***
Сидя на кухне и ожидая, пока закипит чайник, они говорили о многом, а в сущности, казалось, что ни о чём. Их слишком многое объединяло, чтобы между ними могла возникнуть какая-либо неловкость, но каждый с сожалением понимал, что и разделяло тоже не меньше. Кай рассказывал об обучении Тао и его успехах в академии, о своём «начальнике» Исине и их вечных притирках на службе, о Главкоме, который с какой-то странной заботой относился к нему, будто по-отечески приглядывал, и о жизни в секретном секторе Ведомства. А Джунмён делился событиями, произошедшими в Исследовательском центре и в лаборатории, со смехом рассказывал о недавнем светском вечере в «EAST Corp.», куда были приглашены Бэкхёном все его друзья и коллеги, и где бизнесмен перед лицом всех членов Совета директоров, наконец, представил Чанёля как своего жениха. Не забыл Мён упомянуть и Сиумина с Ченом, которые не раз звали собраться всю компанию в новой кофейне, и Криса, ставшего интерном в детском отделении. Про Лу и Сэхуна им говорить не пришлось, так как эта парочка умудрялась за одну неделю побывать у всех друзей, так что в их компании просто не оставалось таких, кто бы что-то не знал о молодом председателе и его верном начальнике безопасности. За окном давно был поздний вечер, и опустившиеся на город сумерки навевали слегка меланхоличное и ностальгическое настроение. Чай дымился в больших кружках, согревая прижавшиеся к нему руки и делая маленькую кухню ещё уютнее. Новости о друзьях исчерпали себя, но молчать не хотелось, как не хотелось нарушать эту атмосферу домашнего очага. Казалось, словно так было всегда: словно Джунмён каждый вечер сидел на кухне вместе с Каем, и они пили чай, разговаривали и глядели друг на друга с нежностью и каким-то чутким пониманием. Тянуло говорить о важном. - Я скучал по тебе, Кай, - отпивая глоток, тихо признался Мён. С каждым разом делать это становилось всё легче – вот так внезапно признаваться, ничего не утаивая и не пряча, и говорить о том, что действительно было в мыслях. «Я ждал тебя». «Я думал о тебе». «Я скучал по тебе». Просто и искренне. Без смущения и неловкости. Без сомнения, что ещё рано, или что, наоборот, слишком поздно возвращать утерянное. Прошлое теперь оставалось в прошлом, где-то в далёких воспоминаниях, которые хоть и тревожили, но случалось это всё реже и реже. Сейчас Джунмёну хотелось строить новые мосты. А Кай смотрел на него удивлённо, но будто, наконец, тоже чувствовал это и больше не старался держать дистанцию. - Я тоже, - несмело отозвался вервольф, пряча взгляд в чайной чашке. – Так сильно, что думал, не выдержу и рвану к тебе посреди задания. Джунмён невольно вздрогнул. Одно слово, а всегда навевало на него страх. - Опять задание? Не слишком ли их много в последнее время? – беспокойно вздохнул он. – Ох, уж этот Исин! Эксплуататор! Вот встречу, всё ему выскажу. Кай посмеялся, однако то, что Мён переживал за него, очень его тронуло. - Знаешь, работать под прикрытием в Ведомстве не так уж плохо, - поделился он. – Мне с этим лицом сложно в нашей стране. Тут каждый второй знает Джонина. Приходится жить и прятаться. Джунмён вдруг накрыл его руку своей и горячо сжал. - Тогда давай уедем на Запад? – попросил он со всей серьёзностью. Кай грустно улыбнулся. - И ты бросишь друзей? Любимую работу? - Брошу. Ради тебя – брошу. Просто я боюсь… снова тебя потерять. - Мённи, - вервольф мягко взял его руку в свои ладони, с любовью глядя в глаза напротив, - опять ты об этом? Забудь, слышишь? Это не твоя вина, что сыворотка не сработала и я не стал человеком. Просто было уже поздно. - Но ты мог умереть! - Но ведь не умер. И благодаря тем препаратам, которые ты мне даёшь, я могу жить ещё очень долго. Кстати, для этого тебе нужна твоя лаборатория, разве нет? - Нужна, - нехотя согласился парень, хотя мириться с ситуацией всё равно не собирался. Мён так разнервничался, что даже встал. Он собрал со стола пустые кружки, с глухим стуком поставил их в раковину и затем опёрся руками о столешницу, хмуря брови. - Но я всё равно найду способ сделать тебя человеком, - решительно заявил он, не поворачиваясь, словно боялся, что может увидеть в глазах волка несогласие. - И для этого тебе тоже нужна лаборатория, - с расстановками протянул вервольф, как