему не помешал? – спросил он, ухмыльнувшись отцу, который немедленно закатил глаза. – О, да, – ответила Эви, отчего Драко и Гарри обменялись испуганными взглядами, получив тот единственный ответ, какого не ожидали. – Составлению плана побега. – Такого объяснения они тоже не ожидали. – От чего? – осторожно спросил Драко, а Северус усмехнулся. – У меня завтра мой первый урок, – пояснила она, на что Гарри и Драко присоединились к смешкам Северуса. – И ничего смешного! – запротестовала Эви, скрестив руки на груди, хотя сама тоже улыбнулась. – Я в ужасе! Единственное, почему я еще не сбежала, так это потому, что мой первый урок с пятым курсом Гриффиндора, и, полагаю, двух своих учеников в этом классе я уже знаю, а вы с Невиллом уже попадали под удар моих полубезумных монологов на тему истории, и все еще меня не ненавидите, верно? – вопросила она, посмотрев на Гарри, в ее больших глазах было столько мольбы, что он сложился от смеха, ухватившись за бока и пытаясь отдышаться. – Ты великолепно справишься, – заверил ее Драко, утирая слезы с лица. – Твои полубезумные монологи на тему истории нам нравятся. – Именно, – согласился Гарри. – И я имею удовольствие сказать тебе, что я же тебе говорил, даже раньше, чем мне думалось, – вставил мастер зелий, и выглядел он при этом весьма самодовольно. – Ой, да помолчи ты, – серьезно произнесла Эви, а потом широко улыбнулась. – И, надо сказать, я вот просто знал, что год будет адским, – добавил Гарри. – Хотя я не рассчитал, что к этому бардаку добавится Амбридж. – Полагаю, ты понял, что она подразумевала своей речью, – проговорил мастер зелий, даже не потрудившись оформить свою мысль как вопрос. – При том, как у нас прошло лето? – риторически удивился Драко. – Я думал, Фадж ее сюда пошлет, чтобы присматривать за всем для Министерства, – признался Гарри, – но что она так откровенно объявит о своих намерениях изменить то, что считает нужным изменить? Такого я не ожидал. – Если тебе от этого станет легче, – сказала Эви, печально улыбнувшись, – то я тоже. – Фадж достиг такого уровня идиотизма, – произнес Северус, – что растерялась даже провидица. Великолепно. – Эта провидица, – указала на себя Эви, – в ближайшее время собирается посетить кабинет Амбридж. – Ты хочешь посмотреть помещение, чтобы потом можно было увидеть его ясновидением? – заинтригованно спросил Гарри. – Наблюдения за Амбридж, шагающей по белому фону, ничего особо не дадут, – пояснила Эви. – Вот почему мне нужна еще и обширная экскурсия по замку. – Я мог бы тебе все показать, – вызвался мастер зелий, на что Эви улыбнулась ему, а Гарри с Драко обменялись усмешками. – Как думаешь, если ты увидишь достаточно мест в замке, ты сможешь начать провидеть хоркруксы? – задумчиво спросил Северус. – Если бы. Я раньше уже пыталась так сделать, просмотрела в Силбрифе те изображения в книге, – призналась Эви. – Но рисунки не совсем подходят. Возможно, будь у меня воспоминания об объекте, я бы смогла его провидеть. Но я не могу этого сделать, когда у меня есть только место. – Я не думаю, что кто-то видел чашу с тех пор, как ее украли полвека назад, а диадему – со времен Основателей, – сказал мастер зелий. – К слову о диадеме Равенкло, – заговорил Гарри, подумав о некой равенкловке, – я как раз хотел поговорить с вами о Луне. – О Луне Лавгуд? – спросил Северус, вспоминая замкнутую четверокурсницу с Равенкло. Девочка хорошая, а Невилл был от нее без ума, насколько он помнил. – Лучшая подруга Джинни, ты про эту Луну Лавгуд? – спросила Эви, привлекая к себе внимание Северуса; он такой интересной подробности не знал. – И девушка Невилла, да, – подтвердил Гарри. – А еще она дико умная, – вставил Драко, заподозрив, о чем Гарри хочет поговорить, когда вспомнил их сегодняшний разговор в Хогвартс-экспрессе. – И к тому же незарегистрированный анимаг, – закончил Гарри и увидел, как Эви с его отцом обменялись взволнованными взглядами. – Анимаг, говоришь? – переспросил Северус. – Синяя птица, насколько я понял, – подтвердил Гарри. – И с ней у нас появится доступ в гостиную Равенкло. – Ты думаешь ей все рассказать, – задумчиво кивнув, догадался мастер зелий. – Ну, Волдеморт уже знает. Не то чтобы он стал охотиться на кого-то из нас ради этого секрета, – указал зеленоглазый волшебник. – А если он начнет нападать в открытую, то Луну бы я привел в Орбейн одной из первых. Но дело-то в чем: она умная и сильная ведьма. – Я в курсе, – согласно кивнул Северус, он наблюдал за девочкой, легко порхавшей на его уроках даже тогда, когда он все еще придерживался своего образа большого злобного подземельного нетопыря. – Немного потренировать ее, и ее помощь может оказаться бесценной, особенно если в школе что-то случится, – пояснил Гарри. – Большинство учеников, судя по всему, прислушиваются к своим родителям и собираются держаться подальше ото всей этой муры по поводу войны, – продолжил он, раздраженно закатывая глаза на такую формулировку, хотя фактически процитировал то, что услышал в разговоре между Лавандой и Парвати. – Если нам такое вдруг понадобится, будет еще один ученик, который окажется готов действовать, сможет стать весьма ценным ресурсом при эвакуации школы и поможет избежать ненужных потерь. Как бы хоркруксы меня ни волновали, я все равно считаю, что при первом же открытом появлении Волдеморта она может скрыться в Орбейне. А сейчас мы могли бы использовать ее в поисках по школе; уж она-то, по крайней мере, точно не настолько интересует Дамблдора или Амбридж. Так что Луна весьма полезна в плане незаметных действий. – Ты все продумал, – отметил Северус, внимательно посмотрев на сына. – Да и правда, не думаю, что на данный момент это может как-то навредить. Но, – предупредил Северус, – прежде чем раскрывать что-то действительно важное, ты должен будешь объяснить ей, что из-за этого ее жизнь окажется под угрозой. Если она предпочтет неведенье, давить на нее ты не станешь. Я знаю, что ты и не собирался, – добавил Северус, прервав сына, едва тот успел протестующее открыть рот, – но я обязан это сказать. – А для начала мы должны предупредить Невилла и Джинни, – с ухмылкой подсказал Драко. – Давайте шокируем столько людей, сколько сможем. Уточнив, что, когда и где они скажут Луне – в воскресенье в семь вечера, после того, как Гарри навестит Орбейн, в кабинете Северуса, – Драко и Гарри пришлось уйти, они и так уже на пол часа опоздали на обход. Оставшиеся полтора часа патрулирования Гарри провел, пытаясь укротить свой все еще временами огненный норов. И все равно, поднимаясь по лестнице на седьмой этаж, он мечтал добраться до оставшегося дома меча или молота с наковальней. Что угодно, лишь бы спустить пар. Он машинально улыбнулся Полной Даме и миновал вход в гостиную, обнаружив там все еще дожидавшихся его Невилла и Джинни. – Не то чтобы мы волновались, – начал Невилл вместо приветствия. – Он волновался, – сдала его Джинни, подкрепляя свои слова кивком. – Потому что ты не возвращался, – возразил Невилл, дернув бровью в ее адрес. – Я немного беспокоилась, – призналась Джинни Гарри, который посмеивался над их словами. – Я там подзадержался, – успокоил он их. – Хотите услышать, что вы пропустили? И он подвел их ко все еще пылающему камину, на всякий случай окружив их несколькими сильными заглушающими и защитными заклинаниями, а потом наконец высказал свое предложение насчет Луны. Их реакция была более чем благосклонной, если судить по рассиявшемуся Невиллу и по импульсивным объятьям Джинни. Они вместе покинули гостиную, уже у лестницы в спальни пожелав Джинни спокойной ночи. – Гарри, – сказал Невилл, как раз у входа в комнату, – просто, спасибо. – Не за что, Нев, – ответил Гарри, улыбнувшись ему еще шире, несмотря на удар по плечу. Вскоре они попадали на кровати, их наконец-то накрыло накопившейся за день усталостью. Умащиваясь на матрасе, Гарри откровенно игнорировал кровать своего близнеца, за пологом которой все еще горел свет. – Два балла Хаффлпаффу, – пробормотал он, закрывая глаза и надеясь, что рассвет следующего дня принесет больше позитива, чем прошлый. Следующий день начинался с защиты, так действительно было лучше, чем в прошлый раз. Что, конечно, не означало, что продолжение будет в том же духе. С одной стороны, Адриан все еще спал, когда Гарри поднялся с постели, что помогло избежать любой возможной неловкости. И он отправился в Большой Зал вместе с Невиллом, широко улыбаясь, в основном из-за объявления Фреда и Джорджа на доске объявлений в гостиной:

ГАЛЛОНЫ ГАЛЕОНОВ! Ваши деньги на карманные расходы вас не удовлетворяют? Не прочь заработать немного дополнительного золотишка? ~% ~ Обратитесь к Фреду и Джорджу Уизли, гостиная Гриффиндора, к тому же, неполный день, практически безболезненный труд (К НАШЕМУ СОЖАЛЕНИЮ, ВСЕ РАБОТЫ ПРОДЕЛЫВАЮТСЯ НА СОБСТВЕННЫЙ СТРАХ И РИСК КАНДИДАТА)

