Олимпийская мечта

- Почему они думают, что я применял допинг? – недоумевал Мэтью. - Тебе интересно чьё-то мнение по этому поводу, кроме моего? – осведомился Иван. – Я считаю, что ты всё сделал хорошо и правильно. Но пока что выполнена локальная задача: ты получил место на чемпионате Европы, пойдёт подковёрная борьба. Не спорю, тебя попытаются выкинуть из сборной, взяв в неё спортсмена с меньшим результатом, но более лояльного. Ты же буквально с улицы пришёл. - А я думал, что понравился в команде… Видимо, моя наивность слишком велика. - Пока ты не был прямым конкурентом – нравился всем. А сейчас от тебя исходит угроза, которую, естественно, попытаются устранить. Но я сделаю всё, чтобы результаты стали решающим показателем при отборе. В конце концов, со мной будут советоваться при утверждении состава. - Ваня, почему всё так? - Люди везде одинаковые. Если на кону нажива – порвут друг другу глотки. Потому что место в сборной – это ещё и государственная поддержка. Ты будешь зарабатывать деньги, но на них есть ещё ряд претендентов. Мэтью присел за стол рядом с Иваном. - Сложно… - сказал он, опустив подбородок на скрещенные вытянутые руки. - Упорен в нас порок, раскаянье - притворно; За все сторицею себе воздать спеша, Опять путем греха, смеясь, скользит душа, Слезами трусости омыв свой путь позорный, – процитировал Брагинский, прикрыв глаза. - Что это? – удивился Мэтью. - Тебе дядя французскую поэзию когда-нибудь читал? – Иван напоминал натянутую струну, и Уильямс боялся двинуться, не зная, что будет дальше. - Ну да. Только я всё равно слушал в пол-уха. Франциск – большой эстет, а я всегда стремился к простоте. - Это стихи Шарля Бодлера. Логично, что в первоисточнике это звучит совершенно не так, как читаю я, но тема мне близка. - «Цветы зла»? – спросил Мэтью, пытаясь понять, что за выражение блуждает на лице Брагинского. Тот откинулся на стул и снова заговорил, не открывая глаз: - Он не писал стихов - вот это был рифмач! Мертвяк, он свет любил и ненавидел нюни. Он был художником: оставил краски втуне. Был зорок, как слепец: кто видит - тот незряч. Мечтатель - так мечтал он истово, что в раже, Как бычьи пузыри, прокалывал миражи; Так нараспашку жил, что вечно замкнут был. - Тоже Бодлер? - Нет, Тристан Корбьер. «Проклятый поэт». Самое то для Ивана Грозного. - Ваня… - Мэтью наконец-то решился. – А почему ты взял себе такое прозвище? Иван вздохнул и прямо взглянул на Уильямса. - Потому что я деспот. Был им, есть и останусь. И те, кто рядом со мной, всегда страдают. Особенно, самые близкие. Наташа из-за меня резала вены. Я себе никогда этого не прощу. А что может быть правдивее, чем звать себя именем человека, который делал больно своей семье? - Но… может… всё не так плохо… - Не обманывайся во мне. Не стоит. Я такой, каков есть. - А что было с Наташей? - Ей было семнадцать, она влюбилась в какого-то парня и хотела с ним уехать, но я запретил, запер её в комнате и остался сидеть под дверью. Через час она открыла, а рука залита кровью. Я ещё умудрился логично рассудить, что если вызвать скорую психиатрическую помощь, то в будущем учёт в соответствующей службе принесёт ей много проблем, поэтому вызвал частную скорую и психиатра. То, что было, мой позор. - А что стало с тем парнем? - Когда он узнал, что Наташа сорвалась, уехал один и прислал мерзкое письмо с обвинениями. Я уничтожил бумажку. Она до сих пор думает, что он убрался достойно. - Ванечка… - Мэтью аккуратно положил ладонь на руку Ивана. – Может, не стоит корить себя? Сестра любит тебя! И… - К сожалению, во мне очень часто разочаровываются. Впрочем, я тоже периодически впадаю в состояние декаданса. Пожалуй, пойду пройдусь. Уже на пороге, не оборачиваясь, он снова заговорил стихами: Брюнетку обожал, но - как герой романа - Не видел, что она блондинка. Постоянно Он ни минуты на любовь не находил. Искатель - в мире сем, трудящемся и грубом, С высот своей души за бедным трудолюбом, Устав от жалости, он наблюдал до слез. Мэтью остался один и в смятении. «Так нараспашку жил, что вечно замкнут был…», - вспомнилось ему. – Вань, может именно в этом ключ?»

***

      На катке Мэтью познакомился с фигуристами. Однажды, зайдя в «неконькобежное» время, он увидел пару, отрабатывающую новую программу. Красота и изящность движений так поразили его, что он не преминул поаплодировать им по окончании музыки. Присутствующие удивились и попросили удалиться «шпиона», но, когда Мэтью представился, разрешили посмотреть на постановку со стороны и выразить своё мнение. Через некоторое время Таня и Максим стали хорошими приятелями Мэтью. Особенной любовью к нему они прониклись после того, как Уильямс презентовал им «искусственную мышцу», чтобы поддержать недавно залеченное плечо партнёрши. - Как у тебя отношения с тренером? – однажды поинтересовалась Татьяна, сидя с Мэтью в столовой. - Иван известен своим трудным характером. Говорят, что прошлый главный из сборной сбежал именно потому, что не нашёл общего языка с Грозным. - Не знаю, у меня всё нормально, - ответил Уильямс, уплетая булочку. - Везёт тебе, - завистливо сказала Таня, - ешь выпечку и не толстеешь. А мне стоит кусочек скушать, так сразу разносит… Даже не знаю, что делать. Приходится постоянно следить за весом. - А эта булка сейчас очень быстро израсходуется на катке, - рассмеялся Мэтью. – У меня ещё вторая тренировка. - Знаешь, оказывается, что многие тренеры заводят отношения с подопечными, чтобы увеличить спортивные результаты. Мэтью похолодел, но как бы невзначай поинтересовался: - И откуда такая информация? - От верблюда. Это все знают. В фигурном катании многие тренеры разбивают пару, привязывают партнёршу к себе, чтобы иметь внутренние рычаги влияния. - Действенно… - А знаешь, почему? Всё просто. Самый действенный допинг – это любовь, - улыбнулась Таня. - Хорошо, что нас тренирует женщина! «Похоже, ты слишком права, - подумал Мэтью, но промолчал. – Неужели Иван настолько коварен?» Брагинский вошёл стремительно, шарф развевался за его спиной. Подойдя к Мэтью, он положил на стол всего один листок. «Утверждённый список участников чемпионата Европы по конькобежному спорту», - значилось там. - Как это понимать? – спросил Уильямс. - Найди свою фамилию и иди собирай вещи. Мы едем на рандеву с голландцами. «Если к тому моменту я научусь выкидывать из головы лишнее…» - подумал Мэтью и пошёл за Иваном.