если бы растолковывал очевидную вещь ребёнку. – Мы не можем уехать. Хотя твоё предложение очень заманчиво и… - Кай на секунду смутился, - делает меня непозволительно счастливым. У Мёна рука повисла в воздухе, так и не дотянувшись до вентиля крана. Подумав некоторое время, парень вдруг резко повернулся к вервольфу. - Почему непозволительно? – Джунмён многозначительно посмотрел на него. - Ты можешь быть счастливым, Кай… Со мной. Разве нет? Кай оцепенел, ошеломлённый словами парня, и даже ушам своим не поверил. В груди всё подскочило, затряслось, забилось, адреналин смешался с эндорфином, и горючей смесью понесся по венам, будоража кровь и вверх дном переворачивая всё в голове. Он не ослышался? Это не сон? Может быть, он опять, как было однажды, задремал от усталости на работе и теперь грезит о несбыточном? Неужели всё взаправду? Кай ни о чём не мог больше думать: все мысли о том, чтобы не приближаться и заботиться о Мёне на расстоянии, канули в бездну, словно их и не было никогда. Словно всё, что он делал до, было лишь ради этого момента. Ради этих глаз, смотрящих на него так - отчаянно-храбро и с безмолвной надеждой, - что больше не оставалось никаких сомнений. Вервольф поднялся и сделал шаг к Киму. - А ты… не боишься? – замирая напротив него, близко-близко, тихо спросил он. И с небывалым волнением стал ждать ответа. Джунмён потянулся к нему, обнял и доверчиво прижался щекой к его плечу. - Не боюсь, Кай. Уже нет, - мягко ответил он. - То, что тогда произошло… Конечно, забыть это никогда не получится, но знаешь, оно многому нас научило. Ты научился слышать меня, понимать и не ограничивать в своих решениях, пытаясь подчинить себе. Я же, наконец, понял и увидел твою заботу, и научился её принимать, а главное, определил для себя кое-что важное: я очень хочу показать тебе, как много ты для меня значишь. – Он чуть отстранился и поднял на вервольфа свои серьёзные глаза. – Ты не должен думать, что занимаешь чьё-то место или что ты всего лишь чужая тень. Это не так, Кай. Совсем не так. - Джунмён, - Кай коснулся его лица, с безмерной нежностью глядя на него в ответ, - я люблю тебя. Он сотни раз говорил Мёну эти слова в своих мыслях, сотни раз мечтал, как обнимет и прижмёт его к себе, но действительность была в тысячи, в миллионы раз ярче любых мечтаний, и оттого казалась ему сейчас немыслимо хрупкой и мучительно-прекрасной. - Мой Мённи, - выдохнул едва слышно Кай, хотя хотелось кричать об этом на весь мир. - Твой, Кай. Бесконечно и полностью твой, - самозабвенно шепнул Джунмён и подался вперёд. Их губы слились в поцелуе, таком невероятно долгожданном и нежном, выстраданном, глубоком. Им больше не нужно было оглядываться назад, вспоминать боль и предательство, их чувства всё вынесли, выдержали и стали лишь крепче. Джунмён доверял вервольфу всего себя, а тот трепетно и бережно принимал его доверие, как самый великий дар небес. Мён шумно вдохнул воздух, когда его стало не хватать, и затуманенным взглядом посмотрел на вервольфа. Сердце в груди неистово колотилось, и хотелось только одного: узнать, насколько нежными могут быть руки Кая, насколько горячим - его тело и мягкой - кожа. Узнать и почувствовать это через взаимопонимание и согласие, через любовь, которая, обойдя все рифы и скалы, в итоге стала их пристанью и новым началом. Джунмён снова бесстрашно прильнул к волку, скользя ладонью по затылку и страстно зарываясь пальцами в волосы, притягивая его лицо ближе и с наслаждением понимая, как вервольф сам дрожит от желания. - Останешься, Кай? – горячим шёпотом в его губы. - Сегодня? - Навсегда.***
А на утро согретая постель и разбросанная по полу одежда. Ненавязчивый сигнал будильника и копошение под боком. Сонное «доброе утро, любимый», поцелуй в щёку и провокационное «давай сегодня никуда не пойдём?». Согласное бормотание, чужое дыхание, щекочущее ухо, и родные руки, в объятиях которых всегда горячо. Через все пройденные преграды и преодолённые препятствия, через все совершённые ошибки и непонимание, они, наконец-то, были вместе. Вместе и навсегда. Если есть кого любить, кого ждать и о ком заботиться, ради этого стоит жить. И совсем не важно, какая на тебе шкура – волчий мех или человеческая кожа. Ты – это тот, кто отражается в глазах твоего любимого.