Потом, когда они получили свои расписания, Гарри не смог удержаться от улыбки. Пускай пятый курс был курсом СОВ, и по общему признанию это означало учебу до изнеможения, более приятного понедельника он припомнить не мог. Их день начинался с Истории Магии и сдвоенных зелий со Слизерином, затем Древние Руны и сдвоенное ЗоТИ с Хаффлпаффом. Ну, подумал Гарри, накладывая себе на тарелку оладий, Защита от Темных Искусств значит Амбридж, но урока это не меняло. Не могло же все быть совсем уж плохо? – В этом году понедельник удался на славу, – улыбаясь в свое расписание Невилл, сидевший от него справа. – И смотри, завтра Гербология! – Привет, Гарри! – поздоровались Фред и Джордж, шлепаясь по левую руку от Гарри. – Фред, Джордж, – откликнулся Гарри, с улыбкой вспомнив их объявление. – Что, покупаете лабораторных крыс? – Не изменяет ли мне мой слух? – вопросил Фред, уставившись на Гарри в притворном недоумением. – Староста, который не считает необходимым сделать нам выговор за наем несовершеннолетних на в чем-то опасную работу? – Просто постарайтесь не допустить никакого непоправимого ущерба, – предупредил Гарри, прекрасно зная, что свои наиболее опасные шутки близнецы на себе же и проверяли, и что по поводу своей наиболее сложной продукции они обычно спрашивали отца. – Да, сэр! – хором ответили они, со всей возможной серьезностью отдавая Гарри честь. И вот тут-то они и увидели их расписания. – О-ох, год СОВ, – пропел Джордж. – Это будет непросто, – умудренно добавил Фред. – Мы будем стараться, – ответил Невилл, все еще пофыркивая. – К тому же, пока нам наша программа нравится, – добавил он и передал свое расписание в жаждущие руки Фреда. – О чем ты говоришь, приятель? – воскликнул он. – У вас сначала История Магии. – С профессором... – Гарри остановился и прикинул, как в данном случае назвать Эви, он как-то был не в курсе ее фамилии. – Ну, с принцессой Эвелин. Уверен, это совсем не то, что с Биннсом. – Даже не сомневаюсь! – согласился Джордж, украдкой глянув на Эви, которая только что появилась за преподавательским столом, за что прилично схлопотал по шее от Невилла Лонгботтома. – Поосторожнее, Уизли! – предупредил младший гриффиндорец. – В любом случае, дальше у нас Зелья, а потом Древние Руны, – отметил Гарри. – А потом у нас, конечно, Амбридж, но насколько она способна испортить Защиту от Темных Искусств? – Тоже верно, – признал Фред. – Вы знаете, – добавил он, на несколько секунд уставившись на своего близнеца, прежде чем продолжить, – мы всерьез подумываем не возвращаться на ТРИТОНы. Мы ж все равно собираемся работать самостоятельно, так что это кажется лишним. – Хотя мама на нас давит, – поделился Джордж. – Так что, мы написали профессору Снейпу. – Гарри, который слышал о существовании письма, но не ведал его содержания, поскольку это касалось только лично Фреда и Джорджа, кивнул, подталкивая их продолжить. – Он сказал, что мы уже вполне способны справляться с той работой, которую себе выбрали, и он уверен, что у нас все получится. Он еще сказал, что если мы решим не возвращаться на седьмой год, то он нас поддержит и поможет, где понадобится. Хотя он рекомендует сдать ТРИТОН по Зельям, так будет легче добыть одобрение Министерства на тестирование нашей продукции и получение патентов. Я ж понимаю, что тут он прав; мы рассматриваем такой вариант. – Конечно, прав, – добавил Фред. – Знаете, что профессор Снейп – единственный взрослый, который не посмотрел на нас косо и не сказал попробовать найти другую стезю? А еще он единственный взрослый, который предложил помощь. Ну, я имею в виду только взрослых, – ухмыльнулся Фред, – но ты эмансипирован, так что вообще особый случай. – Премного благодарен, – невозмутимо отозвался Гарри, улыбнувшись близнецам. – Ага, ну, – тоже широко улыбнулся Джордж, – в последнее время дела пошли в гору! Мы можем доказать, что его вера в нас все-таки не напрасна. – Я в вас даже не сомневаюсь, – произнес Невилл. – Вы, ребята, гении, когда дело доходит до шуток. – Тут Нев прав, – согласился Гарри. – Люди, хотел бы я, чтобы наши родители имели хоть половину вашей веры в нас, – сказал Фред, положив себе яиц. – Просто возьмите и сделайте то, что хотите сделать, – повторил Гарри совет своего отца. – Остальное приложится. – Да и хватит о нас! – воскликнул Фред. – Какие-нибудь идеи, чем бы вы двое, почтеннейшие джентльмены, хотели бы заняться после окончания учебы? У вас же все-таки в этом году консультации по профориентации! – Я хотел бы – изобразите удивление, пожалуйста – заняться чем-то, связанным с Гербологией, – недолго думая, сообщил Невилл. – Может быть, из области зелий? – У меня есть идея-другая. Я уже имею очень прибыльное дело, сами знаете, – признался Гарри, лукаво улыбнувшись. – Вам остается только подождать и посмотреть. – Конечно, – мрачно кивнул Джордж. – Чем займешься, помимо создания метел? Творением новых скульптур из драконов? Типа, пожить так, будто у тебя мантия горит? Гарри, подавившись тыквенным соком, схватился за бока, заходясь кашлем и смехом, а Невилл старательно изо всех сил ударил его по спине, сам пытаясь не засмеяться. – Гоблинское золото, Джордж! – воскликнул Гарри, когда ему удалось отдышаться, уставившись на ничуть не раскаивающегося смеющегося рыжего парня. – Ты меня убить пытаешься? – Это он может, – прокомментировала Джинни, усаживаясь рядом с Невиллом. – Доброе утро. – И как дела у нашей маленькой сестренки этим чудесным утром? – спросил Фред, указывая на унылое серое небо, отраженное магическим потолком. – Я своим завтраком пока не подавилась, – откликнулась Джинни, Гарри фыркнул на ее остроту. – Жестокая, – произнес он, осуждающе тыкая в нее. – Вы не только суровы, но и жестоки, мисс Уизли. – Моих добродетелей прирастает, – согласилась Джинни. Дальнейший завтрак прошел так же весело. Быстро переговорив с Анжелиной – новым капитаном гриффиндорской квиддичной команды – о предстоящем в пятницу днем финальном отборе, Гарри и Невилл пошли к столу Слизерина, где Драко заканчивал свой завтрак, и как раз тут в Большой Зал вошли Адриан, Гермиона и Рон. Только увидев своего близнеца, Гарри вспомнил, что нужно переговорить с профессором МакГонагалл по поводу отработки, но не позволил этой мысли испортить в остальном пока прекрасное утро. – Доброе утро, парни, – поприветствовал их Драко, махнув на прощание старшим старостам, с которыми до этого разговаривал, и последовал за своими братьями из Большого Зала. У него в начале стояли Чары, так что он мог пройтись с ними вплоть до третьего этажа, прежде чем свернуть в сторону класса Флитвика. – Итак, что нового? – Кроме того, что Невилл был в восторге от мысли рассказать о нас Луне? – спросил Гарри. – Нет, ничего нового. Ну, – поправился он, – разве что близнецы Уизли собираются ставить опасные эксперименты со своей продукцией на учениках, но на этом и все. – А еще у Гарри, похоже, есть идея, чем он хочет заняться после окончания школы. Слово идея в устах Невилла прозвучало так, словно придумка была чем-то потенциально опасным, хоть и захватывающим, и Гарри не мог не ухмыльнуться; его брат был совершенно прав. – Он ухмыляется, – заметил Драко, указывая на Гарри. – Почему он ухмыляется, Нев? – Я не знаю! – воскликнул Невилл, очень даже желая послушать, что Гарри им скажет. – Ну, я подумал, – объяснил Гарри, – что мне бы не хотелось, чтобы вся та магия, которой я учусь, просто почила под спудом. Я знаю, что продолжу заниматься метлами. Если честно, не могу этого дождаться. И еще я кое-что прикидываю; но сначала я обсужу это с папой, проясню пару моментов. – Я тут подумал… – начал Драко, но покраснел и замолчал. – Не берите в голову, это глупости. – Не могу оценить, я еще ничего не слышал, – заметил Невилл. Драко выдохнул и снова заговорил. – Знаете, Малфои фактически не работали уже несколько поколений как, – объяснил он. – Мы понемногу вмешиваемся в политику, конечно, но деньги семье приходят в основном от инвестиций и аренды семейной собственности. Нас все устраивает; собственности много. Недвижимость – для богатых, как мой отец это называет, – сказал Драко, поморщившись в отвращении. – Я это ненавижу. В смысле, я запросто мог бы нанять туда гоблина, и, вероятно, получал бы еще больше прибыли. Так что я подумал: мне бы хотелось стать целителем. – Я вовсе не считаю это глупостью, – совершенно убежденно сообщил Гарри. – Я думаю, что это прекрасно тебе подходит. – И ты очень хорош в Зельях и Гербологии. И в Чарах, если так подумать, а это основные требования для кандидата в Целители, – добавил Невилл. – Я, ну, вы думаете, я могу это сделать? – с надеждой спросил Драко. – Конечно, мы думаем, что ты можешь это сделать, Драко! – воскликнул Невилл, а Гарри абсолютно согласно кивнул. – Не ерунди! Добравшись до третьего этажа, они попрощались с Драко до Зелий, и слизеринец, широко им улыбнувшись и потребовав потом подробно рассказать, как пройдет их первый урок у Эви, со спокойной душой отправился на Чары. В кабинет Истории Магии они вошли первыми, удивленно оглядываясь по сторонам. Эви все переделала; исчезла скучная, пыльная мебель, отягощенная пожелтевшими салфетками. Теперь вдоль стен стояли книжные шкафы, заполненные не только книгами, но и различными артефактами. По левой стороне класса, где раньше в беспорядке были навалены фрагменты доспехов, теперь обнаружился короб, заполненный скатанными в рулоны картами, надписанными и готовыми к работе. А в дальнем правом углу помещения, где прежде одиноко ютился большой папоротник, пустовавшее пространство занял полный доспех, сделанный из металла и материала, в котором Гарри признал драконью чешую, предназначенный для индивида, как минимум в три раза больше Хагрида, рогатый шлем почти касался высокого сводчатого потолка. Занавески были раздвинуты – их тоже заменили, отметил Гарри, драный синий бархат сменился чистым золотисто-кремовым шелком, – и утренний свет, сегодня довольно слабый, окатил помещение живым сиянием. – Доброе утро! – воскликнула Эви. – Как вам помещение? – спросила она, раскинув руки, жестом показывая на изменения. – Здорово! – оценил Гарри, постаравшись занять им с Невиллом самый ближний к Эви стол. – И не скажешь, что это тот же самый класс! – живо кивнув, согласился Невилл. – О, хорошо, потому что он был несколько... – Ужасным? – предложил Гарри, на что Эви улыбнулась и кивнула. – Вот это да! – прозвучало от входа в кабинет, Рон только что вошел и увидел доспехи. Прочие реагировали очень похоже – когда гриффиндорцы-пятикурсники наполняли помещение, их внимание делилось между новым профессором и кабинетом. – Доброе утро, класс! – поприветствовала их Эви, как только все расселись. – Меня зовут Эвелин, и с этого момента я буду преподавать Историю Магии, заменив профессора Биннса. Я хотела бы начать с переклички, если не возражаете, – широко улыбнулась она и вытащила пергамент с именами, запоминая соответствующие им лица. – Хорошо, а теперь, прежде чем мы начнем, я заметила, что вы долго рассматривали класс; если вы о чем-то хотите спросить, не стесняйтесь. Руку подняла Гермиона. – Эм, профессор... – и она, покраснев, замерла, столкнувшись с той же проблемой, что и Гарри в Большом Зале. К счастью, Эви, уже прежде имевшая дело с этим вопросом, ободряюще улыбнулась. – Можно профессор Эвелин или просто профессор, мисс Грейнджер, – заверила она ее. – Профессор, что это