Мои ночи

Сегодня Стэн снова остался ночевать у меня. Хоть это и стало чуть более редким явлением с тех пор, как он начал встречаться с Венди, но мы же с ним друзья с пеленок, и то, что Стэн приходит ко мне почти в полночь, чтобы остаться до утра, вполне обычное дело. Как всегда, пока мой друг чистит зубы в ванной на первом этаже (да, у него есть в нашем доме своя зубная щетка, и она стоит в одном стаканчике с моей), я достаю из шкафа матрац и раскладываю его на полу. Мы выросли, нам уже по шестнадцать, и моя односпальная кровать стала тесной для нас двоих, но когда мы были детьми, то, бывало, спали вместе. Гостю – лучшее место, поэтому на полу сплю я. Переодеваюсь в пижаму, пока Стэна нет в комнате. С определенных пор, я сказал бы, что стесняюсь его. Когда нам было по восемь лет, мы с ребятами решили узнать все про любовь, потому что мамаша Картмана упорно утверждала, что влюбилась, и теперь у Эрика будет-таки отец. Эрик, ясное дело, протестовал, как мог, он сильно ревновал свою мать, не хотел ни с кем ее делить, ведь всю его жизнь, все внимание Лиэн доставалось Эрику. Да, она была шлюхой, да, она делала на этом деньги. Но это как бы было ее работой, но привести в дом другого мужчину, когда ее любимый поросеночек был для нее целым миром и центром вселенной – жиртрест никак не мог такого допустить. Никогда! Поэтому он задумал свой очередной коварно-фашистский план, дабы отвадить этого урода от своей мамаши. В план, конечно, все посвящены не были, но на нас троих (то бишь меня, Стэна и Кенни) легла задача выяснить что такое «любовь». Никто бы не рассказал и не объяснил нам этого лучше, чем Шеф.

<Flash back> - Привет, Шеф! – Сказали мы хором. - О, здравствуйте, дети! Что у вас сегодня? Хотите на обед пудинг? - Нет, Шеф. Шеф, скажи нам, что такое «любовь»? – Спросил я. Остальные выжидающе смотрели на чела в колпаке. Шеф пару раз моргнул. - Дети! Почему вы всегда задаете мне провокационные вопросы, за ответ на которые меня вызовут на ковер к директору? – Он растопырил пальцы еще шире обычного и поднял руки над головой. - Но Шеф! Ты самый компетентный взрослый в этом вопросе! Шеф, спасай, это вопрос жизни и смерти! Он чуть прищурил глаза и начал петь: - Ооооу, да, деточка! Иди ко мне, деточка, обними меня деточкаааа! Я согрею тебя, милая, мы будем с тобою вместе сегодня! Сними платье, деточка, у меня есть для тебя конфеточка, пойдем в кроватку, - тут он резко осекся, увидев наши полные охреневания лица. – Простите, дети, что-то я увлекся. Это вам еще рано. Забудьте, - и начал копошиться, накладывая какую-то мерзкую на вид кашу по тарелкам. - Ты что-нибудь понял, чел? – спросил Стэн у меня, Кенни нервно хихикал, плотнее затягивая капюшон куртки. - Нихрена я не понял, если честно! - Шеф! – позвали мы уже хором, он подскочил на месте. – Выручай! - О, Господи. Ладно, дети, слушайте. Любовь – это когда тебе хочется проводить с человеком все свое время; когда он занимает все твои мысли; когда ты поддерживаешь ее, чтобы не случилось; когда любуешься ею; когда держишь ее за руку; когда, если ее долго нет, то начинаешь грустить. Любовь – это когда смотришь ей в глаза, и сердце начинает стучать чаще, а душа радуется и ликует, и хочется улыбаться. Любовь – это когда проснувшись утром, тебе не хочется выпроводить ее поскорее из своей постели, - тут Шеф снова осекся и резко открыл глаза, которые уже успел мечтательно прикрыть в середине речи, - меня опять занесло. - Шеф! А если наоборот? Ну, т.е. если не ее любишь, а его? – спросил я. Кенни снова заржал. Шеф пару секунд поморгал и удивленно пялился мне в глаза. - Это как ваш учитель мистер Гаррисон, что ли? – секундная тишина. – Ну… и так тоже бывает иногда. Так, дети, а теперь не задерживайте очередь! Мы посмотрели в сторону и увидели огромную колею разъяренных голодных ребят, которая чуть было не уходила в горизонт. - Что ж, спасибо, Шеф! Пошли, найдем Картмана.