за доспехи? – озвучила она вопрос, интересовавший весь класс, который теперь ловил каждое слово Эви. – Доспехи великана, во время третьей войны великанов их носил Гаутунг Крушитель, – объяснила Эви. Рука Рона взвилась в воздухе быстрее, чем Гарри успел моргнуть. – Да, мистер Уизли? – Значит, они настоящие? – Очень даже настоящие, – ответила Эви, наблюдая за ошарашено переглядывающимися учениками. – На самом деле, за исключением нескольких копий, – указала она на две фарфоровые урны у входа в помещение, – большая часть экспонатов в помещении являются подлинниками. – На этот раз руку подняла Парвати. – Мисс Патил. – Это Вы все это нашли? – спросила девушка, ее глаза стали размером с блюдца. – Да, я была членом нескольких экспедиций, обнаруживших многое из этого, – ответила Эви. – Что-то я нашла в разных уголках мира, а это, – ткнула она большим пальцем через плечо на огромные доспехи в углу, – я, предположим, выиграла в маджонг у контрабандиста. – Круть! – воскликнул Рон, а возбужденный шепот, последовавший за ее высказыванием, и большие изумленные глаза, которыми весь класс рассматривал Эви, только подтвердили его заявление. Гарри и Невилл победно стукнулись кулаками, и Эви, посмотрев на них, тепло улыбнулась. – А теперь, дабы приступить к самому уроку, – заговорила Эви, на класс опустилась полная тишина, – я хотела бы задать вам вопрос: почему, по-вашему, так важно изучать Историю Магии? – Ее ученики обеспокоенно запереглядывались, а Эви фыркнула. – Не волнуйтесь, правильного или неправильного ответа на этот вопрос не существует. И извините меня за веселье, но я была в точно такой же, – сказала она, указывая на лица своих учеников, – панике, когда мой собственный профессор задал мне этот же самый вопрос на моем первом уроке археологии. Спустя несколько облегченных улыбок, руку поднял Симус. – Да, мистер Финниган. – Потому что знание прошлого позволяет избегать его ошибок? – спросил Симус, густо краснея под ответной улыбкой Эви. – Хороший вариант! Потом поднялось еще несколько рук, Эви указывала на каждого ученика, выслушивая их ответы; вскоре в разговор был втянут весь класс. – Чтобы знать, как сформировались магические общины? – спросил Невилл. – Чтобы сегодня можно было проследить культурную эволюцию любого магического сообщества? – предположила Лаванда. – Потому что История Магии, – сказал Гарри, – это больше, чем строения и сражения или даже ведьмы и волшебники, так? – Правильно, мистер Поттер, – подтвердила Эви в последовавшей за Гарриным вопросом тишине. – История Магии действительно учит нас тому, какими были магические сообщества, как они воевали и как они взаимодействовали между собой и с другими магическими расами. Но она также учит нас, откуда пришла сама магия, как мы, сегодняшние ведьмы и волшебники, овладели ею. – Повисла изумленная тишина, а Эви продолжила: – Вообще-то, разные источники делились со мной сведениями, что ваши уроки истории были немного, скажем так, неполными. Так что, проявив оптимизм и пойдя против данных мне советов, я посчитала, что все не могло быть настолько плохо, – сказала она. – Поэтому вчера я попросила профессора Биннса дать мне ту лекцию, которую он собирался вам сегодня прочитать. – Зачем? – машинально спросил Симус. – Еще один хороший вопрос с Вашей стороны, мистер Финниган, – ответила Эви, изображая потерянный, испуганный взгляд, на что хихикнула даже Гермиона. – Думаю, я отсидела всю лекцию. По крайней мере, так сказал профессор Снейп, когда пришел меня забрать; по-видимому, я смотрела в стену, почти ни на что не реагируя. Как я понимаю, в Хогвартсе это стандартная реакция на уроки истории? – спросила она, заработав несколько очень энергичных кивков и даже очередную волну смеха. – Вот так я и поняла, что со мной не шутили; есть ли среди вас кто-нибудь, кто может вспомнить, что вас когда-нибудь учили чему-то, кроме гоблинских восстаний? – Кажется, на втором курсе было немного о войнах великанов, – предположила Гермиона. – О первых войнах великанов и их связи со вторым гоблинским восстанием, если точнее, – сообщил Гарри, кивнув Гермионе в знак согласия. – Святая Моргана! – воскликнула Эви. – Больше ничего? – Класс дружно покачал головами. – Я знаю, что в этом году у вас СОВы, – начала она по некотором размышлении, – поэтому я не могу потратить столько времени, сколько бы мне хотелось, и охватить все упущенное, но мы начнем с самых основ, по крайней мере, с той части, которая будет вам нужна на экзаменах, и оттуда продолжим. И обещаю, что сделаю все возможное, чтобы помочь вам на этом пути, потому что я знаю, насколько сложен для вас этот год. Хотелось бы, чтобы история понравилась вам так же сильно, как и мне. Поскольку я знаю, что это, скорее всего, невозможно – учитывая, что оценки моего интереса к истории варьируются от страстного до маниакального, – я все-таки постараюсь сделать все возможное, чтобы вы смогли задать жару на своих СОВах. – Улыбки, разбежавшиеся по классу, ослепляли, а Гермиона на своем месте практически вибрировала. – А теперь, – сказала Эви, – давайте поговорим о многочисленных мифах, окружающих зарождение магии... Вот так начался самый интересный на памяти живущих урок Истории Магии в Хогвартсе. Эви быстро выдавала материал, убеждалась, что ее поняли, а потом двигалась дальше, время от времени добавляя несколько забавных мифов, чтобы облегчить теоретические отрывки. Когда прозвенел звонок, весь класс гудел от возбуждения, прощаясь с Эви с широкими улыбками и не обращая внимания на довольно солидный объем домашней работы, соответствующий году сдачи СОВ, а Невилл с Гарри подняли пальцы вверх и подмигнули, освобождая помещение для третьего курса Равенкло. Эви ослепительно улыбнулась, и они присоединились в коридоре к своим сокурсникам. – Невероятно, – бормотал Рон. – Я помню историю. Я наслаждался историей! – в его голосе звучал приличный шок от осознания происходящего. – Чувствую себя, как на первом прошлогоднем уроке Зелий. – Профессор Эвелин крута! – воскликнул Дин, Лаванда рядом с ним согласно кивнула. – А теперь у нас Зелья? – ошалело припомнил он. – Что, у нас в этом году хороший понедельник? – спросил он, почти испуганно переглянувшись с Симусом. – Так здорово, что она решила помочь нам с нашими СОВами! – воскликнула Гермиона. – Профессор Биннс, кажется, даже не понял, о чем я, когда я в прошлом году спросила его об экзаменах! А с ней предмет кажется таким интересным! Не то чтобы он не был интересным, конечно... Гарри и Невилл улыбнулись друг другу и поспешили в подземелья, желая перед уроком поделиться с Драко и Северусом новостями. – Все прошло замечательно, – прокомментировал Невилл. – И не говори! Больше не приходится себя щипать, чтобы не проспать всю историю! – воскликнул черноволосый волшебник, вспугнув группу равенкловцев-третьекурсников, которые как раз направлялись на Историю Магии. – Новый профессор вам понравится! – сообщил им Невилл, на что они осторожно улыбнулись, и последовал за Гарри к Парадной Лестнице. Через десять минут они, слегка запыхавшись, добрались до лаборатории зелий, Драко ждал их у двери. – Если судить по вашим улыбкам, можно заключить, что все прошло хорошо? – спросил он. – Это было удивительно! – воскликнул Невилл, уже не в первый раз за этот день. – Подожди, пока не увидишь великаньи доспехи, – поделился с ним Гарри, серые глаза расширились. – Что? – спросил он, входя с ними в лабораторию. – Великаньи доспехи, – повторил Гарри. – Поразительно, верно? – спросил Северус и улыбнулся сыну, подходя его поприветствовать. – Которые носил Гаутунг Крушитель, если не ошибаюсь? – Да! – воскликнул Невилл. – Подождите, настоящие великаньи доспехи? – спросил Драко, его глаза стали еще больше, когда братья утвердительно кивнули. – Я так понимаю, она приступила с вами к некоторым базовым теориям? – спросил мастер зелий. – Хорошо, – продолжил он, согласно кивнув. – Пора бы уже в Хогвартсе нормально преподавать историю. Класс медленно заполнялся, гриффиндорцы все еще взволнованно гудели после истории. – Благодарение Мерлину, – высказался Северус, глядя на них. – Обычно, когда у меня урок с учениками, у которых только что была История Магии, первые пятнадцать минут уходят на то, чтобы вывести несчастных из оцепенения. Гриффиндорцы согласно засмеялись, а слизеринцы с надеждой улыбнулись. – Не думаю, что у Вас снова возникнет такая проблема, профессор, – поделилась Лаванда, покраснев от того, что сама обратилась к мастеру зелий. – И почему только Биннса не могли заменить, когда я еще учился? – спросил Северус, сложив руки на груди и нахмурившись от такой несправедливости. – Половину моих уроков с профессором Биннсом, ладно, ту половину уроков с профессором Биннсом, которую я помню, можно было классифицировать как «ушел в астрал – вернусь не скоро». Судя по прокатившимся смешкам, с этими уроками такого не будет, отметил Гарри. – Только половину, профессор? – спросил Невилл, на его лице отразилось откровенное удивление. – Ну, в другую половину я либо спал, либо активно рисовал на пустых полях моего учебника истории, – признался Северус под вспышку смеха. – Тот учебник истории я сохранил, – сообщил он им, Гарри рассмеялся сердечнее их всех, потому что он тот учебник действительно видел. – Чтоб вы знали, этот учебник является шедевром. А теперь, прежде чем мы начнем сегодняшний урок, я хотел бы обратить внимание на тревожный момент – ваши экзамены СОВ. Вы будете выслушивать подобное от каждого профессора по каждому изучаемому предмету, и сейчас настал мой черед. Позвольте мне объяснить вам, как обстоит дело с СОВами по Зельеварению: у вас будет теоретическая часть и практическая. Практическая часть будет включать в себя варку зелья из тех, которые вы пройдете в этом году. Однако теоретическая часть коснется всех теоретических вопросов по зельям, какие входили у нас в программу с первого курса. – Ох, – выдохнул Блейз Забини со второго ряда парт. – Да, ох, – согласился Северус. – Итак, я знаю, что теории очень много. И пусть я не сомневаюсь, что при должном повторении вы сможете сдать эти экзамены в лучшем виде, я также прекрасно помню, как на пятом курсе готов был превратить все свои книги по зельям в копченые окорока и бросить их в Черное Озеро в надежде, что их проглотит Гигантский Кальмар. – Последовавший смех был встречен лишь пожатием плеч Северуса, который явно ничуть не раскаивался. – Пятый курс труден, тут не поспоришь. Так что, для предотвращения подобных неожиданностей, – сказал он и взмахнул палочкой, один из шкафов у дальней стены лаборатории открылся, оттуда вылетело нечто вроде тетрадей в кожаных переплетах и приземлилось перед изумленными учениками, – я даю вам вот это. Гарри, который уже видел эти записи, собранные для распространения в прошлом году, широко улыбнулся, а его одноклассники открыли свои тетради. – Это же записи об… – Основных теориях и ингредиентах, над которыми мы работали с первого года, да, – закончил Северус, когда Гермиона запнулась. – Итак, в этих заметках присутствует далеко не все из того, что вам придется выучить к практической части экзамена, для этого вам потребуется прочитать ваши нынешние учебники, если точнее. Однако это поможет вам организовать повторение и упростит для вас поиск и просмотр материалов прошлых лет, не позволив впасть в панику над вашими старыми учебниками и конспектами. Гермиона прижала тетрадь к груди, на ее лице читалось откровенное благоговение, более приемлемый уровень которого отражался и на лицах прочей части класса. – Спасибо, профессор, – поблагодарил Дин за весь класс. – Не стоит благодарить меня за то, что я делаю свою работу, хотя подобное отношение мне приятно. Кроме того, здравомыслие учеников означает меньше взорванных котлов, так что тут со всех сторон плюсы, – криво улыбнулся Северус. – Итак, насчет сегодняшнего урока: прежде чем мы приступим, несколько слов о тех ингредиентах, с которыми вы до этого никогда не работали... – Обожаю понедельники, – воскликнул Симус, выходя из учебной лаборатории зелий и направляясь к Большому Залу, а Гарри отстал вместе с Невиллом и Драко, чтобы немного поговорить с отцом, утрясая детали его субботнего отбытия в Орбейн. Обеденный перерыв, к сожалению, привел к беседе с МакГонагалл об отработке Адриана. Профессор Трансфигурации казалась возмущенной словами Гарри о том, что он уже назначил отработку, и к тому же не кому-то там, а собственному близнецу, но эти эмоции быстро сменялись унынием по мере того, как он объяснял ей ситуацию. – Понятно, – сказала она, сжав губы в тонкую линию. – Вы правильно поступили, мистер Поттер. И поскольку говорить тут было больше не о чем, Гарри с ней попрощался и отправился на урок Древних Рун. После довольно интересного занятия – и еще одного зловещего разговора о СОВах – наконец настала пора Защиты от Темных Искусств. Гарри соврал бы, если бы сказал, что не опасается этого урока. Как оказалось, далеко не безосновательно. Амбридж абсолютно ясно продемонстрировала, как она планирует преподавать в наступившем учебном году. Не будет никакой практики заклинаний. Не будет никаких отклонений от установленной ею же программы. Если это значило, что им придется впервые попробовать наложить необходимые проклятия во время своих экзаменов, то так тому и быть, постановила она. И вот тут Адриан сделал ошибку, встав и прокричав ей о возвращении Волдеморта. Что, с одной стороны, было достойно восхищения, признал Гарри. А с другой – крайне неконструктивно: то, что Адриан открыто поддержал Дамблдора и разорался о возвращении Волдеморта, разрушило прикрытие, полностью похоронив все усилия директора насколько возможно оградить парня от устроенной Министерством травли. И Амбридж, которая тоже все это поняла, только обрадовалась, велев ему самому сообщить профессору МакГонагалл о собственном наказании. Пусть она отпустила их, едва прозвенел звонок, но перед этим поинтересовалась, не будут ли они так любезны проинформировать ее, если кто-то еще начнет болтать глупости о возвращении Волдеморта. – А хуже всего, – плевался Гарри потом тем же вечером, сидя перед камином в гриффиндорской гостиной, – что она имеет полное право запретить нам использовать заклинания во время ее уроков. Пока ее поддерживает Министерство, она свободна учить в соответствии со своими собственными предпочтениями, и закон поддержит ее решения. – Значит, с законом что-то не так, – сказала Джинни, устало потирая глаза. – К сожалению, мы ничего не можем сделать, чтобы это исправить, – проговорил Невилл, а чуть позже, во время ночного обхода, Драко с Гарри пришли к той же мысли. Гарри кивнул, дописывая в домашнем задании по зельям последние строчки вывода об использовании лунного камня. – А ведь был такой хороший понедельник, – скорбно добавил он. Следующий день выдался дождливым, но, к счастью, безамбриджным. Завтрак миновал быстро, ученики, у которых накануне были уроки с Амбридж, косились на нее издалека. Упомянутая женщина, снова нацепившая на голову тот же смешной мушиный бархатный бантик, разговаривала с Эви, которая не сказать чтоб была от этого в восторге, пока Северус, который, похоже, почувствовал, что профессора истории внутри потихоньку переклинивает, подошел к ним, извинился, что отрывает ее от этого монолога, и заявил, что она обещала помочь с найденной им рукописью касательно зелья, над которым он работал. Эви, проглотив свой кофе, была более чем готова покинуть Большой Зал, многословно и не особо искренне извинившись перед одетой в розовое ведьмой, на чем они с Северусом и сбежали. Гарри тепло покачивал головой в их адрес даже тогда, когда вместе с Невиллом направился на Трансфигурацию. Профессор МакГонагалл встретила их разговором о СОВах и заклинаниях Исчезновения*6, указав на их первостепенное значение для сдачи экзаменов. Гарри и Невилл обменялись усмешками: они много практиковались в исчезательных заклинаниях, в основном за счет работы с останками огромного гнезда василисков, которое обнаружилось в Орбейне. И пусть это конкретное заклинание они раньше не использовали, оно удалось Гарри с первой попытки, принеся Гриффиндору десять баллов, а за ним и Невиллу, который заработал от профессора Трансфигурации широкую улыбку. Кроме них, успешно выполнить заклинание удалось только Гермионе, слегка разозлившейся из-за того, что отстала, и Адриану, и в результате они четверо оказались единственными, освобожденными в тот день от домашних заданий. Потом по расписанию стояли Чары и призывающие заклинания – и снова разговоры о СОВах, – а за ними сдвоенный Уход за Магическими Существами со Слизерином. Профессор Граббли-Планк принесла на урок лукотрусов*7, сторожей деревьев, используемых для создания палочек; зверьки, похоже, не обращали внимания на собравшуюся толпу, интересуясь только мокрицами, которые служили им пищей. Сегодняшним домашним заданием стало подробно зарисовать существо, подписав все части его тела, над чем Гарри, Невилл и Драко начали работать прямо на уроке, пользуясь наличием перед глазами самого существа, вместо того, чтобы надеяться правильно воспроизвести все по памяти и потом работать с неполноценными рисунками в своих книгах. Гарри набрасывал эскиз быстро и точно, натренированный проектированием метел, а Невилл преуспевал за счет своей внехогвартской работы по Гербологии. Драко, с другой стороны, запросто набросал весьма детальный чертеж, потому что: – Некоторые из нас просто талантливы, Лонгботтом. Урок уже закончился, и Драко, возвращаясь в замок, провожал Гарри и Невилла до теплиц, когда они услышали плач. Обменявшись непонимающими взглядами, трое парней пошли на звук, обнажив палочки, но наткнулись на весьма неожиданную сцену. Плакала маленькая девочка, ученица со Слизерина, скорее всего, первокурсница, если Гарри не ошибался. Девочка плакала, сидя под большой ивой и спрятав лицо в ладонях, ее обнимала девочка с Гриффиндора, про которую Гарри помнил, что она была в группе первогодок, которую он отводил в гостиную. Гриффиндорку звали Марта Итон, если память ему не изменяла. – Все в порядке? – спросил Невилл, привлекая к ним внимание двух девочек. Обе они казались испуганными и готовыми смыться, хотя Гарри мог поспорить, что слизеринка вряд ли сможет увидеть, куда идет, из ее глаз все еще бежали слезы. – У нас... у нас все в порядке, – заикаясь, проговорила Марта, сильнее прижавшись к другой девочке. – Что-то я в это не верю, – мягко сказал Драко. – Энни, ты мне не расскажешь, что случилось? Слизеринка, теперь известная как Энни, испытующе посмотрела на Драко, а затем на Гарри и Невилла с чем-то вроде потрясения в глазах. – Марта, посмотри на меня, – вмешался Гарри, видя, что Энни не собирается говорить. – Я же сказал вам, что вы можете попросить помощи, если понадобится, а тебе она, кажется, нужна. Не могла бы ты рассказать мне, что не так? – Прост’... – пробормотала Марта, оглядываясь на теплицы. – Мы с Энни из одной деревни, вот, и мы всегда были лучшими подругами. А теперь мы на разных факультетах, и мы не против, но... – Некоторые из старших девочек сказали мне, что я не могу дружить с гриффиндорцами, – объяснила Энни. – И я не обращала на них внимания, но сегодня у нас была парная Гербология, поэтому я стала работать с Мартой, а тот мальчик с моего курса сказал, что я предательница крови, и что Марта… – она остановилась и, извиняясь, посмотрела на девочку рядом. – Он назвал меня грязнокровкой, – пробормотала Марта, глядя под ноги, на глазах у нее набухли слезы. – И он сказал, – продолжила Энни, – что мне лучше поостеречься, если я и дальше так продолжу, и Марте тоже, и это так несправедливо! – воскликнула девочка и топнула, ошарашив трех волшебников, по ее щекам тут же снова потекли слезы. – Мы с Мартой друзья, почему мы не можем дружить? – Эй, да ладно, – сказал Невилл, подходя к девочкам и осторожно опускаясь перед ними на колени, Гарри и Драко последовали его примеру, – те, кто говорят, что вы двое не можете дружить, они придурки, – сообщил он, достаточно ошарашив двух первогодок, чтобы те перестать плакать и уставились на него. – И вообще-то я хотел бы знать их имена, – прищурившись, добавил Драко. – Нахождение на разных факультетах означает, что