<End flash back> Сейчас я уже понимаю, что был ужасно глуп, но все, сказанное Шефом, так подходило к тому, что я чувствовал по отношению к Стэну, что я вбил себе в голову, что люблю его. Я и боялся этого, и радовался, потому что все вокруг говорили, что любовь – это счастье! На данный момент я знаю, что все это моя детская тупость и неосведомленность говорили во мне, но до сих пор неловко чувствую себя, когда Стэн остается на ночь. Дверь в комнату отворилась – Стэн вернулся. - Ох, спасибо, чел. Я как всегда сверху, да? – сказал Стэн, подойдя к кровати. Я на полсекунды оторопел. – Я про кровать! – и заржал. В последнее время он в плане юмора стал все больше походить на Кенни – чем пошлее, тем лучше. Через пару минут, когда я уже почти заснул, меня разбудил голос Марша: - Эй, чувак? Ты спишь там уже, что ли? - Нет еще, - пробубнил я из кучи одеял. - Ка-айл? Чувак, а ты обрезан? – я аж на постели подпрыгнул, сел и уставился на Стэна. - ЧТО??? – Я заорал так громко, что побоялся разбудить родителей и сбавил тон. – Ты это к чему вообще? - Так обрезан или нет? Я чувствовал, как запылали мои щеки, хорошо, что темно: - Конечно, обрезан! Я ведь еврей! - Покажи. – Стэн тоже сел и посмотрел на меня, только заискивающе. - Какого? Спи, чертов извращенец! – и я зарылся обратно в одеяло, давая понять, что не хочу продолжать этот разговор. Но Стэн встал с кровати, подошел ко мне и сел на пол рядом. - Кайл! Ну дай посмотреть! Один раз. Я никому не скажу об этом. Кайл, пойми, это простое любопытство. Вот у меня в штанах все не так, по-другому, и я не знаю в чем разница, т.е. зачем вам, евреям, это делают? - Господи, Стэнли! В интернете посмотри, если так интересно! – орал я полушепотом, обернувшись к нему. - Это не то. Ты еще можешь рассказать о своих ощущениях. Я хочу понять разницу! - Ничего я тебе показывать не буду! Вали в кровать и спи уже! Он молча скинул с меня одеяло и резко схватил за руки, прижимая их к полу над моей головой, со словами: «Тогда я сам посмотрю!» Я знал, что могу побрыкаться, но у меня нет шансов. Знаете, я забыл вам сказать, что Стэн пять лет назад увлекся боксом. В смысле, не по телеку. Он спортсмен. А я заучка книжная, могу только по выходным с пацанами в футбол погонять. Бегаю я быстро, и, если бы была такая возможность, я бы так и сделал, но сейчас все решала сила. Это был Стэн, я четко понимал, что ничего страшного не произойдет, но все равно испугался, даже коленки изошли мелкой дрожью. Он перехватил мои запястья одной рукой, а второй стянул пижамные штаны вместе с трусами. О, Моисей! Такого стыда я еще никогда не испытывал! Я даже зажмурился на секунду, потом заставил себя реагировать спокойнее, но я кожей ощущал его взгляд. Как-то примерно год назад, вспомнив о той детской глупости про любовь, я решил по приколу подрочить на Стэна. Это было один единственный раз, и я больше не заморачивался. Сейчас, вспоминая это, я больше всего боялся возбудиться, хоть чуть-чуть. Ладно, если бы Стэн остановился на этом, но он аккуратно взял пальцами мой член и начал пристально его рассматривать. - Стэн, довольно. Ты уже все увидел. Прекрати, пожалуйста. – игнор. – Стэн, хотя бы руки мои отпусти, мне больно, еще вдруг синяки будут. – Стэн посмотрел мне в глаза, и, убедившись, что я не сорвусь с места, как ошпаренный, отпустил мои руки. Я подложил одну руку под голову, чтобы быть повыше и видеть, что он делает. Марш сидел на полу и бесцеремонно вертел в руках мое достоинство: - Что, и это все? Вот так? Он все время голый? – Удивление в голосе друга зашкаливало, - Кайл, а тебе не больно ходить с таким членом? - Если бы это было больно, родители так со мной не поступили бы. - А когда дрочишь разница есть? – Стэн слегка отвел глаза. Он что теперь после всего этого стесняться вздумал? - Что за глупый вопрос? Он такой, сколько я себя помню. Я не знаю никакой разницы!!! Я потянулся за штанами, но вдруг Стэн неожиданно оттолкнул меня обратно на пол, и сел сверху чуть выше колен. Какой же он тяжелый, зараза! - Ты чего творишь? – сейчас я начал волноваться всерьез. – Слезь с меня, ублюдок ты сволочный! - Успокойся, Кайл. Я только хочу увидеть разницу. – И с этими словами он обхватил своей горячей рукой мой член и начал водить по нему сверху вниз, попутно вытворяя что-то невообразимое пальцами второй руки на головке. Приятно. Да, мне нравится. Стэн и себе делает так же? При этой мысли жар ударил в голову, и я почувствовал, как член наливается кровью «до упора». Я, часто и отрывисто дыша, взглянул на Стэна. Он сидел на мне верхом, закусив губу, и внимательно вглядывался в мой пульсирующий член. Его черные волосы были взъерошены. Я только сейчас обратил внимание на то, что Стэн был с голым торсом. Он всегда надевает на ночь только штаны. У него красивое, накачанное тело – во мне пробежала новая волна жара. Я откинул голову, чтобы не смотреть на него. Мой друг продолжал безумствовать. - Стэн… Стэн, остановись. Если ты не прекратишь, то я… - Тут меня выгнуло, а потом резко сложило пополам. Я кончил. От рук Стэна Марша. Ужас. Но приятный. Я расслабился и, тяжело дыша, открыл глаза. Я испачкал себе живот, руки Стэна также был покрыты моей спермой. Вот этого я точно никогда не забуду. Если мы со Стэнли сможем продолжать нормальное общение после произошедшего, я буду только рад. Марш слез с меня, давая мне подняться на ноги. Я дошел до тумбочки, чтобы взять салфетки, и почувствовал, что начинает покалывать ноги. - Ты мне ноги отсидел, детина доморощенная! – кинул я Стэну полуразгневанно. - Думаю, оно того стоило… - говорит он, вытирая руки, и улыбаясь мне, как последний идиот. - Стоило – не стоило, - бубню я себе под нос и надеваю штаны. - А на мой взглянуть не хочешь? – голос Марша насмешлив. - Ложись спать, придурок чертов! - Ага, уже. – продолжая смеяться, говорит он, и, сидя на кровати, бросает скомканную салфетку точно в мусорную корзину, стоящую в другом конце комнаты. Меткий, сволочь! Больше мы не разговаривали. Не знаю как Стэн, но я не мог глаз сомкнуть до тех пор, пока не увидел, что солнце восходит. Значит, осталось на сон часа полтора.