у вас разные характеры, но вы это и так уже знали, – объяснил Драко. – Что не значит, что вы не можете дружить. Две девочки растерянно уставились на него, и блондинистый слизеринец в отчаянии посмотрел на своих братьев; как ему вести себя с двумя ревущими девочками препубертантного возраста? – Точно, – решил вмешаться Гарри. – Возьмите, например, нас троих; мы с Невом, – сказал он, указывая на Невилла, – гриффиндорцы, а Драко, – и он пихнул локтем своего светловолосого брата, – слизеринец. Но мы все равно лучшие друзья. – Правда? – спросила Энни, удивленно глядя на них. – Еще бы! – воскликнул Невилл. – И без разницы, что мы на разных факультетах и у нас разные характеры. Драко, например, привереда. – Да, – согласился Драко. – А Гарри вечно строит какие-то планы, а Нев вообще нервный. – Все верно, – согласился Гарри, глубокомысленно кивнув захихикавшим первогодкам. – Но никто не помешает нам оставаться лучшим друзьями! – подытожил Невилл. – В самом деле? – спросила на этот раз Марта. – И вы знаете, – добавил Гарри, – у Нева девушка на Равенкло, и она тоже наш друг. С чего бы и вам не быть подругами? – Вы совершенно правы, мистер Поттер, – раздался голос из-за большого розового куста, рядом к которым трое подростков и стояли на коленях, отчего они заполошно подскочили, потянувшись за палочками. Из-за розового куста вышла профессор Спраут, посмотревшая на них с гордой улыбкой. – Ну, я полагаю, вы обе, – обратился Гарри к двум девочкам, – уже знаете профессора Спраут, декана Хаффлпаффа. – Она же ниндзя-ассассин под прикрытием, – вставил Невилл, массируя свое все не унимающееся сердце. – Со всем уважением, профессор, – обратился Драко к низенькой преподавательнице Гербологии, – но чему у вас там на Хаффлпаффе учат? На что обе девочки искренне засмеялись, отчего профессор Спраут весьма одобрительно кивнула трем волшебникам. – Я последовала за мисс Андерс и мисс Итон в связи с той стычкой во время урока, – пояснила она. – И уже послала мистера Роллана к профессору Снейпу; я не потерплю подобных высказываний в моих теплицах. – Последовавшие кивки трех волшебников только сделали ее улыбку еще шире. – А теперь, я была бы весьма обязана, если бы мистер Малфой смог сопроводить мисс Андерс и мисс Итон в замок. – Буду рад, – заверил ее Драко. – Миледи, – чопорно поклонившись, обратился он к двум хихикающим девочкам, – мы направляемся в замок. Приятного урока, – сказал он Гарри и Невиллу. – И тебе того же, приятель, – пожелал ему Невилл и переключился на первокурсниц. – И помните, что мы вам сказали. – Кроме того, если вам нужна будет помощь… – сказал Гарри. – Попросить старост или учителя, – с улыбкой повторила Марта сказанные им прошлым вечером слова. – Именно, – подтвердил Гарри. – И пока я не забыла, – вклинилась профессор Спраут, – десять баллов Слизерину, мистер Малфой, и по десять баллов Гриффиндору, мистер Лонгботтом и мистер Поттер, за продвижение межфакультетского единства. Гарри и Невилл в последний раз обменялись усмешками с Драко, а затем, вместе с весело насвистывающей профессором Спраут, направились к теплицам. Но пока в Хогвартсе царила по большей части позитивная атмосфера, некое письмо, отправленное заместителем директора этой же школы, только что прибыло с совой в Поттер Мэнор, оказав на его обитателей прямо противоположное впечатление. Так вышло, что в действительности письмо получила домовой эльф Рози, поскольку ни мистер, ни миссис Поттер в поместье еще не вернулись. Поэтому она положила его на серебряный поднос у камина, как делала это со всеми полученными письмами, где оно и ожидало возвращения хозяина и хозяйки дома. Данного события пришлось ждать до десяти вечера, когда усталая Лили Поттер и раздраженный Джеймс Поттер прибыли дымолетной сетью в сопровождении двух лучших друзей. И вот как раз один из этих друзей первым и заметил конверт. – Оу, Джеймс, – окликнул Сириус Блэк с дивана, на который перед этим рухнул. – А там на письме, часом, не хогвартская ли печать? – На каком письме? – спросил Джеймс. – Я открою, – предложила Лили, выхватывая из стопки обсуждаемое письмо и распечатывая его. – Это от Минервы. – Что там такого важного, что она не могла подождать до субботы, и тогда уже нам рассказать? – озадачился Ремус. – Лили? – встревожено спросил он, посмотрев на обычно уравновешенную подругу, которая побледнела и упала обратно в кресло, и выглядела она при этом сильно потрясенной. – Лили, что случилось? – спросил Джеймс, заполошно подлетев к жене. – Это про Адриана? – Это про Адриана, – подтвердила она, – но не из-за того, о чем ты подумал. – Он пострадал? – спросил Джеймс, ему было необходимо услышать обратное. – Он получил отработку. – Это, – осторожно начал Сириус, взглядом выражая двум своим друзьям поддержку, – думаю, не самое худшее, что могло случиться, мы все время получали отработки, и Минни никогда… – Ее назначил Гарри, – уточнила она. – Почему? – спросил Джеймс, на его лице отразилась растерянность. – Если это как-то связано с Малфоем, то я клянусь… – Хватит, Джеймс, – одернул его Сириус, Джеймс вздрогнул от холода в его голосе. Анимаг-пес начинал проявлять все больше и больше заботы о своем юном кузене – и восхищаться своим юным крестником, – и он, наконец, был готов встать на их защиту, даже против одного из двух своих старых друзей, если возникнет такая необходимость. – Это не из-за Драко, – сообщила ему Лили. – Судя по всему, Гарри застал драку между Адрианом и мальчиком по имени Симус Финниган, – три волшебника кивнули, вспоминая русоволосого гриффиндорца, – они подрались по поводу возвращения Волдеморта. Мать мистера Финнигана работает в Министерстве, насколько я понимаю, – пояснила Лили, отчего Сириус вздрогнул, до некоторой степени осознав, как эта драка разгорелась. – Дело дошло до кулаков, и Рона ударили, когда он попытался их разнять, что удалось только Невиллу. Минерва расспросила Дина Томаса, который присутствовал при этом инциденте, и он сказал, что именно тут Гарри и появился; Невилл объяснил, что произошло – Адриан, похоже, сказал что-то нелицеприятное о матери мистера Финнигана, – новая дрожь, на этот раз от Ремуса, – а Гарри сказал ему, что его не так воспитывали. – И он назначил ему отработку? – спросил Джеймс, не совсем согласный с решением своего младшего сына, хотя счел обстоятельства немного экстремальными. – Не за это, – сглотнула Лили, прежде чем продолжила читать. – Адриан был в ярости, что Гарри только и сделал, что упрекнул его за оскорбление матери мистера Финнигана, и обвинил его в том, что в предстоящей войне он переметнется к Волдеморту. – Черт побери! – воскликнул Сириус. – Будь я на месте Гарри, я бы проклял его, не то что отработку влепил. – Как он мог такое сказать? – изумился Ремус, горестно пряча лицо в ладонях, а Джеймс ошеломленно посмотрел на свою жену. – Гарри отреагировал не на это оскорбление, – бесстрастно сказала Лили, решив просто прочитать письмо вслух, ей не хватило сил и дальше просто пересказывать. – Мистер Лонгботтом, который, по словам мистера Томаса, до этого момента физически удерживал Адриана и мистера Финнигана от любых посягательств друг на друга, оттолкнул Адриана, заявив, что проклял бы его за такие слова, но он этого не стоит. Затем Адриан сказал, что, в то время как от брата он чего-то подобного ожидал, он никогда не думал, что мистер Лонгботтом перейдет на сторону Темного Лорда, намекая, что он позорит своих родителей. – Ради Мерлина! – воскликнул Джеймс, зеркально повторяя реакцию Ремуса и снимая очки, чтобы устало потереть глаза. – И вот тогда Гарри и назначил ему отработку, – сказала Лили и отбросила письмо, не желая его даже видеть. – Среди всех ударов ниже пояса... – проговорил Сириус, качая головой. – Мы должны что-то сделать, – высказался Ремус. – Адриан в последнее время постоянно на взводе; вы сами это летом видели. – А вы помните, что Гарри сказал на станции? – спросил Сириус, этот разговор не выходил у него из головы с самого июня. – Что он обсудил с Адрианом свой уход из дома, и тот согласился, что так будет лучше? Мы никогда не спрашивали, о чем именно Адриан говорил с Гарри. – Я не думаю, что это была вина Адриана, что Гарри решил не возвращаться домой на каникулы, – мрачно заявил Джеймс. – Хватит обвинять Северуса, Джеймс, – устало отозвался Сириус. – Откуда нам на самом деле знать, почему Гарри отдалился от дома? Мы о нем почти ничего не знаем. – Речь не о том, Сириус! – взвился Джеймс. – А может, надо бы! – прикрикнул анимаг-пес. – Я думаю, сначала нам надо разобраться с Адрианом, – попыталась поддержать мнение мужа Лили. – Снова здорово, – произнес Ремус, его глаза сверкнули золотом. – Я думаю, что нам с Сириусом стоит уйти, сможете спокойно об этом поговорить, – сказал оборотень, поднявшись с дивана и бросив в камин горсть летучего пороха. – Лунатик, да ладно… – Нет, Джеймс, – сказал Сириус, направляясь за своим другом-оборотнем, исчезнувшим во вспышке пламени, не оглядываясь и сжимая от злости кулаки. – Ремус прав. Я не хочу спорить с вами, но вы все время забываете, что у вас два сына. Вы должны вспомнить об этом, пока не станет слишком поздно. И он покинул Поттер Мэнор следом за Ремусом, оставляя за спиной удивленных Поттеров, и думая, что, возможно, этот разговор уже опоздал на несколько лет. Выйдя из камина в квартире Ремуса, Сириус попытался быстро оценить ситуацию. В глубине души он ничуть не сомневался, что так или иначе, но отвратительный характер Адриана сыграл свою роль в том, что Гарри не вернулся в Поттер Мэнор, хотя и не знал, в какой степени он повлиял на это решение. Факт, что Джеймс и Лили по-прежнему предпочитают закрывать глаза на эту проблему, на протяжении многих лет обвиняя во всем его крестника; он мысленно перебирал в голове последние пятнадцать лет, вспоминая все разы, когда они – а в список виновных он включал и себя – выбирали отодвинуть Гарри в пользу забот, связанных с Адрианом. Как они могли быть настолько самонадеянны, чтобы полагать, что Гарри не сделает в конце концов то же самое и не оставит их? И особенно, ругал себя Сириус, как мог так думать он сам? Тот, кто тоже бросил всю свою семью из-за ее действий? – Так не может продолжаться, Сириус, – сказал Ремус, наливая себе и другу по стакану огневиски. – Адриана нужно призвать к порядку, а Гарри... – Гарри сейчас, скорее всего, не захочет иметь ничего общего ни с одним из нас, – вставил анимаг-пес. – И я, в общем, не стану его винить в таком случае. Гриффиндорское привидение, но сколько раз он намекал, что летнее пребывание Драко означает, что он практически сбежал из дома? И именно Адриан назвал его Пожирателем Смерти, потому что он дал мальчику убежище? – Сириус щедро отхлебнул из своего стакана. – Не говоря уже о реакции Джеймса. Знаешь, среди всех нас, я думал, что именно он сможет понять. В конце концов, разве он не сделал для меня то же самое? – Джеймс искал козла отпущения, Сириус, – объяснил Ремус. – Волдеморт вернулся, Адриан на взводе, а Гарри от семьи дальше, чем когда-либо еще. Он просто не знает, кого винить. – Себя? – предложил Сириус. – Нас всех? – продолжил он, указывая на себя. Не сказать чтоб Гарри однажды проснулся и решил, что самое время покинуть семью. И Адриан заметно его отталкивал. Ради Мерлина, Адриану Рон ближе, чем собственный близнец! Как так вышло? – Я не знаю, Сири, – ответил Ремус, откидываясь на диване. – И я не думаю, что сейчас мы сможем это изменить. Это могут только Адриан и Гарри, и ты знаешь, который из них в большей степени не желает знать другого. – Сейчас – они оба, – вздохнул Сириус, посмотрев на дверь Ремусова кабинета. – Скажи-ка, Лунатик, можно одолжить у тебя перо, кусок пергамента и сову? – И спрашивать не стоило, – ответил Ремус. – Но зачем? – Я напишу Гарри письмо, – объяснил анимаг-пес. – Я не знаю, может, уже слишком поздно, но я больше не буду затягивать с попыткой с ним сблизиться. Он мой крестник, Ремус, – сказал он, умоляюще глядя на оборотня. – Передай ему от меня привет, и что если ему что-то понадобится, я тоже готов помочь. Сириус улыбнулся и бросился к кабинету, фонтанируя решимостью. Письмо было написано, порвано и переписано, пока наконец в ранний утренний час не отправилось, чтобы быть доставленным в среду сразу же за гриффиндорский стол во время завтрака. При этом самым первым прибыло письмо, адресованное Адриану родителями. Оно удостоилось от старшего из близнецов Поттеров единственного беглого взгляда, после чего тот его распечатал и немедленно болезненно посерел и с нескрываемой ненавистью уставился на своего близнеца. – Ты действительно это сделал, верно, предатель? – прошипел Адриан, в ярости подходя к Гарри. – Ты назначил мне отработку! – Я тебе об этом говорил, – усмехнулся Гарри в ответ. – Ты должен быть на моей стороне! – выплюнул Адриан, не заботясь о том, что все это видят. Самое печальное, подумал Гарри, что он все еще не понимает, как такие вещи работают. – Забавно, ты тоже, – возразил он и имел удовольствие видеть, как Адриан вылетел из зала, а Гермиона и Рон бросились за ним. Случайно глянув в сторону преподавательского стола, он обнаружил, что отец кивает ему в знак согласия, Дамблдор смотрит с беспокойством, а Амбридж расчетливо и вполне довольно. Пора бы людям уже прекратить делать выводы обо мне, не зная всех подробностей, подумал Гарри. Большая коричневая сова прервала его краткую задумчивость, сев перед ним и вытянув лапу, чтобы Гарри мог отвязать прикрепленное к ней письмо. Дав сове поклевать немного хлеба, прежде чем она снова улетит, Гарри растерянно уставился на письмо. Растерянность только усилилась, когда он прочитал имя отправителя. – Письмо от Сириуса? – спросил Невилл, когда Гарри показал его им с Джинни. – В честь чего это? – Без понятия, – признался Гарри, разворачивая его и позволяя двум другим гриффиндорцам читать у него через плечо, и когда он дочитал, на его губах появилась улыбка. – Вы только посмотрите, – подивился он, улыбаясь пергаменту. – А не показать ли это еще и Драко? – спросил Гарри Невилла, тот коротко кивнул в знак согласия. Кареглазый гриффиндорец махнул Драко, запросто привлекая его внимание, и указал на выход из Большого Зала. Сразу поняв, что имелось в виду, тот поднялся из-за слизеринского стола. Джинни пошла встретиться с Луной перед сдвоенными Чарами, унося для нее сообщение от Невилла встретиться после обеденного перерыва. – Адриан снова создает проблемы? – спросил Драко, сжав в руке палочку. – Не больше обычного, – заверил его Гарри. – Но ты вот это почитай, – сказал он, передавая ему письмо от Сириуса. Драко так и сделал, по мере прочтения все шире расплываясь в недоверчивой улыбке. – И скажи моему кузену, – прочитал он вслух, – если он еще не читает эти строки у тебя через плечо, что двери моего дома всегда для него открыты, если у него возникнет такая потребность, и что я в его распоряжении в любой момент, когда бы ему ни понадобилось сочувствие по поводу наиболее невыносимых членов нашей семьи. – Он посмотрел на братьев, серые глаза моргнули. – Как вы думаете, что он хотел этим сказать? – Я никогда не слышал, чтобы Сириус хоть слово сказал, не имея его в виду, – заверил его Гарри. Оставшиеся три учебных дня недели прошли в основном без осложнений; несмотря на свою вечную угрюмость, Адриан был полон решимости избегать своего близнеца любой ценой, а поскольку Гарри продолжал учиться в библиотеке, а не в гостиной, то, как следствие, часы, которые они проводили в обществе друг друга, сильно сократились. Джинни и Луна присоединились для учебы к трем подросткам в библиотеке, лишь днем в четверг Луна недоуменно на них покосилась, когда Невилл наконец-то упомянул, что они встречаются в Большом Зале в воскресенье в семь часов – они прикинули, что сразу идти к кабинету Северуса будет, скорее всего, неразумно, – потому что хотят поговорить с ней кое о чем важном. Тот факт, что равенкловка не спросила, о чем именно, а вместо этого решила довериться своим друзьям, только укрепил веру Гарри, что разговор с Луной может оказаться в их же интересах. Не успел он оглянуться, как пришло время квиддичного отбора, где он отстоял свою позицию, а Рон стал их новым вратарем и дополнил команду. Субботним утром, наскоро позавтракав, Гарри пробрался в подземелья, где его уже ждал отец. – Минни подождет тебя в Силбрифе, – объяснил мастер зелий. – Если тебе потребуется немедленно вернуться в школу, она с тобой свяжется. Гарри понимающе кивнул. – И, папа, – сказал он, вытаскивая из складок одежды пергамент, – Невилл спросил меня, чем бы я хотел заняться после Хогвартса, и, ну, – он замолчал, глядя на пергамент в своих руках, – я вот о чем подумал, – сказал он и вручил этот пергамент отцу. – Посмотришь, пока я буду в Орбейне? – Северус кивнул, с интересом посматривая на пергамент, и Гарри, все так же нервничая, схватил горсть летучего пороха и бросил в огонь. – Силбриф! – выкрикнул он и ушел. Гейт был оседлан и ждал его на конюшне, и к тому времени, как школьники в Хогвартсе только-только заканчивали завтракать, Гарри уже добрался до Андуна. Гоблинам не терпелось продемонстрировать ему всю проделанную ими работу, и Гарри рост города оценил. В минувшую неделю прошли дожди, и река, которая текла через город, наполнилась, но гоблины это предвидели, так что с парапетами по берегам и с мостами все оказалось в порядке. Пребывая в Андуне, Гарри не мог не услышать, что Министерство Магии все еще пытается пробраться в Гринготтс. И хотя его сейф, связывавший банк с Орбейном, оставался в безопасности, поскольку о его существовании ведали только Нагнок и президент Мелвоз, которые – даже если забыть о связавшем их контракте – скорее унесли бы тайну в могилу, чем отняли у своего народа единственный известный маршрут побега, но он вдруг понял, что про его обычный сейф такого не скажешь. Золото в собственном сейфе волновало Гарри крайне мало. Один его статус мастера-алхимика обеспечивал, что ему никогда не придется опасаться бедности, истинными его сокровищами в сейфе являлись книги Николаса, а их в последний день сентября собирались перенести в новое крыло библиотеки Орбейна. Но еще оставалась проблема финансирования военных действий. Он строил Андун, чтобы прокормить и укрыть всех беженцев. Именно с такими мыслями он оказался в своей новой алхимической лаборатории в Орбейне. Создание золота было делом сложным, но, конечно, не настолько сложным, как создание мифрила. И пусть даже унция*8 мифрила прекрасно бы покрыла расходы, могущие неожиданно возникнуть во время войны, оставался еще вопрос сложности его продажи. Как бы ни был редок и ценен мифрил, Гарри был уверен, что никто во время войны не пожелает расстаться с подобным количеством золота ради покупки такого слитка. И пускай продать такой ниже его реальной стоимости жаба его бы не задушила, и думать не стоило, что Волдеморт не узнает, кто торгует мифриловыми слитками. Та же проблема с большими драгоценными камнями и ювелирными изделиями. Что опять-таки возвращало его к золоту, естественной валюте волшебного мира. Проблема с золотом, по мнению Гарри, состояла в том, что его нужно создавать в больших количествах, особенно из-за того, что неизвестно, сколько война продлится. Во время первой войны цены взлетели даже на самые основные продукты, а отсутствие производства привело к еще большему подорожанию импорта. Так продолжалось три года, и экономика страны была практически поставлена на колени, спасло лишь то, что Гринготтс умудрился почти не пострадать; Гарри не считал, что Волдеморт повторит эту ошибку. Молодой алхимик был уверен в своей способности создать столько золота, но необходимые для войны объемы запрут его в лаборатории на несколько месяцев, а он не мог позволить себе потратить столько времени, столько времени у него даже сейчас нет. Единственный известный алхимический способ массового производства золота вошел в историю, как самая знаменитая поучительная притча их ремесла: в большом мире ее знали как прикосновение Мидаса. Алхимикам же она была знакома под другим именем. Гарри помнил день, когда Николас впервые заговорил с ним о глупости Мидаса, о старом короле-алхимике, который был так ослеплен жаждой золота, что в конечном итоге правил мертвым царством и встретил свой конец именно от того, что любил превыше всего прочего. И, как на это ни посмотри, Гарри считал, что превращение собственных кожи и органов – особенно легких, что Мидаса в результате и убило, прежде чем металл успел добраться до его сердца – в золото, что буквально утопит его в драгоценном минерале, вряд ли будет в его интересах. Использованный Мидасом ритуал пропал вместе с безумным королем, который хотел, чтобы все, чего он касался, превращалось в золото, и даже существуй тот до сего дня, Гарри не был уверен, что осмелился бы его прочитать, не хотелось бы жить с таким бременем в собственной голове. Но если уж безумцу удалось придумать такой ритуал, то наверняка ведь должен существовать быстрый способ создавать золото? Достав необходимые ингредиенты и любимый молоток, Гарри развел огонь в кузнице лаборатории, понимая, что годами думать об улучшении процесса и ничего при этом не делать будет с его стороны полным идиотизмом. И пусть он понимал, что скоро настанет пора возвращаться в Хогвартс, он все равно засучил рукава и принялся за работу. Через три часа он пропитался потом, а его мышцы стонали, но он смотрел на небольшую стопку золотых слитков, мерцающих в бликах огня. Он утер лоб тыльной стороной ладони и посмотрел на свои записи. Ритуал, необходимый для создания золота – если так можно назвать две короткие строчки, которые требовалось проговорить в самом финале процесса, вкупе с не особо длинным заклинанием, – шел легко и привычно. Может, стоит их проговорить в начале процесса, а не в конце? Ответом на этот вопрос, который Гарри выяснил двадцать минут спустя, быстро ныряя под скамейку, было: металл-основа взорвется. Еще час спустя он получил аналогичный ответ на вопрос: а что, если провести ритуал на переходной стадии? Рассердившись, Гарри направился к единственной во всем замке нормально работающей ванне, где быстро ополоснулся в душе, потом сходил еще раз осмотрел Андун и направился к Силбрифу. Ключ ко всему процессу, прикинул он, таится, скорее всего, в изменении слов ритуала. Легко сказать, думал Гарри; алхимики ж использовали этот ритуал всего-то лет так за тысячу до письменной истории. Хмыкнув на свои мысли и понимая, что все равно попытается, Гарри около пяти часов перешел дымолетной сетью из Силбрифа в Хогвартс, покинул пустой кабинет отца и направился прямо в библиотеку, где его ждали Невилл и Драко. – Итак, – зашептал Драко, едва Гарри сел, – как там Андун? – Гоблины творят чудеса, – заверил его Гарри. – Они даже немного опережают график. Скоро Андун станет великолепен, и я подумал, может быть, вы сможете сходить туда в последнее воскресенье сентября, посмотреть все своими глазами. – Тайные побеги из школы выходят на новый уровень, как я посмотрю, – пробормотал Невилл, улыбнувшись своим братьям. – Это, конечно, значит да. Отца Гарри не смог выловить до следующего утра, Северус снова ждал его в своем кабинете, как и накануне. Мастер зелий держал в руках пергамент, который Гарри ему оставил, с теплой улыбкой глядя скорее на него, чем на своего сына. – Ты знаешь, – высказался Северус, посмотрев на Гарри и весело посмеиваясь, – волшебники и ведьмы обычно ждут, ну, хотя бы лет до восьмидесяти, прежде чем даже задумаются над возможностью вступить в Орден. – Но у меня опыт ритуалов побольше, чем у них, и ты хотя бы просмотрел процесс посвящения? – спросил Гарри, почти торжествуя, когда отец развернул находящийся в его руках пергамент. Полностью он назывался Орденом Паладинов и был учрежден во время первого Великого Собрания магических царств – прообраза Международной Конфедерации Волшебников*9, которой сейчас по сути и принадлежал – в начале девятого века. В него входили ведьмы и волшебники большого магического мастерства, которые служили высшими посредниками и миротворцами международного сообщества. Однажды Орден даже бросили в бой, в конце Второй Феодальной Войны*10, на чем та и закончилась. И хотя сражение для них всегда было крайней мерой, некоторые надеялись, что их призовут действовать против Волдеморта, считая, что против них не останется ни малейшего шанса. Но самое главное, что Орден был свободен от ограничений Министерств, управляющих странами, из которых происходят все его члены. Они имели право на изыскания в любой стране Конфедерации и на доступ к текущим проектам различных Отделов Тайн, даже если их сотрудники, как Невыразимцы, оказывались связанными магическими контрактами относительно своей работы. В Ордене насчитывалось всего с десяток членов, и все они вошли в него уже после восьмидесяти, как и сказал Северус. Что разумно, учитывая, что ритуал посвящения можно пройти только раз в жизни, но Гарри готов был рискнуть. – Если не получится, я всегда могу просто продолжить проектировать метлы, – пояснил Гарри. Не то чтобы члены Ордена были постоянно загружены. Десять членов встречались четыре раза в год, если их не призывали, у них были свои жизни и карьеры, помимо Ордена. На самом деле, председатель Ордена, Джабари Нуосу, вне Ордена был, кажется, Целителем. – Я решил, что нужно окончить Высшую Академию, и только потом попробовать пройти ритуал инициации, думаю поучиться Проклятиям и Защите. Не обязательно на Взломщика Проклятий, но, в общем-то, я не знаю, какие в Отделе Тайн есть варианты, так что… Северус рассмеялся, перебивая своего сына. – Я не сомневаюсь, что если кто и сможет вступить в Орден в двадцать лет, то это будешь ты. И я согласен, сперва тебе надо окончить Высшую Академию, потому что вне зависимости от того, как все в итоге получится, ты можешь устать от проектирования метел или захотеть от него отдохнуть, трудно предсказать, – заметил мастер зелий. – Если ты желаешь расширить область своих магических познаний, то я на твоей стороне. Думаю, тебе это очень даже подойдет. – Ты не думаешь, что с моей стороны глупо желать попробоваться в Орден? – спросил Гарри, потирая затылок. – Я сделаю вид, что ты не задавал этого вопроса, – отозвался Северус, гордо улыбнувшись своему сыну, который воспользовался возможностью крепко его обнять. – Спасибо, папа, – пробормотал Гарри, от того, что он поделился своими мыслями с отцом, на сердце у него заметно полегчало, как обычно и бывало. – Да за что спасибо? – спросил Северус, улыбнувшись Гарри. – А теперь, тебе нужно идти и присмотреть за Андуном. Не забывай, тебе сегодня еще с Луной говорить. День для Гарри прошел относительно быстро: походить по Андуну, раздать указания гоблинам, где посчитал необходимым, и поотпрыгивать от небольших взрывов в своей алхимической лаборатории. Когда он вернулся в Хогвартс, на душе у него было спокойнее, чем всю прошедшую неделю, несмотря на неминуемую беседу с Луной, а вот Невилла он обнаружил в прямо противоположном настроении. – Он такой уже час, – пояснил ему Драко, пока Гарри наблюдал, как Невилл вышагивает по кабинету Северуса из стороны в сторону, сверяясь с часами примерно каждые две минуты. – Ты пробовал заставить его присесть? – спросил Гарри. – Я думал, что он меня на месте проклянет, когда я попытался, – признался блондин. – Что, если она будет из-за этого в опасности? – вслух вопросил Невилл, уставившись на пламя в камине. – Она будет из-за нас в опасности! – понял он. – Что мы творим? – Мы предложим ей самой сделать выбор, Невилл, – напомнил ему Гарри. – И если она будет с нами тренироваться, то так во время войны для нее будет безопаснее, не забывай об этом. Невилл кивнул, признавая резонность этой мысли. Через несколько минут пламя в камине позеленело и оттуда вышел Северус, который нес Думосбор, за которым и уходил пятнадцать минут назад. – Он все еще не унялся? – спросил мастер зелий, немного обеспокоенный психическим здоровьем юного гриффиндорца. Получив два идентичных пожатий плечами, он решил оставить Невилла бормотать себе под нос и перебрать пока воспоминания, которые они собирались показать Луне. Через тридцать минут, ровно без пяти семь, Невилл резко замер на полушаге, испуганно уставившись на часы. – Нам... нам пора идти, – сказал он, путаясь в собственных словах. – Все будет в порядке, – заверил Гарри, приобняв его за плечи. – Что, если после этого она не захочет иметь со мной ничего общего? – спросил Невилл, распахнув в мольбе огромные карие глаза. – Бред городишь, – указал Драко. – Кроме того, если ничто другое не поможет, ты сделаешь вот такие глаза, как сейчас. Гарри хихикнул, когда глаза Невилла стали еще больше, в палитру эмоций добавилось недоумение. – Какие глаза? – Лучше тебе не знать, – пробормотал Северус, все еще не забывший обвинений в изображении щенячьих глаз, он вздрагивал даже от одной мысли об этом термине. – В любом случае, будь собой, – указал ему Гарри, выталкивая его за дверь. Они направились в сторону Большого Зала, Невилл едва переставлял ноги, как будто шел на собственную казнь. С лица у него сошла вся краска, едва только они по-настоящему вышли из подземелий и поспешили туда, где их ждали Джинни и Луна. – Привет, Луна, – пробормотал Невилл, уставившись себе под ноги. – Неужели то, что вы хотите мне сказать, настолько плохо? – спросила Луна, обеспокоенно глядя на своего парня. – Ты ведь обошелся бы без свидетелей, чтобы порвать со мной, верно? Этого хватило, чтобы выдернуть Невилла из его нервного состояния, во впившихся в Луну глазах проступила паника. – Порвать с тобой? – переспросил он, метнувшись ее обнять. – С чего ты это сказала, никогда так не говори! А потом он ее поцеловал. – С ними все будет в порядке, – прошептала Джинни, подходя к Гарри и Драко. – Да, – согласился Гарри. – Я предвижу, что через много-много лет эти двое поставят меня в неудобное положение публичным проявлением своей страсти. – Как и Эви, в общем-то, – как показалось Гарри, пробормотала Джинни, хотя даже с его слухом он не мог утверждать точно, поскольку девушка, не переставая улыбаться, уже отошла подальше, чтобы дать паре некое подобие уединения. – Нев, Луна? – в некотором смущении окликнул Драко. – Вы в Большом Зале. Осознав, что его вежливое напоминание не сработало, Джинни лукаво улыбнулась и под любопытным взглядом Гарри вернулась к ним. – Кхем-кхем, – откашлялась она, настолько похоже спародировав Амбридж, что Невилл и Луна испуганно отскочили друг от друга. Гарри и Драко не смогли сдержать смеха, и Луна с Невиллом уставились на них, осознав, что конкретно произошло. – Неплохой трюк, – сказал Гарри Джинни. – Спасибо. Я думаю, он прекрасно сочетается со всеми эманациями зла, которые я, судя по всему, излучаю, – ухмыльнулась она. – Идем уже? – спросил Драко, все еще посмеиваясь над Невиллом, который согласно кивнул. – Почему мы идем к кабинету профессора Снейпа? – спросила Луна, следуя за ними. – Откуда ты знаешь, что мы собираемся именно туда? – спросил Драко, на нее растерянно уставились четыре пары глаз. – Просто, вы трое, – сказала она, указывая на троицу парней, – пришли из подземелий, а я же знаю, что гостиная Гриффиндора находится в одной из башен замка. Вряд ли вы туда ходили, чтобы забрать Драко из гостиной Слизерина, учитывая, что вы просили, чтобы мы встретились в Большом Зале, вам бы пришлось пройти мимо, чтобы спуститься в подземелья. Даже если бы Драко зачем-то нужно было забрать, я сомневаюсь, что вы бы пошли за ним до самой гостиной, учитывая, что остальные слизеринцы, скорее всего, были бы не слишком дружелюбно настроены к двум гриффиндорцам, слоняющимся окрест нее, не говоря уже о выяснении, где именно она скрывается, так что логично, что вы бы остановились здесь и подождали его. Кроме того, учитывая, что сегодня воскресенье, логика подсказывает, что вы уже были вместе, что исключает гостиную Слизерина, вероятно, вы готовили что-то необходимое, чтобы все мне рассказать. Лаборатории зелий по выходным заперты, а вы сказали, что хотели пойти куда-нибудь для приватного разговора, так что, если вы не собираетесь пробраться в одну из них – что сомнительно, поскольку лаборатории зелий вообще-то запираются чарами, в то время как обычные классы нет, вы бы выбрали один из них, – то кабинет профессора Снейпа остается единственным другим помещением, подходящим для приватной беседы. – Они заторможено моргнули. – Ты только что это подтвердил, – закончила она, глядя на Драко и краснея от их внимания. – У тебя есть идеи, о чем мы собираемся тебе рассказать? – спросил Гарри спустя несколько мгновений ошеломленного молчания. – Да… – Я так рад, что мы тебе скажем, – решил он. – А вообще, это было великолепно, – добавила Джинни, улыбкой подбадривая свою лучшую подругу. – Спасибо. – А вообще, ты великолепна, – возвестил Невилл, притягивая ее к себе за плечи, а Гарри тем временем направился в подземелья. Он постучал в кабинет отца, Северус открыл дверь и впустил их. – Я буду в кабинете Эви, – сообщил он им, согласившись, что будет лучше, если эти четверо все объяснят, прежде чем появятся они с Эви. – Позови меня, когда я понадоблюсь. Гарри кивнул и Северус ушел, тепло улыбнувшись Луне и закрыв за собой дверь. – Прежде чем мы поговорим, – начал Гарри, едва Невилл подвел Луну к дивану, – ты должна понять, что знание того, что мы собираемся тебе рассказать, может подвергнуть тебя опасности. Или, вернее, тебя может подвергнуть опасности знакомство с нами, точнее, в основном со мной. Сразу говорю, то, что мы собираемся тебе рассказать, может помочь тебе лучше подготовиться к тому, что скоро начнется. Потом это все станет понятнее, но, пожалуйста, имей в виду, что мы четверо, – сказал он, указывая на себя, своих братьев и Джинни, – оказываемся в опасных ситуациях почаще среднестатистического аврора. – Что бы вы ни хотели мне сказать, – заметила Луна, – это связано с Волдемортом и предстоящей войной. – Гарри кивнул. – Я уже решила, что буду с ним сражаться. Даже не будь я подругой Джинни… – Лучшей подругой, – вставила рыжик, девушки улыбались друг другу. – …лучшей подругой, – согласилась Луна, – или девушкой Невилла, я бы все равно сражалась. И я уже догадалась, что ты скрываешь больше, чем уже показал, – обратилась она к Гарри. – В конце концов, в прошлом году для участия в Тремудром Турнире выбрали именно тебя; это значит, что ты или тренировался, или у тебя невероятно сильная магия. Или все вместе, – сказала она, чуть склонив голову у плечу. – Думаю, мы все уже признались в незаконной анимагии, так что… И тут Невилл принялся смеяться и целовать Луну в макушку, бормоча о том, что она гений и как ему повезло. – Тогда ладно, – согласился Гарри. – Давайте начнем все с начала. – Он аккуратно оперся об отцовский стол, чуть виновато улыбнувшись Луне за шквал информации, который должен сейчас последовать. – Меня зовут Гарри Поттер. И однажды ночью на Хэллоуин, когда мне было полтора года, я изгнал Волдеморта. Луна моргнула, Гарри набрал в грудь воздуха и принялся объяснять, что мог, его братья и Джинни время от времени вставляли свои замечания, а в процессе он показал Луне в Думосборе несколько воспоминаний, когда считал это необходимым. – Такого я не ожидала, – призналась Луна, обняв Невилла, который ободряюще ее поддерживал. – Такого никто не ожидал, – заверил ее Драко. – Мы потрясаем народ; такие мы люди. – Итак, если обобщить, только шесть человек на всю страну взяли на себя подготовку к войне, – продолжила Луна. – И несколько десятков гоблинов, – добавил Гарри. – Хотя потом им сотрут память. – Он нахмурился, пытаясь придумать, что добавить к этому факту. – Хотя мы построили город, – отметил он. – И вы охотитесь на осколки души Волдеморта, два из которых спрятаны в Чаше Хаффлпафф и Диадеме Равенкло. – Что ж, может быть, мы немного сумасшедшие, – признал Невилл, осторожно на нее покосившись. Луна моргнула раз, другой, а потом широко улыбнулась. – Вот повезло-то, а я тоже, – театрально прошептала она, отчего ее парень облегченно фыркнул. – Ну, что ж, Луна Лавгуд, – сказал Гарри, обращая на себя внимание всех четырех подростков, – добро пожаловать в семью. _______________________ * Старосты. Чтобы избежать путаницы – есть два вида старост. Старосты факультета (префекты) выбираются деканом факультета на пятом курсе и остаются на своем посту все три года до выпуска. Это всегда один мальчик и одна девочка. Таким образом, поскольку пополнение ежегодное, постоянно на каждом факультете есть 6 старост, по школе - 24. И есть старосты школы, так же девочка и мальчик (глава мальчиков и глава девочек). Это уже семикурсники, которых выбирает директор. И хотя чаще всего старосты школы выбираются из старост факультетов, все же это совсем не обязательное условие (вспоминаем пример Джеймса Поттера, который взялся за ум только к последнему курсу и стал старостой школы, хотя старостой факультета был Ремус Люпин). ** Синяя птица (лат. Myophonus caeruleus) – вид птиц семейства дроздовых. Встречается от Центральной Азии до Индонезийских островов в Юго-Восточной Азии. Там синяя птица живет в горных лесах вплоть до границы леса на высоте примерно от 2400 до 3000 м над уровнем моря. Во время сезонных миграций данный вид можно встретить также в тропических и мангровах лесах. *** Лягушка-бык (bullfrog) – реально существующий вид лягушек. Этот вид один из самых крупных, в среднем 17-20 см. в длину, весит почти полкило, живет в Северной Америке. В еде не брезгует представителями собственного вида, а название получила за издаваемые звуки, похожие на мычание. Лягушку пытались переселять в другие регионы, но там эта тварь нарушает экосистему. Похоже на выпущенную из Министерства Амбридж, верно? **** Официальный вариант РОСМЭН с небольшой адаптацией под особенности данного перевода. *5 Mimbulus mimbletonia – очень редкое растение, произрастающее в Эфиопии. Невзрачный серый кактус, у которого вместо иголок по всему стволу расположено что-то вроде волдырей. Обладает потрясающей защитной реакцией: при малейшей опасности выбрасывает мощную струю смердящего сока, субстанцию не ядовитую, но весьма неприятно пахнущую, застывающую на враге толстым слоем. *6 Заклинания Исчезновения (англ. Vanishing Spells) – общее название для заклинаний трансфигурации, которые делают из чего-то – ничто. Например, то Эванеско, которым Снейп чистит котлы от неудачных зелий или Випера Эвенеско, которым на втором курсе была уничтожена созданная Малфоем змея. По словам МакГонагалл, вещи исчезают в небытие, которое есть все. *7 Лукотрусы (лешие, складни, англ. Bowtruckle) – хранители деревьев. Встречаются в основном, в западной части Англии, в Южной Германии и в лесах Скандинавии. Обнаружить их чрезвычайно трудно, потому что лукотрусы – мелкие создания (не больше 20 см. ростом) и внешне выглядят так, словно сделаны из прутиков и коры, с крошечными карими глазками. Это мирные и пугливые создания, питающиеся мокрицами, яйцами фей и докси, но при малейшей опасности для дерева, на котором они обитают, бросаются на дровосека или лесовода и вцепляются ему в глаза длинными, острыми пальцами. Задобрить лукотруса можно, угостив его мокрицами. Именно так волшебникам удается отвлечь его на некоторое время, чтобы добыть немного древесины для изготовления волшебной палочки. *8 1 унция = 28,35 гр. *9 Международная Конфедерация Волшебников (она Международная Конфедерация Магов, МКВ или МКМ, англ. International Confederation of Wizards) – волшебный аналог ООН. Ну, или Организация Объединенных Наций стала маггловским аналогом МКВ, которому на момент создания ООН уже было свыше двух веков. Каждую страну в МКВ представляет небольшая делегация. У каждой делегации свой глава. Предположительно, участников делегации выбирает Министр Магии или Визенгамот. Именно МКВ в 1692г. приняла Статус Секретности. Имеющиеся в каждой стране филиалы МКВ ответственны за поддержание этого Статуса (5 этаж Министерства Магии, Отдел Международного Магического Сотрудничества). Возглавляет МКВ Верховный Колдун (предположительно, его выбирают из глав делегаций), которым на момент истории является Дамблдор. Интересная коллизия: в каноне Дамблдора с этой позиции сместила именно Британия. Отсюда и все предположения: Министр исключил Дамблдора из делегации и Дамблдор автоматически лишился звания Верховного Колдуна. *10 Понятия не имею, о чём речь. Кто знает – поделитесь сведениями!